Глава 5

Выпить бочонок сто литровый медовухи в один присест вшестером, даже крепким мужчинам – это не просто и никто особенно целью такой не задавался, конечно же. Балагурили, не спеша допивая по второму стакану и закусывая брагу яблоками и хлебом с огурцами.

– Перекусили?– встал со своего места Михаил.– Все, за дело. Занимаемся в течение пары часов подбором и подгонкой снаряжения. Берите, кто, что хочет, но камуфляж "Хамелеон" обязателен. Я смотаюсь на нижний уровень, пообщаюсь с командой Васькиной и через пару часов подгребу. К моему приходу, чтобы с экипировкой было покончено. Время оставшееся, посвятим координации действий в парах. Левитация – само собой. Серега, готовься. Пройдем на третий уровень там потолки самые замечательные. Головой не будешь задевать.

– Да я и без тебя обойдусь. Вернешься – я уже вишу или висю. Как правильно?

– Повис – правильно. Старайся. Если повиснешь к моему приходу, то с меня медаль.

– Какая?

– Ну, не знаю. Назовем ее, к примеру – "Орел". И степени там разные от первой до сотой. Чтобы стимул был долгим.

– Орел один, два, три и так до ста? Ну, блин, ты придумал. И весом кило по пять, наверное, сварганишь?

– Зачем по пять? Килограмма по два. Миниатюрненькие такие,– подхватил шутку Вениамин.– А за что выдавать будете?

– Первую, за сам факт левитации, а потом, конечно же, за мастерство. Высший пилотаж нужно будет демонстрировать. Петли, штопоры, бочки и прочие пике,– обрадовал мужчин Михаил.– Двухкилограммовая миниатюрность, конечно, тоже ни к чему. В виде значка выполню. Типа, как у десантуры. У них за прыжки выдают значок в виде парашюта, а количество прыжков крепится отдельно на бирке ромбом. Вот и у вас будет нечто подобное. Я подумаю, как изобразить. Не парашют, конечно, а крылья. Типа орлиных.

– А себе, с какой цифиркой навесишь? Сразу с сотой?

– Себе могу с двухсотой даже. Своя рука, сам понимаешь. Думаешь, обнесу? Не надейся, Серега.

– А скромность как же? Можно подумать, что ты эти петли уже и бочки авиационные вертеть умеешь,– Сергей набулькал еще один стакан браги и, выпив его одним махом, принялся грызть маринованный огурец.

– Продемонстрировать?– Михаил медленно оторвался от пола и завис в двух метрах от него.

– Давай!– захлопал в ладоши по-детски Сергей. И в следующие пять минут Михаил продемонстрировал им все, чему научился за последние годы. Он вертелся веретеном вдоль и поперек, выписывая немыслимые кульбиты и виражи в довольно замкнутом пространстве между полом и потолком, и окончательно поразил всех финалом, приземлившись точно на свой стул в положение сидя, сделав сальто с немыслимым количеством переворотов.

У соратников в глазах зарябило. И Сергей только и нашелся что сказать:

– Ух, ты, блин, как!

– Прав, племяш, любую бирку вешай себе. Я не против. Хоть с числом тысяча. Мне такое сроду не постичь. Хоть бы тушку от земли оторвать и то, Слава Богу. Короче, как там про Теркина.– "Я не гордый, и согласен на медаль". На Орла Первого, стало быть, чтобы старуха не шпыняла, будто хужей остальных,– Силиверстович вздохнул сожалеюще.

– Это когда же ты, сын, успел так наловчиться?– развел руками и Петр Павлович.– Удивил, вот уж не ожидал.

– На самом деле все не так сложно. Я в Сибирской пирамиде несколько часов в главном конференц-зале покувыркался и как-то потом все пошло по нарастающей. Здесь-то тесновато. А там простор.

– Нужно будет как-нибудь выбраться и тоже попробовать,– загорелся полковник.

– Да хоть сейчас все туда и отправляйтесь. Дело-то минутное. Вернетесь через пару часов. Или я к вам подгребу. Там и зачет приму, с выдачей значков. Кто просто зависание освоит, тому первой степени. Остальным, в зависимости от скорости и количества освоенных фигур. Любой степени. Все, ушел,– Михаил шагнул за порог, оставив личный состав решать проблему освоения левитации самостоятельно.

– Решено. Туда и прямо немедленно,– вскочил на ноги Петр Павлович.– Сумел ведь завести сынуля. Ну, Михаил! Мои гены никак проснулись наконец-то в мальчишке.

– Это он из пеленок вырос наконец-то,– поддакнул Петру Павловичу Сергей.– Кто на какую степень претендует?

– Мне вообще-то по барабану, научиться бы хоть висеть,– честно признался Вениамин.– У Михаила вон как здорово получается, что глядишь и глазам своим не веришь, а уж, что сам сможешь взлететь и тем более. Как вот я это смогу и про что думать?

– А ты как в мультике детском про Винни Пуха, песенку пой.– "Я маленькая тучка",– посоветовал ему Сергей и, набрав координаты Сибирской пирамиды, шлепнул ладонью по клавише.

Для тренировок в левитировании и в освоении высшего пилотажа конференц-зал подходил самым наилучшим образом. В этом хронопутешественники убедились уже через несколько минут, после того, как приступили к тренировкам.

Первым взлетел и завис, как ни странно, Академик. Почувствовав, что висит, он так испугался, что взмыл еще выше и с высоты метров пять, крикнул сдавленным голосом:

– Опускаться как теперь? Меня только вверх тянет очень отчего-то, братцы!

– А вы, Леонидович, представьте, что в воде плаваете и ныряйте к нам на дно, а мы вас тут поймаем и к чему-нибудь привяжем,– крикнул ему Сергей, сочувствуя. Академик попробовал воспользоваться советом и даже начал загребать руками, будто действительно плыл в воде. Привело это к тому, что поднялся он еще выше, причем перевернувшись головой вниз.

– Ну, и ныряйте теперь!– командовал снизу Сергей, переживая за него.

– Не получается нырнуть,– Академик внезапно рухнул вниз и его едва успели поймать Петр Павлович и Вениамин.

– Ох, братцы! Все внутри трясется овечьим хвостом. Не-е-е-ет, не для моего возраста сии забавы. Пусть меня Михаил Петрович без медальки оставит. Мне бахвалиться не перед кем. Я по Земле Матушке привык ногами ходить, а это просто безобразие какое-то,– разуверился он в своих способностях.

– Нужно было не отпускать Мишаню, а порасспросить его как следует баламута. Легко ли вот так, раз и полетел?– разнервничался, вместе с ним за компанию, Силиверстович. Остальные подавленно молчали, напуганные не совсем удачным опытом Академика.

– А что если к поясу веревку привязать?– пришла в голову Вениамина идея.– Главное чтобы от пола получилось, как у Федора Леонидовича отрываться, а чтобы не улететь куда не надо – веревка.

– Молодец,– обрадовался его идеи Сергей и, щелкнув пальцами, вывалил на кресла первого ряда целую бухту капронового шнура.– Километров пять здесь. Режь сколько душе угодно,– предложил он, наматывая на локоть шнур.– Метров сто хватит, а, Вень?

– Меня-то что спрашиваешь? Ты у Федора Леонидовича спроси, он у нас, после Михаила, теперь самый продвинутый левитант,– Вениамин отрезал себе метров десять шнура и, зафиксировав один конец на поясном ремне, второй принялся привязывать к креслу.– Я далеко улетать пока не собираюсь. Мне вот столько в самый раз. А теперь, Федор Леонидович, поделитесь опытом. Как это вам удалось взлететь и так быстро? Буквально без подготовки особенной. Мы ведь и прийти не успели, а вы уже орлом взмыли?

– О чем думал в тот момент, Леонидович, припомни?– присоединился к нему Сергей.

– Не думал я ни о чем специально. Вспомнил, как Михаил кувыркался давеча и понесло вверх. Наверное, нужно не думать, а представлять визуально, так сказать,– Сергей понимающе закивал и закрыл ладонями глаза. Ноги его медленно оторвались от пола и он завис в нескольких сантиметрах от него.

– Висю-ю-ю-ю-ю!!!– заорал он истошно и тут же приземлился.– Получается, мужики. Михаила вспоминайте, и в натуре несет вверх,– не прошло и пяти минут, как все пятеро уже научились зависать и опускаться.

– Ура! Я – Орел Первой степени,– веселился от души Сергей, с каждым разом поднимаясь все выше и даже из озорства, зацепив Вениамина, висящего рядом, толкнул его в спину. В результате разлетелись оба в разные стороны.

– Как в невесомости на космическом челноке. Я по телеку видел,– делал одно открытие за другим Сергей.– И вес возвращать можно не сразу, а постепенно. Грамм по двести. Вливай и все.

– Стаканами что ли?– проворчал Силиверстович, у которого получалось хуже, чем у всех – через раз.

– Точно! Как будто медовухи твоей заливаешь постепенно. И тело ползет вниз. А потом представляешь опять Миху и вверх.

– Какой хороший метод,– ворчал Силиверстович.– Так алкашом стать недолго.

А уже через полчаса вся пятерка освоила не только зависание и опускание, но и перемещаться начала на длину шнуров, которые каждый привязал по примеру Вениамина к поясам. Кувыркнуться первым попробовал Вениамин и получилось у него это хоть и неуклюже, но с первого раза и намотавшийся на ноги при перевороте шнур, теперь мешающий, он отвязал также первым.

– Вениамин на вторую степень перешел. Мужики, не отставай,– заорал Сергей, отвязывая от пояса шнур и повторяя кульбит, который у него получился гораздо чище – не мешал шнур. Соревнуясь друг с другом, через час все пятеро уже претендовали минимум на пятую степень. Особенно понравилось крутить сальто и выкручиваться в штопоре Сергею. Как мальчишка, дорвавшийся до интересной игрушки, он поднимался все выше и уже высота купола в конференц-зале казалась ему не велика. Срываясь вниз, он орал дурным голосом, заставляя морщиться Силиверстовича.

– Прекрати визжать поросенком, Сергей Лексеич, не то забуду, что навеличивать тебя должон и уши оборву к чертям собачьим,– сердился он, волнуясь, что "Лексеич" не рассчитает в эйфории расстояние и врежется лбом в пол.

– Догони сперва, дедуль,– Сергей завис над головой деда и тот погрозил внуку кулаком. – Щас, погоди чуток. Ох, дождешься ты у меня, внучок.

В результате все так увлеклись, что не заметили, как промелькнули отведенные на освоение левитации два часа времени. Появившийся Михаил, застал компанию барражирующей в разных концах зала. Чтобы не мешать друг другу в освоении высшего пилотажа.

– Эй, служивые!– крикнул он, и эхо понеслось под сводами, шарахаясь от одного "орла" к другому.– Я уже здесь, приземляйтесь,– "служивые" послушно прекратили упражнения и, приземлившись рядом с ним, начали делиться впечатлениями и опытом.

– Ты, Силиверстович, сразу видно, что не по двести граммов веса заливаешь, а как минимум по литру. Я еле увернуться от твоих сандалий успел. Ты смотри куда падаешь, или это ты спецом?– сделал замечание деду Сергей.

– А ты не вертись под ногами. Что за манера с самого сызмальства, так и норовишь,– огрызнулся Силиверстович, расплываясь, однако, в довольной улыбке.

– Вижу, что Орлы первой степени все, как минимум, ну а уж дальше не взыщите. Устроим экзамен. Кто первый готов продемонстрировать приобретенные навыки? Ну, чего мнетесь? Первому на одну степень прибавлю за смелость.

– Я,– гаркнули Сергей и Вениамин в один голос.

– Похвально. Хорошо, оба по плюс одному. Давай ты первый, Серега. По старшинству, так сказать,– Михаил вынул из кармана значки.– Гляньте, какие классные получились. Минут десять над дизайном голову ломал.

– А чего маленький такой?– разочарованно протянул Сергей.– С пятак совковский.

– А ты хотел какого размера? С тарелку обеденную? Не в величине дело, а в самом факте. Это же эксклюзивный знак. Ни у кого на Земле, кроме вас, такого не будет. И Орел, вон какой натуральный получился, а глазок из брюлика, кстати. Лапки – платиновые, крылья – золото с серебром. Ну а бирки из сапротида выполнил,– Михаил вынул из второго кармана целую горсть ромбиков.– От единички до сотни. Ну, единицы, вижу, ни кому уже не придется выдавать, пожалуй, с десяточки, как минимум. Вперед, курсант Руковишников, чего рот разинул? Демонстрируй, что умеешь.

– Есть, командир!– козырнул Сергей и взвился под самый купол зала. Оттуда он с воем ринулся вниз, выписывая попутно сальто и прочие кренделя, которые ему приходили в голову. На демонстрацию ушла минута, и Михаил крикнул ему снизу:

– Достаточно. Повторяться начинаешь. На двадцатую степень навертел. Фантазия слабовата. Следует тебе спецлитературу полистать на тему высшего пилотажа. Штопор, правда, у тебя получается лучше всего. Ну, это и понятно. Ты его еще в Италии освоил в 1943-ем.

– Хохмишь все?– Сергей протянул ладонь за значком.– Гони награду. Как там, у Твардовского… – "Обеспечь, коль я достоин". Бирочку давай с двадцаткой и литературу по высшему пилотажу. Я через недельку пересдам. Двадцатая степень – как-то не греет по сравнению с твоей тысячей.

– Держи,– Михаил вложил в протянутую ладонь значок и ромбик.

– А ничего такой,– Сергей принялся тут же привинчивать его к комбезу.– Прямо напротив сердца, чтобы стучалось в него,– бормотал он, закрепляя ромбик.– Не мелковата ли бирка? Число вон и не видно совсем. С метра, наверное, уже и не поймешь, что за число. Двадцатка или двойка. А, Миха?

– Давай, я индивидуально для тебя сделаю покрупнее,– Михаил щелкнул пальцами и протянул Сергею ромб размером с тетрадный лист.– Держи. На этом со ста метров число можно рассмотреть. Хочешь, еще фамилию твою там нацарапаю?

– Нет уж, убери. Я как у всех,– отстранил его руку Сергей.

– Тогда сядь в кресло и не мешай принимать экзамены, Орел двадцатой степени. Давай, Вень.

Вениамин немного не дотянул до Серегиного мастерства, получив бирку с числом 19-ть.

В течение четверти часа Михаил проэкзаменовал всех и самое маленькое число баллов получил, как он и ожидал, Академик. Федор Леонидович освоил подъем, опускание и несколько простейших разворотов.

– Пятерочка, Леонидович. Поздравляю,– пожал ему руку Михаил, вручая значок.

– Моя любимая цифра,– Академик радовался искренне, будто ему вручили не значок, а как минимум Нобелевскую премию. А первое место занял, и опять же не удивив этим Михаила – его отец. Сказалась армейская подготовка и служба в ВДВ.

– Десантников бывших не бывает,– шумно радовался Петр Павлович, прикручивая значок с числом 25-ть.– У меня двести прыжков, между прочим. Как-никак мастер спорта парашютного.

– Догоняй тогда и Орла до двухсот, Павлович,– откликнулся Сергей.– Вызываю на соревнование. Кто первый получит две сотни.

– Давай. Зачет раз в неделю,– завелся с пол оборота полковник.– Все свидетели. На что забьемся?

– Ну, с вами как-то на подзатыльники не солидно пари заключать. Лексеичем меня уже один проигравший и так дразнит, даже не знаю, что и востребовать…– принялся чесать затылок Сергей.

– Отработаешь месяц с кадетами рукопашником, если проиграешь,– поставил свое условие Петр Павлович.

– Да я и без пари с пацанами готов работать,– возразил было Сергей, но полковник погрозил ему пальцем.

– Нет, брат, не когда ты захочешь, а от звонка до звонка месяц.

– Так это же насилие! А как же со свободой воли?

– Так в этом и смысл. Чтобы жизнь пасекой не казалась,– пресек торг полковник.

– Ладно, согласен. А вы тогда, Павлович, обязуетесь с моими детишками тридцать раз сходить, куда Аннушка отпустит. В зоопарк, цирк или в театр на детский спектакль. В общем нянькой приходящей поработаете. Они у меня послушные, вам понравится.

– Да, послушные,– помрачнел Петр Павлович.– Всю ораву должен буду выпасать?

– Ну, совсем мелких Аннушка даже мне не доверяет. Со старшими только.

– Ну, это полегче,– повеселел Петр Павлович.– А почему тридцать раз? Тоже месяц, если по справедливости.

– Это по справедливости, потому что они у меня по зоопаркам и циркам ежедневно не шастают. Учатся они в школе. Некогда им каждый день. Ничего, за полгода наберете. Или вы боитесь проиграть?

– Ничего я не боюсь. Обставлю. Готовься сам получше, разгильдяй,– хлопнул по его подставленной ладони полковник.