– Отлично, глуши мотор, – отозвался Крячко, надевая наушники.

Кнопка звукозаписи была под рукой, но сыщик ждал, наблюдая за Козоряном. Прошло не больше минуты, когда к столику с подвыпившим дельцом подошел какой-то мужчина в хорошем костюме и с салонной качественной стрижкой. Крячко не видел его лица и все мысленно просил незнакомца повернуться. Но тот, как назло, все время держался спиной к окну.

– Сережа! – позвал Крячко водителя. – Слушай, будь другом, выйди, попытайся на телефон сфотографировать вон того человека в костюме, который разговаривает с армянином.

– Ну, ты из меня совсем шпиона сделать хочешь, – недовольно проворчал мужчина. – У вас что, людей не хватает?

– Всё у нас есть, всего хватает, да только времени порой нет, чтобы привлечь своих. А ты мне друг, вот я тебя и прошу помочь.

– Пользуйся, пользуйся! – усмехнулся водитель и вышел из машины.

Мужчина стоял у столика до тех пор, пока глаза Козоряна не сфокусировались на нем. Кажется, армянин выпил еще, пока Крячко отсутствовал, и его стало понемногу развозить. Он медленно поднял голову, взглянул на мужчину и сделал приглашающий жест на свободный стул. Отсюда Крячко сделал вывод, что эти двое знакомы. Вопрос: как хорошо знакомы, на какой почве знакомы и хорошо ли разглядел этот человек самого Крячко, когда тот разговаривал с Артуром?

– Ты чего это сидишь и нарезываешься один? – спросил мужчина хорошо поставленным глубоким голосом. – С кем пил, кто этот человечек, который тут сидел?

– Деловая встреча, – с брезгливой важностью ответил Артур. – Всем нужен Козорян, все моего совета ищут, все ко мне с просьбами идут.

– Чего он хотел? Хватит из себя королеву строить. Кто он, чего хотел?

Крячко напрягся. Расскажет или нет армянин этому человеку о своем собеседнике? Неизвестно, кто этот человек, но все может осложниться, если Артур проболтается. Только яснее ясного, что ему самому невыгодно болтать. Может потерять клиентуру, если пойдет слух, что он общается не просто с полицией, а еще и с уголовным розыском.

– А чего все хотят? – отозвался Козорян с пьяной ухмылкой и поднял перед собой указательный палец. – Денег! Все хотят денег и ко мне идут по этой причине. Все знают, что я могу посоветовать, я могу свести с кем надо, я помогу заработать.

– Хватит трепаться попусту, – разозлился мужчина. – Откуда он? Чего хотел? Строительная контора?

– Почему строительная? Думаешь, все норовят строить? А вот не строительная. Дочку хотел свою в столице пристроить, чтобы она пела. Певицей хочет ее сделать! Они ведь думают, что всё могут и без меня. Две вышки заимел, и он теперь нефтяник, хозяин жизни? Все купить может? Вот пусть идет и покупает… Знаю я этих нефтяников.

– Так он из Тюмени, что ли? – тихо засмеялся мужчина. – Землячок твой? Ты же из Тюменской диаспоры сюда перебрался? Ладно, пей! Не буду мешать.

Крячко опустил микрофон и облегченно вздохнул. Значит, есть еще в Козоряне инстинкт самосохранения, раз не проболтался. Хотя и без того ясно, что есть, раз он еще на плаву и свои делишки проворачивает. Водитель вернулся через пять минут,

– Ну, получилось?

– Неа, – проворчал он в ответ на вопрос Крячко. – Пока я обходил здание, он исчез. Я даже не понял, каким образом он вышел из ресторана. Слушай, Стас, а может, это хозяин ресторана был? И ушел через служебный вход или кухню?

Следующий разговор у сыщика произошел в администрации с человеком, который в том числе ведал вопросами контроля за проведением ремонтно-строительных работ. Скромная должность и обычный надзор, чтобы машины грязь колесами не выносили на проезжую часть, на городские улицы, чтобы пыль не летела, чтобы пользовались мусорными рукавами, чтобы ни одного лишнего дерева не повредили, кроме специально определенных к опиловке. Звали его Германом Сергеевичем Будиным, и был он во всех отношениях человеком незаметным. Стол его стоял в общем кабинете в самом углу, одевался он невзрачно, на улице на него обратить внимание сложно. Но именно к нему и предложил обратиться Орлов, потому что Герман Сергеевич имел доступ к информации, и никто даже не думал, что через него может что-то просочиться. Просто не предполагали, что эта информация кому-то может быть интересна. Ведь на официальные запросы отвечают другие люди.

– Вы, Станислав Васильевич, правильно рассуждаете, – улыбнулся Будин, сидя с Крячко в машине и протирая мягкой фланелькой очки. – Там, где крутятся очень большие деньги, очень большие, там нам с вами делать нечего, и к этой кормушке нас даже близко не подпустят. Строительный бизнес во все времена был самым коррумпированным и криминализованным. Меня вот почему здесь держат? Я не лезу ни в чьи дела и не возмущаюсь. Нашел нарушение, доложил, а уж мне начальство говорит, фиксировать его, оформлять или сквозь пальцы посмотреть. Все дербанят как раз не самые большие контракты. В двести миллионов, триста миллионов.

– Какой из таких был самым заметным в последнее время, Герман Сергеевич?

– Мелких много было. Был один крупный, не нашего уровня абсолютно, и решалось все выше нас на три этажа. А из тех, которые вас могут интересовать, это контракт, который в области получила фирма «Bazilevs ltd». Она какая-то там российско-турецкая, директор наш, русский. Я думаю, что турецкая сторона там чисто формально присутствует. Так, какой-нибудь мелкий бизнесмен за большие деньги подписался в учредители и не лезет больше ни в какие дела. А генеральный директор там Зотов Александр Павлович. Я на его имя несколько уведомлений печатал. Он хороший контракт выиграл, на двести пятьдесят миллионов.

– Серьезная фирма? – поинтересовался Крячко. – Хорошие специалисты, своя база, техника?

– На бумаге есть, а по сути нет у них ничего. Они на субподряд набирают фирмы, которые все и делают. У Зотова тоже было несколько «субчиков».

– Герман Сергеевич, вы мне сможете достать данные на этих субподрядчиков?

– Могу, а чего тут сложного.

Будин не подвел. Он и правда имел доступ почти ко всей информации. И когда Крячко увидел среди этих пяти фирм фамилию генерального директора Беспалова Г. Е. и название фирмы «АкваСтройСервис», то понял, что придется ему проверять их все. Но, как он и ожидал, три фирмы работали на площадке реально. И техника заезжала и выезжала, и на спецовках у рабочих логотипы красовались, да и с прорабами сыщику удалось пообщаться. Так, между делом, не вызывая подозрений своими вопросами. Напрашивался вывод, что фирмами-однодневками были две другие организации, которые генеральный директор Зотов привлек к работе. Одна из них – фирма Беспалова, и ясно, чем закончил Беспалов, а вторая – фирма «Квадрат Плюс». Данные паспорта учредителя были в документах, и Крячко быстро по линии МВД установил все подробности.

Борис Николаевич Михеев – учредитель и генеральный директор ООО «Квадрат Плюс» – был прописан в Текстильщиках. Но квартира эта продана другому человеку через агентство, и он представления не имел, где живет прежний хозяин. Но общение с соседями дало свой результат. Опыт проведения поквартирного обхода и опыт общения с людьми, расположения их к себе дал быстрый результат. Михеева знали, помнили. Жил он с детства в этой старой девятиэтажке, и жену его Оксану многие помнили. Квартиру он продал меньше года назад, а сам обитал то ли на даче, то ли где-то в подмосковной деревне, у них с женой дом был. Удивительно, но данных о смене прописки нигде не было. Это навело на подозрение, что паспорт использовал другой человек, а не сам Михеев. И все же подсказка нашлась. Одна из бабушек вспомнила, что жена Михеева Оксана как-то говорила, что они собрались поехать в деревню к родственнице.

Крячко потратил половину дня в паспортно-визовой службе, и все же подсказка сработала. Живых родственников не нашлось ни у самого Михеева, ни у его жены. Ни у кого из прямых родственников прописки в сельской местности никогда не было, но нашлась сестра матери Михеева, которая жила в селе Петрушово недалеко от Бутова. Получив адрес, сыщик отправился за город, предварительно связавшись с Гуровым.

– Думаешь, есть смысл? – на всякий случай спросил Гуров. – Подожди, Стас, я остановлю машину.

Крячко слышал, как в трубке исчез посторонний шум, потом снова раздался голос напарника:

– Так что, ты говоришь, нашел, у кого из родственников был дом за городом? И что это даст?

– Надо же как-то найти этого Михеева! По всем признакам его фирма – такая же «однодневка», как и фирма Беспалова. Только у меня появилось ощущение, пока я искал Михеева, что он вообще никакой не бизнесмен. Я, конечно, удивлюсь, если сейчас приеду и найду там в сельской местности шикарное загородное поместье, но черт его знает. В наше время и не такие чудеса случаются. Просто мы знаем судьбу Беспалова, и останавливаться нельзя. Теперь все выяснять придется досконально.

– Хорошо, езжай, раз ты так считаешь. Тебе виднее. Я хотел тебя спросить, Стас, ты знал, что этот твой Артур Козорян имеет строительное образование?

– Нет, не знал, – Крячко сразу ухватился за эту мысль. – Ты хочешь сказать, что он мог иметь отношение к подбору фирм для тендеров по сговору? А может быть и такое. Знаешь, после нашего с ним разговора к Артуру подошел какой-то тип в приличном деловом костюме и допытывался, кто я такой, с кем он тут разговаривал. Артур меня не сдал, соврал весьма профессионально. А у тебя что, есть информация на Козоряна?

– На него трудно не иметь информацию, его же все знают. Но дело не в нем. В уголовной среде слушок есть такой, что один человечек курирует строительство. Вроде бывший мент или фээсбэшник, а методы у него далеки от цивилизованных. Круто действует даже по меркам блатных.

Крячко нашел нужный адрес и, остановив машину на краю грунтовой дороги возле старого покосившегося забора, открыл дверь. В кабину сразу пахнуло весной, свежей зеленью и откровенным навозом. Коров было не видно, значит, кто-то завез удобрение на свой участок. Да, это уже не Москва! И дом, к которому он подъехал, не может принадлежать крутому бизнесмену, учредителю фирмы, подряжающейся на крупных объектах. Закрыв машину, Крячко пошел к калитке. За деревьями он видел крышу одноэтажного дома из профильного железа. Дом был построен из силикатного кирпича или просто обложен кирпичом.

Калитка была закрыта, а возле нее неопределенного возраста мужичок в зеленом костюме «горка» поправлял цепь у старого велосипеда.

– Простите, – Крячко обратился к мужчине, – я ищу Бориса Николаевича Михеева. Вы не знаете такого?

Мужчина выпрямился, вытер пот с виска тыльной стороной руки и одним быстрым взглядом охватил и костюм собеседника, и стоявшую поодаль машину.

– Поздновато приехали, – странным голосом произнес мужчина. – А вы откуда же будете? Чего ищете его?

Темнить смысла не было, врать тоже. Человек явно знал Михеева, мог о нем рассказать что-то полезное. Так что лучше, как говорится, с открытым забралом. И Крячко спокойно пояснил:

– Я из полиции. Кое-какие вопросы есть к Михееву. Хотелось бы побеседовать и уточнить. А вы его знаете?

– Знал, – кивнул головой мужчина. – Поздновато приехали. Помер Михеев. Уж месяца два, как похоронили. Тут он жил. С Оксаной тут они жили.

– То есть как жили? – насторожился сыщик. – А с Оксаной-то что?

– А? – Мужчина удивленно посмотрел на незнакомого мужчину и пожал плечами. – Да это я так просто. Выразился неудачно. Здесь она. Куда ей теперь одной.

Поняв правильно кивок мужчины в сторону дома, Крячко подошел к калитке. Женщина была дома, и сыщик не сразу даже понял, какого она возраста. Михееву было чуть больше пятидесяти, и жена была его ровесницей. Но сейчас он увидел пожилую женщину с седыми непослушными волосами, которые никак не хотели держаться под заколками. Походка у Оксаны Михеевой была шаркающая, старческая, и говорила она не очень внятно, судя по всему, не хватало пары зубов спереди. Да и в глазах женщины не было яркости, ясности и особой жизни. Жила как жилось. Просто доживала.

Травмировать женщину, которая еще не оправилась от горя потери близкого человека, да еще смертельно уставшую от забот о больном муже, Крячко не стал. Многое было и так понятно. Квартиру продали, чтобы была возможность лечить мужа. Дом достался по наследству от сестры матери, у которой других наследников не было. Сам Борис Николаевич уже несколько лет не вставал с инвалидной коляски. Уже в то время он был недееспособен, когда по паспорту Михеева оформили учредителем фирмы. Кто это сделал и когда, Оксана не знала. Паспорт был дома. И когда Борис умер, его паспорт забрали соответствующие органы. В то время фирма была уже закрыта.

– И за все время болезни мужа вам никто не помогал? – спросил Крячко, повинуясь какой-то интуиции. – Я понимаю, что родственников у вас никого не осталось. Но были же какие-то знакомые, друзья мужа?

– Да что вы, – махнула женщина рукой, и на ее глаза снова навернулись слезы. – Греха на душу не возьму, поначалу, конечно, и помогали, и деньги собрали один раз на лечение. А начальник, так тот задним числом и премию выписал. Но это уж когда муж инвалидность получил.

– А где он у вас работал до болезни?

– Да он всю жизнь у меня в колонии проработал. Мы же раньше в Саратове жили. А потом по здоровью уволился. И один знакомый его уговорил в Москву перебраться. Он в охране работал, в какой-то фирме. Я точно и сказать не могу, как называется она. Этот старый сослуживец и помогал больше всех. Почти до последнего. А вот случилось так, что и на похороны не пришел. Может, случилось что с человеком, а я на него грешу.

– Не этот старый сослуживец помогал вам? – Крячко достал телефон, порылся в памяти и вывел на экран фотографию Шарова.

– Да, он, – удивилась Оксана. – А что, правда с ним случилось чего или приболел?

– Нет, не приболел, – убирая телефон, ответил сыщик. – В командировку улетел за границу. В длительную.

Фотографию майора Шарова из его личного дела получил Орлов по своим каналам. Как он это сделал, Крячко и Гуров расспрашивать не стали. Но если Петр занялся этим, значит, он тоже верил в данную версию больше, чем в другие. Значит, Андрей Андреевич Шаров, с которым когда-то работал Борис Михеев, воспользовался его паспортом, а потом вернул его назад. И когда нужда в Михееве отпала, он перестал навещать семью. Грубо и цинично. Вполне в стиле Шарова.

Гуров в тот день ждал Крячко в кабинете допоздна. Вот уже отыграли солнечные блики в панорамных окнах второго этажа красного здания Французского посольства, вытянулись тени от многоэтажек на Большой Якиманке. Потом зажглись уличные огни, и Гуров задернул старомодные шторы, которые им со Стасом в кабинет помогла выбрать Маша. Ей тоже очень не нравилось, когда в помещении, в котором человек должен чувствовать себя уютно, на окнах висят какие-то бездушные жалюзи. Помещение должно будить глубины души, мысли, вдохновлять на творчество, которому есть место в любой профессии. Профессия без творчества мертва, как и останется мертвым то, что ты делаешь, производишь, создаешь. Даже если ты пишешь рыцарские романы, то не обязательно увешивать стены старинными мечами и кинжалами, а по углам устанавливать доспехи. Профессия, эпоха, вдохновение черпаются из мелочей, нюансов – камина, гардин на окнах, цвете панелей, формы люстры и бра у твоего кресла.

У Гурова в кабинете было кресло. У них с Крячко был даже диван. Небольшой, но очень уютный. Помнится, когда Орлов впервые увидел этот диван, он усмехнулся, издевательски скривив рот, смерил сыщиков взглядом и тихо пробормотал: «Сибариты». Но сам Гуров больше любил свое кресло и, сидя в нем, пить кофе по утрам перед началом рабочего дня. Пить кофе и смотреть, как солнце поднимается над крышами высоток 2-го Спасоналивковского переулка. Диваном в основном безраздельно владел Крячко.

Станислав распахнул дверь в кабинет и машинально поднял руку, чтобы включить свет. Гуров сидел с бокалом чая в кресле при свете только настенного светильника и ждал напарника.

– Раз ты не бросился мне на шею от радости, – заключил Крячко, – я понял, что результатов наших запросов о Шарове пока нет.

– На шею? – Гуров вскинул брови и тут же парировал: – Насколько я помню по заплаканным лицам и судорожным воспоминаниям пострадавших от тебя девиц и незамужних женщин, ты человек не тактильный и для тебя объятия ничего не значат и никоим образом души твоей не трогают.

– Незамужних? – Крячко подумал и все же включил верхний свет. – Впрочем, и замужних тоже. Но это когда было! Я нашел еще один след Шарова здесь, в Москве. И совсем свежий. Есть основания подозревать, что именно Шаров помог зарегистрировать фирму и сделать учредителем Бориса Николаевича Михеева, умершего пару месяцев назад от тяжелой и продолжительной болезни. Впрочем, на момент регистрации он был также болен и недееспособен. Жена Михеева не знает имени «друга» своего мужа, не знает, где он работал, но опознала его по фото, которое раздобыл Петр.

– Вот, значит, как, – оживился Гуров. – Значит, это не совпадения. Опять след Шарова и опять вокруг нашего дела, в основании которого трупы рабочих и молодых амбициозных бизнесменов с авантюрной жилкой. Но только вот на организатора Шаров, как мне кажется, не тянет. А вот на исполнителя вполне. И проблем с кадрами для исполнения у него тоже не будет, учитывая его прошлое. Думаю, я тоже тебя немного порадую оперативной информацией. Шаров и правда в Москве. И он работает тем человеком, который активно расчищает какому-то своему боссу дорогу к богатству. Я немного пообщался с уголовным миром, в лице наиболее откровенных его представителей, и мне по большому секрету рассказали, что есть в Москве какая-то сила, которая не церемонится и не особенно выбирает методы борьбы за место под солнцем. Кое-кто стал бы это называть беспределом, если бы это коснулось его лично. Эта сила не склонна договариваться и опасна. Мало кто хотел бы с ней связываться, считая, что за этой силой стоит мощная «крыша». Поговаривают о том, что это похоже на беспределы, которые творились в девяностые. Кто-то зарвался, Стас.

– Ты считаешь, что эта сила расчищает дорогу к светлому богатому будущему хозяину фирмы «Bazilevs ltd»?

– Не исключаю, Стас, не исключаю! Не исключаю даже, что хозяин фирмы не особенно интересуется методами своего помощника. А если бы интересовался, то притормозил бы его. Такая волна в уголовном мире ему вряд ли нужна. Он же не дурак и понимает, что уголовный розыск держит пальцы на пульсе у криминальной среды. Мы-то эти волны почувствуем первыми.

– Тогда нам и карты в руки, тогда круг подозреваемых катастрофически сужается! – Крячко подошел к журнальному столику и включил электрический чайник. – А как ты считаешь?

– Пока никак не считаю, – покачал Гуров головой. – Давай не забегать вперед. Что мы имеем? Подтверждение того, что Михеев работал когда-то в одном городе и в одном ведомстве с Шаровым. Так? Мы узнали, что, по мнению жены покойного Михеева, ее мужа в свое время устроил на работу в Москве Шаров. Подтвердит она это официально или запамятовала? И третье, он приходил и помогал бывшему сослуживцу деньгами и лекарствами, когда тот заболел. Все, Стас, больше пока ничего на Шарова у нас нет. Все им совершенное никак не тянет на криминал, на статью Уголовного кодекса. А паспорт могла у Михеева незаметно вытащить, а потом так же незаметно вернуть патронажная сестра из местной поликлиники.