Георгий Ланс

Родился в 1973 году. Живу в Ростове-на-Дону. Пою, рисую обереги, пишу тексты и мелодии.

Муська

Мальчику Грише пять лет. Он сидит на кухне вместе с бабушкой и ест кашу. Рядом на полу лежит трехцветная кошка Муся. Она не мигая смотрит на Гришу. Гриша не любит кашу, нехотя ковыряет ее и гремит ложкой по тарелке, крутит головой и вытягивает ноги. Не вкусная каша, он тянет ложку с кашей кошке:

– Муська, ешь кашу, на!

Бабушка из-под очков смотрит на Гришу.

– Мусенька, кушай кашу, она вкусная, вкусная.

– Гриша, кушай сам кашу, кошки не едят кашу, – бабушка берет ложку из рук внука и, набрав порцию, протягивает Грише.

Гриша крутит головой и начинает перебирать ногами.

– Гриша, кому сказала, если не сьешь, то не пойдем гулять.

– Муська пусть ее ест, Муська, ешь…

Кошка пристально смотрит своими желтыми глазами и машет хвостом.

– Кашу должны есть мальчики, от нее у них появляются силы. Они будут сильные и умные. И они будут нравиться красивым девочкам.

Гриша задумывается, для чего ему нужно нравиться красивым девочкам. Девочки все одинаковые и постоянно плачут. Хотя соседка Снежана с третьего этажа с черными волосами, она красивая, но взрослая, ей уже семь лет. Гриша хочет, чтобы он нравился Снежане, и он съел подряд три ложки.

– Вот молодец какой, тут чуть-чуть осталось. Давай, доедай и пойдем одеваться на улицу. Там Артем, Сережа и Витя, соберем игрушки и поиграем на площадке.

– Не хочу, они маленькие им четыре года, а Сереже вообще три, и они балуются. Но, представив как он играет со Снежаной, Гриша съедает еще три ложки. Он решил стать красивым и сильным.

– Муська толстая!

– Она не толстая, Гриша, у нее детишки скоро будут, да, Мусенька?

И бабушка погладила кошку по брюху.

– Беременная наша Муся, вот-вот уже.

– Котятки, да? Гриша представил, как играется с котятами, закрыл глаза и завертел головой. И тут ему пришла в голову мысль.

– Бабушка, а Путин хороший?

– Да бог с тобой, что ты такое говоришь? Так… давай, вставай. Одеваемся и идем на улицу гулять, а маме я скажу, что ты плохо кушаешь. Она денюжку зарабатывает на кашу, а ты не ценишь ее труд.

Мама… Гриша соскучился по маме. Мама допоздна на работе, даже в субботу работает. У мамы ипотека. Гриша не знает, что это такое, но слово похоже на злую тетку, которая забирает маму на целый день от Гриши. Она приходит под вечер, усталая и грустная, правда, когда видит Гришу, улыбается и вздыхает, что так мало уделяет ему внимания…

На Гришу надевают два свитера, толстовку с капюшоном, ватиновые штаны на лямках, резиновые сапоги с мехом внутри, стеганую куртку, шапку с бубоном, и сверху бабушка натягивает капюшон, завязав поверх этого шарф концами назад. Гриша похож на шар. Он кряхтит и тяжело дышит, скован в движениях и похож на космонавта. Бабушка его всегда так одевает, чтобы Гриша не заболел. На выходе из дома бабушка несет кулек с игрушками, а Грише вручает лопату, а в другую руку любимую пожарную машину.

Спустя два часа они возвращаются домой. У Гриши красные щеки и нос, погулял он хорошо, его уже клонит в сон. Они шумно заходят в квартиру. Гриша гремит лопатой и грузовиком. Бабушка, встав на одну коленку, снимает с него сапоги и развязывает шарф, раздевается сама и, попросив Гришу постоять в коридоре, убегает на кухню включить чайник. Оттуда Гриша слышит испуганные и радостные вскрики бабушки: она разговаривает с кошкой.

– Баба, чего там? – Гриша не до конца раздетый идет по коридору в сторону кухни.

– Ой, Гришенька, стой, я тебя раздену до конца, не ходи в грязном… Муся родила!

Пока бабушка раздевала Гришу, он изнывал от нетерпения увидеть Муську и ее котят и хотел, уже вывернувшись из толстовки, побежать.

– Гриша, сначала моем руки, сейчас увидишь…

Помывший руки и переодетый в домашнее, Гриша сидит на кухне перед корзиной, на которой лежит кошка. Около ее живота шевелятся четыре маленьких клубочка, похожих на куколки. Они мокрые и вместо глаз у них щелочки. Они шевелятся, а кошка настороженным взглядом смотрит на Гришу. Он пытается пальцем дотянуться до кошки и котят, но бабушка просит его не мешать и за руку, почти сонного, уводит в спальню.

Гриша в пижаме и его уже окутывают волны сна, перед глазами его проплывают образы: бабушка, Муся, мама, котята, Путин, ипотека… Гриша заснул.

Дорога в Варшаву

У меня друг машины из Варшавы гонял, японца, немца там. Ну, а тогда помните мода была: варенки, куртки кожаные, кроссовки высокие, ну, помните?…вот… Серый когда сказал Натахе, что поедет за тачкой в Польшу, та молча нарезала колбасы, положила банку оливье, соленые огурцы и шайбу скумбрии… – Хлеб по дороге купите, назанимали.

Валера тоже с сумкой, теща еды наложила и старый термос.

– Чо, прем?

– Давай, погнали.

Приехали в Варшаву, зависли у друзей с Легии, я Mitsubishi Lancer взял, он бэху старенькую, но бодрую. Едем домой, говорю.

Прем такие, в Зельве остановились, пошли на озеро купаться, набрали пива и напились на пляже. Цыган какой то накурил нас и все время оценивающе смотрел в глаза, думал что спиздить, а пришлось накурить и он такой – друг, друг…

Утром думаю все, через Минск пиздуем – поехали.

После Столбцов началось твориться… В лесу видели круг неоновый огромный, который висел киломметров на 15 и мы его весь проезжали. Серега вспомнил прошлые жизни, а я увидел бабушку в молодости и покраснел. Серый доказывал мне с пеной у рта, что он был преторианцем Юлия, ветераном центурии первого копья, был порот не раз и у него есть шрам на плече от копья. Я решил, что когда он ходил срать в лес, он ебанул там где-то мухоморов. Но я то не ебанул, откуда все это?

Едем, гаишник тормозит, привет все дела. Серега такой ствол достает и стреляет прямо в грудь и говорит – ЗА НАРУШЕНИЕ ПОЛЬСКОЙ ГРАНИЦЫ.

Рыбья любовь

Мне двадцать пять лет. У меня в голове кроме музыки, травы и пива ничего нет. Мыслей серьезных и постоянных тоже нет, детей я не хочу, долговременных отношений с женщиной тоже.

Мой девиз – живи ярко, умри быстро, не думай о прошлом, не мечтай о будущем, живи настоящим. Чем я успешно и занимаюсь.

Еще у меня есть панк группа. Мы репетируем в старом доме одного из знакомых. Две ритм гитары, басс, ударник и… скрипка. Нам кажется, что это фишка нашей группы. Еще у нас есть синеволосая бэк вокалистка Лена, которая как бы является нашим талисманом для привлечения внимания. Я пишу мелодии и тексты, играть мне лень и я просто пою в микрофон, и двигаюсь, машу руками, и делаю страшные глаза. Мы время от времени даем концерты в клубах города, в парках, иногда ездим на провинциальные фестивали. Ничего особенного, хотя я считаю свои песни глубокими и гениальными, песни не для всех…

Летом я устроился на заправку, где в мои обязанности входит заправка автомобилей: протереть стекло, подкачать колеса, пока машина заправляется. Я беру у клиента деньги и несу в кассу, и возвращаюсь с чеком. Зарплата у меня смехотворно маленькая, на чаевые надеяться не приходится и поэтому мы на свой страх и риск, в наглую, обманываем клиентов, попросту не доливаем. Обманываем не всех. Внутренней интуицией мы видим кого стоит «кинуть», а кого нет. Бывают и провалы. Выход один – сделать лицо кирпичом и удивленно качая головой, извините у кого не бывает, всем своим видом показывая, мол, чего вы хотели от неумного и необремененного интеллектом простого заправщика.

Рядом с заправкой стоит торговый комплекс, который занимает огромную площадь и несколько раз в год там проводят рок фестивали с известными группами. Все это приурочено к каким нибудь пивным брендам. Там они продают свою продукцию, отбивая кэш на продажах и рекламе, выгодно всем. Там молодежь проходит за пять крышек пива определенного бренда, им на руку повязывают браслет.

Сегодня такой день, сегодня байк фестиваль местных мотоциклистов. Помимо концерта, с середины дня проходят конкурсы и прочие развлечения. Бородатые дядьки в коже в тридцатиградусную жару строят из себя матерых волков дорог. Удивленная молодежь ходит вокруг их мотоциклов, фотографируется на фоне и просто слоняется, попивая пенное. Через нашу заправку проходят волны подростков и молодых людей. И все стремятся в заветный проход, где исчезают, оттуда слышны звуки гитар и барабанов.

Меня охватывает чувство несправедливости мира, где я в форменном комбинезоне, в лютую жару заправляю машины, а люди идут на праздник жизни. Я с завистью смотрю на праздные и свободные, счастливые лица. Я пытаюсь подавить в себе это чувство, ведь фестиваль не последний – будет и на моей улице праздник. Очередная группа молодежи, около двадцати человек, проходит мимо нас. И я спиной слышу восторженные крики, которым я сначала не придал значения.

– Ребята, это же вокалист Рыбьей любви!!! Это реально он.

– Где, где?

Обернувшись я вижу молодые лица и девчонку лет пятнадцати, которая показывает на меня пальцем. Меня окружает толпа подростков и что-то мне говорит. Я ни чего не понимаю.

Конец ознакомительного фрагмента.