Тенденция очевидна: видим рост числа работников госорганов на фоне убывающего по численности рабочего класса и крестьянства. Отсюда вывод: чем больше госслужащих – тем хуже управление и забота о развитии. Их число уже составляет 2/3 от численности квалифицированных рабочих, занятых во всей отечественной обрабатывающей промышленности. Это примерно 90 человек с окладами значительно выше, чем у рабочего, на 1000 рабочих мест (относительно всего трудоспособного населения). А если россиян занято только 27,093 млн., то уже 237 чиновников на 1000 рабочих мест, занятых россиянами. Справочник «Россия в цифрах. 2016 г.» даёт сопоставительные сведения по числу работников федеральных органов исполнительной власти:

При этом, очевидно, занятых считает всех, включая неизвестно где занятых – не менее 68 млн. А если в России работает 27,093 млн. человек – россиян, то численность работников только в федеральной исполнительной власти переваливает за 45 человек на 1000 занятых. Сравните с США или Великобританией: страна обюрокрачена малоэффективными менеджерами, привлечёнными к управлению на фоне вообще неэффективных реформ.

Однако наша итоговая цифра по государственным служащим расходится с цифрой в таблице 5.4 по строке «государственное управление и обеспечение военной безопасности», где на 2018 г. значится 3648,1 тыс. человек. Это и государственные люди и военнослужащие? Такая же таблица и в справочнике «Торговля в России. 2019» и цифра чуть другая – 3651 тыс. человек. Здесь вместе с военными ещё и социальные работники. Хотя, казалось бы, какое отношение имеют чиновники и военнослужащие к торговле? Тем не менее, вот скан страницы из Справочника:

В таблице не выделен такой вид деятельности как охрана правопорядка. А ведь по числу полицейских Россия на первом месте. Кроме них ещё неисчислимое множество охранников. По некоторым оценкам – 1,5 млн. человек. Чиновников различного уровня 6419200 человек. Военнослужащих выделить не можем. Как мы понимаем, социальные работники в одной строке с обеспечением военной безопасности – это чтобы окончательно никто ничего не мог понять в статистике вообще и в структуре занятости, в частности.

Статистика приводится из общей численности занятых – 71491 тыс. человек (если сложить построчно занятых за 2018 г.), хотя в строке «всего» мы видим – 71562 тыс. человек.

Таким образом, по числу чиновников цифра совсем теряется. Сколько же их на самом деле? Кроме того, мы знаем, что на нашем рынке занята целая армия иностранных рабочих. Поскольку это никак не отражено в таблице, то вся информация плывёт из-за отсутствия точных сведений.

Кроме того, посмотрим на таблицу 5.3 «Рабочая сила по статусу участия в составе рабочей силы в 2018 г.»:

Кто такие «лица, не входящие в состав рабочей силы»? Пенсионеры и малолетние? Нет. В сумме они дают 121256 тысяч человек (76190+45066), а должны были дать либо всё население, либо всё трудоспособное население: баланс должен сходиться на какой-то итоговой строке. Разница с общей численностью населения – 25624 тыс. человек (как раз число малолетних до 15 лет), а разница с численностью трудоспособного населения, учитывая, что его оценки разнятся в статистике от 82264 тыс. чел. (табл. 4.2) до 88836 тыс. чел. (см. таблицу Росстат в статье «Кому мешает жить призрак?») – это от 32 (121256–88836) до 39 млн. человек (121256–82264) сверх численности трудоспособного населения. Следовательно, можно утверждать, что статистика по «занятым» учла значительную часть иностранной рабочей силы, занятой в нашей экономике. Поскольку в учете трудоспособного населения и незанятых речь может идти только о россиянах, можно, исходя из этих данных, ориентировочно оценить число нерезидентов, занятых в экономике России. Сведём выводы в таблицу (2 сценария):

Точнее, я думаю, бесполезно что-либо высчитывать. Ведь статистика не выделяет резидентов и нерезидентов в отдельных видах деятельности. Кроме того, по занятости иностранной рабочей силы в справочнике представлены сведения просто смешные (достаточно посмотреть в любом городе вокруг себя).

Если обобщить и некоторые цифры расставить на свои места, то получится примерно такая структура занятости в нашей экономике:

Как видим в структуре получается, что на одного человека, получающего доход в результате создания добавленной стоимости, приходится в среднем 6,4 человека, которые строят, продают, перепродают, руководят и управляют денежными потоками. Поскольку Росстат не в состоянии посчитать точно даже число чиновников, все версии расчётов структуры занятости в целом по всем секторам экономики имеют право на существование. Попробуем проверить эти расчёты на налоговых сборах. Исходим из того, что все россияне, занятые в экономике, платят налог на доходы физических лиц. Итоговая сумма сборов составила 75,5 млрд. рублей:

Теперь легко убедиться, что: либо люди а) уходят от уплаты налогов; либо б) получают в среднем не более 13300 рублей в месяц; либо в) их значительно меньше, чем 43770 тысяч человек. Это всё – сомножители для получения суммы собранных налогов.

43770 тыс. чел. х 13300 х 13%=75678 млн. руб. Отсюда, если среднемесячная зарплата, как нас уверяют, почти 49 тысяч рублей, тогда:

11850 тыс.чел. х 49000 х 13% = 75485 млн. руб. Поскольку это также нереально, то остаётся золотая середина и по числу занятых россиян и по среднемесячной зарплате. Примем за основу 27093 тыс. человек россиян. Тогда зарплата средняя 21450 рублей: 27093 тыс.чел х 21453 х 13%.

Таким образом, мы вернулись к цифре, которую огласил ТАСС.

Наверно со сборами налогов в стране тоже не всё в порядке. Поэтому вернёмся к таблицам. Чтобы матрица (таблица) сходилась, я взял минимальную цифру по нерезидентам и максимальную (существенно больше, чем приведённая в аналитике ТАСС) по резидентам, что в сумме с лицами, не входящими в состав рабочей силы, составляют трудовые ресурсы – 88836 тыс. человек. Из занятых в производстве можно вычесть ещё армию работников расплодившихся Управляющих компаний, например, к ним отнести 5234,9 тыс. человек (посчитав их не иностранцами, а управленцами) и добавить в строку чиновников (при этом надо вычесть из строки с нерезидентами ту же цифру). В результате мы получим 1 управленца на двух – трёх рабочих, занятых в производстве. Это – бюрократический аппарат, какой при Советской власти и не снился. Только теперь – при отсутствии реальных рабочих мест для значительной резидентской части населения. Добавьте к этому зарплату чиновника, которая значительно больше зарплаты рабочего, растущее число чиновников, и мы получаем главные факторы, обеспечивающие рост среднемесячной зарплаты в стране. Источник доходов чиновников – не реальное производство, а бюджет, который формируется в значительной части от торговли минеральным сырьём. Поэтому опыт последних 30 лет учит: пока их интерес не будет пересекаться с интересом в развитии производства, никаких перемен ждать не приходится.

Отсутствие работы и сущие гроши в качестве заработка – это реальная проблема в стране, которую не решить путём субсидий, пособий, материнского капитала… Свидетельством тому то, что в стране из 85 регионов только 12 не являются дотационными: много потерь из-за простоя потенциальной рабочей силы, низкая зарплата или её отсутствие вовсе… Результат – нет отчислений в бюджет и социальные фонды. Возьмём не самый проблемный регион – Сахалинская область. Не самый проблемный потому, что там нефть. А задаться вопросом – чем, на какие средства там живёт население? Здесь только 13% жилых домов обеспечены газом (среднероссийский уровень – 66%). Регион выживает благодаря льготам. Вот что говорил председатель Сахалинской областной Думы и писали местные СМИ по поводу возможного перераспределения доходов от нефти в пользу федерального центра:

Это при том, что федеральная власть «пытается» закрепить население на Дальнем востоке. А чем? Раньше там была цементная, рыбоперерабатывающая промышленность… Что осталось? Посмотрим, что Сахалин экспортирует. По данным ФТС в статистике внешней торговли это всего несколько позиций:

А де-факто – только одна – нефть и нефтепродукты, рыбы – на 600 млн.$.И вот ещё что любопытно: Сахалин – нефтедобывающий регион, экспортирует нефти на 10 млрд.$. А вот Москва – совсем не добывает нефть, а экспортирует по данным ФТС на 92 млрд.$. :

Доходы от экспорта нефти и нефтепродуктов с Сахалина составляют, как следует из отчётности, – 10,3 млрд.$, это в рублёвом эквиваленте около 640 млрд. рублей. А где они в бюджетных показателях региона (тыс. руб.)?

Секрет недостатка средств для Сахалина и для федерального центра, возможно, кроется в том, что Сахалин – лидер по иностранным инвестициям – 2,17 млрд.$. И основной поток инвестиций – в нефтегазовую отрасль. Раньше бо́льшая часть доходов от нефти оставалась на острове. Однако в 2017 г. федеральный центр перераспределил доходы в пропорции 25%/75% в пользу центра, причём не за счёт иностранного инвестора, а за счёт своего дальневосточного региона. Иностранные «инвесторы» (дочка нидерландской компании Royal Dutch/Shell и два японских конгломерата), при привлечении к добыче, как у нас повелось, оказались предпочтительней отечественных компаний, пусть даже с государственным капиталом. Они воспользовались своим привилегированным положением по полной программе: на непрофильные затраты не скупились, зная, что эти «затраты» не для того, чтобы свою прибыль уменьшить, а для того, чтобы отчисления в виде роялти стране, обладающей правом собственности на нефть в своих недрах, составили незначительную сумму. Как пишет автор статьи Любовь Барабашова (см. https://www.sibreal.org/a/28862597.html), «понимая, что абсолютно любые затраты будут компенсированы, они обрастали иностранными же субподрядчиками и ни в чем себе не отказывали, даже карандаши для офисов закупали за границей за несуразно большие деньги. Время от времени траты инвесторов становились поводами для скандалов, и местные СМИ обсуждали, почему песок для стройки необходимо покупать в Австралии, а обычные лопаты – в США? Неужели поближе нет?». Современные «хозяева» земли русской платили за эти карандаши и лопаты чёрным золотом… Хороши «эффективные» менеджеры. Стране, как отсталому племени стекляшками, платили роялти в размере 6% и только с 2014 г. – 32% от дохода. Но и это – небольшая уступка. Процент от дохода – значит, сумма, не очищенная от затрат. А когда затраты формируются произвольно (карандаши и лопаты по цене золота), то в остатке сущие гроши. Не в этом ли причина высоких долгов и низкой прибыли у «Роснефти»? Такое управление отраслью – пример если не предательства государственных интересов, то вопиющая некомпетентность лиц, назначенных для ведения переговоров, – как минимум. С одной стороны действительно, у нефти нет стоимости, пока какая-нибудь компания не рискнёт своим капиталом и не задействует свой опыт, чтобы произвести разведку, добыть и продать нефть. С другой стороны, где здесь риск? Эти месторождения были открыты ещё в дореволюционные времена. Нашим нефтяникам опыта в разведке, добыче и продаже нефти через специализированные организации было не занимать. Однако предпочтение отдали иностранным компаниям под кабальные условия. Другие богатые нефтедобывающие страны, которые действительно не имели опыта ни в разведке, ни в добыче, ни в сбыте, ещё с конца 40-х годов прошлого века отстояли право на делёж прибыли в пропорции 50:50. Только при таком делении доходов, посчитало когда-то правительство Венесуэлы, доходы стали примерно соответствовать равновесной стоимости извлекаемой нефти и чистой прибыли, извлекаемой иностранными компаниями в Венесуэле. Даже при заключении Соглашения о новых принципах деления дохода компании умудрялись реально брать 60% в свою пользу. Восстановить справедливость удалось лишь путём введения серьёзных новшеств в налоговое законодательство, закрепляющее право на реальные 50%. Тогда, в начале 50-х годов, с этим делением иностранные компании были вынуждены считаться. Особенно после мексиканской экспроприации. Руководство компании Jersey признали: «Мы теперь знаем, что безопасность нашего положения в любой стране зависит не только от исполнения законов и контрактов или от величины наших выплат правительству, но и от того, считают ли правительство и общество в целом в этом государстве и в нашей стране эти отношения справедливыми. Если нет, их надо менять. К сожалению, понятия «справедливость» и «несправедливость» скорее эмоциональные, их нельзя измерить». Этот процесс на справедливое распределение прибыли в 50–60-е годы растекался по всему миру. Давнее негативное отношение иранцев к Великобритании тоже отчасти связано с разграблением нефтяных богатств: англо-иранская нефтяная компания получила прибыли с 1945 по 1950 г. в размере 250 млн.$, а роялти, полученное Ираном, – 90 млн.$. Легко посчитать, что 90 – это 36% от прибыли компании или 26% от суммарной прибыли. Британское правительство получило от англо-иранской нефтяной компании (владея 51% её акций) в виде налогов больше, чем Иран – арендной платы. Тогда в Иране (как и у нас с 90-х годов) вся экономика строилась на доходах от нефти, а Великобритания не хотела делить прибыль по-справедливости. Поэтому оппозиция в Иране выступала за пересмотр условий. Мохаммед Моссадык, председатель парламентского комитета по нефти, заявил: «Единственный источник всех несчастий нашей измученной нации – это нефтяная компания». К чему я это излагаю? К тому, что борьба за справедливое распределение доходов от природных ресурсов ведётся уже 70 лет, и результаты – налицо. Историк экономики Альфред Чандлер так определил успех развития Германии и Японии: «Германское и японское чудо было основано на высокоорганизованном производстве и дешёвой нефти». Вот – главные составляющие успеха реформ. Почему-то наша демократическая власть много говорит об ожиданиях роста (хоть и незаметного), не прилагая при этом никаких усилий ни в области возрождения производства, ни в области обеспечения собственной экономики собственной дешёвой нефтью, козыряя при этом низкой себестоимостью. Как о каком-то преимуществе власти заявляют, что наш бюджет свёрстан из цены на нефть 42,2$ за баррель, а у Саудовской Аравии – из 80$. Но ведь это в первую очередь значит, что саудиты тратят на развитие экономики в два раза больше. А вот себестоимость нефти у них значительно ниже, чем у нас. Они получают с барреля значительно больше, чем Россия. Тем более, когда рассматриваем такие кабальные условия, как по Сахалину. Наше правительство в отличие от стран, как раньше говорили, третьего мира, удовлетворились 6%-ми – чем не колониальные условия? Раздачей за бесценок ресурсов наша доморощенная демократия потянула не только уровень производства в далёкие 20–30-е годы, но и условия разработки природных ресурсов – в дореволюционную эпоху. Демонстрируя современные виды оружия, не надо забывать, что в годы войны важно не только выплавлять из руды металл на своих заводах, не только наращивать производство танков и самолётов, но и обеспечивать их топливом, производимым на собственных заводах, а не за рубежом.

В книге «Реформы: за чей счёт банкет?» я писал о том, что с наступлением эры демократии у нас совершенно перестали заботиться о подготовке нужных кадров, совсем забыли про упущенную выгоду от недоиспользования рабочих рук, полагаясь на то, что все как-нибудь из этих реформенных дебрей выберутся живыми, совсем перестали придавать значение промышленному производству – производство в натуральном выражении продолжает сокращаться, а природные ресурсы и первичные материалы, необходимые отечественному производству, продают ему по остаточному принципу и по ценам мирового рынка. Это, безусловно, не только не стимулирует рост производства, но и однозначно ведёт к его сокращению.

Это легко проследить по статистике. Сопоставим два справочника «Россия в цифрах» за 2016 г. и за 2019 г.

Из официальных статистических данных мы видим, что с 2010 по 2018 г. происходило преимущественно снижение объёма производства. Выберем самые существенные позиции и сопоставим:

Сразу возникает вопрос: если создаются рабочие места, то где? Если растёт ВВП, то за счёт чего – торговли и импорта? У нас развивается транспортная инфраструктура, об этом вещают передовицы всех новостей. Но вот что сообщает нам статистика по производству: