Глава 5

Снова в том же составе они собрались в карьере. Вечно веселый Лешка Штыков, здоровенный молчаливый Боря Плетнев, Игорь Захаров, смотревший на все, чем они занимались в последнее время, с легкой, еле заметной иронией, и Павел Бочкин, который с каждым днем становился все угрюмее и угрюмее.

– Ну, команда помощников, добровольные наши активисты-общественники, – с улыбкой посмотрел каждому в глаза Лев, – наша задача на сегодня следующая. Друзья железнодорожники на плоту прочесывают багром затопленное дно карьера с целью найти срезанный кабель. А мы, все остальные, прочесываем край карьера от спуска до вон того поворота. Берем полосу от среза воды до кромки карьера. Нас интересует все постороннее, что не относится к произведениям матушки-природы. Любые следы человека и человеческой деятельности. Любого срока давности. След сапога, окурок, фантик от конфетки, гвоздь! Все, что угодно! Смотреть внимательно и неторопливо.

Сегодня Гуров с Чебриковым больше не объясняли, что ищут следы убийцы Калинина или само место преступления. Они еще вчера, когда собирали помощников, вкратце упомянули о цели поисков. Всегда оставался шанс, что убийца или его сообщник могли оказаться в числе этой группы, и Гуров преследовал две цели: найти следы и поймать за руку того из преступников, кто, найдя следы, попытается их уничтожить. Для этого он собирался не столько искать самому, сколько наблюдать за помощниками. Такую же задачу он поставил и Чебрикову. Будут добросовестно искать кабель в воде или только делать вид? А если случайно зацепят крюком? Сделают вид, что упустили и утопили веревку? А эти двое на берегу? Если кто-то из них убийца, то как он обойдет место убийства? Или не обойдет, а попытается, скажем, затоптать следы крови. Ведь Калинина убили где-то рядом. Кровь толком свернуться не успела, когда его тело приволокли и положили на плот в воде.

По самому низу идти бесполезно, думал Гуров, глядя, как там бродит Чебриков, незаметно бросавший взгляды на Захарова и Бочкина, а потом на ребят на плоту. Там все следы уже уничтожены, да и мы там уже достаточно искали. И наверху вряд ли что найдется. Тут все равно что в чистом поле совершать преступление, у всего мира на виду. Нет, самое интересное можно найти, если оно есть, на тех двух террасах, что сформировались в процессе разработки карьера. Полазить ребятам придется. Вон там проходила дорога, там машины спускались в карьер. Это когда он еще был метров на пять мельче. Потом стали разрабатывать следующий ярус, углубляться.

Гуров понимал, что рискует, послав Захарова и Бочкина на самый интересный участок карьера. Там ведь важны даже недавно сдвинутые с места камни, поврежденный почвенный покров, сломанный кустик. Ничего, Захаров, скорее всего, непричастен ко всем этим играм, и у него глаз охотника. И если Бочкин для него конкурент в любовных делах, он будет ревностно поглядывать и за Бочкиным. А вот Бочкину Гуров стал верить все меньше и меньше. Прямых улик против него не было, но косвенных набиралось уже прилично.

Гуров вышел на восточный край карьера и замер от неожиданности. Полоса леса, ранее скрывавшая этот район, теперь не мешала. Огромный участок, размером с маленький аэродром, был расчищен. В нескольких местах виднелись неглубокие котлованы с забитыми в них сваями. Верхушки свай были срублены, и веером торчала арматура, белели россыпи бетонных осколков. Еще дальше виднелась насыпь, похожая на железнодорожную.

– Во, хозяйство было бы, да? – послышался рядом голос Захарова, который взбирался по склону. Выбравшись, он отряхнул руки, колени и стал весело взирать на заброшенное строительство.

– Что тут строилось? – спросил Гуров. – Обогатительный комбинат?

– Точно, – кивнул охотник. – Мы когда пацанами тут еще бегали, здесь тайга стояла вековая. А это уже без меня наработали. Столько денег вбухали и бросили.

– Ну, ничего же не успели построить, – возразил Гуров, – вовремя остановились.

– Это вам так кажется. А нулевой цикл – это едва ли не половина стоимости строительства. Без коммуникаций, конечно. А здесь деревьев сколько покорчевать пришлось, а скального грунта сколько выбрать. Тоже ведь взрывали, наверное. Потом доставка свай, забивание, их тут тысячи забиты. Года два работа кипела, не меньше, а может, и три.

– Да, грандиозно развернулись и не менее грандиозно все бросили, – согласился Гуров. – А вы полагаете, что там нам тоже придется все прочесать? Наверняка есть места, где можно что-то спрятать.

– Я думаю, что перспектив у нас там никаких. Во-первых, все голо и все на виду, а во-вторых, я две пары сапог порвал резиновых, дорогих, там арматуры, железа всякого ржавого и острого море. Я походил в свое время, больше не хочу. Нет, Лев Иванович, если, как вы говорите с участковым, Калинина убили где-то рядом, то только в карьере. Он ведь изгибается весь, перепады высот, тут полк спрятать можно, а уж одному человеку ударить ножом другого, чтобы никто не увидел, – самое то. В лесу нельзя, там охотники следы заметят, а сюда охотники не ходят.

– А на стройплощадку ходят? – спросил Гуров с доверчивой улыбкой.

– Не ходят, – не менее доверчиво улыбнулся Захаров. – А если вы меня имеете в виду, то мне просто интересно было посмотреть, что тут натворили со времен моего детства. Да и не охотник я. Так, любитель побродить по лесу с ружьишком.

Это точно, подумал Гуров. Хорошая легенда для человека, который часто ходит с ружьем, где-то пропадает, а потом возвращается, но без добычи.

– Я чего поднялся, Лев Иванович, не хотел кричать на весь карьер. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Место, которое охотник хотел показать, было совсем рядом. На относительно ровной, но сильно захламленной площадке, почти посередине между кромкой карьера и его дном.

Захаров присел на одно колено у самого края этой площадки и что-то рассматривал там, то наклоняясь лицом почти до камней, то выпрямляясь. Гуров подошел и присел рядом. Да, парня можно похвалить, охотничьи данные у него просто отличные. Это был явно пепел. Тут кто-то курил. Причем курил трубку, а потом ее выбил о камень. Весь пепел одним комком, часть не до конца прогоревшего табака.

– Это не просто пепел, – сказал Захаров, осторожно набрав в ладонь немного пепла. – Во-первых, это трубочный табак, и курили тут как раз трубку. По запаху… это было сегодня.

– Точно сегодня?

– Да, ночью у нас обильная роса, и он бы подмок основательно. А он сухой, и прелым не пахнет. И курил пожилой человек.

– Даже так? – искренне удивился Гуров. – А откуда такие выводы?

– Очень просто. – Захаров показал рукой вправо, в сторону спуска. – Он шел оттуда, устал, запыхался и, взобравшись сюда, на ровный участок, присел передохнуть. Вон чуть дальше, видите, он наступил на камень, а камень в рыхлом слое и съехал чуть назад. Значит, оттуда он шел.

– А может, он тут спускался?

– Так ему же все равно надо было сюда сначала подняться, – засмеялся Захаров. – Вы посмотрите, тут других мест для спуска или подъема нет. Одна дорога. Надо спросить Чебрикова, он будет пепел для экспертизы собирать?

– Ну, до экспертизы еще далеко, – пожал плечами Лев. – Наверное, все же надо собрать. А много у вас в поселке курят трубки?

– Да полно, – отряхивая ладони, ответил Захаров. – Я считать не пробовал, нужды не было, но часто вижу, когда по улице иду. Привык народ за те времена, когда тут с сигаретами плоховато было.

Внизу участковый уже призывно махал рукой. Бочкин, все с тем же угрюмым выражением лица, спускался к воде, а железнодорожники суетились на своем плоту. Кажется, у них зацепилась веревка. Когда Гуров и Захаров спустились, то поняли, что обошлись и без них. Чебриков и Бочкин с натугой волокли что-то из воды, а парни на плоту гребли к берегу с довольными физиономиями.

Вчетвером они вытащили на берег свернутый в кольцо черный кабель.

– Вот зараза! – веселился спрыгнувший с плота на берег Штыков. – Там, видать, камней торчком много на дне. И он все время за них цеплялся. С одного стащишь, за другой зацепится. А кабель-то новый! Он, похоже, да?

– Ну, вот, – почесал в затылке участковый. – Кабель мы нашли. Но вопросов теперь только добавилось.

– Куда нам его девать? – поспешно сменил тему Гуров, чтобы Чебриков своими глубокомысленными вопросами не выдал все их версии и не раскрыл подозрения насчет связи всего происходящего. – Наверное, как вещественное доказательство придется тащить его к участковому. Так, товарищ лейтенант?

Чебриков молча кивнул, бросив взгляд на Гурова, видимо, понял, что чуть не сболтнул лишнего. Гуров предложил оставить пока кабель на берегу, оттащив его чуть в сторону под отвесную стенку карьера, чтобы он не бросался в глаза посторонним, которые могут забрести в карьер.

– А вы там чего нашли? – спросил участковый, когда они оттащили кабель и двинулись вверх по склону.

– Там кто-то о камень выбивал пепел из трубки, – стал рассказывать Гуров. – Присел покурить, потом выбил пепел и дальше пошел. Захаров нашел. Кстати, он же определил, что курили сегодня. Наверное, утром, пока нас не было в карьере. Вопрос, кому и зачем сюда ходить? Да еще если человек действительно в возрасте.

– Тут сколько хлама, – кивнул головой участковый в сторону площадки. – Может, железку какую хотел для хозяйства найти, может, доска нужна или проволока. Кстати, а кабель-то бросили почти в том же месте, где и тело Калинина.

– Потом обсудим, Володя, я понял.

Гуров поднялся вместе со всеми на площадку и во второй раз осмотрел ее.

– У меня такое ощущение, – заметил он, идя среди яркой картины бесхозяйственности, – что тут было что-то вроде хозяйственной площадки. Может, она осталась со времен, когда эта часть была еще дном карьера, а потом углубили карьер, и площадка стала слишком высоковата для использования. А хлам остался.

– Смотрите-ка! – позвал Лешка Штыков. – А тут дверь!

Все собрались около него, глядя на еще хорошо сохранившуюся дубовую массивную дверь, усиленную железными полосами на мощных болтах. Большой ржавый замок венчал этот монумент былого величия.

– На склад похоже, – неуверенно произнес Чебриков. – Склад в пещере?

– А что, очень удобно, – заговорил Плетнев. – Строить склад не надо, лишнюю бытовку везти под склад не надо. Дверь установил, и, пожалуйста, пользуйся.

– А сюда кто-то ходит, – вдруг сказал Захаров, и все обернулись в его сторону.

Охотник показал рукой себе под ноги. Каменистая почва почти везде была покрыта проросшей травой и мелким чахлым кустарником. Если приглядеться, то и в самом деле возникало ощущение, что к двери в скале вела еле заметная, но вполне нахоженная тропинка.

– Кто-то ходит сюда покурить, – пошутил Захаров и посмотрел назад.

Все снова обернулись. С самого подъема торопливо шел, изредка спотыкаясь, дедок лет восьмидесяти с сучковатой палкой в руке, на которую он опирался, припадая на одну ногу. Лицо у старичка было серьезное, но не озабоченное.

– Участкового нашего вижу, – заговорил дедок хриплым голосом. – Значит, власть. А позвольте узнать, чего это вам тут спонадобилось? А, товарищ лейтенант?

– «Хозяин медной горы» пришел, – хихикнул Лешка и спрятался от суровых глаз старичка за спину Плетнева.

– Я тут приставлен сторожем, – строго ответил старик. – Тут вам не просто так, тут склад оставлен начальством, еще не вывезенный. Говорили, что карьер может возобновить работу, вот кое-чего и оставили. А склад большой, не смотрите, что снаружи не все видать. Я по договору каждый день сюда хожу замок проверять, на предмет повреждений или проникновения какого. Такие вот дела. А вы тут чего?

– Мы тут по делу, отец, – строго заявил Чебриков, которого Гуров незаметно подтолкнул в спину. – А я вас что-то раньше не видел. Вас как зовут?