ПОСЛЕДНИЙ ВЫХОД.

"Никогда не стреляйте врагам в спину. Вдруг промахнетесь…" И. Рус.

1994 год. Москва, Сокольники.

Две руки одновременно встретились на своих рюмках, которые взмыли вверх и хрустально чокнувшись отошли, каждая к своим губам.

– Давай Андрюха, еще по одной и поедем.

Два парня куда-то спешили.

– Куда?

– На "стрелку". Пацаны ждут у Триумфальной арки…

Ночная Москва уже отходила ко сну. Белоснежный "Форд" – типа "Таун Ка", без номеров, мчался по темному городу, выехал в центр. Из окон мелькали витрины модных бутиков, которые так внезапно стали появляться в этих знакомых местах. Одинокие прохожие спешили к своим за день уже остывшим постелям. Немногочисленные авто в основном отчественного производства неслись в сторону области.

Свернули на Новоарбатский мост, в конце которого увидели две фигуры в форме сотрудников ГАИ, один из которых поднял жезл приглашая прижаться к обочине.

Сидевший за рулем Игрик, про себя сплюнул:

– Мля, куда тормозите? На "стрелку" едем.

Но все же притормознул рядом с их машиной. Такой же белоснежный "Форд" – типа "Таун Ка", только с мигалкой и номерами. Гаишник успел козырнуть:

– Ваши документы. Почему без номеров ездите?

Игрик достал из бардачка кучу бумаг, подошел к милицейской машине и бросив все это на капот их безупречного авто, спокойно изрек:

– Здесь все документы. У меня "стрелка" у Триумфальной арки, езжайте за мной. Там все объясню.

Гаишники с недоумением смотрели на него, не понимая как реагировать на столь непонятного нарушителя, но увидев как решительно он сел в свою машину и тронулся, бегом сели в такое же авто-близнец и включив мигалку резво тронулись следом. Вот так и мчались два одинаковых автомобиля друг за другом, один без номеров как "летучий голландец", другой с мигалкой и милицейской атрибутикой, напоминающей машину из американского боевика.

У Триумфальной арки, на тротуаре стояли несколько джипов, возле которых толпились крепкие парни, кого-то ждали. Увидев как рядом припарковались две одинаковые машины, причем одна с мигалкой они в нерешительности напряглись, но увидев Игрика, который вышел из машины успокоились:

– Пацаны, все нормально. Сейчас я с "мусорами" перетру.

Он подошел к милицейской машине и быстро решил проблему. Парни с любопытством наблюдали, кто-то кинул :

– Ну Игрик. Не может без фокусов, даже на "стрелку" с "мусорами" приехал.

Шутка прошла удачно, все засмеялись.

Менты не выключая мигалку уехали дальше ловить очередных нарушителей. Игрик прикол оценил и смеясь подошел к парням:

– Прикиньте, вот так скоро будем на "стрелки" ездить в сопровождении мигалок.

Все опять опять засмеялись. Он спросил:

– Куда едем?

– В больничку, пацана надо опознать.

Сели по машинам и кавалькада свернув с Кутузовского, двинула в сторону Кунцево…

––

2014. Подмосковье, лес.

Бревенчатые стены, камин, на полу шкура медведя. Все это напоминало интерьер, из какого – нибудь фильма, где в нелепых позах за столом сидели двое.

Игрик изменился, время не дает шансов никому. Он пополнел, но лицо сохранило задатки молодости и некогда юношеской красоты. Чистили оружие, готовились к завтрашней охоте.

– Игрик, мне это напоминает кино – "Особенности национальной охоты"…

– Почему вам нравится этот фильм? Какая – то тупая комедия, для малохольных.

– Я не сказал, что он мне нравится....

– А почему вы всегда его приводите в пример. Ладно я понимаю фильмы Гайдая. Смешно. Да и там такие артисты снимались – клоуны. А здесь ни артистов, и юмор какой-то плоский, не смешно…

Он положил шомпол, разлил по рюмкам.

– Ну давай.

– Игрик, а мы точно завтра встанем?

– Точно, сейчас придет Серега, он местный охотник. Разбудит.

– А он с нами пойдет?

– Нет, он охотник-одиночка. Всегда сам ходит.

– И всегда валит?

– Да, прошлый раз косулю принес, до этого кабана…

Игрик сидел в кресле в камуфлированном костюме и финкой резал вяленное мясо, которым закусывали. Встал подошел к камину, подбросил дров. Было тепло и уютно. Кругом лежало оружие разных мастей – карабины, автоматы. Оружие он любил. Они не спешили, чистили все по порядку.

– Игрик, а ты помнишь как ездили в воинскую часть?

Он заулыбался, вспомнил…

1992 год.

Они ехали на БМВ по заснеженной трассе. Свернули направо, куда-то в лес. Вокруг вековые ели и казалось, что это не ближайшее подмосковье, а какая-то тайга, дремучая и бесконечная. Подъехали к железным воротам с красными звездами и колючей проволкой над бетонным забором, уходящим далеко в чащу. Посигналил. Из проходной вышел офицер, помахал. Ворота открылись и сразу увидели военных, в бушлатах и шапках с кокардами. Въехали. Игрик вышел из машины. Обнимался с офицерами, было видно бывал здесь не раз, все очень восторженно его приветствовали.

Сел в машину, проехали дальше мимо казарм. Остановились у большого ангара, где стояли несколько крутых тачек, явно не военного ведомства. Внутри ангар представлял из себя большой тир, в углу ринг, где военные оттачивали мастерство рукопашного боя. Все по суровому – лаконично.

Накрыты столы. Пацаны увидев Игрика, сразу налили за встречу.

Все тут же выпили, закусили солеными огурцами. Игрика позвали в отдельную комнату – решать вопросы. Он уходя от стола кивнул:

– Андрэ, ты пока постреляй, а я с пацанами "перетру".

Несколько парней и военных исчезли за дверями, а те кто остался брали оружие и стреляли по мишеням не жалея патронов. Многие парни доставали свои волыны и тоже палили не успевая заряжать магазины, патроны разных калибров лежали на столе. Они должны были совершенствовать свое мастерство, в каком бы состоянии ты не был, ствол должен всегда работать, ведь от этого зависела степень твоего существования в этом мире в тех пределах, которые опредилили себе сами…

В этом, так называемом кабинете, стоял стол и несколько стульев, на стенах вымпелы и грамоты подчеркивающие значимость этой части. В углу тяжелый, массивный сейф.

Игрик тут же представил пацанов двоим военным, которые с нескрываемым восхищением смотрели на него.

– Петрович, познакомься это мои друзья, Саша и Паша.

Петрович крепкий, небольшого роста, в бушлате цвет "хаки", протянул парням руку. Игрик продолжил:

– Короче, пацанам нужно то же самое, они возьмут десяток "макаров", а то и больше, а мне нужен "Стечкин".

– Игрик, договорились. Как закончатся учения, мы вернемся и сразу все сделаем.

Он удовлетворенно кивнул и все вышли из помещения. В тире гул и трескотня от выстрелов. Они подошли к столу, Игрик протягивая рюмку:

– Петрович, давай за тебя!

Петрович выпил, захрустел капусточкой. Подошли остальные пацаны, тоже выпили. Возникла тишина, только звяканье рюмок, а потом неспеша закусывали.

Петрович хоть и небольшого роста, но поджарый и подтянутый. В нем чувствовалась армейская выправка, во взгляде опыт человека бывалого, повидавшего виды и понюховшего порох. Он оглядел всех и очень спокойно произнес:

– Ну, что вы все бестолку палите. Патронов не жалко, но надо стрелять разумно.

– Как это? – удивился Игрик.

– Разумно, значит профессионально. Ставить себе задачу, видеть цель, а потом давать себе команду на уничтожение. Стреляем из разных положений. Смена позиции; пробежка, кувырок и уже из другого оружия поражаем цель. Победителю приз.

– Какой? – Игрик проявил интерес.

– Какой, какой? Бутылка водки.

– Базара нет. Начали.

И они начали. Положение стоя, выстрел, кувырок. Лежа уже из другого оружия, пробежка и опять кувырок и снова другой ствол. Подходили, сменяя друг друга упражнялись, обретая военные навыки. Это был их полигон, где можно свободно оттачивать мастерство. Андрей тоже учавствовал в этих соревнованиях, стрелял он так себе, лишь бы не в молоко. Какой-то конвейер, непрерывный конвейер смерти…

Игрик владел любым оружием. Профессионально в нем разбирался. Оружие была его страсть. И это он все представил в лучшем виде, победив и военных и пацанов. Военные весело аплодировали, налили за Игрика…

Где-то за полночь, пошатываясь вышли на воздух. Сели по машинам и с улюлюканьем, сигналя фарами поехали потоком в сторону Москвы…

––

На следующий день Андрей сидел в монтажной, пил коньяк и думал об армии. На экране монитора известный, боевой генерал рассказывал о беспределе и коррупции в вооруженных силах. Он говорил очень уверенно и смело. Андрей вспомнил как брал у него интервью и был удивлен его откровенными заявлениями. Потом они пили в большой палатке и генерал оглядев своих коллег поднял рюмку и глядя в глаза Андрея с горечью произнес:

– Вы многого не знаете. И про вывод войск из Германии и предательство совершенное нашим главным. Нашу армию поставили на колени. И перед кем? Кого мой отец в 45ом освобождал. Педерасты просрали страну.

И выпил молча. Все сделали тоже самое. Как на поминках.

Андрею нравился этот генерал, который решил поменять свой высокий профессионализм на дешевые политические игры, чтобы самому попытаться изменить ход событий и стать частью истории. Он был полон решимости. В нем присутствовал дух бунтаря…

Монтажер Дима вернул в реальность:

– Андрей, как будем сокращать "синхрон"?

– Надо подумать. Оставим про вывод войск. Где-то сделаем закадровый текст, а для "воздуха" добавим реальную хронику.

На экране грязные солдаты вытаскивали застрявшую в большой луже машину с пушкой на прицепе. Все это приводило в уныние и Андрей вспомнил свою армию, где столкнулся с первой жестокостью, такой необъяснимой и такой непонятной…

––

1978 год.

Служба в армии была почетной обязанностью каждого гражданина СССР. Андрей как и тысячи призывников отправился отдать свой долг Родине. Служить направили за границу, по тем временам это было круто, даже в такую страну как Польша. Армия разочаровала с первых шагов. Вот уж совершенная модель по производству ни на кого не похожих и одинаковых своей серостью исполнительных субъектов.

Как говорил сержант в "учебке": "В армии есть три фразы: "Есть. Так точно. Никак нет". А в остальном ты безмолвный исполнитель.

Попал за границу, да еще в "хлебное" место, служил хлебопеком. Пек хлеб в армейских хлебопекарнях. Причем хлеб качественный, даже местные поляки любили его, особенно черный. При случае всегда продавали, имели карманные деньги, которые спускали на хорошие сигареты и сладости.

При всех положительных составляющих – заграница, элитные части ВВС, он не мог и подумать, что эта система так беспощадно унижает твое эго. Еще в "учебке", куда отправили осваивать профессию военного пекаря, впервые столкнулся с какой-то неоправданной жестокостью старослужащих, тем кому осталось служить полгода, по отношению к молодым, только что прибывшим – салагам.

Армейская хлебопекарня. Все есть. Мука, растительное масло, которым смазывали формы для черного хлеба. Но главное есть дрожжи и сахар, а это самое необходимое для приготовления "браги". Дембеля гнали ее в больших армейских бачках. Приносили в казарму, пили большими железными кружками. После чего в хмельной ажиотации начинали воспитывать молодых. Воспитание проходило в основном с применением физической силы. Били за просто так. Не встал когда вошел дембель – получай, не отдал честь – тоже получи. Причем ты этого по уставу не должен делать, ведь по званию они были такие же рядовые как и ты. Но нет, уважай старшего, мол я свое отслужил – я дембель, а ты салага – получай. Был неприятный узбек Шамшиев из Ташкента, он на руку одевал кожанный ремешок со свинцом и смело отрабатывал удары на всех, кто попадался под руку. Андрей под его руку не попадал, но попал под раздачу к другим бойцам, причем русским.

На пекарне был аврал, большая уборка. Молодые мыли полы, драили большие дежи в которых замешивали тесто. " Старики" отрывались по своему, пили "брагу", шутили. Им было весело. Кому-то из них пришла смешная идея, дать всем салагам клички. Хорошая тема, надо воплотить. И вот уже половина обозначена хлесткими названиями. Все окликаются не по имени, а потому какое у тебя теперь погоняло. Хохот. Они пьют, а все жужжат как пчелки. Очередь дошла и до Андрея.

– А ты у нас будешь карась!

Кто-то залихватски придумал кличку.

– Карась ко мне!

Смех стоял невообразимый.

Андрей молча мыл чан не обращая внимания. Неизвестно, что на него нашло, не откликнулся, уперся. Ну подчинись, они же пьяные. Это же игра, завтра про все забудут, ведь все приняли их правила, но нет не среагировал, не обернулся.

– Карась, ко мне!

Он будто ничего не слышал.

– Я сказал, карась ко мне! – интонация уже повыше.

Приятель Старков, который только что среагировал на свое прозвище, толкнул плечом:

– Андрюх не зли их, они же пьяные. Обернись.

– Карась ты, что не понял, ко мне! – уже появились раздражительные нотки.

Андрей нарочито склонился над дежой, когда услышал свою фамилию:

– Рядовой, ко мне.

Вот на это среагировал, это по уставу. Быстро подошел к сержанту, доложил кто такой.

– Да нет, ты не рядовой. Ты карась. Понял?

– Так точно.

– Работай. Живо.

Не успел дойти до места.

– Карась! Ко мне!

Но он опять ничего не слышал. Старков с преданными как у собаки глазами, по дружески пытался облегчить его участь:

– Подойди. Они же не отстанут.

И опять голос с азартной хрипотцой:

– Рядовой, ко мне! Быстро!

Андрей побежал пытался доложить:

– По вашему приказанию рядовой…

Но его осадил командный голос:

– Ты, что не понял как тебя звать?

– Никак нет товарищ сержант.

– Так вот тебя зовут карась. Ка-рась. Понял?

– Так точно.

– На место. Работать. Бегом.

Не успел добежать.

– Карась ко мне!

В цехе тишина и все пристально уставились на Андрея. Но он не оглянулся. И тут же:

– Рядовой, ко мне.

И он уже в пути , ведь это по уставу. Сержант прошипел:

– Ты упрямый, я тоже. Посмотрим чья возьмет.

Дембеля заинтересованно уставились на него. Какой-то шибздик возомнил о себе такое. Это даже прикольно, сломать его не сразу, а постепенно. Наслаждаясь этим, как гурман медленно со вкусом дегустирует блюдо не набивая, а постепенно насыщая желудок, получая при этом наслаждение. Глаза в глаза:

– Будет так, пока ты не поймешь как отзываться. Я буду лечить твою голову вот этим пальцем. Сними пилотку.

Андрей обнажил голову и он большим пальцем правой руки умело влепил две затрещины. Мало не показалось. Это был удар тренированный временем, так звучно и со смаком.

– На место бегом.

Побежал. Он сержант, он приказывает. Не добежал.

– Карась! Ко мне бегом.

Какой-то бред. Ну оглянись и все закончится. Нет, не остановился,

– Рядовой!

Андрей был уже рядом и увидел глаза налитые кровью:

– Пилотку!

Покорно снял. Ну зачем, зачем все это надо. Шлепок, другой, третий…

– Карась, ты карась! Понял. Ты понял меня?

– Так точно…

– Пшел…

Он шел не чувствуя головы, только бы дойти. Не успел.

– Ка-рась! Ка-рась!

Опять тишина и опять все уставились на него. Старков выпучив глаза молча таращился и пытался что-то сказать. А вот уже по уставу:

– Рядовой…

И он развернувшись двинулся к сержанту. В глаза смотреть было страшно, нет они не были злые, они были бешанные. Красное лицо сержанта Пелеха стало багровым. Он не кричал, он хрипел:

– Пилотку…

Но пилотку он уже снял склонив голову в почтенном приветствии, как-бы свидетельствуя о своем присутствии. О, этот сержант Пелех был великий практик, доказав это совершенно неожиданным способом к которому голова Андрея отнюдь была не готова. Он сменил тактику и вместо смачных затрещин перешел в наступление костяшкой большого пальца. Причем всегда бил в десяточку, по одному и тому же месту. Это было забавное зрелище, но почему-то никто не смеялся. Андрей почувствовал какой-то ваккум, словно опустил голову в холодную воду, где не слышно ни звука и блаженная нега окутывала все тело и ничего не хотелось.

– Леха хорош, забьешь молодого…

Эта фраза донеслась откуда-то сверху, как с преисподней. Холодный, металлический голос кого-то, о чем-то просил. Кто такой Леха и что за голоса вокруг он понять не мог. И только один голос вернул его в реальность:

– Ты понял? Понял, что ты карась.

И Андрей увидел, что стоит напротив взъерошенного сержанта и тот его о чем-то просит. Вокруг стояли его сослуживцы и что-то обсуждали, и он одев пилотку пошел к рабочему месту и откуда-то издалека услышал:

– Карась ко мне. Ка – а – рась!

Потом через паузу:

– Рядовой.., бегом…

И Андрей покорно пошел к своему сержанту, который был ему симпатичен. Сильный, харизматичный парень. Он напоминал зрелого мужчину, несмотря на небольшую разницу в возрасте и вот почему-то он занимается таким воспитанием.