Они знали, что Сергей встречается с Аней от силы месяца два или три. Домой он приводил ее только однажды. Да и в тот раз Аня больше молчала, словно полностью ушла в себя. Поэтому будущая свекровь так и не смогла по-человечески с ней пообщаться. В общем, всё в этом браке было скоротечным и странным, не поддающимся никакой логике. Сын утверждал, что выбор свой сделал и тянуть больше не намерен, что знает Аню давно, а главное – любит. И как ни сопротивлялись родители, Сергей, который с детства был очень мягким и покладистым, в этом вопросе занял позицию жесткую и непреклонную.

– Сереженька, миленький, ну поживите месяц-другой, а потом расписывайтесь! Так же нельзя – раз, и все! – говорила мама. – Мы с твоим отцом друг друга знали лет пять, прежде чем решили в загс пойти!

– А чего ждать-то?! – удивлялся Сергей. – Мы друг друга любим, знаю я ее давно. В общем, нечего тут думать.

– Не лезь ты к нему! – вступался за Сергея отец. – Он у нас парень взрослый. Сам знает, что делает!

Втайне отец был доволен, что сын принял решение и твердо его отстаивает. Пожалуй, только это и радовало бывшего партийного работника, привыкшего к жесткости и определенности. Он давно уже разочаровался в сыне и считал, что тот всю жизнь будет под юбкой у матери и вообще никогда не женится. А тут такое, совсем неожиданное! Хотя, конечно, родители многого не знали…

Прошло тогда чуть больше месяца после возвращения из похода. В один из совершенно ничего не обещающих дней в квартире Сергея раздался телефонный звонок. Звонила Аня, обычно никогда первая не звонившая.

– Привет, ты можешь встретиться сегодня? – с ходу начала она строгим тоном.

– Могу. А где?

– Через час, на Тверской.

– Буду, – вяло ответил Сергей и положил трубку.

Они встретились на Тверской в одном из кафе, куда Сергей часто ездил ужинать с родителями. В зале почти никого не было, лишь парочка официантов шастала взад-вперед, расставляя тарелки на столы и раскладывая вилки с ножами.

Аня была одета эффектно. Красное облегающее платье, темные блестящие туфли, яркая янтарная брошь, свежий лак на ногтях. Ее наряд подчеркивал, что к встрече она готовилась основательно.

Они сидели за столиком для двоих и неторопливо листали меню. Навязчивый официант маячил за их спинами.

– У меня к тебе серьезный разговор, Сергей! – начала Аня. – Ты готов?

– Смотря к чему… – мягко ответил тот.

– К разговору! К чему еще?

– Ну да! Конечно, готов, – уже более уверенно ответил Сергей, видя раздражение Ани.

Затем она улыбнулась кошачьей и вязкой улыбкой, будто планировала что-то попросить у Сергея, взяла его за руку и прошептала:

– Ты же любишь меня?

– Очень… – опустив глаза, проговорил он так, как если бы сообщал о какой-то тайне или секрете.

– И я тебя люблю, – продолжила Аня. – Мне хорошо с тобой. То есть нам вдвоем очень хорошо.

– Да… и мне, – все еще как бы оправдываясь, соглашался Сергей.

– Ну раз так, то нам надо быть вместе.

– Да, но мы и так вместе… – Он выдержал некоторую паузу и решился посмотреть Ане в глаза: они оказались пустыми и печальными. – Вроде бы…

Она сильно сжала его руку От боли лицо его напряглось, а уголки губ приподнялись, словно он пытался улыбнуться.

– Я не про это! – возмутилась Аня.

– А про что? – все еще не понимал Сергей.

Аня явно злилась. На ее лбу проступили две чуть заметные морщины, а на шее запульсировала вена.

– Ты меня хочешь как женщину? – наотмашь спросила она.

– Да, конечно… – прошептал он и осмотрелся по сторонам, будто проверяя, не слушает ли их кто. – Очень хочу… ты же знаешь…

– Я тоже тебя хочу! Но нам и потрахаться-то негде!

– А в общаге? Мы же там…

– В общаге… – передразнила она и повернулась к окну. За ним сидела большая черная ворона, внимательно наблюдавшая за происходящим. – В общаге – это не то! Не понимаешь?

– А ты чего меня вдруг сюда вытащила? Говори, что случилось?

Тон Сергея удивил Аню. Она не привыкла к тому, что он задает вопросы. В их союзе это было исключительно ее правом.

– В общем, я беременна! – Аня строго посмотрела в глаза Сергея и добавила: – Надеюсь, ты рад?!

Сергей же повел себя странно: сначала заерзал на стуле, будто сидел на чем-то мокром и липком и ему было неудобно, затем вытянулся в струнку, так, что его тонкая шея почти вся вылезла из ворота рубашки, потом несуразно улыбнулся и закатил глаза, сделав глубокий вдох.

– Так что?! – продолжала давить Аня.

– А когда? Мы же с тобой только пару раз и…

– И? Думаешь за пару раз нельзя ребенка сделать? Или ты уже испугался?

– Я – нет, что ты? Я рад! Просто для меня… Мы такие еще молодые…

– Не такие уж и молодые! Вполне себе третий курс!

Сергей опять несколько раз глубоко вздохнул и уставился на свои пальцы, длинные и худые. На его лице блуждала глубокая тоска. Будто жизнь его, и так казавшаяся ему адом, вдруг стала таковой на самом деле, и теперь этот ад будет с ним до конца жизни. Он окончательно сник.

– И что теперь? – спросил он Аню.

– А что теперь? Теперь нам надо пожениться!

Последние слова она произнесла твердо и уверенно. В них не было и тени сомнения. Словно мнение Сергея не имело никакого значения.

Сергей все так же отрешенно смотрел в стол и наконец сказал:

– Понятно… – после чего оживился, а в глазах его появился блеск. – А кто, мальчик или девочка?

Аня хихикнула, наклонилась к Сергею и потрепала его за щеку, как щенка.

– Ах, ну да… – понял несуразность своего вопроса Сергей. – Да и какая разница!

Через час Аня позвонила Максиму и сказала, что выходит замуж за Сергея.

– Ты что? Дура совсем? – опешил тот. – Разыгрываешь?

– Нет, Макс, это не шутка. Я беременна. А ты не хочешь ребенка! Ты не хочешь меня с ребенком!

– Ну так сделай аборт! Это же проще, чем замуж! – грубо ответил он.

– Это мне решать, а не тебе, что делать, а что нет!

– Не глупи! Сделай аборт!

– Аборт – это и есть глупость! Вот что я тебе скажу! – И Аня бросила трубку.

После этого они с Аней долго не общались. Пока однажды Сергей не позвонил ему и не предложил быть свидетелем на его с Аней свадьбе. Максим, немного поколебавшись, согласился…

Он понял, что уже сильно пьян. Максим смотрел на бокал вина, и тот расплывался перед ним. А это значило только одно: пить больше нельзя. Он посмотрел на Машу – та пыталась разрезать на тарелке баранье ребро-барбекю, но это ей не удавалось.

– А ты его так, руками! – пробормотал он и привстал со стула, но сразу же понял, что ноги словно ватные, мягкие и бессильные.

Надо было собраться и хотя бы умыться, иначе еще один бокал вина мог окончательно выбить его из колеи и погубить и без того уже испорченный вечер.

Маша посмотрела на мужа несчастным и грустным взглядом. Было видно: он ей неприятен. Даже противен.

– Я сейчас…

Собрав все силы, Максим вышел из-за стола и пошел через зал к выходу.

Наткнувшись на первого попавшегося официанта, он спросил, где туалет. Едва успел добежать до унитаза.

Его рвало, сильно и обильно. Ему казалось, еще чуть-чуть – и он выплюнет свой желудок. Но этого все же не случилось. Потом, поняв, что больше его не тошнит, он поднялся с колен и направился к раковине. Умывшись и пригладив ладонью волосы, Максим направился в сторону зала и тут случайно увидел Аню. Остановившись, он стал за ней наблюдать.

Она шла в сторону туалета. Уставшее бледное лицо Ани говорило о том, что мероприятие ее, мягко говоря, утомило.

Максим приоткрыл дверь женского туалета, заглянул внутрь и, убедившись, что там никого нет, спрятался в одной из кабинок.

Аня зашла в туалет, подошла к раковине, включила холодную воду, смочила руки и стала кончиками пальцев растирать себе щеки. Вид у нее был измученный: то ли она не выспалась, то ли уж слишком устала.

Макс приоткрыл дверцу кабинки и прошептал:

– Аня, сюда иди!

Аня вздрогнула, резко вытянулась и, повернувшись в сторону кабинок, увидела Макса.

– Ты что тут делаешь?! Совсем дурак, что ли?

– Сюда заходи!

– Ты сумасшедший! – не решалась она.

Максим сделал два шага вперед, схватил Аню за руку и затащил в кабинку, закрыв замок.

– Тихо только… – прошептал он. – А то услышат, и скандал будет.

– Чего тебе надо?! – холодно спросила Аня. – Ты зачем это устроил?

– Я люблю тебя! – вдруг сказал он неожиданно для себя самого. – Да, люблю! Очень…

– Макс, я беременна! Понимаешь? А ты не хочешь детей! У тебя карьера! Да и Машка эта!

Макс почувствовал, что ему снова становится плохо. Нет, не от услышанного, а всего лишь от выпивки. Его снова затошнило. Аня поняла.

– Тебе что, плохо? Блевать тянет?

Но приступ неожиданно отступил. Макс до боли ущипнул себя за руку и сознание мгновенно прояснилось.

– А от кого ты беременна? От него?

– Не знаю. Откуда мне знать! Может, от тебя. Макс, мне страшно, – вдруг не выдержала она, обняла его и тихо заплакала. – Мне очень страшно, Макс. Обними меня. Покрепче!

Всем телом она прижалась к Максиму. Он чувствовал, как она дрожит. И что ей действительно страшно. Такой он ее еще никогда не видел – напуганной до смерти.

– Но свадьба зачем? Зачем все это? Я же тебя просил не совершать этой глупости.

– А что было делать? Ты с Машкой! Карьерой своей бредишь! Не оставаться же мне одной с ребенком.

– И что теперь? – уныло спросил он.

– Не знаю. Обними меня покрепче.

Она стала искать губами его губы. Руки ее опускались все ниже. Максим ощущал стремительно нараставшее желание. В этот момент дверь туалета хлопнула: кто-то зашел.

– Тсс… – протянул Максим и поднес палец к губам.

Аня кивнула.

– Я пойду уже, как только она выйдет. Макс, я люблю тебя! Очень…

– Я тоже тебя люблю!