III

Тропа по краю Ведьминого гребня – небольшого кряжа гор на границе венедских лесов, была безлюдна и потихоньку зарастала, особенно в низинах, где каждый раз после ухода властительницы зимы Морены талые воды покрывали камни налётом ила, и осока с орешником спешили пустить свои корни.

Велена, дочь воеводы, с интересом поглядывала по сторонам. Места были незнакомые, дикие, ждать можно было чего угодно. Они как раз преодолели очередной подъём, когда столкнулись с воином на кауром жеребце. Сопровождающие Велену дружинники потянулись за мечами, Карислав воинственно подал коня вперёд, но тут над гребнем полыхнуло алым, а когда свечение погасло, взгляды мужчин уже были гораздо более миролюбивы, так как все мысли были о чуде.

– Я думаю, это видение или магическое действо говорят о том, что нам по пути. А твоя красота ещё больше убеждает меня в этом. – Обезоруживающе улыбнулся тот, на кауром. Его совсем невоинственное, юное, округлое, слегка курносое, с по-детски припухлыми щеками и большими губами лицо сразу располагало к себе. Говорил он тоже приятно. Дружинники только хмыкнули, убирая оружие, а вот Карислав недовольно насупился.

И было понятно от чего. Незнакомец был явно богаче его и знатнее. Против червенской кольчуги Карислава – у него была снежинская, серебрённая. Против грубых сапог с жёлтыми разводами – червлёные сапожки, сафьяновые, с загнутыми острыми носками, больше для верховой езды назначенные, и сорочица – белоснежная, шелковистая, залесная. Почти как князь ряжен. Велене это понравилось, а на недовольство Карислава она решила не обращать внимания. Всё же она дочь воеводы, а он – верный дружинник князя Горимира, а значит и её тоже.

Вскоре они уже ехали вместе. Встретившегося им воина звали Святомором, а ехать им было действительно в одну сторону. Да и не было здесь других дорог в сторону Прилесья. Беседа получалась занятной, а вскоре и Карислав перестал дуться, видимо решив, что золотая гривна у него на шее и выставленная вперёд богато украшенная рукоять действительно изумительной работы меча стоят снежинской кольчуги. С мечом, правда, не всё было так хорошо, потому что он хранился в неприглядных, дешёвых ножнах, словно красавица, одетая в дерюгу. Будь у Велены такое оружие, она купила бы ему более пристойные одежды.

– Вот так-то погиб мой отец, – между тем рассказывал Велене Святомор. – Брежень тоже пал, не спасли высокие стены. С самой войны Дня и Ночи мои предки стояли при князьях. А теперь, – он махнул рукой, – всё утеряно. Теперь только я смогу вернуть роду славу. А почему иду в Итарград? Не след говорить вслух о заветных задумках, не то мавки украдут слова и не будет удачи в намеченном.

– Это точно, – подтвердил Горимиров дружинник. – Меньше будешь болтать – дольше проживёшь. Полыхают тут, понимаешь. Кстати, знаете, почему это жалкое подобие гор зовётся Ведьминым гребнем?

– Карислав, расскажи! – обрадовалась Велена. Легенды и сказки слушать она любила с детства.

– Ну, в самые стародавние времена, ещё когда все три рода были едины и о каких сейчас уже мало кто рассказывает, жил один молодой крепкий дружинник, вроде меня. – Видно было, что Карислав был польщён вниманием не только Велены, но и Святомора. – Жил, значит…. А злая колдунья Яга украла у него невесту, такую же прелестную как ты, Велена. Он, конечно, пошёл её искать. И в дремучем лесу, скорее всего в Корбовом, отыскал избушку Яги. Колдуньи дома не было, так что он мигом разметал всяких курдушей, каких у каждого колдуна много, и её освободил. А девушка, не будь дура, утащила у старухи волшебный гребень. И, когда Яга их почти настигала, они бросили гребень оземь, и на том месте выросли горы с лесом. Яга и отстала. Потом они ещё платок и огниво кидали, но это вы и сами, поди, знаете.

– Ну из тебя и баюн, – улыбнулась Велена.

– Сказочки сказывать – это по мне! – Карислав не заметил иронии. – Вот это и есть тот самый Ведьмин гребень. Говорят, тут нечисти полно и мавки любят летать. Так что надо быть осторожнее. Да и вообще говоря, Прилесье, – места всё хмурые и скудные, княжьим дружинникам тут особо ловить нечего.

Велена с этим легко согласилась. Алый всполох всё никак не шёл у неё из головы.

Карислав. Рис. автора

IV

– Слава Триглаву и пятиликому Поревиту! Свершилось! – Сновид торжествующе воздел руки к мрачным ликам венедских богов. А потом устало опустился на услужливо подставленную дубовую скамью. Перед ним на столе, в богатой золотой чаше самих ветхих времен, догорал огонь. Наконец, резко пахнув, жидкость, питающая его, прогорела, наполнив белесым дымом тесный вертеп-пещеру. Стоящие позади вещуны осторожно выдохнули, боясь спугнуть невидимую птицу удачи, накинули на тощие плечи главного волхва восточных родов теплые бобровые шкуры. Зажгли лучины, торчащие из стен позади идолов.

Отдышавшись, Сновид поднял голову:

– Свершилось с давних времен ожидаемое. Знамения не обманули. Знать не втуне мы веками наблюдали за небом, разумели в вертепах и капищах природу человеческую, приносили многие жертвы Триглаву, богу чародеев, варили колдовские зелья. Знания, простым людям неподвластные, помогли найти искомое! Нашлись руки Шелом имать могущие. Нашелся разум от соприкосновения с другими себя не теряющий!

Вещуны молчали, с благоговением глядя на главного волхва.

– В день сей, – продолжал Сновид, – отправился Предреченный судьбу добрых родов пытать.

– А ежели возьмет, кому Шелом отдаст? – осмелился спросить один из вещунов, молодой и не сдержанный, не обтёсанный ещё чередой прожитых лет.

– А это, – старик грозно сверкнул очами, – не нашего разумения дело. Для нас важно, чтобы Шелом Итар, коей сокрыт от людей в Каменном Зубе Итарграда, вернулся добрым родам. И на сивере и на западе сейчас о том же волхвы богов молят.

– Молят то молят, да все, почитай, для своего князя Шелом прочат! – не сдавался упрямый вещун, сжимая тонкие губы.

– Кому именно Шелом отдаден будет, то забота Предреченного, да князей, мы же помнить должны о благе всех добрых родов. – Старик раздражённо поправил шкуры.

– Будет ли благо то, ежели чужие князья Шелом имать будут? – в голосе спросившего послышался откровенный вызов.

– Нет в добрых родах чужих князей! – взъярился волхв. – Не о том глаголите, корыстники завистливые! Думайте о том, что станется, ежели Шелом ещё в Итарграде год пробудет, когда летборгцы наступают или ежели в руки рабов Камня попадёт. Думайте о том, знатоки человетцев, себя не знающие! – Старик вскочил, сбросив шкуры, и сжал кулаки. – Думайте и страшитесь!

Он снова сел. Больно было Сновиду, что забывают молодые богов и старые заветы, легенд не помнят. Для них Шлем – всего лишь магическая вещь, символ власти, а бог грозы и войны – Поревит – всего лишь имя. А ведь было время, когда в Битве Творений Поревит сам возглавил войска богов против творений сыновей Великого Рода – Асилка и Велета, и не только молниями, но и мечом разил людей. Было и время примирения, когда люди добрых родов встали под знамёна Поревита против войск Смарда. В признание мужества, как символ единства в противостоянии злу, перед битвой подарил Поревит свой чудесный шлем предводителю людей – Расту. Боги и люди победили. Раст погиб в той битве, Шлем достался его сыну. Но после начались раздоры, Шлем попал в руки Злыгостя, между родами вспыхнула война. Тогда, последний раз на памяти людей, Поревит вмешался, повелел сокрыть Шлем в Итарграде. И никто не сможет имать его оттуда, покуда беды и войны не понудят добрые роды объединиться, покуда не появятся достойные чести надеть Шлем и повести за собою людей.

И вот, время настало, враги взяли венедов в круг, горе стучится в каждое селище. А в день сегодняшний появился Предречённый, тот, кому дано войти в Храм и взять оттуда Шлем бога, тот, кто должен решить – кому вести за собою людей. И что ж? Даже его, Сновида, ближние ученики мыслят так, что появился человек, который МОЖЕТ взять подарок Поревита. А ведь «может», ещё не есть «должен». И что Предречённому предстоит сделать, чтобы взять Шлем, что должны сделать люди, чтобы заполучить Итар, об этом кто мыслит, кто помнит? Одни раздоры, выгоды на уме!

Одно добро, теперь есть надежда. Поревит гнев свой оставил. Если Предречённый успеет…

Взгляд Сновида вновь упал на чашу. Он отшатнулся. Что-то было не так!

V

На другой день после встречи со Святомором Ведьмин гребень был почти преодолён. Но Карислава не зря мучили предчувствия. За очередным поворотом они увидели человека, сидящего на нависшем над тропой огромном камне, упёршимся в склон. С другой стороны тропу ограничивал обрыв, так что объехать камень иной дорогой, нечего было и думать. Брони на незнакомце не было видно, сорочица простая, плащ – невзрачный, но висящий на боку меч показывал, что о встреченном человеке не стоит судить по одежде. На его худом, скуластом, чуть вытянутом лице резко выделялся по-венедски крупный, но слегка с горбинкой нос, густые брови под высоким лбом, не скрытым короткими, ни чем не прибранными волосами.

Дружинники остановились. Незнакомец сидел неподвижно, разглядывал их, слегка щурясь.

– Кто такой? – Карислав угрожающе подбоченился.

– А вы кто и куда идёте? – незнакомец оскалился неприятной улыбкой.

– Кто мы такие и куда идём – не твоё собачье дело!

– Ха! – незнакомец зло раздул крылья носа и опять издевательски оскалился. – А я всё-таки хотел бы услышать ответ! – он ловко спрыгнул на землю, загораживая собой дорогу.

– А ты сам кто, чтоб нас пытать? – Карислав попятился, до половины вынув меч из ножен и оглядываясь вокруг. Святомор занял место подле, так же озираясь, но оружие доставать не спешил.

– Я – Волк-Оборотень. – Чужак вновь оскалил зубы и впрямь напоминающие волчьи клыки. – И хочу знать, кто это в моё Прилесье пожаловал.

– А я таких волков как ты… – начал было отповедь Карислав, но Велена перебила, протиснулась вперёд:

– Погодите! Не след ссорится из-за пустого! Слова, они ведь дёшевы, а жизни стоят дороже, так ведь? – она обернулась к Святомору и дождалась его согласного кивка. – Мы все из западных родов, идём к жилому в Прилесье, хотим пройти через Корбовый лес к Итарграду.

Карислав в досаде сжал кулаки. Вот уж эти болтливые женщины! Ну кто же про свою дорогу чужакам рассказывает? Ой, не к добру это!

– Меня зовут Велена, – продолжала между тем девушка, – а это, – она повела рукой в сторону остальных, – мои спутники, Карислав, Святомор и охрана. Может, ты покажешь нам дорогу до корчмы? Говорят, именно оттуда идёт дорога к Итарграду.

– Дороги через Корбовый лес нет уже много лет, разве вы не знаете? – криво ухмыльнулся чужак, пристально разглядывая венедку.

– Мы слышали. – Вмешался Святомор. – Но ведь она была, значит можно проторить снова.

– Верно, но не в Корбовом лесу! Теперь там по одной дороге только один раз и ходят – прямиком в ирий, да не туда, где боги пируют, а туда где они гадят! А сейчас там и такую дорогу сыскать не удастся, умирать в чаще придётся. Хотя… – разбойник выдержал паузу, переводя взгляд с одного венеда на другого и вогнав Карислава в дрожь. – Я мог бы, пожалуй, провести таких смельчаков. Но это вам дорого станет.

– А мы обойдёмся без твоей разбойничьей хари! – не выдержал Карислав. – Может теперь, когда ты узнал что хотел, уберёшься с дороги?!

– Ну, ну! – снова усмехнулся чужак, попятился, не сводя глаз с Велены, а потом повернулся, и скрылся за камнем.

Ни стрел из чащи, ни воинственных криков нападающих не последовало ни теперь, ни когда они обогнули валун и последовали дальше.

– Брать такого татя в провожатые! – облегчённо выдохнул Карислав. – Проще сразу сунуть голову в пасть беру! Я бы такими дикое зверьё кормил. Видали? Ни на рукавах, ни на вороте – ни одного знака-оберега, ни петухов, ни яровых знаков. Волосы искромсаны почти под корень, а морда, как у зверя! Проводничок нашёлся! Завёл бы к татям в засаду и глотки бы нам всем перерезал. Я же говорил, что этот Ведьмачий гребень – отвратное место!

VI

После разговора с Белояром Душильц долго чесал свою голову. Что за ботва – пойди туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого! Какая-то девочка в помощь, какой-то засланец…. Опять своей задницей рисковать! И зачем он только пошёл в магическую обучальню, школу, как лабирцы это называют?! Сейчас бы лежал на печи, да жрал калачи, ан нет, приходится суетиться, выёживаться, засланца вот какого-то искать. Да ещё чтоб Сновид не знал!

Душильц шлёпнул по крутой попке лежащей рядом обнажённой девицы, поднялся.

– Куда ты, душа моя? – томно проворковала она, переворачиваясь. Её полные груди соблазнительно колыхнулись, чуть не заставив мастера-мага снова залезть на полати. Но он сдержался.

– Мир спасать иду. Так что придётся тебя пока оставить.

– Мир спасать?! А ты сможешь? – девица захлопала ресницами.

– В полный рост! Моей могутности хватит, чтобы по уши, это самое, всех спасти. Один только браслет чего стоит! Видишь эту медную штукенцию на моей руке? Может воздушного духа вызывать мне на помощь. Простого человека, не такого крутого, как я —дух сожрёт весьма жизнерадостно…. Слушай, а где мои порты?

– Порты? Так ты, кажется, ещё на лестнице их начал скидывать, когда я тебя своими поцелуями пригрела.

– Как всё запущено. Не мог я их на лестнице оставить.

– Как же не мог? Ты ведь в страсти весь был, горел весь, – мечтательно вздохнула девица, снова соблазнительно переворачиваясь.

Душильц смущённо закашлялся и пошевелил усами. Неужели он и правда так увлёкся? А что теперь, без портов делать? Он прошлёпал по дощатому полу к двери, открыл её, выглянул. Темный коридор и ещё более тёмная лестница гостевой избы не позволяли что-либо увидеть. А внизу, в корчме, стоял неумолчный шум, сновали люди, визжали женщины. Выходить без портов было не очень уютно. Он прикрыл дверь.

– Слушай, э…. – тут он понял, что напрочь забыл, как зовут девицу. – Слушай, сходи, посмотри мои порты.

– Вот ещё! Ты даже имени моего не помнишь, а я тебе за портами буду бегать?

– Да, блин! Ну слушай, ты же воплощение белостности и пушистости, ну что тебе стоит сходить, поглазеть там?

– Правда, пушистости? – заинтересовалась девица, приподнявшись и вновь демонстрируя свою грудь. – Ну, так и быть! Схожу, гляну. – Она грациозно поднялась, одела исподнее, юбку, сорочицу, накидку, завязала один поясок, другой, одела бусы, нацепила серьги, принялась шнуровать один сапожок, потом другой…

Душильц стоял без портов и злился всё сильнее и сильнее. Когда девица, наконец, собралась, он уже был готов её убить, но сдержался, ответил поцелуем на поцелуй, проводил до двери. Девица растворилась в темноте, заскрипели под её ногами ступени, а потом всё стихло, только слышался едва различимый шум корчмы.

Он ждал, ждал…. пока не понял, что снова облажался. Кинулся к своим подсумочкам, кое-как разобрался в них в полумраке. Ну, так и есть – исчезли куны! «Мать её! Пасть порву! Поубиваю! Это же надо – так обделаться! Да ещё порты потерять!»

Душильц был вне себя. Но бегать голышом по комнате ему скоро надоело. В конце концов, он маг, или где? Не вещун какой-нибудь, ни ведун, ни колдун, а настоящий мастер-маг, специалист, можно сказать, по мозгоколупанию. Душильц сосредоточился, проник разумом в корчму, захомутал какого-то мужичонку и заставил идти к себе. Проблема была только в том, что он сам толком не знал, где находится. Определял он, где идёт мужичок только по крикам, визгам и стукам на лестнице и в других комнатах.

Наконец, дверь распахнулась, и в неё ввалился порядком измочаленный итарец.