Я благодарно улыбнулась ей и принялась высматривать мальчика в золотом. Мартиан. Красивое имя. Мужчина, державший ребенка, был тем самым эльфом-медведем, чему я даже обрадовалась. Он изначально приглянулся мне больше другого. В этом коренастом крепыше было нечто, что сразу привлекло мое к нему внимание. Может что-то в том, как он улыбался ребенку. Открыто и весело. Или то, как бережно он держал брата. Или в спокойствии и силе, которые сквозили в его мощной фигуре.

Я благодарила небеса, богов, духов за выпавшую мне возможность. Мужчина был великолепен. При взгляде на него где-то в моей груди сладостно ныло. Я скользила взглядом по его фигуре, отмечая какие сильные у него руки, как обтягивают мощные ноги кожаные штаны, как натягивается при каждом движении на его могучей спине кожаный колет. Если у меня при взгляде на него так восхищенно дрожало что-то внутри, когда он там, что же я почувствую, когда мы окажемся с ним наедине?

Мне было жаль, что я сейчас не рядом с ним. В нашем клане мы бы стояли перед жрецами бок о бок, рука об руку. Мы бы смотрели друг другу в лицо, произнося наши клятвы. А я хотела бы увидеть, какого цвета у него глаза.

Здесь брачные союзы заключаются заочно. Местные боятся, что духи сглазят молодых, и потому вместо настоящих жениха и невесты жрецы соединят подставных. Странно, на мой взгляд. Но для договорных браков, может, это и к лучшему. Если нет выбора, тогда иногда лучше не знать заранее, с каким чудовищем свяжет тебя воля родителей. И чтоб не было шанса у несогласных детей сказать перед жрецами: «Нет!».

Я бы ни за что не отказала ему.

Мужчина до этого скользил взглядом по лицам в зале, рассматривал убранство, а тут вдруг, словно почувствовав что-то поднял голову и посмотрел наверх. Прямо на меня. Он не мог разобрать моего лица за этой мелкой решеткой, но он определенно чувствовал, что я смотрю. Его губы тронула легкая улыбка.

Мне казалось, что он посмотрел мне прямо в душу. Смешно. Как он мог бы? Он даже не видел меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Боги, мой будущий муж – самый потрясающий мужчина в зале!

Рядом с ними появилась моя будущая свекровь. Маленький Флориан явно попросился к ней, и брат спустил мальчика на пол, ласково потрепав по светлой макушке. Мать правящего семейства подошла к Мартиану и подала ему руку. Он принял ее и почтительно поклонился ей, прикладываясь лбом к ее пальцам. Она обняла сначала его, потом своего второго сына, а затем подхватила на руки Флориана и села в оставленное специально для нее кресло рядом с мужем.

Церемония началась. Откуда-то из толпы вышли женщина, переодетая мужчиной с нарисованным краской гербом клана на груди, и мужчина, наряженный в женское платье очень похожее на мое свадебное. Эта пара «перевертышей» должна была изображать меня и моего жениха во время обряда. Это делалось специально, чтоб отвлечь и обмануть злых духов. Чтоб они запутались и не сглазили молодую пару. Чтоб завистливые слова и пожелания потерялись между двойниками, не найдя пути к настоящим адресатам.

Наши копии преклонили колени перед жрецами, принося за нас клятвы и принимая благословения.

Мои глаза застилали слезы радости. Я и не надеялась на то, что будущий муж придется мне по нраву, но я была готова принять его любым, заботиться о нем и уважать. Если он действительно такой, как о нем говорят, это было бы вполне возможно. Я была наслышана, что жених Литы достойный и сильный, что в клане его чтут, несмотря на молодой возраст.

Когда я соглашалась на подмену с сестрой, я немного скривила душой. Мне не только хотелось спасти сестру. Я хотела мужчину в своей жизни. Хотела детей. На самом деле, это был единственный шанс для меня выйти замуж. Пусть и не по любви, пусть с большим риском и обманом, но я хотела этот шанс. Мне не придется притворяться и принимать его прикосновения через силу. Что-то подсказывало мне – между нами все будет иначе. Я теперь очень хотела этого и молила всех богов о том, чтоб понравиться ему.

Должно быть, боги послали мне эту милость, чтоб уравновесить самую большую несправедливость в моей жизни. Ту, из-за которой я много лет пряталась от мира в Черной обители.

В возрасте десяти лет мне проводили обряд Перерождения. Его проходят все девочки, готовящиеся в скором времени войти во взрослую жизнь и стать девушками. Во время ритуала что-то пошло не так. Знахарка, проводившая его испугалась, побледнела, и заплетающимся от страха языком поведала моим родителям, что я – стайра – живой проводник в мир мертвых. Мужчин, рожденных с таким даром, в юном возрасте инициируют и они становятся некромантами. Особо талантливые становятся Ходящими к духам. Женщин-некромантов не бывает. Если в семье появлялась такая девочка, ее надлежало отметить специальным знаком. Стайры не выходят замуж, не рожают детей. Никто не возьмет в свою семью такую девушку, потому что она приведет за собой все зло мира мертвых. Стайры перестают существовать для общества, покидают свои семьи и живут в Черных обителях.

Мне в свое время такой знак поставили. Знахарка сбрила мне волосы, провела обряд запирания моей силы и поставила на затылке клеймо. Змея, свернутая кольцом вокруг равностороннего креста. Позже, уже в Черной обители я сильно заболела. Ко мне вызвали лекарку. Она была стара и очень опытна. Она вылечила меня. А еще она перевернула мою жизнь второй раз подряд, когда сказала, что никакая я не стайра. Знахарка ошиблась. Весть отправили моему брату, который на тот момент уже был предводителем клана. Но изменить уже ничего было нельзя. Мать и отец погибли в войне. Всему миру было объявлено, что я мертва. Не мог мой клан признать, что одна из дочерей главы клана – стайра. Даже если это потом оказалось не так. Никто не поверил бы. Клеймо на теле есть, в Черной обители жила. Удалить метку с моего тела можно было лишь срезав кожу. Но клеймо большое. Такая рана не зажила бы без серьезных шрамов, которые располагались бы в таком месте, что любой бы понял, что именно было на их месте. Открыто выйти замуж я не могла, а поскольку я старшая сестра, дорога в замужество была бы закрыта и Лите. Именно поэтому для всех я оставалась мертвой, а когда гостила изредка в родном доме, представлялась случайным гостям дальней родственницей матери из Карвика.

Теперь я могла что-то изменить и попытаться стать счастливой. Айшания исчезла где-то между родным домом и Черной обителью, старая Лита растворилась в мире вместе со своим возлюбленным, а новая Арелита сквозь деревянную решетку разглядывала влюбленными глазами того, кто только что стал ее мужем по обману.

Красивый свадебный браслет прохладной тяжелой змейкой обернулся вокруг моего запястья. Точно такой же символ скрепленного союза должен получить мой муж. Когда брак станет подтвержденным, чешуйчатые звенья браслета склеятся. Он станет неразъемным и будет вечным символом крепости нашего союза.

Я уже готова была приплясывать от волнения, когда служанка пришла за мной и объявила, что пора идти готовиться к первой брачной ночи.

Комната приобрела волшебный вид. Тяжелые бархатные портьеры были задернуты. На каминной полке в двух бронзовых канделябрах чинно выстроились свечи. Отблески пламени из камина отбрасывали на стены и мебель нежные золотисто-рыжие отсветы.

Огромный балдахин над кроватью украсился гирляндами из цветов. На прикроватных тумбах, в напольных вазах, на каминной полке, даже на туалетном столике. Везде стояли цветы. На небольшом столике возле камина были выставлены бутылки с вином, бокалы и легкие закуски. Чтоб молодые могли подкрепить силы после… После… Я почувствовала, что краснею.

Меня готовили не менее тщательно, чем комнату. Снова горячая ванна, увлажняющие масла, растирания. Свадебное платье сменилось на тончайшую ночную сорочку. Она была настолько легкой, что сквозь ткань явно просвечивали мои соски и треугольничек между ног. Кружевной верх красиво стягивал на груди тонкий шнурок, завязанный на очень провокационный бантик. Потяни легонько за кончик и ворот распахнется почти до пупка. Гладкая ткань дразнила чувствительную кожу на груди. Мое лицо пылало. От смущения или от возбуждения, я не могла определить.

Поверх сорочки на меня одели легкий халатик.

Волосы мне оставили распущенными, подхватив их у висков крохотными заколочками. Служанка, готовившая меня, немного отошла и склонила голову, оценивая результаты своего труда. Нахмурилась, словно художник, решивший, что на картине не хватает еще одного завершающего штриха. Потом она кивнула каким-то своим мыслям, порылась в одном из ящичков трюмо и достала узкий и длинный футлярчик. С помощью ее ловких пальчиков крохотная бриллиантовая подвеска-слеза на тончайшей почти невесомой цепочке легла точно в начало ложбинки между грудей. Служанка удовлетворенно улыбнулась как кондитер, посадивший вишенку на тортик идеально искусно точно в нужном ему месте. Наконец, она подала мне в руку бокал красного вина и ушла, закрыв за собой дверь на ключ. Бокал я опустошила почти залпом и приготовилась ждать. Впрочем, ждать пришлось совсем недолго.

Снаружи послышались шаги. Я вскочила с кресла, в котором сидела, наблюдая за огнем камине. Сердце словно сорвалось в галоп. Ключ вставили в замочную скважину и замок щелкнул язычком, впуская пришедшего. Дверь чуть слышно скрипнула и в комнату шагнул мой новоиспеченный муж. Мои пальцы впились в спинку кресла.

Мужчина прошел в комнату. В близи он казался еще крупнее, чем я представляла. Он был среднего роста для мужчины, но все же намного выше меня. Кожаный колет зрительно делал его и без того огромные плечи еще шире. Рукава белоснежной сорочки красивыми волнами подчеркивали мускулистые руки. Он склонился над столиком с угощениями, подхватил с тарелки пару виноградинок и ловким движением отправил их в рот.

Я бесстыдно пользовалась возможностью разглядеть его получше, жадно обшаривая взглядом сначала широкую спину, а затем и грудь виднеющуюся в небрежно расстегнутом вороте его колета и сорочки, когда он развернулся в мою сторону, все еще занятый угощением. Он налил себе вина, стянул с тарелки пластик вяленого мяса и подхватил бокал за тонкую ножку. Я видела его почти в профиль. Высокий гладкий лоб, чуть удлиненный нос с едва заметной горбинкой, легкая светлая щетина на волевом подбородке. Очень красивый. Боги, хоть бы понравиться ему!

Мартиан с наслаждением вдохнул аромат вина. Его широкие брови на мгновение сосредоточенно сдвинулись, пока он оценивал качество напитка, а затем расслабились. Мужчина одобрительно улыбнулся. Крупные резко очерченные чувственные губы мягко обхватили край бокала. Он глотнул вина, вскользь оглядывая комнату и заметил меня.

Из взгляда моментально улетучилась легкость и расслабленность. Он было нахмурился, но потом в его взгляде мелькнуло понимание.

– Так, стало быть, это ты. Старый Кари не обманул. Ты действительно очень красивая.

Он поставил бокал и подошел ко мне. Вопрос о том, кто такой старый Кари, потонул где-то в пучине моего сознания, так и не превратившись в слова. У меня в груди сперло дыхание. Он был настолько близко, что я чувствовала исходящий от него тонкий теплый запах кожи и вина. Мужчина рассматривал меня. Оценивал. Тронул кончиками пальцев локон возле моего уха, легко погладил тыльной стороной ладони по щеке, убрал мне за спину мешающуюся ему длинную прядь волос, прикоснулся к бриллиантовой слезинке на моей груди. Он смотрел на меня сверху вниз. А я смотрела только на его губы.

– Надо же… Какая… И где они только таких берут?

Он взял меня за руку и повел к кровати. Меня обуяла паника. Тело сделалось деревянным и непослушным. Муж усадил меня на кровать, делая знак забраться дальше. Я послушно подтянула ноги, заползла на центр постели, путаясь в длинных полах своего халата и улеглась, напряженно сцепив руки на груди. Мартиан лег рядом и навис надо мной, опираясь на руку. Кажется, у меня дрожали даже пальцы на ногах.

Мужская рука по-хозяйски легла мне на грудь и легко сжала ее сквозь ткань. Я едва сдержала испуганный всхлип. Мартиан спустил ладонь ниже, забираясь под подол сорочки. Он погладил мою ногу, и скользнул ладонью между бедер. Я напряглась, стискивая колени вместе. Он надавил сильнее, требуя раскрыться ему. Я подчинилась. Он мой муж и имеет на это полное право. Я должна принять его. Он мне нравился. Очень. Но я ничего не могла с собой поделать. Как только я снова почувствовала его руку на своей коже, мои колени опять сжались сами собой.

Он слегка отстранился.

– Что с тобой? – спросил он. В его голосе мне послышалось недовольство. Мной. Ну, вот. Наша семейная жизнь еще не началась, а я уже разочаровала его.

Я в панике смотрела на него, не зная, что сказать.

– Ты лежишь как бревно. Это у тебя в первый раз что ли? – словно не веря спросил он. – Не умеешь?

Я нервно сглотнула и едва смогла кивнуть.

– Почему ты не умеешь?

Я закусила губу, чтоб не расплакаться. Как я должна это уметь? Кто бы меня научил, если я никогда не была с мужчиной?

– Вас не учат что ли как доставить удовольствие мужчине? Должна же быть какая-то подготовка перед этим.

Я не знала. Может быть Литу и в самом деле учили. Она ведь готовилась замуж. А я нет. Я в это время тяпала картошку на поле обители. Я не знала, что перед тем, как выйти замуж, нужно пройти обучение.

Мартиан смотрел на меня пристально. Мне стало очень страшно, когда он вдруг сказал:

– А ведь ты совсем не та, которую мне должны были прислать.

Мое сердце ухнуло куда-то в пятки. Он все понял? Понял, что я самозванка! Я отползла подальше, сжавшись в комок страха между подушками.

В комнате повисла чугунная по своей тяжести тишина. Что теперь будет? Хотела ухватить себе кусочек чужого счастья? Размечталась! Я стала ждать бури, крика, гнева. Но тяжелые мгновения шли, а ничего не происходило. Только тишина тяжелела еще больше. Она давила, подавляла, поглощала меня. Я опустила смотрела вниз, лихорадочно бегая взглядом по кружевному подолу сорочки.

– Как ты пошла на это? – с недоумением и даже немного с сочувствием спросил он. – Я же чувствую, тебе это чуждо.

Чугунная тишина раскололась. Ее давление снялось настолько резко, что у меня перехватило дух. Я посмотрела на Мартиана и увидела на его лице удивление и сострадание. Он не злился. Не топал ногами, не махал кулаками и не выкрикивал проклятия в мой адрес. Надежда снова зажглась в груди. Он поймет. В нем есть сочувствие и понимание. Я видела это в нем еще тогда с балкона и теперь, кажется, убедилась в этом окончательно. И меня прорвало. Я заплакала. Признания полились из меня вперемешку с рыданиями.

– Из-за сестры. Это ей прочили такую судьбу. А она не хотела. У нее жених. Он очень хороший, честно! И я пошла вместо нее. Я никогда не вышла бы замуж. А потом я увидела тебя. И ты мне понравился. Я решила, что все будет не так уж и плохо.

Я плакала. От того, что мне было жаль себя, жаль свою сестру. От того, что я видела насколько опешил он от моих признаний. И от того, как посмеялась надо мной опять судьба, подарив в его лице надежду на счастье, на семью, которой у меня уже так давно нет.

– Пожалуйста, дай мне шанс! – умоляла я, надеясь, что он поймет. – Может быть я тоже понравлюсь тебе. У меня не будет другой возможности. Если ты отправишь меня к брату, он разозлится и отошлет меня. А потом он найдет Лю, чтоб вернуть все, как должно быть.

Лицо Мартиана смягчилось. Он придвинулся ближе ко мне.

– Ну, не плачь, – утешал он, отирая мои слезы своим платком. Его пальцы почти ласково касались моих щек. Как-будто я смогла бы почувствовать себя рядом с ним нужной, нормальной. Словно я и в правду могла стать частичкой его жизни и перестать быть лишней неугодной сестрой с запятнанной репутацией, без вины виноватой, ущербной, глядя на которую члены семьи испытывают лишь неловкость, сожаление и жалость.

Он принес мне воды и забрал кружку из моих рук, когда я закончила пить. Вода подействовала на меня успокаивающе. Я немного пришла в себя. Судорожные всхлипы прекратились. Нужно было взять себя в руки. Если уж встретить отказ, так достойно, как подобает дочери предводителя клана, девушке благородных кровей и частично благородного воспитания.

Какое-то время мы сидели в тишине. Он смотрел на меня неотрывно и о чем-то думал. Правильно. Зачем ему я? Зачем ему становиться соучастником в нашем с сестрой обмане. Какая ему от этого выгода? Выглядеть дураком, которого обманули, подменив его собственную жену. Сомнительно. Зачем ему несовершенная женщина? Он красив, знатен. Он наследник главы клана. Если бы он не нуждался в поддержке моего брата, он бы даже не посмотрел в нашу сторону. Тем более в мою. А теперь, когда ему известно, что мы с Литой вытворили, он может потребовать у брата новых выгодных для себя условий. Как минимум, вернуть себе обещанную жену.

От этой мысли стало совсем тошно.

– Ты твердо это решила? – спросил Мартиан без единой нотки гнева в голосе. Он задал этот вопрос так, словно именно мне он дал право решать. Я воспрянула духом. Он, кажется, верил мне. Боги, пусть я не ошибаюсь и он действительно собирается поддержать меня.

– Иди сюда, – мужчина протянул мне руку. – Иди ко мне.

Я обмякла. В момент расслабилась. Словно упал с души гигантский тяжеленный груз. Больше не придется ему врать. Не придется выкручиваться и притворяться сестрой хотя бы наедине с ним. Я ликовала. Может, я и в самом деле понравилась ему. Иначе зачем ему подыгрывать мне? Улыбка сама собой расползлась по моему лицу и я не могла ее сдержать.

Мартиан легко и весело рассмеялся. А у меня в груди что-то екнуло по-новой. Мне хотелось броситься ему на шею и расцеловать его в благодарность. Было немного стыдно за свой порыв, за обожание, которое прорвалось из меня и вылилось в желание задушить его в объятьях, но я ничего не могла с собой поделать.

– Впервые вижу, чтоб женщина так радовалась этому.

Я подползла к нему и села рядом, неуверенно глядя ему в лицо.

– Только я не умею. Ты… подскажи мне, что делать. Я действительно пропустила обучение, – закончила я тихо.

– Ничего. Мы с этим справимся, – сказал он склоняясь ко мне. – Как тебя зовут?

– Шани, – ответила я, чувствуя, что тону в его глазах. Они у него были очень красивые – цвета гречишного меда. И смотрели на меня сейчас ласково. А ради его улыбки солгала бы снова, если был бы выбор.

– Расслабься, Шани. Доверься мне. Я сделаю так, что тебе понравится.

Он целовал мои губы. Один легкий поцелуй за другим. Мягко пощипывал, пробовал на вкус. Я ощущала на лице его дыхание и купалась в этом потоке новых ощущений. Одно почти невесомое прикосновение за другим. Приглашение. Попробовать тоже. Ответить, испытать. И я начала отвечать. Подставляла губы для новых поцелуев и каждый раз жалела, когда он отстранялся слишком быстро. Захотелось удержать его. Моя ладонь сама собой легла ему на щеку. Щетина на его щеках слегка колола мою кожу, а я млела. Мне нравилось его трогать. Мне понравилось, как от моего прикосновения изменилось все. Поцелуи стали чаще, глубже, жарче. Это уже не приглашение. Это обещание.