Пес не мог наблюдать за дальнейшими мучениями Терезы и лишь бессильно поник головой. Невольно в памяти всплыли недавние события, те, когда он сидел в орденской тюрьме. Уж лучше бы его повесили в крепости, чем над ним будут измываться эти выжившие из ума фанатики. Что же ты не придешь на помощь, дорогой друг Бэзил? Видимо, ты уготовил смерть еще более жуткую и мучительную, чем ту, что ожидала в Кёнигсберге.
Вдруг стало обидно и горько, как никогда раньше. Ведь с самыми лучшими намерениями он доверился этому чертову невидимке. Чем же он думал? Очередной ужасный вопль женщины заставил и самого Пса отчаянно завопить. Но кляп пропустил лишь жижу вспененной слюны.
Неотвратимо довлело чувство, что он будет следующим. Вместе с этим, Бронте ощущал, как постепенно впадает в неистовое безумие – настолько окружающее сделалось невыносимым. Выпучив, как рыба, глаза, он начал биться в припадке, звеня цепями и изрыгая мутную пену. Мышцы напрягались и сокращались в сильных спазмах, и через мгновение перед глазами стали возникать разноцветные круги, то и дело сменяясь одни другими.
– Нам доподлинно известно, что ты заключила договор с дьяволом и, неоднократно натираясь мазью, изготовленной по его наущению, верхом на свинье посещала ведьмовские шабаши. Отпираться нет никакого резона, – не обращая ни малейшего внимания на конвульсии Пса, Гзанда сначала сам лизнул, вытащив откуда-то, колосок ржи, затем передал его писарю, и тот, тоже лизнув, отдал его брату Джузеппе.
– Пресвятая Дева Мария, прости их, ибо не ведают, что творят, – искалеченная женщина едва шевелила губами. – Я не ведьма!
О, Боже, избавь меня от этих страданий…
– Господь оставил тебя в тот час, когда ты запятнала Его имя этим позорным демоническим договором. Твоя кара неотвратима, признайся в ведовстве и уповай на прощение Божье. Иначе я сотворю с тобой такое, что от жалости заплачет даже камень.
Несколько раз теряя сознание и вновь приходя в себя, Пес слышал отрывки реплик упорствующей Терезы и проклятий инквизиторов.
В конце концов мучительные пытки ненадолго прекратились – монахи, видно, сами устали. Однако через некоторое время, счет коему Пес давно потерял, женщина все-таки еле слышно прошептала признание.
Гзанда довольно усмехнулся, остальные хлопнули в ладоши. Сквозь мрачное хитросплетение пляшущих силуэтов прусс мельком углядел изможденное лицо несчастной: расплавленная смола, подобно огненным слезам, разделила его на три обожженные части, кожа, как тонкий воск, местами отслоилась…
– Таким образом, получив признание от богомерзкой ведьмы Терезы, я, Гзанда Зоркий, властью, данной мне Господом, – при этих словах инквизитор соединил ладони, – повелеваю с сего времени исключить ее из причастных церкви как отравленное чернокнижием отродье. Однако, учитывая времена и обстоятельства, смертный приговор колдунье будет приведен в исполнение прямо здесь. Сжальтесь над ней, любезные братья, и окажите ей милость в виде удушения.
Повинуясь своему наставнику, братья Карло и Джанини спустили Терезу сверху и оттащили ее в противоположный угол, туда, где стояла плаха с воткнутым в нее топором. Карло опять лизнул колосок, отдал его Джанини, после чего подобрал с пола палку с продетой в нее петлей. Затем брат Джанини обхватил то, что осталось от еще живой молодой женщины и надел петлю гарротты ей на шею, а брат Карло стал прокручивать палку вокруг оси. Петля все сильнее сжималась вокруг шеи страдалицы, и вскоре хрип совсем прекратился. Вряд ли кому-нибудь удавалось спастись из этого насквозь пропахшего страхом жертв и молитвами палачей подвала.
– Да что ж вы так дрожите? – отец Джузеппе окатил мерзкой застоявшейся водой из протекающего ушата пришедшего в себя Пса. – Я вижу, вам страшно. Не бойтесь, мы вас отпустим, только зададим несколько вопросов.
– Я один раз уже поверил, спасибо, – к пруссу постепенно стало возвращаться чувство реальности. – Где мои друзья и что вы сделали с этой бедной женщиной? Чем она заслужила такую ужасную смерть?
– Она нанесла чудовищное оскорбление Божественному величию, связав себя порочными путами с сатаной, – теперь в сторону Пса повернулся Гзанда – овальное лицо, тонкие губы, прямой нос и впалые щеки этого человека делали его более похожим на болезненного университетского магистра, чем инквизитора. – Будучи развращена, пленена искусителем и покинута Создателем, она искала помощи у дьявола, а посему благочестивая паства должна быть очищена от подобной скверны. Проявив свою слабость, ведьма навлекла на себя гнев Всемогущего, давшего нам право на возмездие.
– Карло, помоги мне, – Джанини подошел сбоку к прикованному Псу и освободил одну его руку, вторую отцепил брат Карло, он же расстегнул ошейник и вытащил кляп. – Давай его на место этой уродливой твари.
«Добрый» священник, отец Джузеппе, вылил еще одно ведро на лестницу, к которой ранее была привязана Тереза, чтобы смыть ее запекшуюся кровь. Затем два живодера-инквизитора волоком дотащили Гектора в центр помещения и закрепили его конечности на деревянной конструкции, положенной теперь горизонтально. Сил сопротивляться у прусса не было, да и попробуй высвободиться из лап пятерых крепких мужчин.
Голова все еще саднила от колотушки, запущенной кем-то из монахов, во рту пересохло, спазмы внизу живота каждую секунду болезненно напоминали о том, что все происходит взаправду, а сердце так и норовило предательски выскочить из груди. Перспектива разделить судьбу растерзанной Терезы казалась гораздо более ясной, чем ступить на помост лобного места каких-то пару дней назад. А ведь истинный дурак – сам же прискакал сюда, можно сказать, даже улегся на эту лестницу.
– У тебя могло сложиться о нас ошибочное мнение, – на лоб Псу легла холодная, как у покойника рука, – якобы мы какие-то мясники и изуверы. Это отнюдь не так. Допрос совершенно необязателен, если согласишься все рассказать добровольно. Ты не еретик и не чародей, тебе не обязательно страдать.
– А что вы хотите услышать? – попытавшись натянуть на себя некое подобие улыбки, Гектор решил, что сделает все возможное, чтобы не показаться напуганным, и заметил, как все стоявшие вокруг удивленно переглянулись. – Я из инспекции, нас скоро будут искать, все знают, что мы поехали в эти края. В городе нас видели, мы спрашивали сюда дорогу, через день-другой здесь появятся суровые мужчины с крестами на плащах.
– У меня впереди целая ночь, господин инспектор, и в моем распоряжении здесь находится внушительный инструментарий, – Гзанда схватил связанного по рукам и ногам прусса за кадык двумя пальцами, заставив того гулко закашляться. – Ты, видно, забыл, что брат Джанини привел вас сюда. Из какой же вы инспекции, когда искали нашу церковь еще в Шрефтлакене? Как ты узнал об этом месте? Что ты здесь ищешь?
– Ладно, вы меня раскусили! Мы из особого орденского отряда, расследуем исчезновения людей. Концы вели в вашу церковь. Нас будут искать.
– С каких пор викинги стали входить в особые отряды? Это же наемники, – глава инквизиторской группы махнул рукой, и братья подняли камень, что недавно служил грузом для Терезы, затем, кряхтя от натуги, положили его Гектору на грудь. – Я тебе предлагал отвечать по-хорошему, кто ты такой и как ты на нас вышел.
– Я говорю правду, – на заплеванную рубаху Пса теперь добавились еще и капельки алой крови, когда он начал заходиться в хрипе и сухом кашле. – Они были наемниками, а сейчас на службе у ордена за подвиги в боях. Снимите камень, я не могу дышать. Клянусь самим Господом, что это правда.
– Не упоминай имя Господне всуе, грабитель и преступник. Ты рассчитывал найти здесь чем поживиться, но мы тебя опередили, подлый мерзавец.
Вдруг через секунду обезумевшим взглядом Пес заметил, что все инквизиторы, включая писаря, начали как-то странно искривлять и выгибать конечности, будто в них вселился какой-то бес. Сначала раздавленному в прямом и переносном смысле пруссу показалось, что все сборище палачей и сумасшедших этой бесовской пляской издевается над ним, как бы подражая его мукам и боли.
Вскоре они стали водить вокруг него хоровод, сначала еле слышно, а потом все громче и громче читая на непонятном языке псалмы и молитвы. Он понял это, уловив в их сбивчивой речи имена разных святых. Вот тогда ему стало действительно страшно, даже показалось, что тени, отбрасываемые свечами на забрызганные кровью стены, заплясали в такт убийцам.
Проходя около пленника, священники наклонялись к его ушам, чтобы прошептать какие-то таинственные слова. И от ужаса, который вселяли своим ритуалом черные инквизиторы, накрепко привязанный к лестнице прусс начинал извиваться. Мысль о том, что его хотят принести в жертву неким темным божествам, безотчетно захватила рассудок Пса, в животе прощальным набатом зазвенели колокола, и вены отчетливо проступили сквозь побледневшую кожу.
Его существом завладел первобытный ужас. Из груди, казалось, вот-вот должен был вырваться наружу древний зверь, наконец-то почувствовавший прямую угрозу своему бытию. Бессильное мычание Гектора тонуло в звучном монотонном гуле, исходящем от пяти помутившихся разумом священнослужителей. И когда его глаза чуть не лопнули от напряжения, в дверь постучали. Громкий стук как будто вернул инквизиторов в явь – они, как по волшебству, все разом остановились и замолчали.
– Кого там еще принесло? – первым подал голос отец Джузеппе.
– Это я – Циклоп. Откройте.
– Что за спешка такая, подожди, мы скоро выйдем.
– Нет, здесь кое-что случилось, вам лучше открыть. Не тяни Джузеппе, открывай. Дело серьезное, – стук повторился.
– Черти тебя дери, что там еще? – Гзанда подошел к двери и отворил в ней маленькое зарешеченное окошечко. – Что стряслось?
– Эти двое викингов, – Пес медленно повернул голову в сторону двери и на мгновение замер, – они сбежали.
– Что? Что ты сказал, уродливая скотина? – У Гектора немного отлегло от сердца, когда Гзанда стал брызгать слюной и перешел на визг: вот она, призрачная надежда, хоть бы его новые знакомые не исчезли насовсем. – Как сбежали, да я с тебя шкуру спущу!
Главарь шайки зазвенел ключами и, когда нашел нужный, распахнул дверь, но сразу же об этом пожалел. Сокрушительный удар обрушился на челюсть Гзанды, его отбросило в другой конец комнаты, а зубы инквизитора стремительно разлетелись по полу. Пес видел, как в помещение ворвались три человека – двое викингов и один незнакомец, в длинной, до пят, одежде и с закрытым, как у сарацина, лицом.
Писарь Пиетро мгновенно исчез под столом, отец Джузеппе забился в угол, а братья Джанини и Карло похватали со стола ножи и встали бок о бок у дальней стены. Однако боевой пыл монахов заметно поубавился, когда в руках викингов появились их счастливые топоры, украшенные военными рунами, не раз спасавшие им жизнь в смертельных баталиях.
Первым не выдержал Карло, он, как недавно гости с севера, кинулся навстречу своей незавидной судьбе, с ножом в вытянутой руке. Подножка, вовремя подставленная Гуннаром, точно направила излишне резвого монаха на страшный удар Тронда, нанесенный его могучим кулаком. Возликовавший Гектор с удовольствием, насколько позволяло его состояние, наблюдал сначала отрыв от земли, а затем и сам полет прогнувшего спину назад брата. Приземлился тот уже без сознания.
Джанини, дрожа от страха, выронил нож и тоже опустился на колени рядом с отцом Джузеппе. Циклоп помог викингам спихнуть камень с Пса и отвязать его. Спасители перенесли прусса к столу, из-под которого пинками выгнали Пиетро, и усадили настрадавшегося Гектора на место писаря.
Через пять минут расстановка сил изменилась кардинальным образом: на месте Терезы висел брат Карло, внутри «железной девы» находился еле живой от ужаса брат Джанини, к дыбе привязали отца Джузеппе, к лестнице – дрожащего как осиновый лист брата Пиетро, а на стул с шипами усадили самого Гзанду.
– Но как вам удалось?.. – Пес до сих пор не мог поверить в свое счастливое освобождение, он даже был готов расцеловать всех спасителей, включая прокаженного Циклопа.
– Долго рассказывать, – Тронд раздувал искру под стулом Гзанды, – в двух словах: спасибо Циклопу. Он здесь главный у больных. И он не очень-то доволен своим начальством, но его можно понять.
– Гзанда, я должен был это сделать давным-давно, но боялся, – вся в огромных волдырях, гноящаяся рука Циклопа взяла Гзанду за слабую челюсть. – Ты вселил в меня страх, настала твоя очередь бояться!
– Да избавит вас Господь от этих жутких заблуждений, – слезные мольбы братьев еще больше развеселили Гуннара. – Мы воплощали исключительно волю Божью. Всем отступникам ниспослана Его кара. Мы невиновны, только Бог вправе нас судить – не приведи Господи вам меня ослушаться.
– Мне очень хочется знать, – в разговор вмешался Пес, – а эту несчастную женщину и всех остальных безвинно убитых кто судил: Бог или вы? Как там говорится? Не судите, да не судимы будете! Сейчас судить будут вас.
– Ты не имеешь права, – Джузеппе перешел на визг. – Как смеешь ты обвинять нас в несправедливости, когда мы огнем и мечом преследовали колдовскую заразу? Я кричу изо всех сил, возвещая заповедь Господню: «ведьмы не оставляй в живых». Одумайся, ибо в противном случае Божий гнев обрушится на твою безумную голову!
– Заткнись, Джузеппе! – этот голос принадлежал женщине, и Пес невольно обернулся в сторону двери, ровным счетом ничего не понимая: там стояла миловидная девушка, как две капли воды похожая на Терезу. – Ты убил мою сестру, вы все ее убили. И нет вам, извергам, прощенья и пощады! Гореть вам в аду! Но сначала испытаете все страдания, на которые обрекли многих ни в чем не повинных женщин и мужчин.
– А это кто? – появлению здесь женщины Гектор удивился не меньше, чем появлению викингов и Циклопа в самый нужный момент.
– Тоже долго рассказывать, – Циклоп осматривал инструментарий, заботливо приготовленный на инквизиторском столе. – Сестра Терезы – Анна.
– А я – Гектор… – пришедший в себя прусс сразу же осекся, когда поймал на себе не очень дружелюбный взгляд Тронда. – Хм, так вот, отец Джузеппе, я никогда не верил в вашего Бога. Но раз ты на него так уповаешь, то пусть он тебе и помогает.
– Я проклинаю вас всех, каждого из вас в отдельности и весь ваш род, – Гзанда понимал, что времени у него осталось немного, поскольку костер под ним уже хорошо разгорелся, капли пота стекали у него со лба, и он решил произнести свои последние слова. – В геенне огненной вам уготована участь всей той скверны, что мы, правоверные христиане, туда отправили. Ваши души сгнили изнутри, как труп бродячей собаки, когда вы подняли руку на Божьих посредников. Будьте вы прокляты!
– Все сказал? – викинг подложил еще пару дров в жаровню под Гзандой. – Неплохой стульчик соорудили, правда? Подмигни, если что, я еще полешко подброшу.
О проекте
О подписке