ГЛАВА 12

День начинался весело. В небе ни облачка. Солнце было лишь на полпути к зениту, а уже вовсю пекло.

– Вот сдадим товар, и исполнится твоя заветная мечта… – улыбаясь, говорил Егоров.

Они расположились с Рыжим на траве, возле старой водокачки, которая в юности Егорова было далеко за городом, а теперь многоэтажные дома бестолково толклись совсем рядом.

– Станешь ты богатым…

Рыжий угрюмо промолчал. Его заветной мечтой было иметь нормальную, как у всех людей, голову, а человеку с такой дурацкой башкой даже богатым быть не интересно.

Егоров лежал на спине и смотрел в голубое безоблачное небо, настроение было не самое плохое – после полосы неудач у них за этот месяц выгорает уже третье дело. Ночью они вынесли из склада шестнадцать соболиных шуб.

– Тысяч на двести каждая потянет, – вначале предположил он. Купец предложил меньше, но не на столько что бы можно было расстраиваться. Осталось только скинуть товар. Денег у него скопилось прилично. Как жить дальше?

Вспомнилась Наташа. Лицо жены было печальным, строгим. Таким оно становилось, когда она была чем-то недовольна. Егоров сглотнул сразу набухший комок. Он бросил взгляд на часы – купец товар забирать не торопился.

– Может, еще раз позвонишь?

– Да подождем, – не согласился напарник.

Он лежал на траве и щепкой пытался сбить с пути муравьишку, но тот, куда бы его Рыжий ни направлял, все время стремился в одну и ту же сторону – насекомое знало, чего хочет. Послышался звук автомобиля. Егоров насторожился. Из переулка выскочил грузовичок. Рыжий отрицательно покачал головой.

– Кажется, купец сорвался, – усмехнулся Егоров. – Делать-то что будем?

– Да договорились железно! – обиженно протянул Рыжий. – Мужик надежный.

Они замолчали. Егоров задумался. Деньги есть. С деньгами можно что-то придумать: например путешествовать. Разные страны, материки, но на душе такая боль, ни в какой Африке от нее не спрячешься. А почему путешествовать? Можно в экспедицию! На вершину или в пещеру, в джунгли, в глубину морскую – там риск, адреналина может, больше чем в воровстве! Надо так и сделать, сдать товар и все – завязать, бросить. Егорову стало легко. Он вдруг понял, что может жить по-другому – воровать противно. Вновь послышался звук автомобиля и из ближайшей улицы выскочил фургон "УАЗик"

– Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнул Рыжий. Вскоре фургон подкатил к ним и из кабины вылез невысокий узкоплечий парень.

– Давай товар! – сходу потребовал он.

– Покажи сначала деньги! – остановил его Егоров.

Тот вернулся в кабину, достал кейс и, подхватив его под мышку, спросил:

– Товар где?

– Пачки будем распечатывать, – предупредил Егоров.

– Ладно, – согласился узкоплечий. – Сначала бы на товар посмотреть?

– Покажи ему, – крикнул Егоров напарнику, и Рыжий с парнем ненадолго скрылись в будке.

– Товар хороший, – похвалил узкоплечий, когда они вернулись, и направился к машине. Он открыл заднюю дверь фургона, оттуда выпрыгнул крупный мужик. Его смуглое, с тяжелой нижней челюстью лицо и автомат в руках делали ситуацию абсолютно ясной.

– К стенке, – спокойно произнес он, даже не пытаясь пугать оружием. Была в его скрежещущем голосе такая убежденность в своем превосходстве, что Егоров растерялся. Он всегда терялся перед наглостью, лишь потом спохватывался – этот мужик с тяжелой челюстью не грабил, он просто их не считал за людей. Егоров побрел к будке.

– Ты, сплюснутый, – прикрикнул бандит на Рыжего, который не спешил выполнять команду. – Я что сказал?

Рыжий не переносил, когда ему напоминали о форме его головы, но тут промолчал.

Шофер начал таскать из будки и складывать в фургон меха. Смуглый стоял у машины и равнодушно смотрел куда-то вдаль. Егоров с напарником, прислонившись к стене, растерянно наблюдали, как их товару налаживают ноги. Наконец, узкоплечий закончил. Бандиты не торопясь перекурили, затем шофер полез в кабину, а смуглый забрался в фургон, одной рукой придерживая дверь. В другой у него была скорострельная игрушка, ствол которой глядел в сторону быстро обедневших подельщиков.

– Пока не повернем, стойте смирно, – предупредил он обыденным голосом, но его холодный цепкий взгляд говорил: иначе будет плохо – в это верилось сразу.

Машина тронулась с места, Егоров дернулся, но Рыжий схватил его за руку:

– Это же Череп!

– Тот самый?

Машина повернула за поворот и исчезла из вида.

– Все – закрываем лавочку, – спокойно произнес Егоров, хотя внутри у него кипело.

Они опустились вниз, где в кустах была спрятана машина. Егоров завел "Жигули", подождал, пока Рыжий усядется рядом, а затем придавил педаль газа – машина рванула с места. Егоров в бешенстве гнал "Жигули" по проселку. Трясло и кидало, но Егоров, вцепившись в баранку, не сбавлял скорость.

– Говорил ведь Заика – мочить надо Черепа! Боятся, козлы, – запричитал Рыжий. – Надо же, сколько добра ушло!

Когда выбрались на шоссе, Егоров дал себе волю – мотор запел, девятка шла за сто сорок.

– Гад позорный! Падла, как не повезло… Ну, ништяк, ништяк! – всю дорогу Рыжий ныл, проклиная судьбу. У Егорова и так было паскудно на душе, да еще это нытье напарника – хотелось остановить машину и набить ему морду.

– Может, этот Череп не так и опасен? – сдерживая себя, спросил он.

– Торопыга тоже так посчитал, а Череп взял да и отрубил ему голову.

– А ты видел? Может не рубил? Знаешь, многие любят пустить слушок для авторитета!

– Мне Стакан рассказывал, он сам был там. А потом подтвердил Рамс, Гоблин тоже был там. Дело было возле мебельной фабрики, прямо за гаражами. Череп взял топор, маленький такой, с такими туристы ходят, и сказал Торопыге: ты, гад, делай, что велю, а то башку смахну. Торопыга ему не поверил. Даже газеты писали: нашли, мол, мужчину без головы.

Егоров подъехал к дому и остановил машину. Рыжий подождал, пока тот загонит "Жигули" в гараж, и они вместе поднялись в дом. Рыжий сбросил ботинки, прошел к столу. Егоров сел напротив и зло заметил:

– Купец-то твой сдал нас! Разобраться бы с ним!

– Че разбираться? На крючке он сидит у Черепа! Ясное дело.

– Ну и что с того? Что так козлу и спустить?

– Если Череп кого зарядил – не сорвешься!

– Теперь выходит наша очередь?

– Засветились мы…

Егоров надолго засмотрелся в окно. С его места были видны лишь крыши домов напротив, да небо. Было заметно: он напряженно размышляет. Рыжий молчал, ждал, что скажет шеф.

– Я думаю, Черепа надо будет сдать, – наконец, произнес тот.

– За что? – поинтересовался Рыжий.

– За убийство.

– За Торопыгу? – уточнил Рыжий.

– Да. За него. За убийство срок будет не маленький.

– За Торопыгу много не дадут. У него четыре судимости.

– Неважно. Его будут судить за убийство человека. У самого Черепа, поди, уже есть судимости?

– Есть, но вот сколько, не скажу.

– Видишь, он – рецидивист. Срок будет приличный!

– А дадут ли? – Рыжий скептически поджал губы. – Имей в виду – против него показаний не будет.

– А Рамс? А Стакан? А Гоблин?

– Да нет, те побояться!

– А может, ты что-нибудь и за ними знаешь? Чтобы их прижать можно было!

– Да, кое-что есть. За Стаканом – пара магазинов, а у Рамса так себе, зашел в аптеку, а там и брать-то нечего. А Гоблин… я не хочу его подставлять, все таки работали одно время вместе. Но все равно, они не попрут против Черепа.

– Там будет видно, – Егоров поднялся и подошел к шкафу, где на полках лежали кипы старых газет. Он был спокоен, бешенство улеглось, потому что знал: наехать на себя вот так запросто он не позволит. Егоров начинал охоту и чего бы это ему не стоило… Череп противник страшный, но всего лишь уголовник и явно умом не отличается, так что…

– Сначала примемся за Стакана, – Егоров разложил газеты на столе, взял ручку и чистый лист бумаги. – Что знаешь за ним.

– А че я знаю? Все…

– Ну, какие магазины, когда…

– А! Ну, это....

Через час анонимки были готовы. Егоров запечатал их в конверты, надписал адреса и подал их Рыжему.

– Бросишь в ящик у почтамта. Давай, отнеси сейчас же!

– Ладно, – согласился Рыжий и поднялся с дивана. На улице было пасмурно. Он доехал до почтамта на автобусе. Бросив в щель ящика оба конверта, прошел к остановке, сел в трамвай и удобно устроился на сиденье у окна – путь предстоял неблизкий. Дом, в котором он снимал комнату, находился на окраине города. Трамвай бойко стучал колесами о рельсы. Чем дальше от центра, тем дома становились все ниже и ниже. Их облик делался попроще, уже не было в них аристократизма домов центральных улиц, а ближе к окраине дома пошли сплошь развалюхи, в которых нужда глядела во все окна.

– Не понимает шеф воровской жизни, – думал Рыжий, – не вор он, хотя и ворует. Не может вор дать показания на своего, хоть убей! И это не просто опасно, но есть и воровская честь, да язык не повернется! Всегда было так – кто сильнее, тот и прав. Что тут поделаешь, закон джунглей. Череп сильнее, да еще как сильнее. Против него ничего не сделаешь, надо понимать! Хотя Егорова, и сам черт не поймет, вроде, тоже не прост, ох как не прост. Но Череп есть Череп!

Рыжий сошел с трамвая за остановку до своей. На углу стояла старая церковь, деревянная, давно просившая ремонт. Ради нее он и сошел заранее. Рыжий замедлил шаги, ему хотелось зайти вовнутрь, хотелось зайти уже не раз, но почему-то он не решался. Сегодня в церковь входили и выходили из нее люди, в основном женщины, чаще пожилые, но были и молодые, хорошо одетые. Рыжий вошел тоже. Внутреннее убранство поразило его: богатая роспись стен и потолка, блеск золота, и голос – густо наполнявший большое помещение. Рыжий постоял в толпе молчаливых, чем-то похожих друг на друга людей. Может, выражением лиц? Их, верно, делали похожими мысли об одном и том же.

Рыжий осторожно, стараясь не мешать службе вышел. От церкви он спустился вниз к маленькому домику, где у одинокой старухи снимал комнату. Тихо отворил дверь, что бы не беспокоить пожилую женщину и прошел к себе в комнату. Сегодня почему-то в глаза бросилась убогость его жилища. В голове мелькнуло: он может позволить себе жилище и побогаче, но хлопотать ему было лень, да и большой надобности в том не было – он привык к простоте своего существования.

ГЛАВА 13

Ночью в барак пришел Косой. Картавый еще не спал, в последнее время он спал совсем плохо.

– Слышь! – без предисловий начал тот, усаживаясь на край нар. – Мужики треплют, мол, Никодимыч на крыше лесопильного цеха целыми днями дрыхнет. Мол, лежка там у него. Нажрется и туда.

– Завтра проверим, – бросил Картавый.

– Ага! Я слажу, потом тебе скажу!

– Ты только, когда полезешь, не засветись!

– Да есть лестница со второго этажа, не видно ее.

– Ты это зря расспрашивал про Никодимыча…

– Да я не спрашивал, сам разговор зашел.

– Ладно, иди!

Косой кивнул и исчез, а Картавый еще долго пытался вспомнить: мог ли подслушать Никодимыч его разговоры с Цыганом? И не дай Бог, кто из пацанов проболтался!

На другой день в промзоне, едва лесотяга со скрежетом тронулась с места, к Картавому подошел Косой. В глазах читалось радостное возбуждение.

– Все, засек я Никодимыча, – заторопился он, – видел я, как поднялся он на крышу. Гад, с утра нажрался – в дрыбаган!

–Ты спирт который спер кончил ?

– Да ты что? Я его заныкал, хотел со всеми…

– Бери спирт, пойдем угощать другана, да так, что бы корешки свои уже нигде не пустил!

– Приходи ко мне через полчаса, – предложил Косой, – я все подготовлю!

Он метнулся наверх, к цеху. Картавый глянул на часы и принялся, под лязг лесотяги и ленивый матерок работающих мужиков, ждать…

Косой встретил его у ворот цеха. В огромном помещении стоял грохот, рабочие сновали вокруг гигантских пилорам, никому до них не было дела. Они по железным ступенькам лестницы поднялись на залитую гудроном крышу, на которой двумя шеренгами торчали вентиляционные трубы. Дул легкий ветерок, но было тепло. Слесарь по вентиляции Никодимыч, как и утверждал Косой, был здесь. Он лежал подле трубы и шум работающего вентилятора нисколько не мешал ему спать. Грязная телогрейка служил ему постелью, вторая была уложена под голову. Глядя в худое рыжеватое лицо, было понятно – это спит пьяный. Тот не услышал, как к нему подошли.

– Ты хватай за одежду, – предупредил Картавый, говорил он довольно громко, что бы перекрыть шум работающего вентилятора, – никаких следов на теле! Понял?

Косой кивнул. Картавый искоса наблюдал за ним, тот понимал, что предстоит, лицо его выражало решимость человека, готового броситься в ледяную воду.

– Где спирт?

Косой достал из-за пазухи пузырек, до половины наполненный прозрачной жидкостью.

– Ты уверен, что это спирт? -

– Да я хлебнул вчера, – виновато признался Косой, – спирт чистейший!

– Положи пузырь и хватай другана за рукава!

Косой поставил дрожащей рукой пузырек на гудрон и, чуть помешкав, упал на спящего. В то же мгновение Картавый встретил взгляд побелевших глаз проснувшегося зека, в его груди поднялось злобное волнение. Он схватил Никодимыча за волосы и тот забился в руках заключенных. Косой держал его руки крепко, да и стукачок этот силой не отличался. Картавый опрокинул его спиной на свое полусогнутое колено. Никодимыч не кричал, то ли понимал: из-за шума работающего вентилятора его будет трудно услышать, то ли от страха лишился голоса.

– Угости корефана, – прокричал Картавый.

Тот мотнул головой и поднял пузырек.

– Осторожнее, – предупредил Картавый. Косой влил сквозь стиснутые зубы Никодимыча порцию спирта, тот закашлял.

– Помногу не надо, – крикнул Картавый, – в легкие попадет. Давай еще!

Спирт еще раз булькнул, после нескольких вынужденных глотков Никодимыча затошнило.

– Подожди! – остановил напарника Картавый.

Никодимич судорожно сглатывал, изо рта шла слюна.

– Дай ему нюхнуть! – распоряжался Картавый. Косой поднес к носу зека пузырек, тот мотал головой: изо рта и носа ударила рвота. Картавый закинул Никодимычу наверх голову и зажал ему ладонью рот и нос. Зек изо всех сил вырывался, но его держали крепко. Рвота набивала тому носоглотку, он судорожно глотал ее, тут же корчась в новой рвоте. Вдруг он захрипел – блевотина пошла в легкие. Через минуту Никодимыч забился в судорогах и затих. Из его широко раскрытых глаз быстро уходила жизнь. Картавый убрал руку и с отвращением вытер ладонь о свою рубашку, затем, осторожно взяв пузырек со спиртом, обжал его ладонью покойника.

– Он что… того? – неспокойным голосом спросил Косой.

Картавый испытующе взглянул в его побледневшее лицо:

– Дорвался до бесплатного и захлебнулся в блевотине, это бывает.

–А, – понимающе протянул Косой, словно и не был участником происшедшего.

Картавый придал телу покойника положение спящего, поправил телогрейки – ничто не должно свидетельствовать о том, что здесь была схватка.

Затем они прошли к лестнице, но прежде чему ступить на ступеньку Картавый еще раз окинул взглядом труп, ему казалось, что он что-то упустил, не заметил. Спустившись в помещение цеха, Картавый зашел в умывальник и с отвращением отстирал блевотину с рубашки, не снимая ее с себя.

– Никому ни слова! – предупредил он напарника. – Понял?

Косой кивнул, он уже оправился от потрясения.

– Наши друзья хотят отмазаться! – довольно спокойным голосом предупредил он. – Брезгун мочой исходит, мол, порву гадов!

– Пускай хотят! Мы их мордой в парашу!

– Вот, вот и я так думаю! – обрадовался Косой – слова пахана его здорово взбодрили.

.

ГЛАВА 14

– Рамс со Стаканом вторую неделю, как в КПЗ, а Череп в ресторане "Центральный" спускает наши с тобой денежки. – Рыжий сидел на диване и невесело скалил зубы. Видимо представляя, что у него в руках настоящее оружие, он целился куда-то из своей зажигалки.

– Откуда знаешь, что в ресторане?

– Да уж знаю, поверь.

В доме Егорова, словно, был покойник. Хозяин такого результата не ожидал – анонимка дошла до назначения, свидетелей взяли, а Череп – на свободе!

– Вот он твой распрекрасный план. Сработает, сработает! Я ж тебя предупреждал! – ворчал Рыжий.

– А, может, ищут Черепа? Ну не могут найти, прячется.

– Прячется-то он всегда прячется, но вот менты его не ищут, знаю доподлинно. Когда менты кого ищут, шорох идет…

На Рыжем нескладно сидели затертые джинсы, ворот клетчатой рубашки, по обыкновению, был грязен. Егоров же одеваться умел, на нем всегда было то, что ему шло, и что не обращало внимания. Он стоял у окна и рассеянным взглядом встречал и провожал прохожих:

– Значит, свидетели не заговорили…

По его лицу возраст определить было трудно, но волосы на голове заметно редели, в глазах чувствовалась житейская умудренность.

– Черепа надо наказать! Не оставлять же так, – билось в мозгу, но конкретно в голову ничего не шло.

– Слышь! – заговорил Рыжий. – Мне один мужик рассказывал: около их сада была какая-то, химическая установка – огромная. Так вот, она взорвалась несколько лет тому назад, и все садоводы ходят туда трубы отпиливать, там их – море. А этот мужик нашел лаз наверх и говорит, что там есть платина, кило пять или шесть.

Егоров, рассеянно слушая напарника, думал о своем:

– Говоришь, пять килограммов?

– Может, и больше.

– Так, – протянул Егоров. – Верить можно?

– Откуда я знаю? Проверить ведь не долго.

– Не долго – этот верно, – процедил Егоров, думая о своем и вдруг предложил – расскажи, что знаешь про Черепа? Где живет, чем занимается?

– Занимается чем известно, – осклабился Рыжий. – А вот где живет, где укрывается, как говорят менты, – это вопрос.

– След – то, наверное, взять можно?

– След брать опасно… Начнешь расспрашивать, шепнут Черепу, встретит…

– Ты говорил что-то насчет ресторана "Центральный", мол, бывает там.

– Бывает – это точно, но там ты его не увидишь. Балкон в ресторане есть специально для блатных. Как приходят, как уходят – в тайне. Хозяева марку берегут – блатные клиенты самые богатые, такие деньги там оставляют. Да если что случится, с хозяина спросят, будь здоров, спросят, да так, что…

– Неужели нельзя осторожно разговор навести?

– Если у Заики? Там народ собирается разный поиграть в карты.

– Ну, вот и сходи… Не хочешь?

– Так ведь без денег карту тебе не сдадут, а в гости туда не ходят!

– У тебя нет денег? – удивленно протянул Егоров.

– Кончились, – хмуро подтвердил Рыжий.

Часть добытых ими денег Егоров не делил, объяснив: это на развитие дела. Часть Рыжий оставил шефу на сохранение, потому что у самого они не держались, а остальные словно испарились. Две недели он ходил по ресторанам, пил и жрал что подороже, да к тому же здорово не везло в карты.

– Да куда ж ты столько денег дел?

– Мои деньги, куда хочу, туда и деваю. Че, я тебе отчет должен давать что ли? – неожиданно окрысился Рыжий.

Егоров вздохнул и вышел из комнаты. Вскоре вернулся, держа в руке несколько пачек.

– Хватит?

– А чьи это деньги? Мои что ли? – подозрительно спросил Рыжий.

– Общие.

– Для начала хватит, – Рыжий заметно повеселел и засобирался…

Егоров затопил камин, опустился в кресле и вздохнул.