– Вой! – не согласился Гисли. – Кто-то заунывно так выл… Не зверь. Ребенок. И этот ребенок хотел, чтобы мы пришли к нему… Мы хотели разбудить отца, но вместо этого ноги сами повели нас из дома к выходу. Я хотел закричать, но рот не открывался. И у Гисли тоже. Тогда я подумал, что это всё сон, и успокоился. Мы вышли из Вархема через брешь в изгороди и двинулись вперёд по лесной тропе в кромешной тьме, обходя невидимые буреломы и переступая через корни и ямы, так ни разу не упав, словно рыси. Мне это даже в какой-то момент понравилось. А когда наши ноги привели нас сюда, я понял, что не сплю. Но было слишком поздно. К нам уже вышла она…

– Кто?

Глаза Гисли вдруг расширились, его лицо побелело, губы задрожали. Трясущейся рукой он указывал куда-то за спину Хальвара и еле слышно просипел:

– Она…

Дети резко обернулись. Хальвар не сразу понял, что это такое. А когда разглядел, сердце его ухнуло куда-то вниз. Мальчика сковал дикий ужас. По стене пещеры, по-паучьи перебирая руками и ногами, к ним ползла Асвейг…

Дети истошно заорали в голос, срывая глотки. Вновь над их головами встрепенулись тысячи перепончатых крыльев. Асвейг оттолкнулась от стены и спрыгнула вниз, мягко приземлившись на все четыре конечности. Затем медленно подняла голову и окинула детей холодным мертвым взглядом. Те продолжали орать, не переставая. Волосы на затылке Хальвара встали дыбом. Ещё никогда ему не было так страшно. Кожа Асвейг была серой, как дорожная пыль, а её глаза уже подернула мутная мертвая пелена. Но даже сквозь эту пелену Хальвар смог ощутить на себе ее ненавидящий, злобный, жаждующий беспощадной мести взгляд. Асвейг медленно распрямилась, растянула бескровные губы в хищный оскал и шагнула вперёд.

И в этот момент вернулась долгожданная способность двигаться. Продолжая неистово вопить, дети бросились к выходу, едва успевая отмахиваться от вконец обезумевших летучих мышей. Одна из них влетела в лицо Хальвару и больно забила крыльями по глазам и скулам. Он с трудом оторвал ее и откинул в сторону. Только бы не споткнуться, только бы не упасть… Впереди показался просвет выхода, но Асвейг догоняла. Быстрые шлепки ее босых ног раздавались уже где-то за самой спиной. Надо поднажать! Ещё! Ещё! Кэйа наконец первой выскочила из пещеры, за ней – близнецы. Триггве. Хельга. Остался один Хальвар. Всего несколько шагов. Он сможет! И тут Асвейг прыгнула вперёд и, схватив его за ногу, дернула. Мальчик плашмя упал на землю, больно ударившись подбородком о камень. Перед глазами поплыли темные круги, из носа потекла кровь. Мёртвая девочка потащила его назад, во тьму. И сила в ней была нечеловеческая. Хальвар сумел лишь перевернуться на спину. Его рука всё ещё сжимала факел. Мальчик согнулся пополам и замахал пламенем прямо перед лицом Асвейг. На мгновение ее хватка ослабла. Этого было достаточно. Хальвар рывком выдернул ногу, вскочил и в несколько прыжков преодолел расстояние до входа, где его уже ждали остальные дети. Отойдя немного подальше и всё ещё тяжело дыша, они обернулись и посмотрели в пещеру. Асвейг прошла немного вперёд и остановилась перед линией тени. Постояла так немного, злобно глядя исподлобья на детей, словно пытаясь запомнить их, затем развернулась и бесшумно исчезла в темноте. Их сердца всё ещё бешено колотились, лёгким не хватало воздуха.

– Мы должны всё рассказать родителям, – прерывистым голосом сообщила Кэйа, глядя на брата.

Хальвар поднял голову, обратив на нее полный ужаса взгляд, и молча кивнул. Немного отдышавшись, дети поспешили домой.

К сожалению, взрослых в Вархеме не оказалось. Почти все они отправились на поиски Гисли и Ульвара.

– Это может быть надолго… – вздохнула Хельга.

Я знаю, кто нам нужен! – вдруг оживилась Кэйа. – Мы пойдем к Талэку!

– Старому вёльву? Он же не в себе. Какой с него толк? – нахмурился Триггве.

– Он провидец и много чего знает. Я слышала, что когда-то он был шаманом в самой Скарре. Если кто-то и может помочь, то только он.

– Я согласен с этим. – поддержал сестру Хальвар. Надо только прихватить с собой что-то из еды, иначе он не станет даже разговаривать…

Немногим позже они собрались у покосившегося жилища на самом краю Вархема. В руках у Хальвара был замотанный в тряпку ломоть хлеба.

– Талэк? – обратился он в темноту, откидывая в сторону заменяющую дверь старую медвежью шкуру.

– Кто здесь? – раздался из дальнего угла сухой скрипучий голос.

– Это я, Хальвар, сын Свена. Со мной моя сестра, Кэйа, Хельга, дочь Торольва Сильного, Гисли и Ульнар – сыновья Хаука, и Триггве, сын Эймунда Зоркого. Нам нужна помощь.

На какое-то время повисло молчание.

– А-а-а, мальчик Свена… – вспомнил, наконец, старик, – подойдите ближе, я плохо вас слышу.

Глаза успели немного привыкнуть к темноте, и дети стали различать странные вещи, развешанные повсюду. Тут были обереги и амулеты, и различные снадобья в открытых глиняных сосудах, сушеные кости и шкурки мелких зверей. Запах стоял тот ещё, Хельга и Гисли заткнули пальцами носы. В дальнем конце жилища было сооружено ветхое ложе из старых еловых веток, накрытых стертыми местами до дыр шкурами. Сам провидец сидел рядом на широком бревне. На земле у его ног тлели угли.

– Подкинь-ка ещё дров вот сюда, чтобы я вас разглядел, – обратился он к Ульвару.

Тот послушно подобрал несколько поленьев и сложил на угли, затем пригнулся и стал раздувать. С третьего раза сухая кора схватилась пламенем, и жилище вёльва озарилось теплым светом. Провидец выглядел очень худым, одни кости и кожа. Лицо покрывало бесчисленное количество глубоких морщин, череп был практически лишён волос, но зато борода была ещё достаточно густой, белого, как кожа Асвейг, цвета. Хальвар вздрогнул, вспомнив её. Талэк тем временем поочередно рассмотрел каждого и удовлетворённо кивнул сам себе.

– Мы принесли вам это, – сказал Хальвар и протянул старику замотанный ломоть. Провидец бросил на хлеб короткий взгляд.

– Положи вон туда, – ответил он, махнув куда-то в сторону. – Так зачем вы пришли?

Только и ждавшие этого вопроса дети начали наперебой рассказывать о случившемся, начиная со смерти Асвейг. Хальвару даже стало немного легче от того, что кто-то ещё узнал их тайну. Вёльв слушал их очень внимательно, то и дело хмурясь, отчего его лоб становился ещё более морщинистым. Когда рассказ был окончен, он повернулся к Кэйе:

– Те руны, которые ты видела на камне под рисунком… Ты помнишь, как они выглядели?

О, Кэйа помнила их ещё как! Эти значки плотно врезались в ее память. Кэйа подняла с пола сухую ветку и нетерпеливо стала выводить их на пыльном полу. Талэк наклонился, чтобы прочесть написанное, и резко отшатнулся назад, хватая ртом воздух. Дети озадаченно переглянулись.

– Что? Что тут написано? – с мольбой в глазах спросила Кэйа.

Взгляд старика источал нескрываемую тревогу и ещё нечто, что Хальвар посчитал страхом.

– Та, кого вы встретили в пещере, – вовсе не Асвейг… – начал старик дрожащим голосом. – Это злое могущественное существо из царства темных богов, имя ему – Молох… Оно и выцарапано на том камне.

Где-то вдалеке прогремел гром. Дети невольно втянули головы в плечи. Хальвар поежился. Уже от самого этого имени исходил какой-то пугающий скользкий холод.

– Призвать такое в наш мир под силу лишь очень сильному колдуну, – продолжил старик. – Или колдунье. Пожалуй, таковой могла быть и Гулла… Вот ведь как…

Он надолго задумался, потирая седую бороду.

– Как же она призвала его? – спросила Кэйа.

– О, это тяжёлый и долгий ритуал, заканчивающийся неминуемой смертью призывающего…

– То есть?

– Колдунья пожертвовала свою жизнь в обмен на то, чтобы вселившийся в тело ее дочери Молох смог существовать. Он будет нести месть за них обеих, крадя и убивая людей. Этим он питается. Нашими с вами жизненными силами… Первые силы и отдала ему Гулла, умерев в страшных мучениях. Тяжёлые времена грядут для Вархема. Тяжёлые времена грядут для всего Вестеръётланда. Скоро в этих землях не останется ни одной живой души. И тогда Молох пойдет дальше…

– А есть у него слабости? – придвинулся ближе Гисли.

– Только одна. Молох не может выйти на солнечный свет. Это губительно для тела, в котором он обитает…

Хальвар вспомнил, как остановилась Асвейг перед линией самой тени. Солнце, стало быть, и спасло их тогда.

– Тогда мы убьем его! – вскочил Ульвар, выхватив свой деревянный меч и начав рассекать им воздух.

Талэк посмотрел на него с грустью:

– Если и возможно убить его, то только земную оболочку. Сама сущность останется, и вскоре Молох переберется в другое мертвое тело, и всё начнется заново. Его нельзя убить, нельзя изгнать, разве что только…

– Что?!

Старик кряхтя поднялся с места.

– Нам нужно к Ярлу, – ответил он, – нужно собрать всех.

За стенами как раз послышался шум голосов. Взрослые возращались в деревню. Хальвар уже не боялся быть наказанным. Теперь он боялся другого.

Вечером во дворе Ярла Ингвара собрался весь Вархем. Талэк поведал историю, рассказанную детьми, а также рассказал всё, что знал о таинственном существе по имени Молох. Свен, отец Хальвара, сидел среди старейшин и не сводил глаз с сына во время рассказа. Взгляд его попеременно отражал то возмущение, то тревогу, то настороженность… А в какой-то момент, как показалось Хальвару, и гордость. Мальчик напряженно вздохнул. Мнение отца много для него значило.

Когда Талэк закончил, началось всеобщее обсуждение. Каждый пытался вставить свое слово. Люди перекрикивали друг друга, и шум стоял такой, что Хальвару пришлось заткнуть уши.

Наконец Ярл Ингвар поднял руку, и все разом смолкли. Вид у него был совсем больной, и Хальвар подумал, что долго он так не просидит. Тем временем Ярл обратился к провидцу:

– Я хочу спросить твоего совета, Талэк Мудрый. Что ты предлагаешь нам делать?

Старик кивком головы поблагодарил Ярла за слово и, опираясь на посох, вновь вышел в центр.

– Как я уже сказал, – начал он, – Молоха нельзя убить. Его также нельзя вернуть в царство богов. Он будет продолжать сеять смерть повсюду, где ступит его нога. Но его можно перехитрить…

По толпе прокатился суетливый шепот.

– Мы построим ловушку для него… – продолжил Талэк. – Но для этого нам потребуется всё железо, что есть в Вархеме. Все ваши мечи, топоры, наконечники копий и стрел, утварь, абсолютно всё. Также нам потребуется много шкур и веревки… Да, и ещё понадобятся камнеломы. Нужно изготовить каменный саркофаг, и он должен быть крепким, как сердце викинга… А ещё, нам потребуется помощь этого мальчика, – и он указал пальцем на Хальвара. – Но хватит ли у него храбрости?

К горлу Хальвара подступил комок. Он не понимал, о какой помощи говорит старик, но раз речь зашла о храбрости, значит, это должно быть что-то очень страшное. Все взгляды были сейчас обращены на него, и мальчик изо всех сил постарался не показать своего волнения.

– Он справится, – спокойным тоном сказал его отец. – Мой сын – настоящий храбрец.

Талэк удовлетворенно кивнул и добавил:

– Вы должны понимать, что, возможно, всё это не сработает, но эта ловушка – наш единственный шанс. Вот что я предлагаю.

Ярл задумчиво начал жевать губы.

– В чём суть твоей ловушки? – спросил он Талэка.

И провидец рассказал.

Работы предстояло много. Последующие несколько дней в подготовке были задействованы практически все. Даже дети. Хальвар с сестрой и друзьями помогали собирать железо по всей деревне и таскать его в кузницу. Женщины вили веревки, и сшивали между собой шкуры животных. Камнеломы вовсю пыхтели над саркофагом. Покидать Вархем можно было лишь при необходимости и большими группами. По ночам ворота закрывали наглухо, заделали все бреши в изгороди, увеличили число дозорных. Хальвар не переставал удивляться тому, как слаженно могут работать люди, превращаясь в единое целое.

К концу третьего дня саркофаг был готов. Его подвезли на телеге к жилищу Талэка, и старик тут же начал выдалбливать на нем свои заклинания. Как оказалось, железо было необходимо для постройки большой и прочной клетки. Такая, по мнению Хальвара, удержала бы, пожалуй, кого угодно.

Шкуры животных связали в одно здоровое плотное покрывало, которым предназначалось накрыть клетку. Вопросов оставалось еще много, но Хальвар не хотел отвлекать ими провидца от важных дел. Время от времени дети собирались под дубом, чтобы обменяться слухами. Оказалось, что дозорные не раз наблюдали одиноких жителей, безвольно направляющихся к воротам ночью, но всех удавалось разбудить и привести в чувство. Каждую ночь кто-то слышал детский плач в лесу. А однажды кто-то видел и саму Асвейг сидящей высоко на ветвях над изгородью. Сложно было представить, какой лютый голод сейчас испытывала Асвейг. Вернее, Молох.

– Она ещё не достаточно сильна, чтобы разом подавить волю целой деревни, – сказал Хальвару старик на пятый день, когда мальчик пришел посмотреть на готовый саркофаг. – Но с каждой новой жертвой сила ее будет расти. При этом нельзя забывать, что Молох далеко не глуп. Он наблюдает за происходящим в деревне и наверняка уже заподозрил неладное. Так просто его в ловушку не заманить. Именно поэтому нам понадобится твоя помощь, Хальвар…

– Но… как я могу помочь? – удивлённо спросил мальчик. Он до сих пор не догадывался, в чем была его роль.

Талэк ответил не сразу, пристально разглядывая Хальвара, будто в чем-то всё ещё сомневаясь.

– Ты ведь знаешь, что одного крючка мало, чтобы поймать рыбу. Ей нужна наживка. Я говорил, что у Молоха есть одна слабость – солнечный свет. Но, думаю, всё же есть ещё одна…

– Какая? – завороженно спросил мальчик.

Провидец мягко ткнул пальцем ему в грудь.

– Ты, Хальвар.

Мальчик отшатнулся:

– Не понимаю, как? Почему я?!

– Ну, во-первых, ты – последний, кого видела Асвейг перед смертью. Если эта ее часть памяти досталась Молоху, а такое, скорее всего, возможно, то плохи твои дела… Во-вторых, ты уязвил самолюбие существа, сумев вырваться из его цепких лап. После этого оставить тебя в живых оно просто не может… Стоит ли добавлять, что ко всему прочему ты увел прямо из-под носа сразу двух его жертв?

Хальвар почувствовал слабость в ногах и осел на землю. Его била дрожь. Осознать, что ты – главная цель существа из царства темных богов – это уже слишком. По его щеке скатилась слеза.

– Мне страшно, – признался он старику.

Талэк сочувственно покивал головой:

– Ты можешь отказаться, Хальвар, сын Свена. Никто не станет тебя осуждать…

Перед глазами мальчика всплыло лицо отца и его гордый, за сына, взгляд.

– Нет. Я справлюсь, – тихо ответил он, вытирая слезу грязным рукавом.

Ранним утром седьмого дня, когда все было готово, жители деревни выдвинулись из Вархема в сторону скал. Телега, на которой была установлена клетка, всю дорогу недовольно скрипела под тяжестью, и Хальвар переживал, выдержат ли колеса. Он с большим трудом заставил себя заснуть накануне, зная, что сегодня ему понадобятся силы. Отец шел рядом и подбадривал мальчика:

– Ты уже сделал это один раз, Хальвар. Теперь ты сможешь сделать это и второй… Не представляю, что ты испытывал там, в той пещере, но я в тебя верю, сын…

От его слов Хальвар на время воспрянул духом. Пока они не достигли пещеры.

– Ты уверен, что она внутри, Талэк? – спросил кто-то провидца.

Тот поднял голову наверх. Там, купаясь в первых лучах утреннего солнца и заливисто чирикая, перепрыгивали с ветки на ветку ранние птицы.

– Солнце взошло. Больше ей быть негде, – ответил старик.

Люди принялись за работу. Большой валун, за которым когда-то прятался от Асвейг Хальвар, подтянули лошадьми к пещере и с помощью крепких веревок и блоков подвесили над входом, жёстко закрепив.

Железная клетка имела два входа с противоположных сторон. Одним из них ее приставили ко входу в пещеру. Каменный саркофаг установили в самом центре клетки, а верхнюю плиту, служившую крышкой, положили на землю рядом. Затем клетку плотно накрыли связанными ранее шкурами. Убедившись, что свет нигде не проникает внутрь, Талэк подозвал Хальвара.

– Ты готов? – спросил он.

– Готов, – ответил мальчик.

– Запомни. Не смотри ей в глаза, не позволяй проникнуть в твою голову. Думай о чем угодно, только не о ней. И беги очень быстро.

С этими словами провидец протянул ему зажженный факел и приоткрыл противоположный от пещеры вход в клетку.

Хальвар заполз внутрь, и дверь за ним закрыли. Сразу стало темно как ночью. Собравшись с духом, мальчик обошел саркофаг и медленно двинулся вперёд, в пещеру. Вновь запахло помётом летучих мышей… Хальвар вспомнил, как ловко Асвейг ползла по стене, и поэтому смотрел не только вперёд, но также по сторонам и наверх. Он очень надеялся, что не придется идти далеко, но Молох не появлялся. Где же она?

Преодолевая страх, мальчик дошел до мертвого тела старухи Гуллы и остановился. Дальше идти совсем не хотелось.

– Асвейг? – тихо позвал он. – Это я, Хальвар, сын Свена…

Тишина.

– Если ты задумала перехитрить меня и заманить дальше, то этого не будет… Выходи, или я развернусь и пойду домой, и больше сюда не вернусь.

Вновь в ответ молчание.

Он и впрямь развернулся и сделал пару шагов в сторону выхода. И тогда она появилась. Выскользнула из-за огромного сталагмита прямо перед ним.

Хальвар вздрогнул и чуть не выронил факел. Как он ее пропустил, было уже не важно. Теперь Молох преграждал путь к выходу. Он оказался в западне.

– Ха-а-альва-ар… – неспеша прошипела мертвая Асвейг, зловеще улыбаясь. – Ты-ы хо-отел накорми-и-ть ме-еня ту-ухлой ры-ы-ыбой… Но-о-о ско-о-ро саам ста-ане-ешь ту-ухля-ятиной…

Мальчик с трудом заставил себя отвернуться, сознание его на какой-то момент подернулось. Он вспомнил Кэйу, отца и мать и постарался сосредоточиться на них. Он медленно отступал назад, а Молох также медленно приближался. Наконец, Хальвар упёрся в большой камень с рисунком и рунами. Дальше отступать было некуда. И тут он вспомнил про содержимое кожаного мешочка, висевшего у него на поясе, и сразу потянул за верёвку, раскрывая его. Затем медленно, чтобы не видела Асвейг, запустил внутрь ладонь. Пальцы тут же увязли в вязком густом веществе. Это была каша из червяков, хрущей, куриных желтков, отрубей и меда. Излюбленное лакомство летучих мышей. Кэйа приготовила это накануне и передала брату утром на всякий случай. Что ж, такой случай как раз представился.

– А знаешь, Асвейг, у меня снова есть кое-что для тебя, – сказал он и что есть мочи закричал.