– Пойдемте, Петр Николаевич! – тихо произнес позади Орлова художник Черниговский, сжимая генерал-лейтенанта за локоть. – Это не наше дело.

Первым порывом Орлова было остаться. Однако, поразмыслив, он понял, что Черниговский прав. С какой стати он будет здесь задерживаться и вмешиваться в дело, которое не имело к нему отношения? Даже как руководитель главка он не мог этого делать, потому что никакого криминала в деле обнаружено не было. Купался человек и утонул. Наверняка принял перед этим граммов двести. Обычное дело, таких случаев каждый год сколько угодно, только и успевают водолазы доставать тела незадачливых пловцов. Правда, несколько рановато в этом году, ну так и июнь выдался теплее обычного!

А Черниговский продолжал тянуть Орлова за собой. Петр Николаевич взглянул на часы. До его электрички оставалось меньше получаса, а это означало, что ему нужно поспешить, чтобы успеть на нее. Поколебавшись, Орлов двинулся за художником. Тот вместе с Радой проводил генерал-лейтенанта до середины леса и на прощание обменялся с ним номерами телефонов – в знак взаимной симпатии. Попрощавшись, Орлов зашагал на станцию уже в одиночестве. Художник приветливо помахал ему рукой и с бежавшей впереди Радой пошел назад…

* * *

В понедельник генерал-лейтенант Орлов сидел в своем кабинете, в тишине и одиночестве, и потягивал только что сваренный кофе, приготовленный ему секретаршей Верочкой. Петр Николаевич чувствовал себя в собственном кабинете словно не в своей тарелке, хотя вроде бы тому не было никаких внешних причин.

В Главке царил период относительного затишья, когда не было горы серьезных дел, нависшей над головами оперов. Сотрудники занимались в основном писаниной и латанием «дыр» – подчищали документы для передачи материалов в суд, чтобы прокуратуре не к чему было придраться, просматривали старые дела, зависшие с давних времен, вспоминали о происшествиях, считавшихся «мелочевкой»: драках, пожарах и прочем. В общем, ничего сверхъестественного, и даже планерка сегодня прошла в ускоренном и упрощенном режиме, потому что все и так было ясно и оперативники не нуждались в дополнительном инструктаже начальства.

И все-таки Орлову было не по себе. Обычно после выходных, да еще проведенных за городом, Петр Николаевич чувствовал себя свежим и обновленным. Сейчас же его ничто не радовало. Более того, он ощущал какую-то смутную тревогу.

Орлов встал, оставив чашку с недопитым кофе, подошел к окну и раскрыл его. На улице царил обычный столичный шум. Шли люди, спешили автомобили, в небе отпечаталась ровная белая полоска – след от реактивного самолета, недавно пролетевшего над столицей. Орлов невольно подумал, что еще каких-то двадцать лет назад такие полоски появлялись постоянно, потому что самолетов летало гораздо больше, чем сейчас. Парадокс! Технический прогресс шагает семимильными шагами, а самолетов летает гораздо меньше!

Орлов вернулся за стол, покосился на стопку папок с делами, сданными ему оперативниками для проверки. Раскрыл одно из них, пролистал… С удивлением констатировал, что в голове не осталось ничего из прочитанного. Он даже не смог вспомнить, о чем было дело, результат которого он только что прочел. Нет, так не пойдет!

Орлов решительно потянулся к телефонной трубке. Набрал номер и произнес:

– Дежурный? Принеси-ка мне сводку за воскресенье. Всю неси, и криминальную, и несчастные случаи. Да, срочно!

Положив трубку, Орлов постучал пальцами по крышке стола. Зачем он сам себя обманывает, ведь отлично понимает, чем вызван его внутренний дискомфорт! Вчерашним утопленником, выловленным в хорошаевском пруду.

Казалось бы, Орлову не должно было быть никакого дела до этого трупа. Но еще там, на пруду, когда вокруг заговорили о несчастном случае, он ощутил, что внутри словно начала свербеть заноза. Орлов прослужил на оперативной работе не один десяток лет. И при каждом трагическом случае в голове его, порой помимо воли, начинала вырисовываться схема, как это могло произойти – будь то несчастный случай, убийство или самоубийство. Это было уже словно впитано им за годы службы, выработано подспудно, словно выжжено несводимым клеймом.

Орлов еще вчера подсознательно отметил несколько несоответствий. Человек полез купаться и утонул, но где тогда его одежда? Хорошо, допустим, ее просто забрали какие-нибудь бродяги, увидев, как она, бесхозная, валяется на берегу. Но почему на ее отсутствие не обратил внимания никто из близких? Почему человека не могли найти целых пять дней, если знали, что он поехал купаться? Что за странные ритуалы проводила над водой неизвестная женщина? И почему в спокойном, неглубоком пруду появляется уже третий утопленник?

– Почему? – воскликнул Орлов вслух.

– Что – почему? – оторопело спросил вошедший в кабинет дежурный.

Петр Николаевич слегка смутился.

– Почему без стука, говорю, входишь? – строго спросил он. – Совсем расслабились?

– Виноват, товарищ генерал-лейтенант! – тут же вытянулся дежурный.

– Сводку принес? – хмуро спросил Орлов.

– Так точно, вот, пожалуйста! – и дежурный положил Орлову на стол листок с распечаткой.

– Ладно, иди! – махнул рукой Орлов.

Дежурный быстро исчез за дверью. Орлов нацепил очки: с недавних пор зрение стало подводить, и пришлось воспользоваться рекомендацией врача-офтальмолога, который уже давно настоятельно советовал ему приобрести очки.

Упоминание о происшествии, так взволновавшем его, Орлов нашел не сразу. В длинной череде убийств, аварий и ограблений оно смотрелось совсем неприметно и занимало всего несколько строчек. Тем не менее генерал-лейтенант несколько раз пробежал по ним глазами, после чего, посидев в задумчивости пару минут, снова потянулся к трубке. Ответили ему практически сразу:

– Полковник Гуров слушает.

– Лева, привет, – начал Орлов.

– Виделись, – коротко ответствовал Гуров.

– Ну почему лишний раз не поздороваться с хорошим человеком? – неторопливо проговорил Орлов. – Чего ты сразу ершишься?

– Да и в мыслях не было! – произнес Гуров. – А вот что ты с утра такой подозрительно ласковый да вежливый?

– Я всегда такой, Лева! – миролюбиво проговорил Орлов. – Ты же знаешь, я мягкий, добрый пожилой человек, который крайне лоялен к своим сотрудникам.

– Ох, пой, пташечка! – с иронией произнес Гуров. – Так и скажи, что решил-таки отправить меня в Красноярск на стажировку, учить тамошних оболтусов оперативной работе! Так вот – даже не думай! Найдутся и помоложе меня, а с меня уже достаточно стажировок!

– Напрасно ты так плохо обо мне думаешь, Лева! – с укоризной сказал Орлов. – Это небось Крячко на тебя так плохо влияет, в уши тебе дудит, какой, мол, Орлов старый гад!

– Наговариваете вы на нас! – послышался нахальный баритончик Крячко, и Орлов понял, что Гуров намеренно включил громкую связь.

– Ладно, Лева! – посерьезнел Орлов. – Шутки давай отложим на потом. Зайди-ка ко мне, кофейком тебя угощу, а заодно обсудим одно небольшое дельце…

– Меня тоже кофейком угости! – немедленно сказал Крячко.

– Ты давай своими потеряшками занимайся! – прикрикнул Орлов. – Сколько уже времени ты их ищешь, а пока ни одного не нашел!

– Так они сами находятся, Петр! – воскликнул Станислав.

– Точно! Еще бы убийцы так же сами находились, – проворчал Орлов, кладя трубку.

Он снял очки и протер глаза. Что-то уставать стали в последнее время, надо бы какие-нибудь капли купить, что ли…

Открылась дверь, и в кабинет вошел Гуров. Орлов сейчас же вызвал секретаршу и попросил принести для полковника кофе. Верочка кивнула и, не задавая лишних вопросов, отправилась выполнять поручение. Она служила у Орлова уже много лет, была хорошо знакома со всеми сотрудниками управления, а тем более с такими мастодонтами, как Гуров и Крячко. Поэтому она была прекрасно осведомлена об их привычках, вкусах и пристрастиях и ей не требовалось уточнять, какой именно крепости сделать кофе, класть ли в него сливки или сахар, и если класть, то сколько именно. Через три минуты кофе был готов. Как и всегда в исполнении Верочки, он был отменным, и Гуров, восхищенно прицокнув языком, сделал секретарше комплимент.

– Вера, когда наш Петр Николаевич отправится на пенсию, я возьму вас к себе в личные секретари! – подмигнув ей, сказал он.

Верочка улыбнулась, собираясь сказать что-то в защиту своего шефа, но Орлов вмешался сам:

– Я всегда знал, что ты метишь на мое место, – погрозил он пальцем Гурову. – Вот, Вера, какие интриги творятся за спиной начальства! Небось с Крячко уже жребий тянут, кому мое кресло достанется, кому секретарша! А ведь это мои лучшие друзья!

– Я не отдам ваше кресло, Петр Николаевич, не беспокойтесь! – проговорила Верочка, ставя на стол тарелку с печеньем.

– Она его уже себе присмотрела! – подхватил Гуров.

– Вот так всегда, – продолжил игру и Орлов. – Никому доверять нельзя! Только насчет Веры, Лев Иваныч, даже не надейся: я, как на пенсию выйду, с собой ее заберу. Будет мне дома кофе варить.

– Только ей уже оклад платить не будут, – заметил Гуров. – Генерал-лейтенанту на пенсии личный секретарь не предусмотрен.

– А я ей из своих готов платить, – великодушно произнес Орлов. – Тот миниатюрный оклад, за который трудится Вера, я могу выделить даже со своей пенсии, тоже, кстати, весьма миниатюрной. Да-а-а… Не ценят у нас лучшие кадры! – вздохнул генерал-лейтенант.

– Это точно! – согласился Гуров. – Вот мы с Крячко уже забыли, когда премии получали!

– А за что вам их получать? – сейчас же спросил Орлов. – За последнее время вы разве что-нибудь серьезное раскрыли? Крячко со своими потеряшками возится, да пока самостоятельно ни одного не нашел. Ты вообще скоро писарем заделаешься. Уже, поди, каллиграфический почерк выработал!

– Так какие дела есть, теми и занимаемся! – сказал Гуров. – Разве не вы сами, Петр Николаевич, так нас учили, что не бывает мелких дел? Поручите крупное!

– Может быть, и поручу, – кивнул Орлов, задумчиво глядя на Гурова, и со вздохом добавил: – А может быть, и нет…

– Ладно, если я больше не нужна, я пойду, – сказала Верочка, понимая, что в ее присутствии Орлов и Гуров не станут обсуждать серьезное дело. И не потому, что не доверяли ей – за годы службы секретарша Орлова успела зарекомендовать себя так, что ей можно было доверить любой секрет, – просто соблюдалась субординация.

Когда Вера вышла, Орлов неспешно спросил Гурова:

– Как, Лева, выходные провел?

– Отлично, – отрапортовал Гуров. – В воскресенье весь день просидел дома, отключив телефон на случай, если кому-то особенно неугомонному придет в голову меня домогаться.

– Я тебе не звонил! – сейчас же сказал Орлов. – Меня вообще в городе не было.

Гуров понимающе улыбнулся.

– В Хорошаево ездил?

– Да, – небрежно ответил Орлов. – Набрал кое-чего, жена уже супчик сварила. Хочешь, приходи в гости, угощу…

– Не отравленные грибы-то? – усмехнулся Гуров. – А то, может, хочешь избавиться от лучших кадров, боясь, как бы тебя не подсидели?

– Ну зачем же так сложно, – спокойно пожал плечами Орлов. – Я лучше тебе в кофе яд подмешаю. Хотя ядом вас с Крячко, пожалуй, не возьмешь. Вы им так пропитаны, что у вас на него стойкий иммунитет. Вас надо по-другому обезвреживать!

– Тебе болтать не надоело? – поморщился Гуров. – Ты же меня не для разговоров о грибах позвал?

– А почему бы не поговорить о грибах? – обиделся Орлов. – Я, Лева, с возрастом замечаю, что меня все больше тянет поговорить по душам с хорошим человеком.

– Тогда позови Крячко, – посоветовал Гуров. – Это он хороший. А я плохой, злой.

– Ты, Лева, гордый, – поправил его Орлов. – Но не злой. А если ты хочешь поскорее перейти к делу, то…

Орлов снова вздохнул и в задумчивости постучал пальцем по столу.

– Черт его знает, может, и нет никакого дела, – признался он. – Но все-таки прошу тебя разобраться. Именно тебя, потому что ты умеешь замечать мелочи, на которые другой оперативник и внимания не обратит.

– Станислав тоже умеет, – вставил Гуров.

– Умеет, но другие. К тому же у тебя сильно развита интуиция, а Станислав даже не знает, что это такое и где находится.

– Наговариваете вы на человека! – с шутливым упреком сказал Лев.

– Ты что, хочешь с ним поменяться? – удивился Орлов. – Хочешь заняться розысками пропавших людей?

– Нет, просто решил вступиться за товарища, – улыбнулся Гуров.

– Крячко в этом не нуждается, – засмеялся Орлов. – В общем, обращаюсь я к тебе, так что слушай.

И Орлов подробно пересказал Гурову свою поездку в лес, а также дальнейшие события, случившиеся на пруду.

– Тебя смущает, что на берегу не было его одежды? – прищурившись, спросил Гуров, когда генерал-лейтенант закончил.

– Вот видишь, ты мыслишь в том же направлении, что и я! – удовлетворенно заметил Орлов. – Значит, я не ошибся… Но смущает меня не только это.

Орлов поделился с Гуровым своими сомнениями и размышлениями, которыми мучился со вчерашнего дня. Гуров не выражал бурного восторга и желания немедленно браться за дело, но был серьезен и отнекиваться от него сразу тоже не собирался.

– Чтобы разобраться в этом, для начала нужно получить информацию, как этот человек вообще оказался там, – сказал он. – Собирался ли он именно в Хорошаево? Если да, то с кем и на чем? Словом, нужны подробности. А получить их, думаю, будет трудно. Вдова, как я понял, не слишком расположена общаться с правоохранительными органами.

– Кстати, это тоже любопытно – почему? – вставил Орлов. – Все-таки муж утонул! Неужели не хочется разобраться, что с ним случилось?

– Может быть, она уверена, что он утонул сам! – предположил Гуров. – Кстати, как тебе показалось, ее горе не было наигранным?

– Мне кажется, нет. Я уже думал над этим. Единственное, у меня создалось впечатление, что они точно знали, что ищут! То есть были готовы обнаружить там труп.

– В общем, надо разбираться, – резюмировал Гуров.

– Разберись, Лева, разберись! Только на тебя и надеюсь.

Гуров внимательно посмотрел на него.

– Слушай, Петр, но ведь никто нас не просит заниматься этими делами? Если бы я начал копать там, где явный несчастный случай, ты бы первым раскричался, что мало нам своих глухарей, так мы еще сами их откапываем на твою бедную больную голову! Разве не так?

– Во-первых, ты сам сказал – явный несчастный случай! – поднял палец Орлов. – А во-вторых…

Он помолчал, глядя на сыщика слегка виновато.

– Лева, можешь думать обо мне что угодно, но я чувствую, что там дело нечисто! – наконец сказал он. – И потом, у вас сейчас нет никакого завала в работе. Ты вообще занимаешься пустяками, которые за тебя может сделать любой сержант! Неужели тебе самому не надоела писанина, ты же всегда ее терпеть не мог?

– Вас понял, приступаю к действиями, – кивнул Гуров и добавил: – Ты сам не уверен в своей правоте, потому и начинаешь меня убеждать!

– Не уверен! – с грустью подтвердил Орлов. – Может быть, и в самом деле это просто нездоровая мнительность, и мои опасения вовсе не подтвердятся!

– А тебе бы как больше хотелось, чтобы подтвердились или нет?

– Ну конечно, чтобы не подтвердились! – не задумываясь ответил Орлов, но Гуров не поверил ему.

Он поднялся, чтобы уйти в свой кабинет, но Орлов окликнул его:

– Подожди, Лева. Это еще не все. Помнишь, я тебе сказал, что это третий случай утопления в пруду за последнее время?

– Ты хочешь, чтобы я поднял остальные два происшествия? – Гуров в упор поглядел на него.

– Хотя бы просто просмотрел, – примирительно предложил Орлов. – И сравнил. Думаю, тебе это только поможет. При любом раскладе.

– Ну хорошо, – не стал спорить полковник. – И в самом деле, все лучше, чем бумагу пачкать! Ладно, как все просмотрю, оценю, тогда и доложу.

И он вышел из кабинета под напутственный взгляд своего начальника.