Глава 2

Вторник

Утром в кабинете сыщиков раздался звонок Санина:

– Лев Иванович, она сразу перелом челюсти получила. Не до крика. Потом от ударов по голове сознание постоянно теряла. Когда приходила в себя, выставляла руки для защиты. Ноготь сломала, когда он ее уже душил. Смерть наступила около трех часов ночи.

– А сотрудники пришли в магазин в восемь. Интересно, сколько времени у него ушло на создание этого перформанса с сидящей невестой…

– Дело не только в позе. У нее под рукавами порезы были. То есть мучил он ее в открытом платье. А вот рукава потом пришил.

– Столько возился ради этого спектакля, а ДНК нет?

– Я материал из-под ногтей Вороновой Сереге отправил. Посмотрим, что он скажет.

– Вань, она была изнасилована?

– Нет. Лев Иванович, у нее все тело изрезано, а на груди и в паховой области ран нет. Будто она его в сексуальном плане не привлекала вообще.

– И наркотик для изнасилований отпадает?

– Наркотик – да. Но она была очень пьяной до избиения. В желудке непереваренная шаурма по-кипрски…

– И к ней – пиво?

– Не-а, Лев Иванович! В последний вечер своей жизни Ольга Воронова пила яблочный сидр.

* * *

Невысокий, спортивный Игорь Портнов не любил осень. К природе как таковой он был равнодушен. И сейчас, когда электричка везла его в Кубинку, рядом с которой жила покупательница сломанной тиары, он пил кофе, бросал в рот любимые драже M&M’s с арахисом, читал сброшенное в чат заключение Санина, а также публикации Софьи Чубакиной в соцсетях и ее интервью журналу «Сад своими руками» для стареющих огородниц, всем сердцем ненавидя этот процесс.

– Что скажешь? – Армине всегда звонила сверить результаты серфинга в Интернете. – У меня глухо. У Вороновой даже в сетях хейтеров нет. Все дружно хвалят ее одежду, обувь, волосы и бла-бла-бла. Кредитная история чистая. Сто лет назад погашенный кредит на айфон. Крупных трат мало. В основном – «Озон». Посудомоечная машина, электрический камин и аппарат для лимфодренажа – все отправлены в пункт выдачи, ближайший к дому тетки в Пензе.

– Мой персонаж занятнее, – прихвастнул Портнов. – Прошла путь от нищей студентки физкультурного факультета с яблоней в ящике на балконе до продавца саженцев в самые богатые коттеджные поселки вокруг Москвы. Упертая девица!

– Может, покровитель помог? – Работа следователем приучила Армине проверять сведения источников, особенно тех, кто хвалит себя посредством СМИ.

– Это вряд ли! Она внешне – ну такое. – Портнов открыл фото Чубакиной.

Коротконогая, плечистая, с большими ладонями, круглолицая, она органично смотрелась в джинсовом комбинезоне фермера и широкой майке.

– В бабке, поливающей грядки, и то секса больше. Зато такая могла бы с Вороновой справиться.

Портнов, наверное, впервые в жизни с облегчением пролистал идиллические фото яблоневых цветов, тугой кожуры красных плодов под лучами солнца, белого налива в винтажных фруктовницах на дачной мебели, утренней росы под шатрами сочной листвы.

– Может, потому и никаких признаков сексуального мотива, что убийца – женщина?

– Ну да. – Портнов открыл фото Чубакиной с тощим юношей в серой худи с натянутой улыбкой на смазливо-хищном, лисьем лице. – Приревновала своего…

– Дария.

– Чего?

– Дарий Губарев – бывший жених Чубакиной. Называет себя в честь персидского царя. Таролог, специалист по шоу гаданий, гуру I-ашрама «Дзинь-дзен».

– Я из всего этого знаю только Таро, потому что брал тетку с такими картами за мошенничество.

– «Дзинь-дзен» – дорогущий коворкинг под Дубной для айтишников. Они там пишут код в промежутках между йогой и медитациями.

– Чистит там карму после несостоявшейся свадьбы?

– Держи карман пошире. – Армине открыла страницу Губарева в Интернете. – После скандала в бутике и расставания с Чубакиной он сбежал на Бали, где познакомился с американкой-зожницей из экологичного штата Орегон. У нее свой бизнес по доставке смузи из зеленых ингредиентов.

– Цвет так принципиален?

– А то! Ее фолловеры в соцсетях в восторге, что в их желудки не пролезет что-то, кроме киви, сельдерея, яблок, петрушки и кабачков. Будто травоядные комментят.

– Дарий тоже на эту зелень подсел?

– Дария явно влечет другая зелень. Бумажная и шуршащая. Неделю назад парочка поженилась на водопаде Малтнома в каньоне реки Колумбии. Между прочим, «Гугл» говорит: это самый высокий водопад США, который никогда не замерзает.

– Есть из-за чего злиться…

– А вот его пост накануне свадьбы: «Я благодарен судьбе, что она разлучила меня с Чубаккой и привела к Лее». Занятно! Чубакка – школьное прозвище Чубакиной.

– Вот он козел!

Услышать ответ Армине Портнов не успел. Электричка спустилась в низину и поехала по руслу оврага.

* * *

Портнов шел по вымершим к ноябрю улицам дачного поселка, половину участков которого Чубакина объединила в фермерское хозяйство «Ветка», за закрытым забором которого виднелся двухэтажный фахверковый дом с черепичной крышей. На уставленном горшками с хризантемами подоконнике пожилая женщина ставила самовар. Портнов стыдливо убрал в карман пакетик с конфетами: из-за забора призывно пахло дачным дымом и шашлыком.

В ответ на звонок в домофоне у ворот послышалось недовольное: «Кто там?» Портнов сухо представился, показал в камеру удостоверение и оказался на посыпанной мелким камнем дорожке. Она вела сыщика вдоль газона с медвяными травами и пустых грядок, над которыми сиротливо качалось пугало. Подойдя ближе, Портнов с ужасом осознал, что на наспех сколоченной крестовине колыхалось молочно-белое свадебное платье – то самое, в котором Чубакина преследовала Воронову в бутике. Расшитое мелкими стразами, с розовым подъюбником, оно напоминало яблоневый цвет или пирожное «Яблонька» из кондитерской, куда Портнов ходил с бабушкой. «И снова старое свадебное платье», – подумал сыщик. Когда он фотографировал пугало, налетел ветер и взметнул с опавшими листьями всполохи пыльной органзы, под которыми оказалась роскошная добротная коробка из обувного отдела бутика Petit Trianon. Портнов приподнял крышку – под ней сиротливо жались друг к другу экстравагантные сатиновые лодочки цвета «Зеленое яблоко» от Jimmy Choo.

Глядя на это отвергнутое великолепие, Портнов вспомнил, как учителя в школе пугали его, что, не выучив математику или русский язык, «будешь яблоками торговать». «Что ж, – подумал он, вспомнив стопку грамот за олимпиады, которые мама до сих пор хранила в его комнате, – надо было выбирать яблоки. Сейчас бы сажал на грядках лодочки Jimmy Choo».

Дальше до горизонта простирался убранный яблоневый сад, в глубине которого Игорь увидел беседку с одноногим столиком. На нем стояли винтажная тарелка с куском воздушной шарлотки, бутыль и пивные бокалы с сидром, ноутбук с поисковой страницей картинок в «Яндексе». Жуткий коллаж из слитых кем-то в Сеть фотографий убитой Вороновой. «Вот уж действительно натюрморт», – пробормотал Портнов и, делая снимок, едва не выронил телефон от недовольного отклика:

– Эй!

Обернувшись, он увидел Чубакину в черных резиновых сапогах, джинсах и серебристой парке оверсайз с просторным капюшоном. Девушка недвусмысленно направляла на Портнова зажатые в руках шампуры.

– Софья Сергеевна, я здесь, чтобы поговорить с вами о смерти Ольги Вороновой. – Портнов сохранял спокойствие. – Вижу, новость об этом вы прочли.

– И отмечаю. – Чубакина опустила шампуры и равнодушно двинулась вглубь сада, бросив через плечо: – Сидр захвати.

Там, где деревья приближались к забору, стояли большие садовые качели и мангал с прогоревшими углями, на котором жарилось мясо. От стоявшей на земле миски со свининой остро пахло маринадом, рецепт которого Портнов помнил из своего дачного детства – соль, перец и лук.

Чубакина начала насаживать мясо на шампуры. Ее комично сосредоточенное лицо показалось Портнову забавным: так серьезно рисуют дети. В обрамлении пушистых светло-русых волос широкие скулы смотрелись мягче. Глубоко посаженные глаза, оказалось, имели серо-синий цвет. Девушка казалась хрупкой даже в напоминавшей по крою скафандр парке и рыбацких сапогах.

– Софья Сергеевна, – голос Портнова звучал мягко, – сотрудники свадебного бутика Petit Trianon рассказали о вашей драке с Вороновой полгода назад. Я бы хотел знать вашу версию того, что произошло.

– Тогда помогайте. – Чубакина уверенно протянула Портнову шампур. – У меня живут старики из дачного поселка. В их доме с сентября холодно. А в московскую квартиру зять со второй женой не пускают. Так что жарим много. Но вообще вы зря приехали. Я ни при чем.

– Что вы делали позавчера, с двух до четырех ночи?

– Яблочный пирог для утреннего поста. – Она вынула из кармана айфон и открыла галерею. – Есть еще снимки на профессиональный фотоаппарат и видеокамеру. Можете проверить время и дату.

– Мне нужно будет взять аппаратуру, чтобы с ней поработали наши эксперты. А пока давайте вернемся к вашей ссоре с Вороновой. Вы были знакомы до встречи в магазине?

– Нет, конечно! Таких фиф в моем окружении нет. Да и в магазине я ее раньше не видела. Хотя приезжала выбирать и мерить платье. Но похудела из-за всех этих предсвадебных нервов, и пришлось оставить его в бутике опять. А за неделю до свадьбы, на финальной примерке, обнаружила жениха пялящимся на полуголую фифу у зеркала в примерочной.

– А вам не кажется, что на красивую девушку в корсете любой бы смотрел?

– А вам не кажется, что от этого не легче?

– Простите. Мне кажется, от этого тоже вряд ли легче, но Воронова таким образом вынуждала мужчин покупать белье подругам. Она не знала, что вы примеряете платье.

– То есть мне разбили сердце по ошибке? – Чубакина отошла к мангалу, чтобы Портнов не видел ее лица.

– Вы знаете, что Дарий Губарев на днях женился?

– Да.

– Вы ненавидели Воронову за это?

– Да. А как еще?

– Из-за свадьбы Губарева это чувство нахлынуло с новой силой?

– Вместе с благодарностью. И жалостью.

– Неожиданно.

– Мне в жизни пришлось всего добиваться самой. Я знаю, как это тяжело. Поэтому хотела сделать для Дария то, чего никто не делал для меня. Помочь бескорыстно. Он мечтал масштабировать бизнес и построить новый коворкинг для айтишников в Подмосковье. Я собиралась отдать ему часть земли, вложиться в строительство. Думала, назовем этот… Простите, я коворкинг-то едва выговорила.

– Я тоже. – Портнов улыбнулся.

– Ну вот это место… как-нибудь с Apple, ведь вокруг яблоневый сад. А потом мой жених пустил слюну при виде первой же полуголой девицы, пока я мерила свадебное платье, и пришлось отменить визит к нотариусу. Так что все, ради чего я так много трудилась, осталось при мне.

Она горько усмехнулась:

– Спасибо Вороновой!

– Тогда почему вам ее жалко?

– Потому что после расставания с Дарием я стала следить за ней. Хотела понять, что в этой женщине такого особенного. Разгадать секрет ее привлекательности, чтобы больше не страдать. И потом… Мне почему-то было проще таскаться где-то по центру Москвы, чем быть здесь. Я год выращивала арку из плетущихся роз, чтобы расписаться. Реставрировала для свадебных фотосессий садовую мебель…

Она сняла шашлык с мангала и включила гирлянды, обвивавшие шиповник, рябину и боярышник. Старые кустарники образовали нишу, которую Портнов не заметил. Теплый желтый свет фонариков на гирляндах и огоньки рождественских искорок «росы» падали на старый обеденный стол и склонившуюся над ним Софью с выбившейся из-под капюшона прядью легких волос.

– Как долго это продолжалось?..

– Вы хотите сказать, «преследование»? Наверное, недели три. Август, когда должна была быть свадьба. Меня очень крыло. И неделя в сентябре.

– Ольга встречалась с Дарием?

– Нет. Хотя он пытался караулить ее у бутика. – Она расставила на столе тарелки, открыла соусницу с ткемали и рубленой зеленью. – Но мужчина у Вороновой был. Точнее, любимый человек. Они виделись в пиццерии у ее дома иногда. И ходили в кино на детективы пару раз.

– Можете описать этого человека?

– У меня плохая память на лица. Да он неприметный какой-то. Все время темные очки, мешковатая куртка, капюшон. Дерганый какой-то. И еще он никогда не смотрел на Воронову. Она как будто всегда безуспешно ловила его взгляд. Знаете, с ее стороны это был настоящий интерес, необычная даже для нее теплота.

– Вам показалось, – голос Портнова стал мягче, – что в этом ее секрет? В доброжелательном отношении к людям?

– При этом не привязываясь к ним. Мне вообще показалось, что из всех знакомых по-настоящему привязана она была только к этому человеку. Хотя у нее от него тоже были секреты.

– Что вы имеете в виду?

– Она однажды виделась с ним в торговом центре. Вела себя как обычно. Он проводил ее до спортклуба. Она лениво попрощалась: «Пойду подремлю на йоге». Но вышла оттуда через пятнадцать минут со спортивной сумкой и уехала из города.

– Куда? Каким поездом, помните?

– В Саратов. Помню, что вечером. И что СВ. У меня, может быть, осталось что-то в архивах на старом компе. Его через пару дней вернут из сервиса. Я посмотрю.

Больше о страшной смерти Вороновой и сладкой жизни Дария они не говорили. Мир словно сузился до круга света гирлянд в осеннем саду, и время летело так быстро, что Портнов едва успел на последнюю электричку.

Уже стоя в воротах, он окликнул проводившую его Софью: