Он снял с верхней полки свернутый в рулон матрац и быстро соорудил из него и второй подушки муляж человека, укрывшегося с головой одеялом. Окинув критичным взглядом свое «творение», с беззаботным, сонным видом прошествовал через вагон, как бы направляясь в туалет. Не обнаружив возможных соглядатаев, быстро отодвинул дверь купе проводников и проворно вошел внутрь. Наташа сидела на своем диване и вопросительно смотрела в его сторону.

– Так, можете ложиться отдыхать, ни о чем не беспокоясь, – деловито произнес Лев. – Я присяду вон туда, – указал он на некое подобие вагонной табуретки. – О! Здесь какой-то халат… Он у вас для уборки? Отлично! Его я возьму, чтобы им можно было замаскироваться. Значит, расклад у нас таков. Если кто-то попытается отпереть дверь, я накрываюсь халатом и жду, когда наш непрошеный гость войдет внутрь и закроет за собой дверь. Все! Его я тут же беру с поличным и… Дело в шляпе! Ближайшая станция через сколько?

– Через два с половиной часа…

– Все, спите! Вам следует отдохнуть.

Признательно улыбнувшись, Наташа легла на диван и вскоре, как понял Лев, задремала.

Прошло около часа. Чуть покачиваясь на бегу и неумолчно стуча колесами, поезд неутомимо мчался к пункту своего назначения. От вынужденного сидения в одной позе у Гурова немного затекла спина. Ему вдруг даже подумалось, что скорее всего зря он затеял эту засаду, лишив себя нормального отдыха. «Ну ладно, – рассудил он, – доедем до той станции, проконтролирую посадку-высадку. Если все будет нормально, пойду спать!»

Прошло еще примерно с полчаса, и вдруг… Льву вначале показалось, что он ослышался – со стороны двери донеслось непонятное похрустывание. Гуров напрягся и поспешил укрыться халатом, чтобы его сразу не заметили, зато он сам мог видеть того, кто войдет в купе. Через несколько мгновений что-то зашуршало, чуть слышно щелкнуло, и дверь бесшумно отъехала вбок. В купе осторожно заглянул какой-то тип в зеленой дачной панаме, интеллигентских очках с тонкой оправой, с рыжеватыми усами и бородкой, затем бесшумно шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Сунув руку в карман джинсов, он достал что-то продолговатое, и в тот же миг Лев резко сбросил с себя халат таким образом, чтобы он накрыл «гостя». Почти одновременно с этим кулак Гурова сокрушительным ударом опустился на голову неизвестного. Она с тупым стуком отрывисто ударилась затылком о дверь, и чужак безвольно осел на пол. Отбросив в сторону халат, Гуров рывком поднял его и посадил на свое место.

– Ой, что это?! Кто это?!! – вскочив с дивана, растерянно восклицала Наташа.

– Это тот самый киллер, которого я и ждал, – совершенно буднично пояснил Лев, пытаясь привести неизвестного в чувство. – Эй, «мокрушник»! Просыпайся! Хм-м… Что за чепуха? Кажется, я малость перестарался. Он в коме, что ли?

Действительно, несмотря на все его старания и применение самых разных методик вывода из бессознательного состояния, неизвестный не приходил в себя.

– О ч-черт! – раздосадованно бормотал Гуров, не ослабляя своих усилий. – Ну, что ты будешь делать? Что за незадача! Ну-ка, погоди-ка…

Он снова похлопал ладонями по лицу киллера, снова потер его уши, прижав их к голове, но тот на это никак не отреагировал.

– Кстати, усы и борода у него фальшивые… – заметил Лев, снял с лица неизвестного очки, оторвал его усы и бороду и увидел перед собой не кого иного, как все того же Слонищева, которого до этого видел только на фотороботе. Проверил пульс на запястье чужака – он едва ощущался, зрачки были до предела расширены. – Ну и дела!.. Как бы не преставился…

– Вам за него теперь придется отвечать? – с сочувственным беспокойством спросила Наташа.

– Ну разве что выговор схлопочу за то, что слишком жестко произвел задержание… – негромко рассмеялся Лев. – Он ведь пришел сюда не просто так, а убивать. Ну-ка, что он там вам приготовил?

Гуров достал из кармана носовой платок и осторожно поднял с пола некое устройство, искусно сработанное каким-то умельцем из нержавейки, которое скорее всего было автоматическим шприцем с ускоренным выбросом содержимого.

– Этим он убил ту женщину, этим же хотел убить и вас…

– А ее он за что убил? И почему хотел убить меня? – с безмерным недоумением и боязнью в голосе спросила Наташа – похоже, до нее только теперь дошло понимание того, что всего минуту назад она сама могла умереть. Это открытие ее настолько потрясло, что ее ноги внезапно подкосились, и она обессиленно опустилась на свой диван.

– Спокойствие! Спокойствие! – Лев быстро налил в стакан минералки, дал выпить девушке и, присев перед ней, приятельски улыбнулся: – Пугаться уже ни к чему. Все закончилось, к счастью, даже не начавшись. Ту женщину он убил по приказу своих хозяев – она собиралась обратиться к нам за помощью в расследовании убийства ее мужа. А вот вас он решил убрать, я так думаю, сам, как опасного свидетеля. Скорее всего тот патлатый – его подручный. Видимо, еще там, на вокзале, он проследил за вами, и когда им стало ясно, что не без вашей помощи мы можем найти и задержать Слонищева, этот отморозок и надумал от вас избавиться.

– Неужели для них это так просто – пойти и убить человека? – проведя по лицу ладонью, прерывисто вздохнула девушка.

– К сожалению, да… Есть категория, откровенно говоря, нелюдей, для которых убить человека – то же самое, что прихлопнуть мелкую козявку. И этот Слонищев – именно такого пошиба. Так! Мне надо бы созвониться со своим начальством… Ну не одному же мне сегодня мучиться бессонницей?!

Слушая его, Наташа вымученно улыбнулась. Гуров достал свой телефон и набрал номер Орлова. Услышав в трубке заспанный голос генерала, он рассказал о происшедшем в поезде.

– Девушка не пострадала? – выслушав его, первым делом поинтересовался Орлов.

– С ней все нормально. Ближайшая станция, где стоянка у нас не менее двадцати минут, – это Фоминцево. Пусть вышлют «Скорую» и наряд, чтобы взять сообщника этого Слонищева.

– Смотри уж, второго-то не грохни! – предупредил генерал, и в трубке раздались короткие гудки.

Оглядевшись, Лев спросил:

– Какого-нибудь крепкого шпагата или хотя бы шнура у вас нигде тут не завалялось?

Наташа, кивнув, достала из-под дивана моток полипропиленового шнура. Гуров отрезал длинный кусок и крепко стянул меж собой руки Слонищева, да еще и примотал их к кронштейну стола. Поймав удивленный взгляд проводницы, он пояснил:

– Как говорится, береженого бог бережет. Через сколько мы прибываем?

– Меньше чем через полчаса…

– Вот и замечательно. Вы можете остаться здесь или, скажем, заняться какими-то своими делами. Ну а я пошел брать его напарника.

– Я тоже выйду отсюда. И страшновато, да и дел хватает.

Они вышли из купе, и Гуров сразу же заметил, как в другом конце вагона метнулась чья-то тень. Уж не патлатый где-то тут стоял «на стреме»?

– Так, Наташа… – спросил он. – Где у нас обитает тот патлатый?

– В последнем купе. У него верхняя полка слева.

– Все ясно, пока оставайтесь здесь!

Лев достал из подплечной кобуры пистолет и, пряча его за пазухой, зашагал в сторону крайнего купе. Но в этот момент из него выскочил тот самый «фитиль» и, испуганно взглянув в сторону Льва, опрометью ринулся в промежуточный тамбур, где немедленно скрылся за дверью туалета. Щелкнул замок. Теперь ее можно было открыть только специальным ключом. Наташа, без пояснений поняв суть происходящего, кинулась к своему купе, но в этот момент из-за двери туалета донесся звон битого стекла. Гуров выбежал в большой тамбур и прильнул к дверному окну. Выбравшийся из туалета патлатый, раскачиваясь на руках, сильным толчком отбросил себя в сторону откоса железнодорожного полотна. Однако, как видно, он плохо рассчитал момент толчка, поэтому попал не в промежуток между опорами контактного провода, а прямо в один из столбов. Судя по тому, что об угол железобетонной опоры он ударился головой, вряд ли можно было надеяться на то, что ему удалось выжить.

Мысленно выругавшись в несколько «этажей», Лев вернулся обратно в вагон. В этот момент Наташа прибежала с ключом и открыла дверь туалета, в котором привольно гулял свежий ночной ветер. Всплеснув руками, она захлопнула дверь и вопросительно взглянула на Гурова:

– Он что, сбежал? То есть надо понимать так, что он и в самом деле был заодно с этим отморозком?

– Безусловно! – утвердительно кивнул Лев. – Этим он себя и выдал. А вот насчет того, удалось ему бежать или нет, – вопрос остается открытым. Похоже, он очень даже крепко вписался теменем в бетонный столб, так что шансов выжить у него крайне мало. Наташа, я вижу где-то далеко огоньки Фоминцева. Минут через пятнадцать мы будем там. Нас с вами будет расспрашивать местная оперативная группа, поэтому нам уже сейчас нужно обговорить версию происшедшего здесь.

– Лев Иванович, а разве мы не можем прямо сказать, как было на самом деле? – окинула его удивленным взглядом проводница.

– Нет, Наташенька, и вот почему… Впрочем, идемте в мой «кубрик», обговорим эти вопросы без косых взглядов и лишних ушей.

Когда они шагнули в купе, девушка, невольно приостановившись, вдруг прошептала:

– Лев Иванович! А кто это на вашем месте расположился?

– Не «кто», а «что»! – негромко рассмеялся Лев. – Это муляж, чтобы все думали, будто я сплю на своем месте. Так вот, о нашей версии… Случившееся на вокзале с Людмилой Самойловой и то, что могло бы произойти с вами, – лишь отдельные фрагменты огромной криминальной «мозаики». Многое из того, что нам с вами известно, относится к категории тайны следствия, разглашение которой людям, во все его тонкости не посвященным, может нанести урон нашему расследованию. Поэтому, кто бы вас ни расспрашивал – мои коллеги, представители прокуратуры или СМИ, – рассказ должен быть примерно таким… Слонищева вы не знаете, сегодня ночью увидели его впервые. Когда вы спали, он каким-то образом открыл дверь вашего купе. Вы в этот момент проснулись, подумали, что этот человек – кто-то из ваших пассажиров, поэтому и не стали звать на помощь.

– Ясно… – кивнула Наташа. – А дальше?

– Я случайно проходил мимо и, увидев проникновение неизвестного в ваше купе, заподозрил, что у него недобрые намерения. Воспользовавшись тем, что вы спросонья плохо ориентируетесь, он схватил подушку и попытался вас ею задушить. В этот момент я вошел в купе и нанес ему удар кулаком в голову. Он упал, обо что-то ударившись головой. Перед тем как прийти вам на помощь, я заметил, что в проходе вагона маячил какой-то подозрительный тип. Решив проверить его документы, я пошел к нему, но он бросился наутек, заперся в туалете и, разбив окно, выбросился наружу. Запомнили? Отлично! И старайтесь не углубляться в детали – в этом очень легко завязнуть и оказаться в не очень удобном положении.

– Хорошо, Лев Иванович, я все запомнила. Пойду готовиться к прибытию на станцию.

– А я развяжу Слонищева, а то потом очень трудно будет объяснить своим коллегам обстоятельства случившегося с ним…

Сразу же после того, как поезд остановился и Наташа открыла дверь тамбура, в вагон вошли двое полицейских – капитан и старший лейтенант. Следом за ними появились два санитара с носилками. Они унесли Слонищева в карету «Скорой», и белый фургончик с крестами быстро исчез за пределами перрона.

Пока Наташа занималась посадкой-высадкой пассажиров, Гуров в своем купе, подсвечивая коллегам фонариком, помог им составить лаконичный, но внятный протокол. Подошедшая проводница, сжато рассказав им о случившемся в интерпретации Гурова, тоже поставила свою роспись, на чем формальности были завершены. По просьбе местных оперов она назвала примерное место дороги, где можно было бы найти тело патлатого.

Когда поезд снова покатил по рельсам со все убыстряющимся перестуком колес, Лев наконец-то смог лечь на свое место и собрался уснуть, но сделать этого ему не удалось. Завибрировав под подушкой, запиликал телефон, выдавая незабвенное «Как хорошо быть генералом…». Лев нажал на кнопку включения связи и быстро вышел в тамбур. Сквозь доносящийся снизу грохот колес он услышал голос Петра:

– Лева, что там у тебя?

– О! А ты что, не спишь? – изобразил искреннее недоумение Лев.

– Ну ты, как говорят молодые, перец! – возмутился генерал. – Разбудил в такой момент, когда нормальные люди уже третий сон досматривают, нагрузил такой информацией, что хрен уснешь, даже если захочешь, и тут же с невинным видом удивляется: а чего это я не сплю?!

– А-а… Ну извини! Короче, ты хочешь спросить, что тут у нас происходит? Докладываю: сплошная хреновина с морковиной. Лекари по поводу Слонищева сказали, что он вроде бы не безнадежен, но в сознание придет не раньше, чем дней через десять. А вот что касается сообщника… С этим совсем хреново. Я опасался, что он сбежит, поэтому решил взять его сам. А он, зараза, успел шмыгнуть в туалет, заперся там, разбил окно и надумал бежать на полном ходу поезда.

– Ну, и? – напряженно выдохнул Орлов.

– Прыгнул, идиот… – сочувственно, даже с оттенком скорби, произнес Лев. – Врезался при этом макушкой в железобетонный столб. Думаю, мозги вылетели напрочь. Опера из Фоминцева уже знают, где его примерно следует искать. Пообещали позвонить, если найдут.

– Лева, я в диком, неописуемом восторге! – Судя по интонации, Орлов лишился последних остатков сна. – Ну Лева! Ну бракодел! Выходит, оба источника информации о преступном сообществе фактически утрачены… Вот уж теперь-то я точно не усну!

– Какая неприятность… Слушай, а давай спою тебе колыбельную-генеральскую! – с оттенком утрированного простодушия предложил Гуров.

– Это что еще за колыбельная? – насторожился Орлов.

– Спя-я-т уста-а-лые-е лам-па-сы, звезды спя-я-я-т! Трам-пам-пам-пам-пам!.. – начал выводить Лев, но генерал, громко фыркнув, перебил этот вокал:

– Да ну тебя! У Стаса, что ль, научился, комедиант несчастный? Ладно, отдыхай! Прибудешь на место – позвонишь!

Вернувшись в свое купе, Гуров лишь опустил голову на подушку, как тут же безмятежно уснул. Что ему снилось, он не запомнил. В памяти осталось лишь что-то феерически-воздушное, будоражащее, волнующее, вспенивающее кровь… Последний раз такие сны он видел еще в десятом классе. Проснулся Лев от чьего-то прикосновения к плечу и, открыв глаза, увидел склонившуюся над ним Наташу, которая негромко объявила:

– Через полчаса будем в Журавске! Как спалось?

– Бесподобно! Как на курорте… А вам как после ночных приключений?

На лице девушки промелькнула усталая улыбка.

– Да ничего… Немного поспала – мне хватило. Чаю принести?

– Да, неплохо бы… И обязательно с лимоном!