Не зная о том, что произошло с Максом в ресторане, Ева наивно полагала, что ему просто стало плохо от того, что перебрал со спиртным и теперь сдерживался из последних сил, чтобы не вырвало. Не сказать, чтобы Макс частенько прикладывался к рюмке, но пару раз уже было такое, когда после вечеринок Ева его еле успевала довезти до дому, где тот содержательно «беседовал с белым другом». Надеялась она, что и на этот раз все обойдется банальным «пуганием» унитаза.

Но бедная девушка сильно ошибалась.

Когда лифт остановился и его створки раскрылись, Макс буквально швырнул Еву к двери.

– Открывай!

Ева достала из ридикюля ключ и с трудом вставила его в замочную скважину – взявший её за талию Макс, к тому же дышавший в затылок, мешал сосредоточится.

– Ну, чего там застряла?!

– Да все уже!

Ева распахнула дверь и попыталась посторониться, чтобы пропустить Макса в ванную, но тот и не думал её отпускать.

Закрыв дверь и подхватив девушку на руки, Макс не разуваясь понес её в спальню.

– Макс, прекращай дурачиться, – все еще не понимая, что с ним происходит, пыталась Ева угомонить своего любимого. – Отпусти меня, слышишь?!

Но Макс уже ничего не слышал и не хотел ничего слышать. Распахнув двери спальни он бросил девушку на аккуратно заправленную кровать, включил свет и, сбросив пиджак, завалился на неё сверху. Теперь, когда они остались одни, Макс, сгоравший от нечеловеческого возбуждения, выпустил на волю все свои потаенные желания и сексуальные фантазии. Наверное, он и сам до конца не осознавал, на какие грязные поступки способен в таком состоянии.

Сорвав платье с сопротивлявшейся девушки, Макс пришел в еще большее исступление. Черный гипюровый лифчик, такого же цвета трусики и чулки с кружевной каймой-резинкой контрастировавшие с белой бархатистой кожей Евы окончательно лишили его рассудка. Зарычав по-звериному, обезумевший Макс накинулся на свою жертву. Следом за платьем на прикроватный коврик упали разорванные трусики и скомканные чулки. Бюстгальтер со сломанными застежками безвольно повис на абажуре напольного торшера. Несмотря на то, что Ева противилась и умоляла его прекратить, Макс оставался глух к её словам. Своим смятением она его только больше раззадоривала. Сбросив с себя одежду он склонился над Евой, рывком раздвинул её молочно-белые бедра и проник в неё резко и грубо. Девушка вскрикнула от пронзившей её боли и еще раз попыталась поймать взгляд Макса. В его потемневших глазах плескалась животная похоть. Это было лицо совершенно чужого, незнакомого ей человека – жесткое, безжалостное, властное. Надеясь, что все скоро закончится, она зажмурилась и попыталась закрыть лицо руками. Но в следующий миг, Максим, посчитав, что эта поза слишком обыденна, перевернул девушку на живот и заставил приподняться на колени. Абсолютно не заботясь о её ощущениях, он схватил её за бедра и мощно войдя сзади, продолжил грубое соитие. Ненасытный Макс менял позы, словно имел дело с бездушной куклой, выбирая все более непристойные и постыдные, мял груди, заламывал руки, оставляя синяки на нежной коже. Издавая гортанные хрипловатые звуки, Макс покрывал её шею, плечи, лицо влажными поцелуями, облизывал грудь и живот, оставлял засосы на спине и ягодицах, кусал лодыжки и запястья, не переставая вновь и вновь погружать свою возбужденную плоть в сухое как пустыня лоно женщины…

Ева не знала сколько времени длилась эта пытка. Её сознание затуманилось. Наверное, чтобы девушка не сошла с ума от боли и стыда, включились защитные функции организма и Ева впала в некое подобие гипнотического транса.

Когда она очнулась, то увидела Макса рядом с собой, безмятежно спавшего на скомканных простынях. Выплеснув свою сексуальную агрессию, он заснул как ни в чем не бывало, крепким сном, даже не удосужившись поинтересоваться состоянием Евы.

А у неё болело все тело, болело не только снаружи, но и изнутри. И если с наружи боль была ноющая, то внутри все горело адским огнем. Но даже не эта боль приносила девушке наибольшие муки. Боль в опустошенной душе, страх, разочарование в любимом человеке и, как следствие, разочарование в жизни, совсем недавно такой уютной и благополучной, повергли её в пучину страданий.

Истерзанная, вся в синяках, царапинах и засосах, с потеками туши на щеках, Ева с отвращением смотрела на спящего мужчину, чему-то улыбавшемуся во сне. В её голове лихорадочно крутились мысли, среди которых все ярче пульсировала мысль о лежавшем на кухне, в ящике для столовых приборов разделочном ноже…

Утомленный пятничным кутежом город дремал под баюкающий шум дождя. Его беспокойные обитатели, отметившись в дорогих ресторанах, более демократичных кафешках и самых дешевых забегаловках (в зависимости от достатка и возможностей) давно разъехавшиеся по своим норкам из кирпича и бетона, тоже тихо-мирно спали. Яркие манящие огни злачных заведений погасли, как и праздничная иллюминация на улицах и площадях. В серый предрассветный час все равно некому ими любоваться. Лето прошло, а по промозглой осенней сырости романтиков, желающих бродить по городу до утра, что-то не наблюдалось.

С тихим скрипом открылась дверь подъезда, выпуская в густые предутренние сумерки девушку в теплом спортивном костюме с надетым на голову капюшоном. Это была Ева. Она катила за собой большой чемодан на колесиках. Тот самый чемодан, с которым она переехала к Максу пару месяцев назад. Подойдя к ожидавшему её такси, девушка постучала в окно машины. Задремавший таксист, пожилой кавказец, встрепенулся, увидев спустившегося клиента, выскочил из машины.

– Здрасти, уважаемая! Давайте чемодан в багажник положу.

Ева молча кивнула.

Таксист открыл багажник и взялся за чемодан.

– Ого-го какой тяжелый! – крякнув от натуги, сказал он, запихивая багаж молчаливой клиентки. – Вы, случайно, туда не расчлененного мужа запихнули? А-а, уважаемая?

Справившись с чемоданом, таксист взглянул на девушку, посмотреть, как та оценила его избитую черную шутку.

Лицо девушки было столь отрешенным, что таксист едва сам не поверил в свою дурацкую версию. Или не дурацкую?

В голову бывалого таксиста полезли разные мысли, одна другой страшнее.

– К сожалению, это всего лишь мои вещи? – внезапно ответила девушка и по её тону нельзя было понять, действительно ли она сожалеет, что там не «расчленёнка» или это такой ответный «черный юморок». – Давайте уже поедем!

– А-а, да, да, да!

Таксист засуетился, с тревогой поглядывая на багажник, сел в машину и завел мотор.

Девушка в последний раз оглянулась на темные окна спящего дома и села на заднее сиденье.

Такси тронулось с места, проехало через заставленный припаркованными автомобилями двор, свернуло на проезжую часть и поехало по пустынным улицам сонного города…

Был уже полдень, когда Макс продрал глаза.

Чувствовал он себя, надо сказать, на удивление хорошо, не в пример обычным пробуждениям после подобных развеселых вечеринок. Ни тебе похмельного синдрома, ни других сопутствующих недомоганий.

Еву он рядом с собой не обнаружил. Особо не удивился, так как знал, что его милая подруга, та ещё ранняя пташка. Наверное, уже вовсю на кухне хозяйничает.

– Солнышко, я проснулся? – возвестил Макс.

Обнаружив, что он совершенно голый, Максим обмотался простыней и прошлепал босиком на кухню, чтобы первым делом чмокнуть Еву в ямочку на щеке. После прошедшей жаркой ночи (о чем красноречиво говорили разбросанная по спальне одежда и измятая кровать) он просто обязан был «отблагодарить» свою вторую половинку нежным поцелуем, прежде чем направиться в ванную.

В кухне никого не было. На электрической плите было пусто, ничто не варилось, не пеклось и не жарилось. Тостер отключен. Чайник пуст. Все прибрано – ни одной тарелки, ни стакана, ни блюдца, ни ложки, ни вилки видно – вся посуда и столовые приборы разложены помешанной на порядке и чистоте Евой по своим местам. Только в стоявшей посреди столешницы разделочной доске воткнут кухонный нож с широким лезвием. Надо сказать, глубоко-так вошло острие ножа в дерево. Очень глубоко.

У Макса складывалось такое впечатление, что девушка собралась что-то нарезать, но передумала. Возможно, закончились кое-какие продукты, например, овощи-фрукты к её любимым салатикам, и Ева решила сходить в магазин. Это так на неё похоже.

Чтобы удостовериться в своей догадке Макс заглянул в гостиную и на лоджию, где у них стояли удобные кресла из ротанга, на которых Ева любила в выходные, закутавшись в плед, читать книжки на своем «айфоне».

И там девушки не оказалось.

Значит точно за продуктами укатила.

В прекрасном расположении духа (впереди еще два выходных с любимой!) Макс зашел в ванную, справил нужду и выдавив на зубную щётку немного отбеливающей пасты, принялся чистить зубы. В процессе чистки Макс, как любой нормальный мужик, стал любоваться отражением в зеркале рельефных мускул своего поджарого подтянутого торса, который притягивал взгляды девушек в спортивном зале – пару раз в неделю он посещал фитнесс-центр, где сотрудникам их фирмы продавались абонементы с хорошим дисконтом. Широкие «эполеты» плеч, выпуклые и проработанные мышцы груди, перекатывающиеся под кожей твердые шарики бицепсов и, самая его гордость, глубоко прорисованные кубики пресса – одной только этой «шахматной доской» можно было вскружить голову любой помешанной на спорте «фитоняшке».

«Хм, раньше в зеркале пресс не был виден, – мысленно отметил Макс, продолжая начищать эмаль зубов в том числе и в труднодоступных местах, –Или до этого просто на него внимания не обращал? Да нет! Как можно не обратить внимание на такую красоту четко прописанную. Странно».

Стоп!

Только сейчас он обратил внимание, что на стеклянной полке перед зеркалом было пусто: ни гелей, ни масел, ни кремов, ни спреев, ни скрабов, ни дезодарантов, ни лосьонов – короче, ничего из тех средств гигиены, которыми пользовалась Ева и которыми была почти полностью заставлена нижняя полка на зеркале. Только в уголке полки сиротливо жались друг к другу его флакон с пеной для бритья и пустой стакан для зубных щеток – свою зелёную он держал в руке, а розовая щетка Евы отсутствовала.

Что за глупые шутки!

Макс отдернул в сторону шторку над ванной. Ниша для шампуней-скрабов-кондиционеров тоже практически опустела. Всякие питательные шампуни для женских волос на все случаи жизни, питающие маски, жидкие мыла для различных частей женского тела, экзотические разноцветные соли для ванн – всё, чем Ева холила и лелеяла своё обворожительное тело – всё это тоже исчезло.

Бросив щетку в раковину, Макс бросился в гардеробную. Полки и вешалки, на которых раньше висели и лежали аккуратно сложенными стопками вещи Евы, опустели.

Заранее догадываясь, о том, что он сейчас увидит, Макс метнулся в спальню, чтобы проверить комод, где хранилось их нижнее белье и, вдруг застыл как вкопанный. На глаза ему попался висевший на торшере бюстгальтер.

Какого черта!

Он бросил взгляд на измятую кровать, скомканное и сброшенное на пол покрывало, выглядывающую из-под кровати подушку, разбросанную по комнате одежду и попытался более детально вспомнить события вчерашнего вечера и прошедшей ночи.

Выпил на работе хорошего бренди с директрисой. Все чин по чину, без баловства, несмотря на её прямое приглашение к утонченному разврату. Подвез секретаршу до дома. Ничего такого – невинный поцелуй в щеку и тот внезапный. Потом вместе с Евой приехал в ресторан, на вечеринку, устроенную Бобом. Там пропустил «штрафной» фужер водки. Закусил. Опрокинул пару рюмок коньяку. Потанцевал. Затем вышел покурить на террасу. Познакомился с «конфеткой» в шикарной обертке. Как её звали? Лиля. Нет, кажется Лилит. Да, точно Лилит! Роковая женщина с «лаймовыми» губами. Она угостила рюмкой текилы.

Дальше воспоминания в памяти Макса возникали обрывочно. Наверное, из-за того, что где-то с этого момента спиртное в голову шибануло (вот что значит смешивать и нормально не закусывать).

Так, значит дальше они с Евой ушли пораньше. Машина. Подъехали к дому. Подъезд. Лифт. Дверь. Квартира.

Потом все как в сиреневом тумане.

Жаркие поцелуи. Страстные объятия. Горячие ласки. Обнаженная Ева при включенном свете. Её руки, кокетливо закрывающие лицо. Стоны. Всхлипы. Сладострастная вспышка. Полный кайф. Томительное упоение. Небывалый релакс. Легкая дремота. Объятия Морфея.

Полуденное пробуждение.

Неужели Ева обиделась? За что? Что вообще произошло? Он что, позволил себе что-то лишнего? Неужто так накуролесил по пьяной лавочке или ляпнул лишнего, раз Ева собрала свои вещи и ушла?

На эти вопросы могла ответить только она?

Отыскав в кармане пиджака мобильник, Макс набрал номер Евы. Металлический с укоризной голос в динамике сказал, что её телефон вне зоны доступа. Значит отключила.

Бросив телефон на кровать, Максим поспешил в ванную, быстро закончил водные процедуры, оделся, нашел в прихожей на полке ключи от машины, обулся, уже собрался выходить как модной мелодией о себе напомнил позабытый в спешке телефон. Макс бросился в спальню. Вдруг Ева звонит!

На экране смартфона высветилось фото с веселой физиономией Боба. Макс нажал на зеленый кружок с телефонной трубкой.

– Да?!

– Здорово, Макс! Как ты? Похмелиться не хочешь?

В голосе друга звучали теплые нотки понимания, видимо сам вчера хорошо выпил и, хворая, думал, что Максу тоже «не здоровится».

– Блин, Боб, какой похмел?! От меня Ева ушла!

– Куда ушла?! – в голосе Боба сквозило непонимание.

– Не знаю!

– А почему? Поссорились?

– Не помню! Но видимо где-то я здорово налажал.

– О-о, брат! Ты вчера был в ударе! Подтверждаю, ваша честь! Мог дров наломать. Надеюсь ты ей не причинил морального и физического вреда?

– Боб мне не до шуток. Она все свои вещи забрала. Все! Даже фотографии свои из рамок вытащила.

– Э-э, дружище, дело плохо. Давай мы с Аннель подъедем?

– Да нет, что вы попретесь ко мне через весь город. Тем более, что я сейчас хочу съездить к её сестре. Может Ева у неё. Если там, поговорю с ней, разберусь что к чему, объяснюсь.

– Ладно, брат, удачи! Держи меня в курсе. Если что звони, подскочу.

– Спасибо, Боб. До связи!

Макс отключил телефон и отправился на поиски Евы.

Старшая сестра Евы, Мария, была ровесницей Макса. Она уже третью пятилетку состояла в браке с водителем скорой помощи, где сама работала фельдшером, имела двухкомнатную квартиру в «хрущевке», троих непоседливых сыновей, любила младшую сестренку почти материнской любовью и, возможно, по этой же причине недолюбливала Макса, которого считала ненадёжным смазливым городским пижоном, слишком старым для Евы и чересчур самовлюбленным. Будь её воля, она бы Макса к Еве и на пушечный выстрел не подпустила бы. Но, к сожалению, Максим был выбором сестренки и, зная её тихий и вместе с тем упертый характер, Мария ничего не могла с этим поделать. Хотя, когда они с Максом изредка пересекались, она всем своим видом давала ему понять, что не для него, «стервятника», они с родителями «голубку» растили.

И вот к этой суровой и негативно настроенной по отношению к нему женщине Макс направлялся в настоящее время, так как не без оснований считал, что Ева могла поехать в первую очередь к ней.

Поднявшись по ступенькам грязного обшарпанного подъезда на третий этаж, Макс нажал кнопку звонка.

Дверь открыл Иосиф, муж Марии, простой добродушный мужик, с которым у Макса сложились хорошие взаимоотношения.

– О-о, Максим, привет! – хозяин квартиры заглянул через плечо гостя. – Ты что, один? А где Евгения?

Макс смешался, догадавшись по вопросу Иосифа, что Ева к ним не приезжала.

Сообразив, в свою очередь, по растерянно-задумчивому лицу Макса, что того что-то гложет, Иосиф не стал донимать его вопросами на пороге, а пригласил в квартиру.

– Давай, заходи, Максим. Проходи.

Пропустив гостя в квартиру, Иосиф закрыл за ним дверь.

– Ну чего стоишь? Разувайся! – заметив, что Макс мнётся в прихожей, сказал хозяин. – Мы как раз обедать садимся. Давай с нами перекуси. Пацаны будут рады.

Из кухни доносился аппетитный запах котлет, субботнего пирога и раздавался звон посуды – Мария накрывала на стол.

– Спасибо, я ненадолго, – отказался Макс, хотя чувствовал, как от запаха еды засосало под ложечкой.

– Ой, да брось ломаться, – усмехнулся Иосиф, предполагая, что Макс отказывается из-за их с Марией натянутых взаимоотношений. – Не боись. Маша уже смирилась с твоим присутствием в жизни Евгении. Да не съест же она тебя, в конце концов. И у меня будет причина накатить сто грамм заодно с тобой.

– Да я не боюсь… э-э Марии, – негромко ответил Макс, косясь на кухню. – А насчет ста грамм, так в этом деле я тебе не пособник. Я за рулем.

– Когда это тебя останавливало, Макс? – хмыкнул Иосиф, просительно кивая в сторону кухни. – Давай, давай, дружище!

Блин, подколол его почти как намедни Адалина, отметил Макс. Прямо слово в слово. Неужели окружающие его и впрямь считают таким вот раздолбаем. Пора задуматься над этим.

– Со вчерашнего дня останавливает, Иосиф. Я Еве слово дал, что больше пьяным за руль не сяду.

– Ага! Понятно! – озадаченно покачал головой Иосиф и с оглядкой на кухонную дверь прошептал с ироничной усмешкой: – Значит и тебя бабий каблучок по-тихому придавливает.

Макс пропустил колкость мимо ушей. Тем более что из уст добродушного Иосифа, с лихвой вкусившего прелести семейной жизни с крутонравной Марией, она звучала абсолютно не обидно, а больше как чистосердечное признание.

– Если бы так! – вздохнул Макс. – Ладно, мне некогда. Я действительно на пару минут заскочил. Позови, пожалуйста, Марию.

– М-да, вот значит, как. Ну да ладно. На нет, как говорится, и суда нет, – развел руками Иосиф и позвал жену: – Маша, иди тут к тебе пришли.

– Кто там? – раздался низкий женский голос из кухни. – Пусть проходят.

– Да иди уже сюда! Некогда человеку!

Хозяин дома переглянулся с Максом.

– Да кто там?

Вытирая руки о передник из кухни вышла Мария.

– А-а, Максим! Здравствуй! – В голосе женщины сквозило разочарование. Мария была «рада» его видеть не больше чем соседку Зинку, одинокую даму бальзаковского возраста, которая частенько заглядывала к ним под предлогом попросить соли, сахара, подсолнечного масла, а сама пялилась масляными похотливыми глазенками на её Йоську. – Чем обязаны? А где, кстати, Евгения?

– Вот, по этому поводу я к вам и пришел, – мысленно съежившись в ожидании суровой отповеди, ответил Макс и, набравшись храбрости, задал вопрос: – Она тебе не звонила?

– Что значит не звонила? Разве она не у тебя?

Макс отрицательно покачал головой, стараясь не отвести глаза от сурового взгляда Марии.

– Она ушла от меня.

– Опа! Когда? – вырвалось у Иосифа, оставшегося в прихожей. Поймав испепеляющий взгляд супруги, Иосиф стушевался и закрыл рот.

– Сегодня утром, – Макс счел необходимым ответить на его вопрос.

– Вот, что и следовало ожидать! – без злорадства, скорее, как констатацию факта, обеспокоенно произнесла Мария. – Я как знала, что ничего путного у неё с таким как ты не выйдет. Небось довёл девчонку! Пижон!

– Ты это, Мария, сбавь-ка обороты! – заступился за гостя Иосиф. – Налетела прямо как коршун. Дай человеку слово вымолвить.

Мария вновь посмотрела на мужа своим тяжелым взглядом, но встретив неожиданно твердый взгляд в ответ, пошла на попятную.

– Хорошо, пусть говорит! Пусть скажет из-за чего Женька от него сбежала?

Макс продолжал молча стоять в проходе.

– Ну, Максим, рассказывай, что там у вас стряслось? – участливо подбодрил его Иосиф. – Поругались что ли?

– Да я, честно говоря, даже не знаю, точнее – не помню, – признался Макс, виновато поглядывая на Марию. – Мы вчера на вечеринке у друзей были. Ну, я выпил немного.

– Ага немного! – перебила его Мария. – Знаем мы как вы там в своих кабаках пьете? Бывали на вызовах.

– Ну, может я чуток перебрал, – согласился с замечанием Макс. – Но чтобы ссориться с Евой, или там руку на неё поднять, такого точно не было. Домой приехали. Все нормально было, – не стал он останавливаться на подробностях жаркой ночи, – а с утра проснулся, Евы нет. И вещи свои забрала.

– Значит, где-то ты хорошо дров наломал, – сделал умозаключение рассудительный Иосиф.