Крячко вытащил бумажку из кармана и протянул напарнику. Гуров положил записку на стол, разгладил рукой и осветил сначала ту сторону, где было написано «магнит». Никаких надписей не проявилось. Затем он перевернул листок и снова положил на стол. Теперь в голубоватых лучах света четко стали видны линии и какие-то символы.

– Ого! – не удержался от восхищенного возгласа Красовский.

– Вот это уже интересно, – потер руки Станислав и склонился вместе с Гуровым над листком бумаги. – Это же план наших двух комнат. Даже кровать и стол охраны с сейфом показаны. Что еще там есть?

– Там есть какая-то ниша или небольшая комната размером с квадратный метр, – постучал пальцем по плану Гуров. – И где-то вот за этим шкафом в комнате охраны.

– Это туалет! – оживился архитектор. – По размерам и по своему расположению в стороне от окна, как раз в том месте, где проходят вентиляционные каналы. Санузлы всегда в планировке тяготеют к вентканалам и стоякам воды и канализации.

– Типун тебе на язык, – буркнул Крячко. – Я по вентканалу не полезу. Хотя не зря его тут обозначили, это все же подсказка, и проверить надо.

– Проверяйте, – продолжая задумчиво рассматривать план, проговорил Лев. – Что-то тут еще должно быть.

Крячко и Красовский возились возле шкафа, переругиваясь вполголоса. Сыщик называл архитектора косоруким за то, что тот прищемил ему палец шкафом, который они принялись отодвигать. Красовский вежливо доказывал, что он не виноват. Потом они оба замолчали и принялись чем-то скрести по дереву.

– Что там у вас? – спросил Гуров, не поднимая головы от схемы. – Нашли вход в эту нишу?

– Практически нашли, – заявил архитектор, – только ниша закрыта деревянным щитом, а не фанерочкой. И чтобы его снять, нужна хорошая отвертка с плоским жалом. Где они такие шурупы-то взяли? Может, по шинелям снова пошарить?

– Подождите! Идите-ка сюда, – позвал Гуров.

Когда Крячко и Красовский подошли, он показал на схематическое изображение кровати, выполненной, как и вся схема, в аксонометрической проекции. Затем достал из кармана авторучку и кончиком указал на одну из ножек нарисованной кровати:

– Смотрите, ребята! Вам не кажется, что одна ножка у кровати толще нарисована?

– Кажется, все одинаковые, – посмотрев на кровать, ответил Красовский.

– Э, нет, дружочек, – покачал головой Крячко, сразу догадавшийся, что имел в виду Гуров. – Тут речь идет совсем о другом. Не в толщине дело, а в том, что ее на схеме выделили из других. Правая у изголовья, говоришь, Лев?

Они вернулись в камеру, и Крячко взялся решительно двигать кровать. Развернув ее поперек комнаты, он присел на корточки возле ножек у изголовья, постучал по ним костяшками пальцев. Подумав немного, встал и просто поднял кровать с одной стороны. Из правой ножки выпала и покатилась по каменному полу большая отвертка с треснутой деревянной ручкой и плоским широким жалом.

– Вот так вот, – довольно констатировал Станислав и поднял отвертку. – Снова мы на шаг ближе к разгадке. Как, Ваня, нравится игра?

Похлопав архитектора по плечу, он прошел в комнату охраны и принялся деловито вывинчивать большие шурупы из деревянного щита за шкафом. Гуров мельком глянул на часы. Пока они проходили квест с приличной скоростью и практически без заминок. Весь квест должен быть пройден за два часа, а они за пятнадцать минут и вторую комнату открыли, и потайную комнату какую-то уже открывают. Правда, маловата комната для серьезного сюрприза, но время есть. Ох, Стас, втянул его в эти игрища. Не хватало еще, чтобы Орлов узнал, чем они со Станиславом занимаются в свободное время.

– Ну-ка, мужики, – позвал Крячко, – придержите щит. Мне два шурупа осталось вывернуть.

Гуров и Красовский подошли, прижали щит и, когда Крячко закончил вывинчивать шурупы, отвалили его от стены. Проем оказался удивительно похожим на старый дверной, из которого давно уже вытащили дверной блок. Шкаф немного закрывал свет от пыльной лампочки под потолком, но было хорошо видно, что это бывший туалет. У дальней стены чугунная канализационная труба, обрезанные трубы на уровне следа от раковины. А посреди этой тесной комнатушки, вмещавшей в прошлые времена лишь унитаз и раковину, стоял большой деревянный ящик. Судя по конструкции и полустертым эмблемам и надписям, а особенно по характерной зеленой краске, ящик был в прошлом из военного ведомства, и в нем когда-то хранились или перевозились какие-то то ли бомбы, то ли снаряды большого калибра.

– Ну вот, – кивнул на ящик Лев. – Я полагаю, что у нас теперь много отгадок будет, много предметов, о которых стоит поразмышлять.

– Если он не пустой, конечно, – хмыкнул Крячко, поигрывая отверткой. – А то ведь просто просится такая вот подлянка для играющих. Я бы обязательно на месте организаторов подсунул такой аппетитный, но абсолютно бестолковый предмет. Только вот…

– Что? – спросил Гуров и стал принюхиваться.

Красовский, стоявший к ящику ближе всех и уже достаточно распаленный игрой, шагнул вперед, наклонился, поднял крышку, державшуюся на двух боковых петлях, и тут же отпрянул с таким визгливым воплем, что сыщики первым делом бросились осматривать самого архитектора, не укусило ли его что-то неведомое в ящике. Но Красовский был цел, только очень бледен, и губы у него посинели. Крячко поступил просто, он встряхнул архитектора так, что у того лязгнули зубы и хрустнули кости. Красовский ойкнул, и взгляд его стал более осмысленным.

– Там… там человек, – прохрипел он, судорожно сглатывая слюну.

Станислав подошел к ящику и поднял выпавшую из рук Красовского крышку. При слабом освещении все равно было хорошо видно, что в ящике, скорчившись, лежит человеческое тело. Лежит на правом боку, чуть повернувшись на живот. А из-под левой лопатки торчит рукоятка обычного кухонного ножа. Сыщики слишком долго проработали в уголовном розыске, чтобы с первого взгляда не понять, что в ящике труп.

– Теперь понятно, – вздохнул Крячко, – откуда этот запах крови. Причем свежей. Доигрались!

Гуров вытолкнул Красовского, у которого подгибались ноги, в большую комнату и усадил на стул. Затем поднял голову в поисках объективов камер и громко крикнул:

– Администрация! Организаторы, кто там есть, черт вас возьми! Бегом сюда!

Кажется, наблюдатели поняли, что дела обстоят не очень хорошо. Железная дверь со страшным скрипом открылась, и в игровую зону вбежали трое молодых мужчин. Один, видимо, был медиком, потому что в руках он держал небольшой чемоданчик с красным крестом на крышке. Все трое бросились к Красовскому, но Гуров схватил за рукав одного из мужчин с модной небритостью на лице и рывком остановил:

– Кто у вас здесь сейчас самый главный?

– Мужчина, успокойтесь, – вяло улыбнулся небритый. – Если хотите прекратить игру, то скажите. Мы вас сразу выведем отсюда, а насчет этого, – кивнул он на Красовского, – то вас предупреждали, что возможны сильные впечатления. И если кто-то из вас в себе не уверен, то…

– Вы тут совсем с ума все посходили! – рявкнул Гуров и тряхнул мужчину за грудки. – У вас там в ящике труп лежит. Это, по-вашему, острые ощущения?

– Что? – Небритый рассмеялся и покосился на своих коллег, доктор в ответ понимающе покивал головой и заговорил:

– Мужики, успокойтесь. Там лежит всего лишь аниматор, актер. Влад! Подай голос! А еще лучше, просто выйди к нам сюда. Игра все равно уже окончена.

– Он не подаст, – отрицательно покачал головой Крячко. – Из него столько крови вытекло, что он рад был бы, но не смог выжить.

Гуров, окончательно разозлившись, вытащил из кармана удостоверение и развернул его перед носом небритого. Дождавшись, когда тот изучит документ и смысл его уляжется в голове, он снова спросил:

– Кто сейчас старший есть в здании из вашей фирмы?

Все трое представителей администрации вдруг стали серьезными, переглянулись и как по команде уставились в ту сторону, где за шкафом была вскрыта ниша с ящиком. Гуров смотрел на них, а нос щекотал запах крови. Этот запах был хорошо знаком обоим сыщикам, и оба его сразу почувствовали, войдя в комнату с ящиком. Крови было много, гораздо больше, чем могло бы вытечь из человека, если бы в него просто воткнули кухонный нож. Много крови бывает из поврежденных внутренних органов, сосудов или если орудие убийства в ране проворачивают после нанесения смертельного удара. Есть такая манера у тех, кому приходилось часто убивать людей. Этим способом часто пользуются в боевой обстановке бойцы спецподразделений. Когда дело доходит до рукопашной схватки, времени нет на то, чтобы расчетливо нанести удар в желаемую точку тела противника, поэтому его наносят обычно в ту точку, которая на тот момент оказывается открытой. Жестоко, но оправданно.

Это были первые выводы, которые машинально сделал Гуров. Правда, умеют такие удары наносить и матерые уголовники. Но это уже чистая жестокость, желание заставить человека помучиться перед смертью. А теперь надо сделать самое главное, понимал сыщик, обезопасить место преступления, сохранить следы, которые еще можно сохранить, ограничить доступ в здание, задержать до приезда опергруппы всех, кто в нем находился до настоящего момента. Ведь среди этих людей могли быть не только важные свидетели, но и убийца. Или убийцы! А для этого необходимо максимально изолировать людей друг от друга.

И началась работа. Заперли двери в помещения самого квеста, собрали в одном холле первого этажа всех сотрудников, которых оказалось, к счастью, всего пятеро, включая бухгалтера, приехавшую подписать у управляющего документы, и охранника. Нашлись еще четыре комнаты, куда можно было поместить каждого из сотрудников до приезда следователя и криминалистов. И тут же выяснилось, что единственная входная дверь была не заперта.

Красовский сидел на мягком пуфике, зажав голову руками. Кажется, его немного отпустило, и он ударился во внутренние терзания. Ну, это подождет, решил Гуров, хорошо, хоть без «Скорой помощи» обошлось. Он подошел к кабинету, в котором сидел менеджер проекта Агапов, и распахнул дверь. Небритый молодой мужчина курил, хмуро стряхивая пепел в блюдце, хотя неподалеку имелась чистая пепельница. Лев отметил этот момент – плюсик в пользу Агапова. Явно в шоке и некоторой прострации, значит, не имеет отношения к преступлению. Хотя всегда остается шанс встретить человека с талантом актера, который это состояние просто умело разыгрывает.

– У вас вон пепельница рядом, – кивнул Гуров, усаживаясь в кресло напротив стола менеджера.

– Что? – непонимающе посмотрел на него Агапов. – Какая разница…

– Для меня никакой, – усмехнулся Лев, – вам потом из нее бутерброды есть придется. Ну, да не в этом дело. Кто этот парень в ящике?

– Труп, – зло поморщился Агапов и раздавил окурок в блюдце с таким видом, словно давил клопа. – Вы же сами сказали!

– Держи свои нервы в руках, – посоветовал сыщик. – Ты руководитель, организатор, ты лицо, ответственное за деятельность своего подразделения. Нельзя так распускаться.

– Вот спасибо, что про ответственность напомнили. А то я по причине своего инфантилизма как-то забыл про нее. Ладно, все! – Агапов с силой потер руками лицо и сказал себе вслух: – Успокоился и взял себя в руки!

– Молодец! – оценил Гуров. – Тогда займемся делом. Кто этот парень, который лежит там с ножом в спине?

– Аниматор. Владик Левкин. Актер, нанятый, чтобы изображать труп. В других квестах он изображал зомби, привидение и другую муру. Короче, создавал определенную психологическую атмосферу.

– Давно с ним работаете?

– Да год примерно. Бред какой-то! Кому он помешал? За что его могли убить?

– Важные вопросы. Но вы сначала расскажите про этого Левкина.

– А что про него рассказывать? Нормальный парень, студент актерского факультета театрального института. Веселый, беззлобный, неконфликтный.

– То есть у работников вашего предприятия убивать его причин не было. Тогда, может, конкуренты, может, вы кому-то отказали и отдали эту работу Левкину, а конкурент его решил убить?

– Послушайте, – с недоумением посмотрел на Гурова Агапов, – вы вроде бы полковником представились, а говорите… простите, как начинающий лейтенант какой-то. Убивать из-за такой фигни? Да если бы и стали, то не здесь и не так! В каком-нибудь пивном баре, в парке, я не знаю, в клубе. Когда поспорили, поссорились, в пылу пьяного угара.

– Ну, вот вы и начали нормально и профессионально мыслить, – улыбнулся Лев. – Кто и каким образом мог умудриться провернуть такое замысловатое убийство? В данном случае причина – дело второе, первое – возможность! Согласитесь, что постороннему это сделать сложно, почти невозможно, а работнику вашего предприятия легче легкого. Его ведь убили, положили в ящик, потом посадили на шурупы деревянный щит, заперли все двери и запустили нас.

– Не так все, – покачал головой менеджер, – его там никто не запирал. Он поднялся с нижнего этажа по стремянке через люк в полу. В смысле, что люк в полу старого санузла, где ящик стоит, а на первом этаже это люк в потолке. Он просто скрыт потолочным растровым светильником.

И тут Агапов как-то странно замолчал, глядя перед собой и покусывая нижнюю губу. Гуров сразу отметил это состояние внезапно нахлынувшей задумчивости. Парень явно что-то внезапно вспомнил или осознал. Он постучал костяшками пальцев по столу, привлекая к себе внимание:

– Николай! Я здесь! Ау, очнитесь!

– А? – Агапов поднял глаза на сыщика и кивнул. – Да я просто сейчас подумал… Может, это его друг, с которым они сегодня вечером пришли.

– А вот с этого места, пожалуйста, подробнее, – предложил Гуров и полез в карман за блокнотом и авторучкой.

– Влад пришел сегодня раньше на полчаса, – потирая щетину на щеке, начал Агапов. – Пришел с каким-то другом-актером. Обычно кто-то из нас помогал Левкину забираться наверх, а уж там он сам гримировался, поливался краской, имитирующей кровь. Влад давно уже у нас работает, дело свое знает. Ну, полезли они вдвоем наверх. Оттуда он связался по рации. – Агапов вытащил из кармана и положил на стол дешевую простенькую рацию с маленьким радиусом действия. – Мы такие часто используем при подготовке и проведении квестов. Сказал, что готов, а тут вы приехали. Ну… потом произошло что-то неладное, мы и предполагать не могли…

– Дверь внизу кто за нами запер, когда мы вошли в здание?

– Дверь? Охранник, Сергеич. Смирнов Олег Сергеевич. Потом мы с вами коротко переговорили, вы подтвердили, что участвуете, и пошли все наверх.

– Внизу никого не осталось?

– Да… – Агапов замялся и пожал плечами. – Как-то большой необходимости в том не было. По нашим правилам, до того момента, как вы вошли в игровую зону и началась игра, охранник должен быть рядом с игровой зоной, потом… Потом он в принципе свободен. Наверное, пошел чайку выпить. Нет необходимости дежурить внизу.

– Ладно, это я понял, – делая пометки в блокноте, сказал Гуров. – Теперь опишите друга, с которым пришел Левкин.

– Вы тоже думаете, что это он? – настороженно и даже чуть понизив голос, спросил Агапов.

– Подозревать этого человека у меня столько же оснований, сколько любого из вас, – спокойно ответил сыщик.

– Но у нас нет мотивов для убийства Левкина!

– А у его друга? Вы что-то знаете о его мотивах? То-то же. Я вот тоже ничего не знаю ни о ваших мотивах, ни о мотивах того человека. Итак, опишите его.

– Да описывать-то особенно нечего, – вздохнул менеджер. – Я не приглядывался. Невысокий, худой. Нос у него такой… хрящеватый, что ли, костистый такой нос. Борода дурацкая. Неопрятная. Я еще подумал, что творческие люди, наверное, в большинстве своем не очень любят за собой следить. А может, просто не стремятся. Очки еще, с чуть затемненными стеклами. Думаю, это дань моде, мне показалось, что они ничего не увеличивают. Одет в старые потертые джинсы, футболка серая, вытянутая.

– А сколько на вид ему лет?

– Сколько… лет? – задумался Агапов. – М-да. Сложный вопрос. Не парень, конечно, не двадцать и не двадцать пять. Может, тридцать… пять, может, и больше. Короче, неопределенный какой-то возраст. Боюсь сбить вас своими предположениями.

Когда приехала оперативно-следственная группа, Гуров и Крячко дописывали рапорты, в которых излагали причины своего участия во всем произошедшем и основную хронологию событий. Передав следователю бумаги, а дежурному оперу из МУРа, приехавшему с группой, результаты своих наблюдений и свои выводы, сыщики вышли наконец на улицу под ночное московское небо.

– Эх, на звезды бы посмотреть, – вздохнул Крячко, задрав голову вверх. – Только не видно их в Москве ночью. А как все хорошо начиналось. Весело, нестандартно, было бы что вспомнить потом, а теперь…

– И теперь будет что вспомнить, – перебил его Гуров. – Хорошо, что мы с тобой на месте оказались, а то бы эти деятели накрутили бы тут, следы затоптали бы. Ты этого Морозова знаешь, который с бригадой приехал?

– Морозов в МУРе третий год, – кивнул Крячко, идя к машине. – Я его туда рекомендовал в свое время. Он перешел из Северо-Западного округа. На тот момент слыл толковым оперативником, принципиальным.

– Ну и хорошо, – усаживаясь рядом с Крячко в машину, заметил Лев. – Значит, помогли мы капитану Морозову.

Телефон зазвонил неожиданно, но Гуров даже обрадовался звонку. Ему было как-то не по себе, когда телефон долго молчал, это казалось ненормальным. Странно, но номер абонента был ему незнаком.

– Слушаю, Гуров, – отозвался сыщик в трубку.

– Товарищ полковник, это капитан Морозов из МУРа. Хотел поделиться информацией. В ящике под трупом найдены накладная борода и парик. Хорошего качества изделия, из профессионального грима.

– Ну, тогда поздравляю вас, товарищ капитан, – буркнул Гуров. – Не забудьте, что убитый Левкин учился в театральном институте. Не оттуда ли грим и не оттуда ли его «друг», с которым он пришел сегодня на квест?

– Да, спасибо. Я буду иметь в виду эту версию.

– Что там? – не включая скорости, спросил Крячко, прислушивавшийся к разговору напарника.

– Как и следовало ожидать, борода и волосы «друга» были фальшивыми.

– Вот так, – включая скорость и трогаясь, философски заметил Крячко. – Не только бороды, но и друзья зачастую случаются фальшивыми.

– Не будем спешить с выводами.