Слово настоящего поэта

Размышления над книгой М. Закирова «Родной дом»

(Уфа: «Китап», 2010)

Поэзия – это не игра и не развлечение, иначе бы поэтов не убивали на дуэлях и не ссылали на каторгу. Поэзия наполняет мир подлинной красотой и гармонией, делает людей чище, лучше, смелее, и люди вдруг видят, что они не враги друг другу, а братья по духу, и что отравляют этот мир и натравливают их друг на друга некие циники и лицемеры из числа тех, которые не любят и не понимают поэзию. Это они говорят, что стихи ещё никому не помогли стать богаче, а стало быть, их не стоит ни читать, ни издавать. (Не такие ли циники запрещали когда-то Батыраю петь его песни, забирая за каждую новую его песню живность из его стада?..) А если стихи заслуживают права на жизнь, говорят они, то только такие, мол, как у Бродского – чтоб никакой политики, никакой социальности, а один только голый синтаксис.

Но человеческое сердце не привыкло сопереживать синтаксису как таковому, оно отзывается на живые человеческие чувства, на боль и страдания, любовь и горе, на наличие (или отсутствие) у автора совести и человечности! Бродский интересен читателям только тем, чем он отличается от тысяч других поэтов, но эти тысячи могут быть интересны читателю только тем, чем они отличаются от Бродского. Тысячи Бродских – это катастрофа для любой национальной культуры! Как, наверное, и тысяча Пушкиных. Потому что поэзия – это, прежде всего, свой собственный путь.

Вот уже пятнадцать лет обозревая литературные процессы в российской глубинке и национальных республиках, я не мог не заметить того, что отличает эти процессы от развития литературы в Москве и центральных регионах России. А именно. Если литература российских столиц, в силу их более тесных контактов с культурой Запада и более сильным влиянием на столичных писателей законов книжного рынка, акцентирована, главным образом, на поисках новых литературных форм и обновлении художественных средств, то литература российской глубинки и национальных республик говорит, в первую очередь, о проблемах реальной жизни человека, о том, что действительно близко нашим современникам, и о чём у людей сегодня болит душа. Новая художественная форма – это прекрасно, но если она не несёт в себе глубоко народного содержания, то эта форма будет таким же точно обманом, как заполонившая наши прилавки соевая колбаса – красивая на вид, но совершенно бесполезная и ненужная организму.

Эти мои наблюдения подтвердила и книга стихов башкирского поэта Мухамата Закирова «Родной дом», вышедшая в издательстве «Китап» с вступительным словом лауреата премии имени Салавата Юлаева Хасана Назара, который в свое время давал автору рекомендацию для вступления в Союз писателей. Эта книга являет собой своеобразный поэтический итог всей (надеюсь, только на данный момент) творческой жизни поэта. Это его первый солидный сборник, изданный к 60-летию и включающий в себя все лучшее, что прошло испытание временем и читателями.

Я читал эту книгу по подстрочникам, но и они не смогли снизить того поэтического и гражданского накала, который заключён в стихотворениях автора. Более того – стихи Закирова настолько активно прорывались ко мне сквозь плоть своего родного языка, что я буквально во время чтения начал переводить некоторые из них на русский язык, так что все дальнейшие цитаты приводятся здесь в моём переводе.

Надо сказать, что путь автора в поэзию был не простым и не быстрым. Были на нём и потеря единственного родного человека – матери, и служба в танковых войсках, и заочная учеба на филологическом факультете БГУ, и беспокойная журналистская работа – сначала в районной, а потом в республиканской прессе, на радио и телевидении, были также и бытовые неудобства, бездомность… И хотя он начал писать стихи ещё в 4-м классе, его поэтический дар открылся в полную силу только к 30-ти годам, когда он навсегда приехал в литературную столицу Башкортостана – Уфу, куда стремился всю свою жизнь. Наверное, поэтому каждое стихотворение поэта видится выстраданным, и ни одна строка не фальшивит.

О чем бы ни писал Мухамат Закиров, ему чужд легковесный набор рифмованных строк. По его собственному признанию, ему близко высказывание известного русского поэта Анатолия Жигулина, который еще в юности прошел через сталинские лагеря и однажды сказал, что писать надо честно, как перед расстрелом, и жизнь сама оправдает честные слова…

Поэт бывает наивен, как ребенок, и одновременно мудр, как аксакал. Он восхищается светлыми капельками долгожданного дождя и одновременно размышляет о прошлом и будущем, о тайнах Вселенной и судьбах целых поколений, и даже всего мира. В этом аспекте понятие «Родного дома», с которым связано все самое сокровенное для человека, приобретает глобальный масштаб, суть и смысл жизни. А что, если мы вдруг потеряем родной дом, нашу прекрасную Землю в ядерном апокалипсисе?

Книга разделена на четыре части. В первой – более 70 стихотворений о родном крае, его людях, о матери. Программным стихотворением этого цикла можно назвать «В трудный час не обманет», в котором поэт вспоминает об одной странной привычке своей матери. На какое бы торжество или пиршество ни пригласили её к столу соседи, она первым делом доставала и клала на стол свой хлеб. «Ну зачем ты! – удивлялись гостеприимные соседи. – Ведь не голодное время, есть у нас хлеб, вот он». Но мать была непреклонна. И поэт, говоря сегодня о своём творчестве, тоже вслед за ней пишет: на общий стол ставлю свои стихи, свой хлеб. Может быть, когда жизнь улыбается, они и не так уж будут заметны, необходимы, но в трудную минуту им не будет цены.

В стихотворении «В родном краю идёт осенний дождь» даны образы родных полей и давно умершей матери, которые в неразрывном и печальном единстве соединяются в воображении поэта:

 
Осенний дождь стекает на поля,
В природе длится умиранья драма.
Излишней влагой хлюпает земля,
Словно под нею – тихо плачет мама…
 

Поэтический мир, а тем более стихи о любви – это зеркало творчества всякого настоящего поэта. Поэтому, наверное, жёсткое деление поэзии по темам, как в продуктовом магазине делят по категориям товары («мясо», «рыба», «молоко» и т. д.), носит весьма условный характер. Тема любви так или иначе присутствует во всем творчестве Мухамата Закирова. Пишет ли он о родном крае, о службе в армии или о любых других жизненных явлениях, ставших объектом его поэтического осмысления и творческого исследования – и мы становимся свидетелями этого чувства. Например, в коротком стихотворении «Тревога» присутствует такая деталь: у солдата сон так короток, что любимая девушка не успевает ему присниться. Вот и решай, о любви это стихотворение или о службе?..

Тем не менее, второй отдел книги «Родной дом» посвящен сугубо стихам о любви. Сразу видно, открывающее этот отдел четверостишие написано не молодым, а уже прошедшим жизненные испытания человеком. Тот ли я ещё теперь, спрашивает он свою молодость, чтобы снова к тебе возвратиться? И потом всё-таки решается, несмотря на все жизненные преграды, снова отправиться в путь к своей юности:

 
Может, вьюги, что в будущем будут,
Своим жаром очистят мне кровь?..
Ах, вдохнуть бы хоть раз полной грудью
Воздух юности радостной вновь!
 

Тоска по молодости свойственна всем людям, но тема возвращения в неё, наверное, продиктована еще и недовольством окружающей действительностью и желанием хоть что-нибудь изменить в ней к лучшему – сделать так, как было в молодые годы, когда мир казался прекрасным и переполненным ожиданием счастья.

Если судить по стихотворению без названия, начинающемуся строкой «Как будто счастлив я с тобою», то может показаться, что у поэта в этом плане, даже несмотря на случающиеся в жизни неурядицы, полная гармония:

 
Бегут года, судьбу итожа,
А в небе – те же облака.
И с каждым годом мне дороже
Минута, что с тобой я прожил,
Хотя она порой – горька…
 

Как бы ни был ухожен островок любви, на нём незаметно присутствуют и еле уловимая тоска, и неосознанная глубокая печаль. Поэт как будто чувствует наперед, что его хрупкий мир счастья может вот-вот разрушиться. Потому что:

 
Как будто счастлив я с тобою,
Но это – лишь на первый взгляд.
Единство наше – поле боя,
Вино в бокале голубое,
В котором вместе – страсть и яд…
 

Мечты об идеальной любви разбиваются о камни суровой действительности. Но и здесь поэт остаётся самим собой:

 
Жизнь без тебя – страшней бурана,
Когда всё снегом замело…
С тобою – вдвое тяжело.
И ухожу я, как подранок,
Влача подбитое крыло.
Не зная, где уснуть придётся,
Бреду я в ночь от дома прочь.
Никто не может мне помочь.
Лишь несмышлёная смеётся
В дверях единственная дочь…
 

Однако, несмотря ни на какие житейские передряги, в душе поэта всегда живёт надежда на то, что настоящая любовь не может исчезнуть навсегда, не оставив никакого следа в судьбе и в сердце:

 
И даже если догорает
Костром в душе твоей любовь,
Она навек не умирает,
А просто переходит – в боль.
 

Самая объемная часть единого поэтического целого – это, конечно, третья, основная часть книги «Родной дом». Об этом красноречиво говорит лаконичное, но очень ёмкое двустишие, которым открывается эта часть книги:

 
В душе живёт – тоска о небе…
И дума – о насущном хлебе.
 

Поглядим же внимательнее на то, чем притягивает к себе поэта высокое и романтическое небо, переходящее в безграничную Вселенную. В которой кружат созвездия, таятся чёрные дыры, летают кометы и умирают брошенные нами среди звёзд искусственные спутники. Вот перед нами стихотворение «Лайка» и предшествующая ему вырезка из газеты «АиФ» (№ 33 за 2008 год): «Космонавт Владислав Волков на орбите услышал собачий лай и узнал Лайку. Лайка – первооткрыватель космоса, была оставлена там на гибель». И вот как заканчивает посвящённое этой трагической истории стихотворение Мухамат Закиров:

 
…Но что же наше будущее? Что нас
Ждёт на задворках стынущих небес,
Где в чёрной бездне лишь собачий голос
Звенит, тревожа Космос, будто лес,
Стуча набатом марсианам в уши
И разрывая болью наши души…
 

В последние десятилетия мы и сами в какой-то мере начали походить на эту несчастную Лайку, брошенную за ненадобностью в холодной космической вечности. С каждым днём мы становимся всё более чужими друг другу, глухими к боли ближних. Нас всё меньше и меньше трогает чужая беда, хотя мы и пытаемся это тщательно скрывать, и пока что это у нас успешно получается. Но человек всё больше теряет веру в человека и, хочет он этого или нет, а, живя в обществе, он становится всё более изолированным от общества. Сосед не здоровается с соседом, отец не понимает сына… Выйти из дома ночью становится так же страшно, как оказаться одному в чёрной бездне Вселенной. И, говоря о Космосе, поэт явно пытается предупредить нас о какой-то глобальной опасности, грозящей нам ещё здесь, на давно уже обжитой нами Земле:

 
А я иду. Куда, зачем иду?
Мороз крепчает, завывает вьюга.
Где я ночлег спасительный найду?
Смогу ль за деньги обрести я друга,
Чтоб он помог мне отвести беду?..
Враждебно смотрит чёрная округа.
За золото – не купишь рай в аду…
 

Всё более ширящееся отчуждение между людьми единой вчера ещё державы, всё отчётливее углубляющееся непонимание между носителями разных вер и культур неодолимыми рвами разделяет братские народы, наполняя мир духом одиночества и разъединённости. Откуда в наших городах стало столько бездомных, ведь каждый человек рождается под крышей, пишет Мухамат Закиров, пытаясь взглянуть на данную проблему изнутри этой бесчеловечной ситуации:

 
И даже солнце, всем сияя свыше,
Не согревает в жилах моих кровь.
Лишённый жизнью даже ветхой крыши,
Как славу жизни пропою я вновь?..
 

Прочитывая строки, в которых видна не риторическая, не плакатная, а реально выстраданная и выношенная в сердце правда жизни, нельзя остаться безучастным, не прореагировать на них своей собственной болью. Тем более, что большинство из описанного в стихах Закирова оказывается хорошо узнаваемо и для читателей, многие из которых пережили похожие истории.

Так, например, в начале 1990-х годов лирический герой Закирова лицом к лицу повстречался с волчьими нравами, постучавшегося и в наши дома, и души, «дикого капитализма». Стихотворение «Стая» («Өйөр») повествует как раз об этом. В нём рассказывается, как на проспекте Октября (будто в насмешку над идеей пролетарской революции!) каждым зимним днём собираются безработные, надеющиеся получить хотя бы какую-то работу и заработать семье на хлеб. Среди них находится и лирический герой стихотворения (а, может быть, и сам автор). Но на этом неофициальном рынке труда образовалась стихийная стая. Какую бы работу не предложил работодатель, эта стая тут же забирает все заказы себе, силой отшвыривая прочь всех остальных – обессилевших от голода и мытарств безработных. И эта, казалось бы, в высшей степени прозаическая картинка становится под пером Муха-мата Закирова самой высокой поэзией:

 
День прошёл. Надежды догорают,
Словно звёзды на рассветном небе.
Здесь не просто хлеб твой отбирают —
Отбирают даже мысль о хлебе!
Вот фонарь единственный включился
На углу, где хлебный магазин.
Я до дома еле довлачился —
Шум в ушах, как будто муэдзин
Призывает верных на молитву…
Завтра утро. Я опять пойду,
Чтоб вести со стаей хищной битву —
За стремленье к хлебу и труду.
 

Неудивительно, что у поэта Мухамата Закирова присутствует столь обостренное чувство к социальной несправедливости и унижению достоинства человека, – если ему самому довелось пройти через описанную выше ситуацию, то он знает проблемы простого человека не понаслышке. И это даёт ему право не только на исповедальность тона, но и на поэтические обобщения, сродни таким, как в цитируемом ниже стихотворении: