Отзывы на книги автора «Николай Гоголь»

В школе я очень не любила Гоголя. Его произведения шли у меня чрезвычайно тяжело, прямо-таки со скрипом. Теперь, когда после окончания школы, прошло уже n-ое количество лет, я решила снова подступиться с такому сложному для меня в школьные годы Николаю Васильевичу.
И это повторное знакомство прошло просто "на ура". Начав читать пьесу "Ревизор", я не могла остановиться, пока не дочитала ее до конца (благо она совсем небольшая), получая при этом ни с чем не сравнимое удовольствие от языка, от сюжета, от героев. Я в полном восторге! Невероятно остроумная потрясающая вещица этот ваш "Ревизор"!

На первый взгляд "Коляска" выбивается из общего ряда "Петербургских повестей". На поверку это тоже повесть о "маленьком человеке" - эта тема главенствует во всём цикле. Чертокуцкий потому "маленький", что подобострастничает, хорохорится перед господами офицерами, а когда попадает впросак, вместо того, чтобы с достоинством выкрутиться и сгладить обстановку (ведь мог же он извиниться за отсутствие обеда, пригласить гостей посмотреть дом, познакомить их с хозяйкой (чему генерал был бы очень рад), показать наконец пресловутую коляску), попадает в ещё бОльшую несуразность. Да и сам факт - аристократ (по крайней мере, называющий себя так человек), прячущийся в халате от гостей в сарае, какими бы ни были обстоятельства - приговаривает его к ярлыку "маленький человек".

Если разобрать, чем занимается Чертокуцкий (чья фамилия опять апеллирует к чёрту - всегдашнему спутнику гоголевских произведений) и как он ведёт хозяйство, у нас создастся, неизвестно насколько точный, не лучший образ провинциального аристократа-помещика. Он пьёт (рому возит в коляске по 10 бутылок за раз; на званном обеде напивается как бы невзначай) курит табак, играет в карты (коляску выиграл именно так), говорит о лошадях лишь да о любовных похождениях (спросите девиц Тамбовской и Сибирской губерний), щегол каких сыскать. Приданное жены в размере 200 тысяч он "тотчас" разбазарил на дворецкого (без которого в хозяйстве никуда, вы ж понимаете), золотые дверные замки (чтоб сразу бросались в глаза гостям), 6 лошадей и ручную обезьяну (без комментариев).

Да и городок, в котором он живет, ему под стать. Городничий спит да пьет, крыши пооблупились, заборы покосились, одно здание о двух окнах (т.е. небольшое) на рыночной площади (сердце города) строят уже лет как 15. Только приезд бравых кавалеристов хоть как-то оживляет местную жизнь. А уедут - всё снова обратится в спячку.

Но, конечно, главное достоинство повести - её юмор. Над иной полуторачасовой комедией не так смеешься, как я смеялся в голос над "Коляской"! Единственное: сначала концовка показалась обрывистой. А потом я подумал: "А как ещё можно было её описать?". Ведь вся соль повести - в последней смехотворной сцене, и Гоголь правильно сделал, что поставил затем точку.
А я в знакомстве с "Петербургскими повестями" ставлю последнюю запятую - остались только "Записки сумасшедшего".

Начинаешь читать Гоголя и думаешь: "Господи, хорошо, что к моменту написания "Выбранной переписки" большинство его произведений были изданы. А то ведь, пожалуй, спалил бы, как второй том "Мёртвых душ"!
По сравнению с этим поздним Гоголем Лев наш Николаевич выглядит не Учителем и Моралистом, а милым, покладистым и невероятно терпимым старцем. Гоголь категоричен, как человек, которому открылась Истина. Или как городской сумасшедший. Что, собственно, одно и то же.
"С..., все в аду гореть будете! - стращает он современников. - И я вместе с вами, горе, горе!" А потому срочно надо устроить общественные чтения, издавать "Одиссею", помогать страждущим, но не абы как, а со смыслом, плевать на католическую церковь - источник всякой заразы и прочая, и прочая...
Забавно, что Гоголь высказывает в своих письмах много дельных мыслей, но делает это так неловко, что слушать его не хочется. Что лишний раз доказывает только одно:
важно не только "что", но и "как".
Забавно и то, что поучая других, писатель не замечает, что слова его в равной степени могли бы быть обращены к нему самому:

Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними; иначе они вдруг обратятся в общие места, а общим местам уже не верят.

Общих мест в переписке много, пожалуй, слишком много. Оттого она напоминает склад забытых вещей: покопавшись, можно найти что-нибудь ценное. Только вот копаться в чужих вещах совсем не хочется.

В последний раз вспоминала Гоголя, когда пришлось защищать фильм "Вий" от нападок блюстителей традиций. Да-да, новый, с Золотухиным. Н-ну, не вспоминать, говорить о нем. Потому что Гоголь не существует локально, как фигура, которую можно вспомнить, а потом благополучно забыть. Он растворен в социокультурном пространстве со всеми своими: "А ну, поворотись-ка, сынку", птицами-тройками, дамами просто приятными и приятными во всех отношениях, шинелью, старосветскими помещиками, "Поднимите мне веки".

Много. Из самых разных областей и на любой вкус. Наткнулась вчера в соцсети на статью о странностях, которые присущи были писателю. Кое о чем слышала прежде, другое в-новинку оказалось. Вот не знала, что увлекался рукоделием и собственноручно кроил платья своим сестрам. И о том, что галушки любил лепить, а после угощать друзей. Зато об увлечении пастой после поездки в Италию и о спагетти, которое варил аль-дент, как положено, заставляя приглашенных морщиться - недоваренная лапша, слышала.

Но все-таки главное о нем - не эти курьезные факты. И не сожженные рукописи. И не жуткая история с перезахоронением даже (хотя определенный мрачный отсвет бросает она на все, связанное с писателем). Все пласты и завихрения вокруг его фигуры чуть отдельно. И отдельно (для меня) "Майская ночь или утопленница". Может оттого, что это было вообще первым, прочитанным у Гоголя лет в восемь.

"Вий" хотела сначала. Но он таким длинным показался. Может покороче что есть? О, про утопленницу. Ух ты, какая любовь, Левко этот такие слова говорит. А Ганна его нежная и прекрасная. Мне такой никогда не стать. А потом история о ведьме, оборотившейся черной кошкой. И, верите, - нет, до сих пор, после всех кинговских страстей, кошка та - самое страшное для меня.

Читала днем в залитой янтарным солнечным светом комнате на каникулах. Прижалась плотно спиной к ковру и шевельнуться боялась. Так и осталось в памяти: кошка крадется, железные когти по полу клацают, но не как в книге - ночью, а днем. И так еще страшнее отчего-то.

Как много всего. И смешного, и трогательно-нежного, есть условие, почти волшебная сказка и редкой красоты финальный гешефт. И подгулявший селянин. Он раздражает в первом чтении, но совершенный миляга (Золотухин в "Вие" таким представляется) позже. И ощущение это, словно кто-то тянет из тебя жилы, понемножку, но постоянно, оно после случалось. Какими-то крохами смягченное читательским иммунитетом.

Но главное и совершенно неодолимое очарование повести, сейчас только поняла, в чем. Панночку, ставшую русалкой, не судят здесь. То же потрясающее открытие , что в финале "Других" Аменабара: ты можешь оступиться. Загнанный в невыносимой тяжести условия, ты можешь совершить что-то страшное с точки зрения социума, морали, здравого смысла, гуманизма, религии. Но проклят не будешь. Бог любит тебя. То, что знал и о чем позабыл гений в финале своей жизни.

Казалось бы, ну что в «Коляске» такого? Уж явно, что не из неё вышла русская литература. Рассказик себе и рассказик, забавный, конечно, не без того. Но и всё. Ан нет, не совсем. Ведь если подумать, то в концовке этой истории воспроизводится не просто некая комически-неловкая ситуация, нет, это просто королева всех комически-неловких ситуаций. Самая неловкая ситуация на свете! Да, и тут Гоголь умудрился остаться самым-самым:)

- Разве внутри есть что-нибудь особенное… Пожалуйста, любезный, отстегни кожу…
И глазам офицеров предстал Чертокуцкий, сидящий в халате и согнувшийся необыкновенным образом.
- А, вы здесь!.. - сказал изумившийся генерал.
Сказавши это, генерал тут же захлопнул дверцы, закрыл опять Чертокуцкого фартуком и уехал вместе с господами офицерами.

А ещё Гоголь, конечно, не был бы Гоголем, не разбрасывай он тут и там слова-жемчужины. Вот как вы думаете, какими бывают подтяжки? «Слегка благородными», вот какими:)

У генерала, полковника и даже майора мундиры были вовсе расстегнуты, так что видны были слегка благородные подтяжки из шелковой материи…

Ну и? Ну, иииии??? Я чувствую себя слегка обманутой. Вот что происходило с людьми в 19 веке после такого позорища? Просто без этого, я не совсем понимаю что я прочитала. Чувствую себя как герой песни "Несчастного случая": "Нет, все понятно, но что конкретно ты имела ввиду?"

Я просто не могу перенестись в то время и, видимо, попасть в какое-то зависимое положение, потому что я бы не пряталась от наехавших. Чай налила бы им с бубликами и пусть себе жуют, коляску смотрят, ну, не сложилось с обедом. И даже, если представить, что я вот совершила глупость и спряталась в коляске, то потом бы вылезла, юбочку отряхнула и опять же, чай с бубликами на те вам всем пожалуйста и смотрите коляску.

Но судя по всему главный герой в каком-то жутко зависимом положении, что мне этого не понять и поэтому, его обнаружение в коляске и удаление полковника - это смерти подобно. Ну, не понять мне это, не понять. Я вообще про маленьких человечков порой с трудом понимаю. Вот Шинель стройно прошагала мимо меня, особенно, если учесть, что я ее читала после Вечеров на хуторе близ Диканьки. То есть вы понимаете весь этот разлад мечты с действительностью. То есть про маленьких людей - это как-то всегда мимо меня. Я не понимаю, почему обладая средствами, не послать в какой-нибудь ресторан слугу и не назаказывать всякой снеди? Почему пока их действительно не напоить чаем и не провести осмотр коляски? Ну, хорошо, не чаем, чем покрепче - это же всегда в доме есть и хлеб уж точно в доме есть, так-с сказать-с заморить червячка не изволите?

В общем - ну, и???

Бесконечно люблю Николая Васильевича! И втихаря очень радуюсь, что не все его труды успела освоить в школе, и сейчас можно открывать Гоголя и наслаждаться снова и снова, узнавать его стиль в каждой новой прочитанной строчке.
Гоголь - очень мистический писатель. Сама его личность как ребус, который так никто и не смог разгадать. Его жизненный путь (даже после смерти) - это какое-то нагромождение недосказанностей, тайн, странных поступков, загадок. В его прозе много волшебства, суеверий, преданий. А еще для меня его мистический талант заключается в том, что он настолько ярко, живо, красочно и сочно описывает все вокруг, что ты как будто оказываешься там, на месте событий, все видишь, слышишь, вдыхаешь этот воздух, чувствуешь трепетание каждого листочка! Это ли не чудо?
"Майская ночь, или Утопленница" - это такой коктейль из колдовства, романтики, юмора и потрясающих пейзажей и описаний тихой украинской ночи. Как это все уместилось на небольшом количестве страниц - для меня загадка :) Но всего в меру - не много и не мало. И все настолько четко и точно выписано, что веришь и в черную кошку с железными когтями, и в беднягу с галушкой в зубах верхом на трубе, и бдишь вместе со свояченицей, и слышишь пылкие признания в любви, и хулиганишь вместе с неугомонными парубками, и видишь Винокура с усами, похожими на мышь, и переживаешь за пьяного Каленика (доберется ли он до своей хаты?:))
И , конечно же, не могу не оценить просто потрясающие, в гоголевском стиле, иллюстрации Ольги Ионайтис - с ними книга приобретает еще большее очарование и увлекательность!

Одно из тех произведений, которое "пошло в народ" бесчисленным множеством цитат. Яркая сатира на мещанство, взяточничество, человеческую жадность и любовь в титулам и званиям. Это произведение абсолютно подпалает под определение "классика", потому что верно и актуально во все времена.

Как давно я не читала ничего из русской классики, на то были личные причины. Взяла этот сборник в библиотеке случайно, в рамках своего личного флешмоба "Книги на Новый год и Рождество", в рамках которого я читаю книги, помогающие мне настроиться на праздничное настроение, прочувствовать дух праздника.

И открывает этот сборник повесть Николая Гоголя "Ночь перед Рождеством", любимейшая моя вещь у Гоголя. Это одни сплошные эмоции от восхищения, от красоты слога, а если к этому добавить и фильм, то эмоций и праздничного настроя будет выше крыши.

А остальные истории... Даже и не знаю, что о них сказать, неплохие - это точно. Из чудесных, близких по восторгу к "Ночи перед Рождеством" это история Александра Куприна "Чудесный доктор".

Эту книгу я не перечитывала со школьных лет. И решила освежить в памяти сюжеты. Слушала аудиокнигу. Само собой это классика ,это вечное и высокое искусство и все такое, но, боже мой, какая беспросветная чернуха эти самые "Петербургские повести"
Ни одного положительного героя, ни малейшего просвета в серых буднях, ни одного хоть сколько-то симпатичного лица.

В этот же аудио сборник помещена незаконченная повесть(роман?) "Рим". Это произведение я раньше не читала. Такой поразительный контраст с "русским" творчеством автора. Сколько восторга ,сколько восхищения,сколько патоки и умиления, тьфу! И бедность-то в Италии красивше,чем в России, и неграмотность народа - не порок, а повод для похвалы. И так далее,и так далее...

В общем, впечатление от прослушивания осталось довольно неприятное. Не числился автор в числе моих любимых классиков и числиться не будет.