И вот теперь ждать уже нечего, последний рубеж обороны сдан, придется отступать, уезжать в Александров – небольшой городишко во Владимирской области, где Ленке от деда по наследству досталась крохотная квартирушка в старой блочной хрущевке. Максим хорошо ее помнил. И черт бы с ним, с состоянием квартиры, – ремонт можно сделать и самому, но в ней было так темно и сыро… Пещера, склеп – что угодно, только не человеческое жилье. Васька туда даже войти побоялась, да и неудивительно, квартира угловая, первый этаж, две смежные комнатенки и кухня размером со скворечник. По коридору Максим пробирался боком и, на всякий случай, пригнувшись. И, в довершение картины, глухая стена напротив окон – то ли склад, то ли производственные помещения. От мысли о том, что в этом «жилье» придется провести остаток жизни, становилось тошно. Эту квартиру планировалось продать, потратить деньги на ремонт новой, но все получилось не так, как хотелось. Теперь придется уезжать, да еще и неизвестно когда: если будет суд, то переезд придется отложить на неопределенный срок.

Максим прошел КПП, оказался за территорией части. Мысли захлестывали одна другую, в голове образовался хаос. Нет, так не пойдет, нужно поскорее разобраться в изменившейся обстановке, определить цели, задачи и приоритеты. И решить для себя, что делать дальше, как поступить, что сказать жене. И выяснить, где Васька, Максим остановился, достал из кармана телефон, нашел нужный номер, нажал кнопку вызова. Через три гудка трубка ответил звонким недовольным голосом:

– Привет, пап. Я у Иры, мы кино смотрим. Дома ее бабушка, она сейчас в магазин ушла. Мама пока не звонила, – закончила доклад дочь и замолчала, ожидая указаний.

– Привет, – отозвался Максим. – У вас дверь закрыта? Вы проверяли? – И улыбнулся, услышав в ответ возмущенный крик.

– Да, да, проверяли! – завопила Васька, и фоном к ее ору раздался голос второй девчонки и писклявая речь, доносившаяся из динамиков телевизора – Максим оторвал обеих от просмотра мультиков.

– Все, я тебя понял, молодец, – примирительно ответил Максим и скомандовал: – Потом сразу домой. Тебя встретить? – И тут же пожалел о сказанном.

– Ира живет в соседнем доме, я сама дойду! – почти плача, прокричала Васька и отключилась.

Максим посмотрел на дисплей, убрал телефон, неторопливо зашагал по усыпанной тополиными листьями дорожке. Ленка с Васькой уже привыкли к его странностям. Ну не мог он ни спать, ни есть спокойно, если не был в курсе о всех перемещениях членов своей семьи: куда, зачем, с кем, когда вернется? Максим знал в лицо и по имени всех, с кем сталкивала его жизнь, – одноклассников и подруг дочери, коллег жены, соседей. Не только помнил внешность всех и каждого, но не забывал и ставшие ему случайно известными факты их биографий, ситуации и проблемы. Эти люди не были для Максима посторонними – они составляли его окружение, а о тех, кто оказывался рядом, он должен был знать если не все, то многое, чтобы оценить и понять, насколько опасен или, наоборот, безвреден может оказаться тот или иной человек. Но предложить жене и дочери каждый день возвращаться с работы и из школы другой дорогой, не повторять ежедневно один и тот же маршрут, не решался. Справедливо чувствовал, что в этом вопросе понимания не встретит, поэтому психовал втихую. Особенно когда был в отъезде. И звонил, звонил по пять раз на дню, слушая крики Васьки и спокойный, ровный голос жены. «Надо сказать ей, предупредить», Максим резко сменил курс, свернул на протоптанную между домами тропинку.

Ленка работала бухгалтером в небольшой торговой конторе, офис находился недалеко от их очередного «дома». Но разговора не получилось: Максим приоткрыл дверь в кабинет и сразу попятился. Небольшая комнатенка оказалась набита кричащими людьми, Ленку в этом хаосе было не разглядеть. Очередной аврал, подготовка отчетности – горячая пора. Максим набрал номер, поднес трубку к уху.

– Я на работе, – ответила Ленка, даже не стараясь перекрыть шум.

– Я знаю, – ответил Максим, – я тут за дверью стою, а войти боюсь. Что у вас случилось?

– Боится он, надо же! Работаем мы, – ответила жена, и раздались короткие гудки.

Максим отошел от двери, оперся на подоконник, посмотрел в окно и сделал вид, что не слышит тихих шагов за спиной, позволил Ленке подойти близко, обернулся в последний момент. Вид у нее замученный, светлые волосы растрепаны, глаза покраснели от постоянного созерцания цифр в мониторе. Но улыбается, хоть и не очень радостно. Уже хорошо.

– У тебя что? – с места в карьер приступила к допросу жена, отошла чуть в сторону, за огромный развесистый куст, растущий из кадки в центре коридора. – Давай колись, по глазам вижу: что-то случилось.

– Жить поедем в Александров, – одним духом выпалил Максим. – Ничего не вышло.

– Да? Ну и черт с ним. И в Александрове люди живут, – мгновенно согласилась Ленка, взяла Максима за руку. – Фиг с ним. Давай только поскорее, Ваську в школу устраивать надо, чем раньше переедем, тем лучше.

«Раньше не получится», – хотел ляпнуть Максим, но вовремя сдержался. Говорить о предстоящем суде, о появившихся в городе «детях гор» он не хотел. Скорее даже не мог, не имел права. Это была его работа, его дело, и подпускать туда близких он не собирался.

– Хорошо, – только и ответил он, – я забыл про школу. Завтра же напишу рапорт.

И подумал, что, может быть, это выход: быстренько распрощаться со службой и уехать вольным, безработным человеком на новое место. И избежать встречи с все еще живущими по средневековым законам людьми. «Да ты хоть представляешь, что с тобой будет, если ты не согласишься? Даже не с тобой – с семьей твоей». Сказанные недавно кадровиком слова заставили стиснуть зубы. Максим отвернулся, сделал вид, что рассматривает сочный зеленый куст, провел кончиком пальца по пыльной поверхности листа.

– Что еще? – Ленка приподнялась на цыпочки, решительно взяла мужа за плечи, заставила обернуться. – Говори, не тяни. Квартиру ограбили, Феклу убили?

Максим даже попятился от неожиданности. Готовность жены к любому повороту событий вызывала восхищение ею и злость на себя одновременно.

– Нет, что ты выдумываешь? Ничего, нормально все. Так, вспомнилось кое-что, музыка навеяла, – торопливо заговорил Максим, но Ленка пристально смотрела на него серыми глазами, даже не моргала.

Сеанс гипноза прервал крик из-за открывшейся двери кабинета.

– Лен, там поставщик звонит, у него на счет-фактуре не все реквизиты пропечатались! – истошно завопила в пространство выскочившая в коридор девушка. – Что ему сказать?! – Она крутила головой по сторонам, высматривая Ленку.

Следом вышли еще несколько человек, в коридоре стало шумно, и Ленка сжалилась над мужем.

– Так, иди домой и жди меня там. Никуда не ходи, я постараюсь вовремя уйти, – распорядилась она и рванула на крик.

Максим отсиживался за растением до тех пор, пока дверь в кабинет не захлопнулась. Потом выбрался из-за укрытия, постоял немного под дверью кабинета, прислушиваясь к голосам, и пошел прочь.

«Дома» все было тихо и спокойно. Васька еще была в гостях – об этом она сообщила сама, позвонила, отчиталась. И позволила встретить себя, но через час, не раньше. Встретила Максима только Фекла – беспородная красавица-трехцветка, собственноручно подобранная им на улице кошка. Жалкий заморыш превратился в настоящую королеву и вел себя соответственно. Сухой и готовый корм животина есть отказывалась, предпочитала свежую курятину. И – что странно – ловила мышей, удирала иногда в подвал и всегда возвращалась с добычей.

– Вот что значит дикое существо! Кровь предков! – говорила Ленка, хладнокровно взирая на то, как кошка изящно расправляется с трофеем под столом в кухне.

Максим однажды попытался прекратить вакханалию и отнять у кошки полуобглоданный труп грызуна, но сдался, отступил – рассерженная зверюга жутко шипела и сверкала глазами, прижимая лапой добычу к плинтусу. Если не считать этого недостатка, то в остальном Фекла манерами и внешностью могла дать фору любой породистой кошке.

– Привет, моя хорошая!

Максим взял кошку на руки, захлопнул дверь. Вошел в кухню, уселся на табурет, прислонился к стене. Фекла урчала, топталась на коленях, укладываясь, размахивала хвостом, не зная, куда бы лучше его пристроить. Потом угнездилась наконец, успокоилась. Максим погладил кошку по спине, прикрыл глаза. «Завтра же с утра первым делом напишу рапорт», – принялся он по привычке планировать свои действия. – «Его подпишут быстро, даже рады будут, что легко отделались. Потом про деньги надо узнать, с квартирной хозяйкой рассчитаться и валить отсюда. Права Ленка, и в Александрове люди живут. Ничего, придумаю что-нибудь». Максим вздрогнул от сильного толчка. Фекла, привлеченная шумом в подъезде, спрыгнула на пол и рванула в коридор, как собака, только что не зарычала. И почти сразу вернулась назад: все спокойно, хозяин, можно не волноваться.

– Пора Ваську встречать, – сказал кошке Максим и, хоть до назначенного времени встречи оставалось еще больше четверти часа, собрался и вышел из дома.

Девчонки опередили его – качались на качелях посреди двора. Максим подошел неслышно, остановился неподалеку. Ира, темноволосая, толстенькая, вечно чем-то недовольная, на год старше Васьки, сейчас веселилась вовсю, смеялась громко, запрокинув голову. Дочь что-то говорила ей и тоже хохотала, не замечая остановившегося рядом отца. Первой его заметила Ира, замолчала, поздоровалась и прекратила раскачиваться.

– Пап, ты чего так рано? – возмутилась Васька. – Мы же договаривались… – Серые, как у матери, глаза она прищурила по-отцовски.

– Да я просто так вышел. Могу я тоже погулять? – оправдывался Максим, а сам косился по сторонам. Кто этот человек, идущий через двор, что ему надо? А эта псина – чья она? Породистая, но без поводка и намордника, и черт знает, что у нее на уме. И что за машина остановилась перед домом, почему никто не выходит и не садится в нее?

– Можешь, – разрешила дочь, – пожалуйста, гуляй сколько хочешь.

Максим уселся на бортик песочницы, слушал болтовню девчонок и смотрел по сторонам, замечая и слыша все вокруг себя – движения, звуки, даже запахи. Васька рассказывала подружке о том, как правильно ездить на лошади. Оказывается, главное – крепко держаться за гриву и смотреть вперед, между лошадиных ушей. Максим отвернулся, чтобы дочь не видела, как он улыбается. Сам он верхом ездил отлично, научился еще в школе и даже «допрыгался» в конкуре до кандидата в мастера спорта. Потом, правда, долгое время Максиму было не до лошадей. Но в седле он держался уверенно и при первом же удобном случае сажал вместе с собой Ваську. Она вцеплялась обеими руками в переднюю луку седла, повизгивала при каждом шаге животного. А потом с поросячьим восторгом кормила с ладони лошадь яблоком или морковкой, пищала от прикосновения к руке теплых мягких конских губ.

Толстенькая Ира слушала сбивчивую Васькину речь и завистливо вздыхала. Так и гуляли втроем до тех пор, пока в конце улицы не показалась Ленка. Васька распрощалась с подругой, спрыгнула с качелей, рванула к матери, Максим двинулся следом. И продолжал украдкой осматриваться по сторонам, обернулся на резкий звук, оступился на ровном месте и едва не упал.

– Под ноги смотреть надо, товарищ капитан, – назидательно произнесла Ленка и взяла мужа под руку.

– Надо, – согласился он, следя за бежавшей к дому Васькой. – У тебя все нормально?

– Ну, в общем да. Если не считать, что премию нам не дадут – хозяин передумал, – ответила Ленка.

Премия? Да черт с ней, переживем, сейчас не это главное. Важно другое, но задать вопрос напрямую Максим не решался, все на свете имеет предел, даже безграничное Ленкино терпение. Спросить вот так, в лоб: «А не следил ли за тобой кто-нибудь?» или «Не заметила ли ты чего-то подозрительного?» – Максим не мог. Хоть самому следи за ними, а Ваську в таком случае вообще из дому не выпускать. Ага, попробуй… Каникулы, погода отличная, удержишь ее, как же! От мыслей отвлек голос жены – и свой вопрос, кажется, она повторила уже дважды:

– Мне заявление на увольнение с какого числа писать? Могут отрабатывать заставить две недели. Макс, ты меня слышишь? – И остановилась резко.

– Что? А, да хоть с завтрашнего, – очнулся Максим. – Про две недели я не знал, не хотелось бы. Как только рассчитаешься, сразу уезжаем.

– Тебя-то самого отпустят? – поинтересовалась Ленка, и Максим уверенно кивнул головой, улыбнулся невесело.

– Отпустят, еще и платочком вслед помашут, на радостях, – отозвался он и за руку потащил жену к дому. – Пошли быстрее, я есть хочу, и Фекла там голодает, – говорил он на ходу.

– Мог бы ей мышь поймать, – проворчала Ленка, – а сам ее курицей пообедать. Холодильник открыть не судьба?

Васька давно скрылась в подъезде, и Максим почти бежал к дому. В тамбуре темно, дверь в подвал вечно открыта, и черт его знает, кто может поджидать десятилетнюю девчонку в темноте. Но все обошлось, Васька уже стояла на лестничной площадке второго этажа, рядом терлась Фекла, настораживала уши.

– Тебе сколько раз говорить: вошла в квартиру, закрывай дверь! – набросился на дочь Максим, но Васька пропустила его слова мимо ушей.

– Ну все, все, мы уже пришли, – отозвалась вместо нее Ленка, вошла вместе с дочерью в квартиру.

Максим дождался, когда следом за ними прошествует кошка, переступил порог последним, захлопнул за собой дверь. Слава те, Господи, все дома, можно выдохнуть. И приготовиться к завтрашнему дню, а от того, что он принесет с собой, будет зависеть очень многое.

Удивить или хотя бы сбить с толку Максима было сложно, но, как оказывается, очень даже возможно. Для этого достаточно нескольких слов, написанных над неровными строками его рапорта «по собственному»: «Отказать. Рассмотреть на дальнейшее прохождение службы». Максим несколько раз перечитал резолюцию, потом зачем-то перевернул лист, осмотрел изнанку. Словно искал «Удовлетворить по существу» – стандартную формулировку соглашения между командиром и подчиненным. Но зря – пожелание кадровика «служить» отдавало чем-то нехорошим, не то тухлинкой, не то горечью. И опасностью, еще непонятной, невидимой пока, но близкой и неотвратимой. Максим аккуратно сложил завизированный рапорт, убрал его в папку. Достал чистый лист, устроился на подоконнике и написал еще одно прошение – точно такое же, как и первое. Для того чтобы к вечеру получить бумагу с идентичной резолюцией. Два рапорта-близнеца лежали в папке, Максим неторопливо шел к дому. Еще полгода назад подобная резолюция на рапорте «по собственному» была бы немыслима. Все это было не просто странно, Максиму казалось, что он стал действующим лицом какой-то жутковатой игры. И правил в ней нет, вернее, они будут придумываться в процессе, на ходу, сочиняться под каждый шаг актеров. Заранее спрогнозировать ничего нельзя, можно только ждать и действовать по обстановке – подчиняться, сопротивляться или пытаться ускользнуть. Был и еще один вариант – попытаться изменить обстоятельства «под себя», но на этот шаг Максим решиться не мог. Будь он один, тогда ладно, можно было бы рискнуть, но думать сейчас приходилось не только о себе. Остается ждать стартового выстрела и не прозевать первый ход.

Ожидание не затянулось, родственники погибших проявляли нетерпение. А также наглость, нахрапистость и нежелание даже выслушать другую сторону: они пострадавшие, и все тут, остальные должны быстро выполнять их пожелания. Зал суда был заполнен под завязку, Максим пытался высмотреть в толпе знакомые лица, но тщетно. Заполнившие зал непрерывно гудели, из ровного гула выделялись гортанные крики, без конца звонили мобильники. Секретарю стало плохо, но, вместо того чтобы открыть окно, женщину обвинили в неуважении к собравшимся. Ей наскоро оказали первую помощь, и после паузы заседание возобновилось, чтобы тут же прерваться: пострадавшие потребовали заменить присяжных. Адвокат семей убитых заявил, что необходимо сформировать коллегию по территориальному принципу. Присяжным «пострадавшие» заявили отвод, требуя «своих» – для преступлений, совершенных на территории республики, присяжными должны быть местные жители.

– А если это сделать невозможно, – визгливо вещал низкорослый кривоногий человечек, – то дела подлежат рассмотрению в ином, установленном законом составе суда.

«Если невозможно, то суд должен проводиться в открытом режиме, на повороте дороги от селения N к аулу M, в присутствии вооруженных легким стрелковым оружием местных жителей. Охрану подсудимых обеспечить установкой их перед возведенной из красного (он красиво крошится пулями) кирпича стенкой. Беспристрастность суда обеспечить равным количеством выданных боеприпасов для всех участников восстановления справедливости». Максим улыбнулся своим мыслям. И в очередной раз подивился собственному безразличию к происходящему. Комедия, цирковое представление, фарс – все что угодно, только не судебное заседание. Он не мог заставить себя воспринимать происходящее всерьез, с трудом скрывал ехидную улыбку, отвечая как свидетель на вопросы. Пострадавшие даже не утруждали себя тем, чтобы выслушать его слова, орали в спину. Максим не оборачивался, не отвечал на выпады, даже когда среди бессвязных выкриков раздались угрозы и оскорбления. И не только в его адрес – на втором или третьем заседании кто-то злобно выкрикнул имена его жены и дочери. Он всмотрелся в толпу, чтобы увидеть кричавшего, но с тем же успехом он мог пытаться высмотреть в рое ос ужалившее его насекомое. И рядом никого из тех, кто был «своим»: в ходе заседания выяснилось, что все, кто был тогда с Максимом, кто отдавал приказ, не могут присутствовать в суде. Уволены, демобилизованы, не явились по уважительным причинам – Максим остался один на один с полуграмотной, вырвавшейся из Средневековья ордой. «Так не бывает, – крутилось у него в голове с утра до вечера, – этого не может быть». Но это было и продолжалось, и конца ужасу не было видно. Защитник жалко улыбался, мял бумаги, пытаясь перекричать шум и вопли. Максиму казалось, что он на свалке и над головой с карканьем кружит стая потревоженных ворон, но пока не решается напасть на жертву, словно ждет сигнала. И час настал – на одном из заседаний Максим из свидетеля превратился в обвиняемого. Он не смог объяснить, убедить сторону обвинения в том, что трудно удерживать в памяти все подробности боя, произошедшего несколько лет назад. Вопросы ставились так запутанно, что их смысл зачастую уловить было трудно. Пострадавшие требовали провести следственный эксперимент. Максим сразу догадался, что делали они это с единственной целью – запутать суд. К счастью, им отказали, и защитник Максима чуть не захлопал в ладоши, услышав это решение.