Читать книгу «Мертвая улика» онлайн полностью📖 — Николая Леонова — MyBook.
image
cover

– Не нужно ломаться, товарищ полковник, – страшным тихим голосом произнес незнакомец. – Ты же не дурак, правда?

Он толкнул Льва Ивановича в сторону двери. Перед тем как преодолеть нижнюю ступень, Лев Иванович бросил взгляд в сторону Виктора, неподвижно стоявшего у стены. Гуров мог поклясться, что краем глаза заметил тень, мелькнувшую за окном.

Когда они вышли из подвала, дверь в него была тут же закрыта на ключ, который отправился в карман куртки сопровождающего.

– Не представишься? – спросил у конвоира Гуров.

– Тебе, Лев Иванович, мое имя знать не нужно.

Почувствовав толчок в плечо, Гуров не сдвинулся с места. Мужик тут же оказался перед ним.

– Спорить будешь? – вскинул он брови. – Не надо. Ты впереди, я сзади. Не заблудишься.

Он был прав – двигаться можно было лишь в одном направлении, направо. Слева же от подвальной двери была глухая стена. Лев Иванович медленно двинулся в правую сторону. Конвоир осторожно ступал за его спиной. Коридор, по которому они двигались, был узким, и Лев Иванович задевал локтями заведенных за спину рук стены, украшенные бледно-желтыми бумажными обоями.

В конце коридора была развилка, дойдя до которой, Гуров остановился.

Конвоир тут же обогнал его, благо места тут было побольше, вдвоем вполне можно было разойтись. Слева Гуров увидел приоткрытую дверь. Очевидно, за ней его и ждали.

Остановившись рядом, мужик вытянул вперед руку и толкнул дверь пальцами, но она приоткрылась совсем ненамного. Шумно выдохнув, конвоир сделал шаг вперед и толкнул дверь сильнее. Та не подалась, словно упиралась во что-то, лежавшее в комнате на полу.

– Да что ж такое, – с досадой произнес мужик.

Гуров замер – вокруг было очень тихо, будто бы за дверью никто его не ждал.

Лев Иванович знал, что будет дальше. И не ошибся. В следующий момент тишину нарушили грохот и громкие крики. Гремя тяжелыми подошвами, в коридор ворвались парни из спецназа. Гуров вжался стену, чтобы не мешать им работать. Зона захвата, включая узкий проход, была проблемной, поместиться здесь могли человека три, и то с большим трудом. На конвоира тут же навалились, пресекая его попытку проникнуть в комнату.

– На пол! – полоснул по ушам окрик одного из спецназовцев, навалившегося на задержанного. – Руки назад!

– Поворот направо, там будет дверь в конце коридора, ключи у этого в куртке! – громким голосом произнес Гуров. – В подвале заложник. Ему нужен врач.

Два спецназовца рванули в указанном направлении.

В комнате, в которую Гурову так и не удалось попасть, тоже, похоже, шла война. Правда, закончилась она очень быстро. Шаги, звук опрокинувшегося стула. Дверь комнаты, которую что-то подпирало изнутри, распахнулась, и на пороге возник парень в бронежилете и с пистолетом в руках, а за его спиной появился взмокший Крячко.

– Свои, – произнес он.

Парень в бронежилете отступил, пропуская Гурова в комнату. Стас не стал ждать, когда Лев Иванович войдет, тут же рывком затащил его внутрь и плотно прикрыл дверь, оставив парня в коридоре. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить истинное положение вещей. Достав из кармана перочинный нож, он разрезал изоленту, стягивающую запястья Гурова, и тот, морщась, медленно развел руки в стороны, проверяя, нет ли в плечевых суставах боли.

– Стареешь, – заметил Стас. – Раньше, бывало, по двое суток мог так сидеть, а потом еще и в драку лез.

– Не было такого, – ответил Гуров. – Сколько я здесь торчу?

– Часа три, – ответил Стас.

– Дом сразу нашли?

– Ты бы зрение проверил, – нахмурился Стас. – Нет в Подмосковье села Тавшино. И не было никогда.

– А как же… – растерялся Гуров.

– Выпей водички, – посоветовал Стас.

– Выпил бы, да откуда она у меня?

Крячко указал на стол.

Гуров осмотрелся. Комната когда-то служила хозяевам столовой. Она была довольно просторной, уставленной добротной мебелью производства советских времен. Диван-раскладушка с полированными подлокотниками, рыжий шкаф с двумя створками и огромным ящиком под ними, два стула с овальными спинками и круглыми сиденьями, а середину комнаты занимал круглый стол, на котором Гуров увидел давно не мытую чугунную пепельницу в форме ежа. Рядом стоял поднос, а на нем графин и два перевернутых граненых стакана. Гуров схватил один, наполнил его водой и выпил ровно половину.

– Как же тогда вы меня нашли? – выдохнув, спросил он. – Почему здесь так холодно?

– Так мы сюда через окно с лейтенантом зашли, – указал на открытые оконные створки Стас.

– Черт с ним, с окном. Про поиски расскажи.

– Долгая история, – отмахнулся Крячко. – Но если в двух словах, то благодари подмосковную полицию. Ну и бравый спецназ, конечно.

– Не такая уж и долгая твоя история, – возразил Гуров. – Ладно, если вы здесь, то что-то я все-таки сделал правильно. Меня в подвале держали. Там со мной какой-то бедолага был. Сказал, что пять дней тут находится. Похоже, его пытали. Пальцы на обеих руках сломаны.

Стас обескураженно посмотрел в сторону двери. Шум за ней стих, но в отдалении все еще были слышны чьи-то голоса.

Дверь распахнулась, на пороге появился лейтенант, с которым Гуров пять минут назад столкнулся на пороге. Взглянув на Стаса и на Гурова, он убрал пистолет в кобуру.

– Что там? – спросил Крячко.

– Одного взяли, оружия у него не было, – доложил лейтенант. – Вы здесь его допрашивать будете или сразу в отдел поедем?

– Не мог он быть один! Я двоих видел! – понизил голос Гуров. – Первый меня вырубил, а второй сюда из подвала привел. Его-то вы и задержали. А мы сюда, в эту комнату шли, здесь еще кто-то был.

– Не может быть, – пробормотал парень. – Мы все обыскали.

Рука его снова потянулась к кобуре.

– Значит, не все! – рявкнул Стас.

Лейтенант поднял руку, призывая к тишине. Едва заметным кивком указал на шкаф и, держа оружие наготове, медленно направился в его сторону. Стас отодвинул Гурова плечом, достал табельный пистолет и прицелился. Гуров почувствовал себя здесь лишним. Безоружный, с заплывшим глазом, он прекрасно понимал, что толку от него мало, тем не менее он напрягся, готовый в случае чего вступить в бой, и уставился на высокую дверь шкафа.

Вдруг дверь шкафа с грохотом открылась, и на лейтенанта набросился человек, прятавшийся внутри. Выстрелить лейтенант не успел, но в долгу не остался – мгновенно сцепившись с напавшим, он повалил его на пол. К ним тут же подступил Стас. Нападавший не сумел завладеть табельным оружием, и пистолет отлетел в сторону. Крячко быстрым движением ноги отправил его к Гурову. Чтобы взять пистолет, сыщику пришлось поторопиться, он опустился на одно колено, наклонился и внезапно потерял равновесие. Завалиться на бок помешала стена, к ней-то Гуров и «приклеился», преклонив колено. Перед его глазами развертывалось что-то фантастическое: ровные линии искажались, движения тех, кто был в комнате, стали рваными. Гуров будто смотрел какое-то кино, а пленку, на которую оно было записано, монтировал пьяный монтажер. Стас что-то крикнул, но Гуров не разобрал ни слова. Ему требовался отдых, всего-то минуту, не больше.

Дикий грохот раздался совсем рядом с ним. За спиной Льва Ивановича тут же образовалась мягкая опора, которая утянула его куда-то назад.

* * *

– Две недели?!

– Как минимум, – отрезал врач и взглянул на наручные часы. – Скоро ужин, супруга рядом с вами, в палате тепло, а жалоб у вас никаких, как я понял, нет?

Каждый раз перед тем, как отправиться домой, заведующий отделением с деловитым видом обходил палаты и пересчитывал своих пациентов. Обычно Гурова он навещал последним.

– Так что, Лев Иванович, нет жалоб?

– Вы же знаете, что нет, – устало произнес сыщик.

Надежда покинуть палату и отправиться домой не оправдывалась вот уже десять дней. Поначалу как только Льва Ивановича не пытали: то давление измеряли, то отправили на МРТ в подвал соседнего корпуса, то ЭКГ делали, на котором неожиданно обнаружили шумы в сердце. Гуров знал, что сотрясение мозга – вещь довольно серьезная, и поэтому первую неделю пребывания в стационаре вел себя хорошо, исполнял предписанное и употреблял назначенное строго по расписанию. Галлюцинации, которые накрыли его в логове бандитов, медицина списала на последствия ударов по голове, с чем даже сам Лев Иванович вынужден был согласиться, так как наверняка знал, что его били. И, скорее всего, сильно. И, наверное, не один раз.

Но с начала второй недели он чувствовал себя прекрасно, если не считать некоторых моментов, о которых Гуров решил было помалкивать, но очень скоро понял, что не того пытается обвести вокруг пальца. Несколько раз по ночам у него случались приступы головокружения, после чего Гурова начинало рвать. Со временем приступы стали реже, а рвота и вовсе прекратилась, но лечащий врач Гурова Анатолий Игоревич безошибочно угадал, что почем, едва взглянув на синяки под глазами Льва Ивановича.

– Если будет прогрессировать, то рекомендую не скрывать, – посоветовал он.

– А что вы хотите? – попытался отшутиться Гуров. – Я же на воздухе не бываю.

Врач с жалостью посмотрел на пациента.

– Думаете, дело только в этом? – решил уточнить он. – То есть, значит, получается так: вас избили, вы несколько часов провели в сыром помещении со связанными конечностями, после чего приняли участие в задержании преступника, но не смогли полноценно в нем участвовать по причине того, что крыша поехала не в том направлении? И даже после этого, находясь под пристальным медицинским наблюдением и корчась по ночам от головной боли, вы считаете, что это все побочки из-за отсутствия свежего воздуха?

– Доктор, я могу спокойно долечиться дома.

– Вы распознаете у себя признаки инсульта? – спокойно спросил медик.

И Лев Иванович решил ничего больше не скрывать. Но разговор о выписке заводил каждый день.

Сейчас, во время обхода, услышав старую песню о главном, врач неожиданно решил снять некоторые ограничения, но обозначил сроки.

– Послезавтра будет ровно две недели с того момента, как вы сюда попали, – сказал он. – Если все будет нормально, то, возможно, поговорим о выписке.

Маша, которая забежала к Гурову перед спектаклем, с сомнением взглянула в сторону мужа.

– Что не так? – не понял Лев Иванович.

– Все так, – ответила она. – Но меня до поздней ночи не будет дома.

– Прекрати, – попросил Гуров. – Я что, в первый раз сознание теряю?

– Так сильно тебя еще не калечили, – ровным тоном произнесла супруга.

«Просто всего не знаешь, – подумал Гуров. – И слава богу».

– Доктор, можно напроситься в попутчики? – спросила Маша.

– Конечно, – кивнул тот. – Вас подвезти до театра?

Он все уже знал про супругу Гурова. И не только он, а весь больничный медперсонал. На Гурова приходили посмотреть из кардиологии, хирургии и офтальмологии, но особенно усердствовали урологи. Заведующий урологическим отделением даже попросил у Маши автограф для своей второй половины. А еще получил пропуск в театр, где шел спектакль с ее участием.

– Лева, тогда я побегу? – неуверенно улыбнулась она.

– Иди, – разрешил Лев Иванович. – До свидания, Анатолий Игоревич.

– Смотри-ка, даже имя мое запомнили, – восхитился врач.

– Не все мозги мне отбили, – улыбнулся Гуров. – Запомните меня таким, Анатолий Игоревич.

– Каким?

– Здоровым.

– Две недели, Лев Иванович, – поднял указательный палец врач. – Не меньше!

Он вышел из палаты. Маша тут же наклонилась над мужем, поцеловала его в щеку, задержала пристальный взгляд на его лице.

– Позвоню, – пообещала она. – Постарайся сделать так, чтобы твой телефон не был занят.

– Да мне никто и не звонит, – удивился Гуров. – Все мои в курсе того, что я в больнице. О чем ты говоришь?

– Не рассказывай мне сказки, – попросила Маша.

– Не буду, – пообещал Лев Иванович. – Ты все равно в них не веришь. Но если у меня все-таки телефон будет занят, то завтра не приходи. Отдохни. У меня все есть, что нужно, а ты сама слышала, что через два дня меня выпишут.

– Это неточно, – возразила жена.

– Точно. И ты сама видишь, что я здесь просто так валяюсь. Занимайся своими делами, нечего ко мне мотаться.

– Сейчас мое дело – это ты.

Она, не оглядываясь, вышла из палаты. Гуров подождал, пока стихнут шаги супруги, и схватился за мобильный телефон.

– Привет, – произнес он в трубку. – Не поверишь, но враги только что покинули поле боя. Раньше никак позвонить не мог.

– Совсем тебя там в черном теле держат, – поддержал друга Стас.

– И не говори.

– Как себя чувствуешь?

– Догадайся. Для галочки не выписывают. Правда, врач пообещал подумать насчет понедельника, но что-то мне подсказывает, что врет и не краснеет. Давай лучше о деле поговорим. Что там, как у вас дела?

Крячко пытался поговорить с напарником уже несколько дней, но либо ему, либо Гурову вечно что-то мешало, и разговор обрывался, толком не начавшись. Лев Иванович искренне надеялся на то, что сегодня он все-таки состоится.

– Ну как у нас дела… – вздохнул Стас. – Сам знаешь. Сначала пытаешься решить проблему, но по пути набирается новый ворох вопросов. Давай-ка я сразу скажу, что никакого села с названием Тавшино в нашей области не числится. Но указатель ты действительно видел.

– Конечно, видел. Я же в своем уме был, – возмутился Гуров.

– Указатель этот липовый, чья-то шутка, – продолжил Стас. – Участковый лично при мне его из земли одной рукой вытащил, а это говорит о том, что его воткнули туда недавно. Что к чему – непонятно.

– Дуристика какая-то, – пожал плечами Гуров. – А такой населенный пункт вообще существует?

– Если и существует, то не там, где ты был.

– Тем более непонятно.

– Местечко, в которое тебя привел «волгарь», действительно является селом, но теперь оно практически опустело. Называется оно Бедное, сплошные заброшенные участки, да ты и сам, наверное, успел заметить. Даже стариков не осталось. Поумирали они. А родственникам не до дач. Хотя, по словам того же участкового, по весне иногда кто-то приезжает туда, начинает что-то сажать. Некоторые остаются до осени, но с каждым годом их все меньше. Особенных проблем гости не доставляют, но следить за селом приходится.

– «Шашлычные» пожары? – догадался Гуров.

– Ну да. Пару лет назад несколько домов сгорели. Там и так всего с два десятка изб было, а теперь чуть больше десяти.

– А кому принадлежал дом, в котором меня держали? – спросил Гуров. – В нем явно жили люди.

– Раньше в том доме жила многодетная семья, потом дети уехали в город, а старики родители оставались на родине до самой смерти. Документы есть, все в порядке. Новых жильцов там не должно было быть.

Гуров вспомнил про стоявший возле кровати пакет, который ему принесла Маша. Наклонившись, он запустил туда руку и вытащил связку бананов. Хмыкнул, положил на тумбочку. Снова зашерудил в пакете. Пальцы наткнулись на твердый бок бутылки с минералкой.

– Стас, перезвоню.

– Скоро?

– Да. Далеко не уходи.

За время пребывания Гурова в больнице к нему в палату никого не подселили. Он тут с самого начала находился один. Его кровать стояла в углу возле окна, а вот соседняя койка и три, которые располагались напротив, пустовали, напрягая своим внешним видом – голые матрацы, застеленные сине-зелеными шерстяными одеялами, и тусклого цвета застиранные подушки без наволочек представляли собой совсем не умиротворяющее зрелище.

Отложив телефон, Лев Иванович отпил воду прямо из бутылки. Пить хотелось постоянно, и дело было не в травме, а в том, что в палате стоял сухой воздух. Проветривать помещение почему-то не разрешалось, и Гуров тихо страдал, упиваясь газировкой и соками в немыслимых количествах.

Он достал из тумбочки пачку сигарет, которую тайком выпросил у девушки, навещавшей отца. Мужчина лежал в соседней палате, дочь приходила к нему каждый день утром и покидала больницу вечером. Заметив это, Гуров как-то попросил ее принести ему сигареты. Машу о подобном он бы просить не стал. Все равно отказала бы.

Лев Иванович набросил на плечи куртку и вышел в больничный коридор. Пост медсестры занимала пухленькая черноволосая медсестра.

– Добрый вечер, Айгуль, – улыбнулся Гуров.

– Скоро ужин, – вместо приветствия напомнила медсестра.

– Я быстро.

– Вам нельзя курить, – понизила голос девушка. – Хотя бы здесь потерпите, а?

– Меня через два дня выпишут, – сообщил Гуров.

– А я врачу пожалуюсь, – решительно заявила Айгуль.

– И не стыдно?

– Такая работа. На улице, если что, холодно. И снег идет.

– Да я на пять минут, ты же знаешь.

Айгуль улыбнулась и снова уткнулась в бумаги. Лев Иванович двинулся дальше, в сторону лифта. Проходя мимо холла, заметил свою спасительницу, сидевшую в одном из кресел. Соседнее кресло занимал грузный пожилой мужчина с усталым выражением лица. Он проводил Гурова безучастным взглядом, а вот его дочь кивнула Льву Ивановичу.

В ожидании лифта сыщик подошел к окну, но разглядеть за стеклом что-либо было невозможно, так как мешал яркий свет за спиной. Гурову пришлось оценивать собственное отражение и молиться, чтобы его выпустили из корпуса на улицу.

Створки лифта разъехались в разные стороны. Гуров заторопился зайти внутрь, но неожиданно шагнувший из кабинки Анатолий Игоревич заставил его остановиться.

– О! – задорно воскликнул он. – Лев Иванович!

– Он самый, – согласился Гуров. – Забыли что-то?

– А я по вашу душу.

Врач подхватил пациента под руку и потянул обратно в больничный коридор. Гуров, мысленно чертыхаясь, повиновался.

– Вы, я вижу, сбежать вздумали? – спросил Анатолий Игоревич.

– Бог с вами, доктор, – удивился Гуров. – У вас не забалуешь.

– А зачем в куртку нарядились? Курить собрались?

– Не курю, – соврал Гуров. – Просто подышать свежим воздухом захотелось. Здесь даже палату проветривать не разрешают.

– Безобразие, – согласился врач. – Но курить вам сейчас не нужно, вы же это понимаете?

– Но я…

– Присядем на минутку.

Они дошли до холла, который уже пустовал. Гуров послушно опустился в кресло, в котором недавно сидела его новая знакомая. Анатолий Игоревич сел в кресло рядом.