Выходя из отделения, Крячко направился к стоянке, где стояла его машина, крайне недовольный тем, что ему придется ехать на своем личном транспорте, хотя до проспекта Мира было совсем недалеко.
Вообще-то Крячко ездил на своем автомобиле нечасто, поскольку берег его. Машина была уже не новой, но любимой и постоянно требовала вложений и замены изношенных деталей. А это деньги, которых Станиславу всегда было немного жалко. К тому же в ремонтную мастерскую он никогда не обращался по той же причине, а также потому, что не доверял. Чинить машину и проводить замену запчастей он позволял только своему тестю, но у того не всегда было время, да, честно говоря, и желание торчать в гараже.
Правда, совсем недавно, буквально перед Новым годом, Крячко расщедрился и вместе с тестем совершил «апгрейд» своей машины, так что в плане работы механизма она была в полном порядке. Проблема заключалась в другом: в начале сезона Крячко «не успел» сменить шины, как он соврал Гурову и жене, а делать это в феврале ему казалось нелогичным. На самом деле Станислав просто не хотел тратиться на резину, проще говоря, его «душила жаба» – верная спутница Крячко на пути материальных трат.
Станислав не особо и рассчитывал ездить на своей машине зимой. На морозе она заводилась плохо, и приходилось тратить довольно много времени, отогревая салон, пока двигатель срабатывал. Так что большей частью она стояла в гараже, и выезжал на ней Стас только в случае крайней необходимости.
Сейчас был именно такой случай: февральские морозы не располагали к пешим прогулкам.
«Ну, доехал же я на ней до работы, и ничего не случилось! – подумал он, идя к стоянке. – Значит, и туда доберусь!»
Крячко подошел к машине и придирчиво осмотрел ее. «Старушка» его выглядела вполне крепко, впечатление портила лишь резина, но он постарался не акцентировать на этом внимание. Сел за руль и с недовольным лицом затопил печку, отметив, что это расточительство влетает ему в копеечку. Посидев несколько минут и согревшись, завел двигатель и неторопливо поехал по заполненным улицам города в сторону дома матери Регины.
Проехав несколько сотен метров, Крячко заметил, что его машину стало немного заносить, но, понадеясь на свое многолетнее мастерство вождения, решил не останавливаться и не пересаживаться на метро. Еще через несколько секунд машина замедлила ход, мотор начал по-стариковски покряхтывать и покашливать, а еще через пару мгновений она и вовсе заглохла, перегородив движение. Крячко выругался сквозь зубы и высунулся из окна. Сзади тут же стала образовываться цепочка из других автомобилей, и самые нетерпеливые водители уже вовсю сигналили ему.
– Слышь, дед! Колымагу свою убери! – крикнул из окна стоявшей сзади «Дэу» молодой парень.
– На свою посмотри, педик! – огрызнулся Крячко.
Сам же он был просто в бешенстве от происходящего. Кое-как свернув на обочину, вышел из машины и, тихо матерясь, начал копаться в двигателе. Оказалось, его старенький ремень ГРМ порвался, клапаны в движке погнулись, и движение дальше было невозможным. Станислав помянул недобрым словом тестя, порадовавшись, что нашел ответ на мучивший его вопрос «кто виноват?». Однако радость была недолгой, ибо следом он припомнил, что тесть указывал ему на эту проблему и настойчиво предлагал устранить. Но Крячко, во-первых, лень было возиться, во-вторых, еще больше лень было ехать покупать этот ремень, а в-третьих, снова потихоньку покусывала «жаба». В этом заключалась еще одна особенность противоречивой натуры Станислава Крячко: он не был жадным по отношению к близким, охотно угощал своих друзей и сослуживцев, без проблем сдавал деньги на подарки коллегам и даже мог добавить от себя, если человек был ему особенно симпатичен, но когда требовалось купить что-то для себя, сердце его сжималось. И получалось, что экономил Станислав на себе самом и посему страдал от своей жадности сам.
Уже подсчитывая затраты на замену этого ремня, он сел в машину и вздохнул. В такую метель голосовать на дороге и просить довезти его до ближайшей мастерской было бы нелогичным, но и бросать машину здесь не хотелось.
Гуров был на выезде, и Крячко догадывался, что тот ему скажет, если он сейчас попросит его забрать, да еще в другой стороне. Тем более что сам Лев неоднократно предупреждал Станислава, что когда-нибудь он окажется в такой ситуации. Пришлось выходить и «голосовать» на дороге, ожидая чуда.
После нескольких неудачных попыток к обочине подъехала иномарка, из которой вышла молодая симпатичная девушка и направилась в сторону Станислава. Завязался диалог:
– Я вижу, вам нужна помощь?
– Да, видите ли, машина поломалась, а до сервиса далеко, – пожаловался Крячко.
– Я могу взять вас на буксир. До сервиса.
– Было бы очень мило с вашей стороны.
Крячко приятно удивился такому повороту событий, поэтому без раздумий согласился, хотя ему крайне не хотелось расставаться со своими принципами насчет автомастерских, а также с денежными средствами. Проехав пару километров на буксире, он бросился к автослесарю, объясняя суть проблемы. Девушка не уезжала и лишь курила в стороне, наблюдая за происходящим. Немного погодя все неприятности Крячко закончились, ремень был заменен, и единственной его мыслью было то, что слишком дороговато обходится столь минимальное повреждение. Но начать качать права и позориться перед девушкой было неудобно, и Станислав безропотно выложил нужную сумму. Когда он вернулся к машине, девушка вопросительно посмотрела на него:
– Ну что, помогла я вам?
– Да, очень даже, спасибо.
Она улыбнулась, но уходить не собиралась, продолжая смотреть на сыщика.
– Что-то не так?
– Да нет… – мялась девушка.
– Ну, тогда удачи вам и счастливо! – улыбнулся Стас.
Но она все так же продолжала мяться.
– Я же вижу, что что-то не так.
– Я не думала, что вы такой…
– Э-м-м, простите, а какой? – растерялся Крячко.
– Могли бы и по-нормальному отблагодарить меня за помощь.
Крячко несколько удивился такому заявлению, подошел к девушке и поцеловал ее в щеку, за что тут же получил смачную пощечину.
– Ну и урод! – крикнула она и добавила: – Я имела в виду деньги!
После этого села в машину и, резко стартанув, уехала, а Крячко остался один на один со своим удивлением и возмущением.
«Имела в виду деееееньги! – мысленно передразнил он ее. – Меркантильные все вокруг стали – смотреть противно!»
Стас уже собирался сесть в машину, как к нему подошел мастер:
– Знаете, вы бы оставили машину у нас. Там еще всякие повреждения есть. Да и резина лысая… Мы бы поменяли.
– Денег больше не дам! – отрезал Крячко.
Теперь, после того как девушка покинула мастерскую, ему не перед кем было соблюдать дурацкие приличия, поэтому он посмотрел в глаза автомастера твердо и непреклонно.
– Смотрите, дело ваше, – пожал тот плечами. – Только я бы по-дружески не рекомендовал вам сейчас ездить на этой машине. Чревато.
Станислав нахмурился. В словах мастера определенно был резон, он и сам это знал. К этому моменту небо потемнело, разбухло от наползших туч, повалил снег и усилился ветер. Грозило метелью. Машина и при лучших-то условиях вела себя на дороге неважно, а теперь ехать на ней и впрямь было опасно. Вот так встанешь где-нибудь в безлюдном месте, и что делать? Не на каждом шагу попадаются симпатичные девушки, готовые оказать тебе помощь, да и то, как выясняется, небескорыстно… И будет стоять его машинка в каком-нибудь дворе, занесенная снегом, пока за ней не вернется хозяин с лопатой. А то еще, не дай бог, эвакуатор подберет. Потом еще больше платить, и главное – вообще ни за что!
– Ладно, – обреченно вздохнул он. – Пусть остается. Делай. Но! Никаких дополнительных услуг! Ничего мне там менять не вздумай, понял? Вечером я подъеду и заберу ее.
– Ладно, – усмехнулся мастер и отошел.
Крячко натянул свою вязаную шапочку потеснее, поднял воротник куртки и, засунув руки поглубже в карманы, вразвалочку пошагал к дороге, прикидывая, как ему добираться дальше. Сейчас он находился как раз между станциями «Проспект Мира» и «Рижская». Перед Крячко стояла дилемма: вернуться назад и спуститься в метро, чтобы проехать одну станцию, или идти пешком вперед до Рижской, где и стояла нужная ему «сталинка». Крячко выбрал второй вариант…
Уже через пару минут он понял, что это было опрометчиво. За те двадцать минут, что шел до дома Ольги Александровны, он успел продрогнуть до костей и устать от всего происходящего…
Когда Крячко позвонил в домофон, на звонок долго никто не отзывался. Станислав уже готов был достать универсальный ключ от всех домофонов, потому что, честно говоря, у него начали замерзать ноги, однако тут из подъезда вышла парочка, и он, воспользовавшись случаем, быстро юркнул внутрь, дыша на закоченевшие пальцы.
Дверь в квартиру с номером девяносто пять оказалась приоткрыта. Для Крячко это всегда было дурным знаком. Сколько раз в подобных ситуациях за ней обнаруживался труп! Но сейчас из-за двери доносился голос, и это успокоило сыщика. Он потянул дверь на себя и увидел человека в синей медицинской форме.
– И помните – сейчас ей нужно просто лежать и отдыхать. Не накручивайте себя, ни о чем не думайте, просто пусть лежит и постарается поспать, снотворное я вколол, – сказал он.
– Спасибо вам, – ответил мужской голос, и врач быстро прошел мимо Крячко, не обратив на него никакого внимания.
Войти Стаса никто не пригласил. Более того, дверь осталась открытой. Он сам вошел в квартиру и сразу уловил резкий запах корвалола и еще каких-то медикаментов.
Внутри квартира являла собой, как и снаружи, добротную «сталинку» со всеми атрибутами: просторными коридорами, высокими потолками, толстыми стенами, лепниной на потолке. Пятьдесят с лишним лет назад она, безусловно, считалась роскошными вариантом, за прошедшее же время многое поменялось, в Москве выросли дома нового поколения – с подземными гаражами, скоростными лифтами, и на их фоне эта квартира считалась устаревшим социальным вариантом.
Крячко протопал до конца прихожей и заглянул в комнату. Там на диване сидела пожилая женщина с усталым, тусклым и заплаканным лицом. Сидевший рядом мужчина примерно ее лет что-то говорил ей, обнимая за плечи, и уговаривал прилечь. Женщина монотонно кивала, взгляд ее был каким-то осоловелым.
– День добрый, – поздоровался Крячко, но тут же осекся, поняв, насколько неуместно прозвучало это приветствие.
Мужчина, ощутивший, видимо, то же самое, лишь сдержанно кивнул.
– Я – из Главного управления МВД, полковник Крячко. – Станислав полез за удостоверением. – У меня есть несколько вопросов к Ольге Александровне.
– Понимаю, понимаю, но только, видите ли, у нас сейчас горе, и Ольга Александровна не совсем в состоянии отвечать на вопросы, – сказал мужчина. – Пожалуйста, приходите в другой раз.
Но от Крячко было не так просто отделаться. И пусть изначально он собирался побеседовать именно с матерью Регины, но сейчас обратился к мужчине:
– Тогда, возможно, стоит сперва поговорить с вами? Вы ведь ее муж?
– Да, муж, – чуть поколебавшись, ответил мужчина, протянул Крячко руку и представился: – Денисов, Константин Георгиевич. Ну что ж, пройдемте на кухню. Правда, не понимаю, чем могу быть вам полезен.
После этого он сказал пару успокаивающих слов жене, дождался, когда она ляжет на диван, накрыл ее одеялом и провел Крячко на кухню.
В кухне горел газ, и промерзший как собака Крячко с наслаждением протянул руки к огню. В тот момент он больше всего на свете хотел горячего чая и надеялся, что хозяин дома предложит ему чашечку, но тот не спешил с угощениями, только сухо спросил:
– Так чем я могу вам помочь?
Погруженный в постигшее их семью несчастье, он, конечно же, не задумывался о таких прозаических вещах, как горячий чай, не до того ему было.
– Константин Георгиевич, так получилось, что я занимаюсь расследованием смерти Регины, – заговорил Стас, – поэтому и хотел поговорить с ее матерью. Но придется задать вопросы вам.
Константин Георгиевич развел руками – дескать, надо так надо.
– Расскажите, когда вы в последний раз видели Регину?
– Да, знаете, давно. Около месяца назад, я думаю.
– То есть в этой квартире она была нечастым гостем?
– Нечастым, – грустно усмехнулся Денисов. – На праздники только и заходила, или чтобы сына забрать. Хотя работала рядом совсем – здесь же, на проспекте Мира, их отдел находится.
– А какие отношения у нее были с матерью?
– Да никаких особо отношений и не было. Только ребенка она у нас оставляла, а так ничем не делилась и не интересовалась. Не думаю, что у них случались задушевные разговоры.
Крячко уже понял, что попал впросак с тем, что отправился сюда. Никаких женских тайн своей дочери Ольга Александровна не откроет, потому что никто ее в эти тайны не посвящал…
Он покосился на упаковку дорогого чая, которая стояла прямо над Константином Николаевичем, однако мужчина не заметил этого.
– Ну и мороз на улице, – с намеком проговорил Станислав и поежился.
Однако Константин Георгиевич проигнорировал и это целенаправленное замечание. Сейчас его такие мелочи не волновали. Он был полностью погружен в себя и, видимо, обеспокоен состоянием своей супруги.
– А вы как общались с Региной?
– Спрашивали, как дела друг у друга, не больше.
– А с Вадимом какие отношения у вас были?
– А вы как думаете, какие у нас могли быть отношения? – удивленно спросил Константин Георгиевич.
– Ну это я у вас и спрашиваю.
В этот момент в кармане Крячко зазвонил телефон. Сыщик извинился и ответил:
– Здорово, Лева! Да только приехал я, «форс мажор» у меня! Только вошел, разговариваю с мужем матери погибшей! Да, кое-что уже выяснил. Что, арестовали? Следственный комитет? Ясно. Что ж, следовало ожидать. Я ж говорил, муж – первый подозреваемый. Ладно, как закончу, сразу позвоню. Хотя нет, сперва пойду чаю попью в ближайшем кафе, замерз дико! – Крячко аж брызгал оптимизмом, чтобы Гуров не догадался о том, что его психологические расчеты не оправдались и он зря потратил почти час на дорогу всего-то на проспект Мира.
Услышав про арест, Константин Георгиевич побледнел. Едва дождавшись, когда Крячко отключит связь, он торопливо спросил:
– Простите, а что, Вадима арестовали?
– Ну да, он же теперь главный подозреваемый. А что, почему вас это так взволновало?
– Ах, вы, наверное, не в курсе… – пробормотал Константин Георгиевич. – Понимаете, Вадим – это мой сын. Ну, Вадим и Регина получаются как бы одновременно муж и жена и сводные брат и сестра.
– То есть как? – у Крячко невольно вытянулось лицо. Он никак не мог уложить в голове связь между этими родственными отношениями. – Как такое получилось?
О проекте
О подписке