ГЛАВА 3

Вот так вот и приходит, неожиданно, осознание, что в жизни ты добился всего, чего только мог, и пора на пенсию, ага.

Маришка, мягко говоря, охреневала: последние дни и так выдались тяжелыми, физически, и просто невыносимыми, морально, но, худо-бедно, она держала себя в руках. Старалась быть вежливой, не цедить слова сквозь зубы, скалила этой дурацкой улыбкой, а все из-за того, что отец ее сына…, как там Илья сказал: «Мама он очень одинокий человек. Мои родители должны быть счастливыми»… вот и старалась, чтобы его родители были счастливыми.

Боже, как же она устала от всего этого фарса! Никогда не было так плохо, точнее, хуже было, конечно, но сейчас, по пятибалльной шкале, ее душевное состояние приблизилось к отметке один.

Каждый день! Каждый божий день, возвращаясь с работы, домой, она обнаруживала сына в неизменной, за эти дни, компании Кости.

Каждый вечер она видела его в своем доме, и даже не могла ему выказать свое недовольство. Потому что знала, как сын внимательно вглядывается в ее глаза, следит за каждым ее вздохом и хмурится, стоит только ей показать, как же ее все достало, и как она устала.

Если Илья начинал волноваться о ней, все,– пиши: пропало! Капанье на мозги от восьмилетнего, но чересчур умного ребенка, в течение месяца ей обеспечено,– проверено неоднократно. А в итоге, он ее доведет до такого состояния, что она согласится на все, лишь бы он прекратил бомбить ее фактами из медицины (слава интернету за них), информацией об экономическом состоянии их государства…, и медленно подведет ее к мысли о том, что отпуск в какой-нибудь арабской стране (на этот раз) пойдет на пользу именно ей.

Причем, все вывернет так, что у нее найдутся признаки хронической усталости, потом длительный стресс, и, как итог, еще и депрессию припишет. И, наверное, будет прав.

Правда, вот шутит про себя, и даже делится с кем-то тем, что у нее происходит в жизни, все же эти перемены…, они к лучшему, хотя бы для ребенка. Но, она то ведь не маленькая, не умеет так быстро приспосабливаться и меняться под обстоятельства. Тяжко ей даются совместные ужины, хоть и веселится наравне с отцом и сыном, но в душе нет радости. Так, только ревность, черная и противная, жалит сердце больно, мешает дышать.

Объективно Маришка понимала, что еще пару месяцев она будет видеть сына таким: с глазами, полными радостного ожидания, бесшабашной улыбкой на лице, энтузиазмом. Сейчас он, как никогда, стал похож на обычного ребенка, как ей говорили психологи, на «нормального». Тоже мне, деятели наук, запихнуть человека в рамки и назвать это нормой, а тех, кто в эти самые рамки не вписывается, заклеймить «асоциальными личностями».

Ее мальчик всегда был не то, что тихий, скорей несколько отстраненный, безучастный к остальным деткам своего возраста, а вот с взрослыми людьми или с детьми, старше его лет на пять, наоборот.

И сейчас она видела в своем сыне…, точнее, перестала замечать характерные для него линии поведения. Исчезла степенность в разговоре, внутреннее спокойствие, что так мешало ему учиться в обычной школе. Нет всего этого, в данный момент, но есть детская непосредственность, желание рассказать о себе отцу, абсолютно все.

Конечно, она понимала, что им нужно многое наверстать, еще столько обсудить и рассказать. Но не ревновать не могла, внутренне закипала за секунду, как только видела, как эти двое облюбовали диван в гостиной на первом этаже и с упоением, никого вокруг не замечая, увлечены друг другом, или за просмотром любимых фильмов, или еще за чем-нибудь другим. Она видела их, и сразу становилась в стойку, готовая кинуться на этого мужчину с силой, которую раньше в себе не замечала.

Какое-то время она надеялась, что у нее будет поддержка в лице матери, но та, придя в гости, на следующий день, после появления Кости, посмотрела на них несколько минут молча, а потом, повернувшись к Маришке со слезами на глазах, сказала:

– У нашего мальчика есть папа, Мариша, – и обняла дочь, скрывая от внука набежавшие слезы.

Маришка, после этого, перестала что-либо понимать вообще. Ее мама, ярая защитница всех брошенных женщин, и так далее, просто растаяла, как мороженое на солнце. Это ее тоже взбесило до такой степени, что ей пришлось прибегнуть к методу трудовой терапии.

Их дом был расположен в очень удачном комплексе. Поэтому, убедившись, что мама и Любаша присмотрят за Ильей, она захватила Васю с собой, и они вместе пошли в фитнес-центр, располагающийся через детскую площадку от их подъезда.

Физическая нагрузка самое то, чтобы сбросить пар и напряжение.

Она больше предпочитала наворачивать круги в бассейне, но это не слишком-то помогало в последнее время, поэтому ей пришлось брать с собой Васю, он занимался с ней самбо. Немного агрессии, броски, захваты, страховки,– учил всему, а главное – контролю разума над телом.

Ей крупно повезло, что Сава, в свое время, «отдал» ей Васю и Любашу. Эта парочка сначала работала у него в доме, но сейчас тот, вроде, перестал нуждаться в дополнительной обслуге, и, когда Илье исполнилось три года, у них в доме появилась супружеская пара, которая помогала им существовать, в принципе.

Вася мужик хороший, умный, но простецкий такой,– что думает, то и говорит. Правда, за последнюю неделю, так же, как и она, научился держать свои мысли при себе, короче, стал фильтровать базар. Не ей жаловаться!

Сорок минут на матах в спортзале, полчаса в бассейне, и они топают домой.

Схема, отработанная за неделю и проверенная.

Костя у них на ночь не оставался, тут Марина встала насмерть, еще чего не хватало. И так, как бульдозер в их жизни, хватит с нее!

Мама улетела к себе домой, как только Костя покинул квартиру. По сути, ее мама еще о-го-го! Красивая, заводная, домашняя! Маришка была очень рада, что как-то в ее жизни появился мужчина, с которым она вновь сияет счастьем.

Любаша ушла в их с Васей спальню,– живут они в двух комнатах на первом этаже. А вот Илья, к сожалению, поджидал появление матери на кухне со стаканом теплого молока и печеньем.

Мариша тяжело вздохнула, бросила спортивную сумку на диван и направилась к сыну в кухонную зону.

Губы растянулись в ласковой улыбке сами собой. Как тут не улыбаться, если сын, тяжко вздохнув, посмотрел укоризненно из-под бровей, налил еще один стакан молока и ближе придвинул к ней тарелку с имбирным печеньем. Невозможно же не улыбаться!

– Мам, почему все так? Я думал, мы одной семьей будем, – сын говорил тихо, но ей и так было слышно каждое его слово, и то, как ему трудно правильно подобрать слова, – Ты на меня обижаешься?

– Нет, милый, нет, – замотала головой и, обойдя барную стойку, за которой они сидели, прижала сына к себе, – Но не бывает так, чтоб чужой человек стал родным за неделю.

– А мне стал, я уже не представляю, как мы сможем жить без него, как я смогу!

– Тебе и не придется, – она заглянула сыну в глаза, – Почему ты так думаешь?

– Мам, ты же убегаешь! – он оттолкнул ее руки и посмотрел обиженно, – Убегаешь каждый раз, когда он приходит, а я не хочу выбирать между вами! Я понимаю, что для тебя… он просто Костя…бы-бывший л-л-любовник, но для меня он папа.

Этого она боялась больше всего, что будет такой разговор, и что Илья разволнуется так, что начнет глотать буквы и заикаться от страха, но уже не за нее, как раньше было. Теперь ему просто больно от ее поступков.

У самой слезы навернулись, и было трудно их сдержать. Ком в горле, и сердце так сильно сдавило.

Подошла ближе к сыну, присела на корточки, чтобы смотреть ему в глаза было удобней.

– Постарайся понять меня правильно, ладно? Я не спорю, что он твой папа, и что вам нужно многое наверстать, ведь он пропустил восемь лет твоей жизни. Только попробуй встать на мое место, пожалуйста! – взяла прохладные руки сына в свои ладони, легонько сжимая пальцы, – Я ему не верю, но стараюсь вам не мешать, Илья. Даю вам столько времени, сколько могу, чтобы вы привыкли, выработали какой-то план, как будете общаться дальше. Но, мне тяжело, понимаешь? Ты мой сын, и я привыкла делить твое внимание только с самой собой…

– Но мама, я тебя люблю, как и прежде! И… и тебе просто нужно привыкнуть к нему, я понимаю, – мальчик кивнул, выдернул руки из материнских, и обнял ее лицо, – Только, пожалуйста, не заставляй меня больше выбирать между тобой и им, если тебе так трудно видеть его сейчас, то представь, что будет дальше. Нужно привыкать, а не бежать.

Маришка могла только кивнуть и уткнуться мальчику в шею, пряча слезы.

Думала, что поступает правильно, хотела, как лучше, а вышло, как всегда.

Снова накатила волна усталости, захотелось лечь в кровать поскорей и уснуть.

Они с Ильей еще посидели на кухне, болтали.

Хотя, будет правильней сказать, болтал Илья, рассказывал про Костю. Каким спортом тот занимался в школе, любимые предметы, друзья, близкие.

Марина знала, что произошло с его родителями и братом, сочувствовала его утрате, но, по правде сказать, его горе никак не затронуло ее сердце, совершенно. Иногда, слушая сына, она спрашивала себя, как так вообще получилось с их жизнями? Почему? За что? Ответа, конечно же, не было, но вот вопросы душу теребили все равно.

Илья, из-за отца, даже пропустил свое занятие по скайпу. Ее сыну легко давались иностранные языки. Уже бегло говорил на испанском, французском, английский вообще не считается, и теперь начал осваивать арабский, и китайский. С самого детства он был слишком развит, усидчив и предпочитал книжки любым игрушкам.

С языками вышла вообще интересная история.

Года четыре назад у нее была командировка во Францию, они продавали завод по переработке цветных металлов французам, и так тогда складывались обстоятельства, что Илья даже на работу ходил вместе с ней, не мог отойти от матери далеко, боялся. Пришлось ехать вместе с ним. Там и выяснилось, что, наблюдая, как их переводчик разговаривает с его мамой, а потом красивым дядям говорит что-то непонятное, ему стало интересно. Он прислушивался, анализировал, сопоставлял слова мамы и перевод на другой язык. За неделю нахватался многих слов, и хоть и коряво, но начал что-то говорить.

Их заказчик, услышав такое дело, посоветовал Маришке найти носителя языка, который будет учить мальчика именно разговорному французскому. По приезду домой она этим и занялась. Правда, ездить куда-то, чтобы Илья мог спокойно учить язык с аборигенами, не получалось. Таня предложила вариант скайпа, и Марина подругу послушалась. Так и началось увлечение сына языками.

Сейчас в школе у них языковой лагерь. На летний период времени, школьники, которые желают подтянуть свой языковой навык, отправляются в специальный санаторий, и там говорят только на английском. Все, включая обслуживающий персонал. Илья тоже там с ними, но на специально оговоренных условиях. С языком то у него проблем нет, а вот в общении со сверстниками и людьми, в принципе, есть. Так что, в этом году он решил попробовать побыть в лагере. Дольше недели не выдержал, позвонил и попросил забрать.

– Мам, мне с ними не интересно. У старшаков сейчас гормоны и все дела, темы секса, бухла и сигарет, они меня тоже не интересуют. Забери меня.

Ей естественно ничего и не оставалось. Забрала.

Так у него родилась идея заняться арабским языком. Упросил ее помочь с поиском нужного человека. Наблюдая за его успехами, она, конечно, же гордилась, но у самой душа болела.

Все чаще ему скучно, не интересно. Сверстники и одногодки над ним не издеваются, но сторонятся. И у старших в школе, как он сказал, переходный возраст. Остались только друзья из других стран, знакомые из интернета, разных форумов и так далее.

В сентябре подумывала отправить его в США с Викой, у нее курс лекций там, а у него парочка друзей. Но теперь же есть Костя, придется с ним согласовывать планы.

Гадство!

Позвонила охрана с проходной.

– Марина Александровна, тут к Вам снова Константин Барышев, мне его пускать?

– Да, пропускайте!

Мысленно сделала себе пометку, что надо бы выписать на его лицо постоянный пропуск, а сама уже вышла на лестницу:

– Сына! – позвала громко, – Ты не говорил, что папа должен прийти сейчас! Время то, уже какое!

– Мама, я не знал, он мне только позвонил и сказал, что приедет. – Илья выглянул из своей комнаты, в пижаме.

– Ладно, сам его встречай, мне переодеться надо!