Сегодня был вечер попсы. Молодые, но уже известные исполнители давали концерт. Каждый отрабатывал свое присутствие в столь значимом событии исполнением новых песен или хитов, которые пела вся страна.

Навстречу компании шла молодая, но уже известная певица. Она очень ярко исполнила песню, которая сразу подняла ее на вершину Олимпа и этим определила дальнейшую жизнь.

Игрик видел ее по телевизору и вот неожиданная встреча. Она видела его глаза, такие устремленные и такие обаятельные. Он не удержался:

– Скажите дамочка, как вас зовут?

– Какая я вам дамочка? Я – Ася!

В этом ответе был вызов . Он его принял.

– Очень приятно – Игрик. А это мои друзья.

Ася оглядела этих харизматичных донжуанов и пошла вниз по трапу. Концерт был в ресторане, куда неспеша двинулась публика.

И закрутились кадры кинопленки…

Игрик с Асей ехали на "Мерседесе" по ночным улицам Москвы. В салоне звучала музыка, бутылка виски передавалась друг другу, пили из горла, было романтично. Он сказал довольно нежно:

– Я тебе покажу Москву, которую ты не знаешь. Я для тебя открою этот город.

Остановились на Воробьевых горах, вышли из машины. Немногочисленные пары стояли у парапета. Они подошли к краю площадки и увидели панораму ночного города, который сверкал огнями и был так красив, что не хотелось никуда идти. А над городом большое звездное небо. Вот так бы стоять и любоваться, и говорить друг другу слова и слушать эту музыку, музыку ночной тишины…

Он сидел в небольшой комнате, перед ним стекло, за ним в наушниках перед микрофоном лицо Аси. Она записывала новую песню, на музыку которую он написал для нее. Рядом за пультом звукорежиссер, сводили все в единную гармонию. Игрик пытался объяснить парню:

– Дима, ты пойми здесь очень важны барабаны. Они задают тон, делают атмосферу. Я писал это специально для Аси, зная ее темперамент и ее возможности.

Парень пытался оправдаться:

– Но барабаны звучат достаточно. Иначе мы заглушим Асю.

Игрик эмоционально перебил:

– Да нет, ты пытаешься их увести, а они должны быть лейтмотивом. Тогда будет понятно про что эта музыка. Про север. Чукучи, яранги, хаски и Ася ведет эту тему голосово. Вот тогда и будет понятен смысл этой истории.

Дима уперся в пульт пытаясь, что-то исправить…

Концертная студия Останкино. Ася записывает дуэт с известным певцом Тальковым. Их клип увидит Игрик по телевизору, сидя в ресторане с парнями. Сидели за большим столом, весело выпивали. На экране телевизора пела попса, менялись лица. И вот появляется Тальков, затем Ася. они поют лиричискую песню. Кто – то из пацанов вставил:

– Игрик, а что Ася и с Тальковым поет?

Игрик не понял:

– А Тальков, это кто?

– Ты, что не знаешь Талькова?

– Нет.

– Ну он это, про любовь пел. Сейчас против коммуняк бацает, известный.

– Против коммуняк поет. Нет, такого не знаю…

––

Игорь Тальков был очень известный певец. Он прославился своими лирическими песнями. Но особую популярность ему принесли песни остро социальные, с политическим окрасом, против власти, против коммунистического режима.

Они подняли его на вершину славы, к которой он так стремился и которая привела его к трагическому финалу. Слава, вообще вещь опасная, особенно когда она без тормозов. И почувствовав этот сладкий, пьянящий вкус всеобщего обожания, вдруг теряешь ощущение чего-то запретного и кажется тебе дозволено больше, чем всем остальным, а обманчивое состояние свободы не дает верного представления о реальности, которая таит в себе подводные камни, чреватые опасными столкновениями, которые приводят к непредсказуемым последствиям. Во всем этом присутствует момент черезмерности. Так вышло и здесь…

Многочисленные ток-шоу и передачи на ТВ, в которых учавствовали известные люди, породили много нелепых слухов о том, кто же убил известного исполнителя. Продюсер Рудинштейн в одной из телепередач со знанием дела заявил. Талькова заказал бизнесмен Таги-Заде, на деньги которого снимали фильм, где в главной роли снимался певец. У них произошел конфликт и Таги-Заде решил ему отомстить таким образом, используя в качестве исполнителя Игрика. Бред "сивой кобылы", ведь многие знали о непростых отношениях между этими продюсерами. И Рудинштейн с экрана телевизора, мягко говоря не очень-то корректно переводит стрелки на своего недруга Таги-Заде. Причем использовал момент, когда оппонент не мог ему ответить. Да-а, мораль здесь не катит. Как-то подленько, грязновато. За это можно и в суд подать, за сказанное надо отвечать.

Другая версия, еще бредовее, Талькова убрали люди из КГБ. Мол где – то сидел снайпер и в момент общей потасовки, произвел роковой выстрел.

Какой снайпер? Какой КГБ? Вы о чем?

Наверное люди которые несли эту чушь, плохо ориентировались в специфике того времени и тех реалий в которых жили. Ведь убийство произошло ни где-то в подворотне, не в безлюдном месте, все было при скоплении народа, в коридоре рядом с гримеркой певца и многие видели, что происходило на самом деле и впоследствии эти многие не могли ответить, что же там было…

-–

Шестое окября 1991 года. Ленинград.

У окна гостиничного номера Игрик говорил по телефону. На большой кровати спит Ася.

– Да, Майкл я все понял. Начало в восемь. У Аси выступление в четыре, концерт – сборная солянка. Она исполнит одну песню и мы сразу выезжаем к вам. Да, да как договорились, она поздравит победителя и споет песню. Нет, после банкета мы сразу в Москву. Завтра нужно решить вопрос по поводу этого "коммерса", на него конкретно наехали. Они нам забили "стрелку", там базар будет серьезный. Ольгерд приедет с пацанами уже на место. А я с поезда заскочу домой, парни подъедут ко мне и мы сразу туда.

Ася открыла глаза и молча смотрела на него, он вернул антенну в массивную трубку и ласково сказал:

– Асенька, собирайся у нас сегодня столько дел. Твое выступление на этом концерте путает все карты. Мне пришлось одну встречу на вечер перекинуть. Зачем ты согласилась учавствовать в этой солянке? Но ладно подскочим, ты быстро споешь и едем на соревнования – опаздывать нельзя, я же в судейской коллегии.

Он пошел в ванную, расческой поправил прическу, пшикнул духами в лицо и в завершении достав из барсетки револьвер, сунул его за ремень. В зеркале отражалось лицо вполне приятное, но во взгляде чувствовалась сила воина – безграничная и очень жестокая.

Вышел, присел на кровать. Она обняла его, ничто не предвещало трагической развязки…

К концертному залу они подъехали с опозданием. Вышли из машины, вошли через служебный вход. Их встретила девушка-администратор.

– Здравствуйте. Ася я вас провожу в гримерку. Концерт начинается с опозданием, многие артисты только приехали. На столике список очередности. Я вам могу сказать, вы выступаете перед Тальковым, он завершает концерт…

Она щебетала и вела их по коридору, где толпился народ. Артисты уже переодетые в концертные костюмы, молодые девочки в танцевальных платьях, администраторы. Вообщем движение присущее всякому творческому действу сопряженное с большим колличеством народа. Игрик кинул вслед уходящей Асе:

– Я буду в баре.

В баре тоже народ. Он присел за столик, заказал чай. Многие артисты подходили, уважительно здоровались, обнимались. Видно не раз общались с этим харизматичным парнем, который внушал доверие и был весьма притягателен в общении, знал музыку, играл на музыкальных инструметах. Он посмотрел на часы, время еще располагало приятным бездействием, смотреть концерт не хотелось. Все бы ничего, так и коротнул бы эти два часа, пообщавшись с артистами, но не случилось. В бар стремительно вбежала девочка-администратор и увидев его:

– Игрик, там у Аси проблемы. Просит прийти.

Он неспеша допил чай, встал и направился в гримерку. Ася сушила волосы феном, была растрепанна и не собрана. На грани истерики.

– Игрик, я ничего не успеваю, у меня мокрые волосы. У меня не готов костюм…

– И что? Соберись еще есть время.

– Я не успеваю, не успеваю…

– Ты же заявлена в концерте, давай быстрее. Нам на соревнования надо успеть.

– Нет, ты же видишь, что у меня с волосами. Пощупай, они как мочалка. Они не успеют высохнуть. Фен плохо работает. И вообще поговори, чтобы меня поменяли местами.

– С кем?

– С Тальковым. Я выступлю после него.

– Ася, там же все по списку.

– Ну и что? Если ты такой крутой, реши этот вопрос.

Она знала его слабые места. Он смотрел на нее не понимая, чего она хочет.

– Ну и что ты стоишь? Мы теряем время, ведь это не сложно попросить режиссера, объявить меня последним номером.

Не хотелось скандала, но настроение стало портиться. Он вышел и пошел в радиорубку, где была заряжена фонограмма для выступающих артистов. Хорошо там оказался режиссер этой программы, они даже были знакомы, вопрос можно было уладить.

– Послушай Юра, Ася не успевает к выходу. Поменяй ее местами с Тальковым.

Юра, как человек опытный сразу сообразил это чревато скандалом.

– Понимаешь Игрик, у нас все номера уже закольцованы. Фонограмма подобрана под очередность и потом это нужно согласовать с Тальковым…

Игрик уверенно его остановил:

– Ну этот вопрос я решу, а ты пока перекинь ее фонограмму в конец.

Юра нерешительно мялся:

– Хорошо, пусть придет директор Талькова скажет мне и мы все перекинем.

Игрик направился в бар, где столкнулся с Мишей, известным певцом одной песни.

– Мишаня привет дорогой. Скажи, а кто у Талькова директор?

– Шляфман. Да вон он, у стойки бара.

Перед стойкой стоял небольшого роста кудрявый парень и с кем-то оживленно вел беседу.

Он подошел и обратился весьма учтиво:

– Уважаемый, меня зовут Игрик. Вы директор Талькова?

Тот вызывающе посмотрел на него:

– Да. А что?

– У Аси возникла проблема, она не успевает к выходу. Давайте поменяемся местами, она выступит после Талькова.

– Думаю это невозможно. Сейчас узнаю.

Он отправился по коридору в гримерку певца. Игрик неспеша пошел следом. Подойдя к закрытой двери, постучал и открыл ее. Сразу в нос ударил запах алкоголя и вчерашнего перегара. На столе стаканы, крепкий парень в пиджаке разливал содержимое из бутылки. Все оглянулись и уставились на Игрика. Шляфман тут же отреагировал обращаясь к Талькову:

– Игорь вот этот хочет, чтобы ты выступил после Аси.

Игрик сразу понял, разговора не будет. Тальков на правах хозяина заявил:

– А почему, вы заходите в гримерку без приглашения?

Шляфман тут же выскочил вперед и начал вытеснять его из комнаты.

– Давай, давай на выход.

И очень активно выдворил его в коридор, закрыв перед носом дверь. Игрик в недоумении отправился в бар, но не успел отойти, его окрикнули:

– Эй слышишь. Че ушел то? Зассал да.

Шляфман нагло улыбался, рядом с ним стояли два крепких парня, продолжил:

– Крутой что ли?

Это был вызов. Из гримерки вышел Тальков, его нервное напряжение распространилось на всех. Игрик сдерживая себя, обратился к нему:

– Послушай Вась…

Тальков играя желваками парировал:

– Я с тобой коров не пас, чтобы меня Васьком звать.

Стало понятно, с ним говорить бесполезно, надо как-то снять это напряжение:

– Я родного брата Васей кличу и он ничего не кукожится. Дай я с пацанами поговорю.

– Какие это тебе пацаны?

– А кто это? Телки что ли. Ты кто? Балалаешник. Так иди тренькай в инструмент, а я с пацанами перетру…

И тут уж совсем неожиданно Шляфман пнул между ног, едва успел перехватить его ногу. И парни одновременно бросились на него, успел отскочить и тут же упал на скользком полу. "Ну вот оно, началось" – пронеслось где-то внутри. Уже ничего не сдерживало, встали. И он уверенным движением достал из-за ремня револьвер. Они отшатнулись. Пальнул. Тальков бросился в гримерку, за ним Шляфман:

– Игорь, у него ствол!

Тальков даже не замешкался, достал из сумки газовый пистолет и выскочил добить этого наглого выскочку.

Игрика за руку уже держали крепкие парни, он был не опасен, как живая мишень, стреляй прямо в лицо. Певец в отчаянной злобе палил газом, в надежде парализовать противника. В коридоре стали появляться люди, из гримуборных выскакивали артисты, какой-то шум, выстрелы.

И опять они падают, из револьвера раздается второй выстрел. И Тальков уже не совладая с безумной яростью, тут же садится и начинает бить Игрика по голове своим пистолетом со всей силы так, что пластмассовые пластины с рукоятки его "пуколки" разлетелись в разные стороны. Игрику казалось, что много рук сжимают его руку, а голову пронзила боль, такая острая и такая беспощадная. Кровь залила все лицо обильно, словно обдали тебя в бане шайкой теплой воды. Он лежал на полу. Сверху четверо, двое из которых вцепились в его руку и сбросить этот хлам не было никакой возможности. Но Тальков не мог успокоиться и вот еще один замах: