Читать книгу «Рубашка» онлайн полностью📖 — Николая Куценко — MyBook.
image

Глава 3. Родители

Дверь квартиры захлопнулась, и Максим с Машей оказались в темном, заставленном вещами коридоре. В одной из комнат горел свет настольной лампы, немного освещая пространство квартиры. Макс бросил портфель на пол и стал неуклюже снимать пальто, пытаясь расстегнуть пуговицы озябшими руками. Но они не поддавались. Нервный день и долгое отмечание защиты не оставили никаких сил. Макс с трудом шевелился.

Маша стала одной рукой стягивать с него пальто, другой – собирать книги, выпавшие на пол из портфеля. В темноте что-то сначала зашевелилось, потом послышался шепот, а после загорелся свет. Из самой большой комнаты выскочила Машина мама, Зинаида Ивановна, несясь по коридору так, что скрипел старый паркет, и кинулась обнимать Максима тяжелыми пухлыми руками.

– Поздравляем! – кричала она. – Поздравляем, Максимка!

За ней следовал худой невысокий человек. Это был отец Маши, Андрей Петрович, уже немного лысоватый, но все еще сохранивший строгие черты лица и выправку в теле. Он рано, в звании майора, ушел на пенсию, но по дому почему-то до сих пор часто ходил в военной рубашке и брюках. Вот и сегодня он вышел почти в полном военном обмундировании. Не хватало, пожалуй, только фуражки.

– Поздравляю, Максим! – подошел он к зятю и, слегка приобняв, пожал руку. – Наша гордость, так сказать!

– Спасибо, – еле выдавил из себя Максим, с трудом держась на ногах.

– Устал он, спать ему надо! – вступилась за мужа Маша.

Она подлезла под правую руку Максима и придерживала его, помогая передвигаться по квартире.

– Я нормально, умыться бы, – с большей уверенностью сказал Максим и направился в сторону ванной. – Сейчас я… – Он тяжело вздохнул. – Приду в себя только.

Максим зашел в ванную вместе с Машей и захлопнул дверь.

– Пусть душ примет! – прокричала Зинаида Ивановна из коридора. – Ему легче будет!

– Примет, примет! Только оставьте его в покое, – ответила Маша звонким голосом.

Минут через пятнадцать Максим с Машей вышли из ванной. Приняв душ, он выглядел довольно свежо. На нем была выглаженная новая рубашка с накрахмаленным воротничком и крупными перламутровыми пуговицами.

Максим сиял от радости.

– Зинаида Ивановна, неужели вы купили? – ткнув себя в грудь, спросил он.

Зинаида Ивановна, полная женщина с добрым лицом и кудрявыми, хотя и редкими русыми волосами, засмущалась и, опустив глаза, ответила:

– Я, Максим. Подарок тебе к защите! От нас с Андреем Петровичем.

– Да где ж вы ее нашли-то? Они после развала Союза исчезли вместе с «Березками».

– В ГУМе есть одно местечко, я тебе как-нибудь покажу. Прямо на втором этаже, за кассой. Я там иногда Андрею Петровичу рубашки покупаю на большие праздники.

– Когда такое было?! – вмешался в разговор Андрей Петрович. – Один раз в жизни, может, и купила! В ГУМе она мужу рубахи покупает?! Тьфу! Не смешила бы!

Макс от удовольствия покрылся красными пятнами и не мог найти себе места. Рубашка радовала его сейчас больше полученной степени кандидата наук.

– Ну надо же! Я уже и не думал, что они появятся?! А тут бах – и в ГУМе!

Странную любовь Макса к рубашкам не мог объяснить никто – ни откуда она взялась, ни в какой момент появилась. Сколько себя помнил, он всегда искал белые, немного зауженные рубашки итальянских марок. У Макса их было уже несколько штук. Но каждая новая несказанно его радовала.

– Ну, за стол! – не выдержал Андрей Петрович, давно желавший выпить.

– Да ему бы… – начала Маша, но не успела закончить.

– Отдыхать на том свете будет! – по-военному приказал Андрей Петрович. – А сейчас – к столу! За такое дело грех не выпить!

Стол ломился от еды. Были тут и селедка под шубой, и оливье, и даже «мимоза», которую так любила Маша. Зинаида Ивановна знала, что зять с дочерью придут сытыми и пьяными, но ничего не могла с собой поделать: готовить она любила с детства и помногу, хотя потом обычно разносила всю эту еду соседям, опасаясь, что испортится. Вот и сегодня готовила она с самого утра, наперед зная, что все равно вся ее стряпня останется на завтра.

Андрей Петрович быстро разлил водку и произнес тост:

– Ну, Макс, ты хоть человек у нас и не военный… – Тут он сделал паузу, но не успел продолжить.

– Опять про своих военных! – не выдержала Зинаида Ивановна.

– Не перебивай! Так вот, человек ты не военный, но очень толковый. И главное, целеустремленный. А это качество у нас в стране сегодня редкое! Особенно после развала великого государства! Так что выпьем за твой талант! А все эти кандидатские, докторские – дело наживное!

– Спасибо, Андрей Петрович, приятно! – чокнулся с тестем Максим и махом выпил стопку водки.

Тесть сразу разлил еще.

– Куда ты льешь-то? – возмутилась Зинаида Ивановна. – Дай человеку-то продышаться. Все не напьется он своей водки.

– А ну цыц! У нас говорят: между первой и второй перерывчик небольшой.

– Ничего-ничего, – поддержал тестя Макс, – я нормально. Тост тоже хочу сказать.

Он встал и поднял свою рюмку на уровень глаз. Затем внимательно всех осмотрел и обнял Машу за плечо свободной рукой.

– За вас, дорогие родители! За вашу поддержку! В общем, без вас бы я ничего не добился!

Зинаида Ивановна шмыгнула носом и потерла ладонью правый глаз. Затем окончательно прослезилась и, достав носовой платок, вытерла слезы.

– Мы всегда с тобой! Только скажи. Видишь, Зинаида тебе рубашку модную даже нашла. Всю Москву объездила!

Максим встал, подошел к теще и поцеловал ее в щеку.

– Спасибо, мама!

Зинаида Ивановна махнула рукой, покраснела и отвела взгляд в сторону.

– Да брось ты, Максим. Ерунда какая! Рубашек этих… тьма! Магазины ими забиты, – зачем-то соврала теща.

Сидели за столом до часа ночи, пока не выпили всю водку. А после – вино. Андрей Петрович вознамерился было сбегать за пивом, но уже раздраженная и хотевшая спать супруга его остановила. Потом разошлись. Маша с Максимом закрылись в своей комнате. Маша разделась и стала надевать ночную сорочку. Максим посмотрел на ее стройное упругое тело и подумал: «А ведь она так хороша собой. Ведь лучше этой Ани. Что же я так…»

Ему вдруг стало стыдно: за все измены жене, за неспособность порвать с этой Аней, за то, что предал друга. Он отвернулся к стене, накрылся одеялом и от досады прикусил свой кулак.

Маша, стоя у журнального столика, достала маленькую, вышитую бисером иконку в серебряном окладе и принялась тихо молиться. Она всегда так делала перед сном. Ее шепот убаюкивал Максима, погружал в легкую дрему; он еще не спал, но понимал, что уже не различает слов Маши. Внезапно перед ним опять появились картины из прошлого. Он увидел, как возвращается к себе в палатку с банкой тушенки…

– Ну что, достал? – спросил Сергей, потирая руки.

– Достал. – Максим протянул ему банку.

– Ну ты и долго! Я уж тут чуть водку не открыл без тебя. Какой-то ты бледный. Случилось чего?

– Да нет, нормально все. Налей лучше! Замерз я.

– По тебе видно. Руки вон дрожат, как у алкаша. А тушенку где достал?

– Да у одних там… – соврал Максим. – Сигареты им завтра принесу.

Сергей налил сразу серьезно, по полстакана, и бутылка водки наполовину опустела. Затем он ловко ножом открыл банку тушенки и вывалил ее содержимое на газету.

– Давай! За что только? – спросил Сергей.

– За… – Тут Максим задумался. – За… наверное…

– Не важно. После придумаем! В общем, будем!

И Сергей залпом осушил алюминиевую кружку.

Второй тост родился через несколько минут, и бутылка водки кончилась. Потом они весь вечер болтали и курили, наблюдая за тем, как на небе появляются первые звезды. Теплая алкогольная расслабленность растворила все мыслимые и немыслимые невзгоды. Им снова захотелось водки. У Сергея была заначка с деньгами. Так что спиртное можно было купить у знакомых однокурсников.

– У Вована есть, точно знаю! Сбегать? – предложил Сергей. – А завтра деревню будем проходить, купим!

– Ну сбегай к своему Вовану! – поддержал его Максим.

– Он такой же мой, как и твой, но водка у него есть! – ухмыльнулся Сергей. – Это я точно знаю!

Сергей исчез и через несколько минут вернулся с водкой. Одним мигом он наполнил стаканы. Закуски уже не было, поэтому решили запивать разбавленным «Зуко».

– А ты ее там видел? – вдруг спросил Сергей.

– Кого?

– Аню-то мою!

Слово «мою» неприятно покоробило Максима, но он не подал виду.

– Не-а, не видел, – соврал Максим.

– Ох, Макс, не представляешь ты, какая это сука! Не представляешь!

Макс взял свой стакан, приподнял его и произнес тост:

– Ну так за любовь! – и крепко ударил своим стаканом стакан Сергея.

– За любовь, – тяжело выдохнул тот, – будь она неладна…

– Ты не зацикливайся, Серега! Вон сколько баб вокруг. И им тоже надо! Не меньше, чем твоей Ане.

– Да я же не поэтому. Я ж и впрямь люблю ее. По-настоящему.

– Ладно, забудь. Наливай, только себе больше, а то я пьяный уже!

– Хорошо! Мне сейчас надо, Макс! Ух как надо!

– Давай-давай, мне можешь вообще не лить уже.

Через полчаса Сергей заснул. Макс аккуратно укутал его в спальный мешок и вышел из палатки. Небо было усыпано звездами, а в реке отражался крупный, идеально ровный диск луны. Максим спустился к берегу и пошел в сторону женского лагеря.

Глава 4. Свадьба

Загс находился в здании бывшего театра – старого, но все еще величественного и даже по-советски почтенного. Мощные гипсовые колонны, лестницы и пилястры из местами треснувшего мрамора, высокие потолки и просторные гулкие комнаты внушали бывшему советскому гражданину некоторый трепет и уважение к этому месту.

Родители Сергея настояли, чтобы молодые расписались именно тут, дабы их союз был отмечен каким-то знаковым, необычным местом, хотя Сергей с Аней предпочли бы что-нибудь посовременней и поближе к дому. Но родители были непреклонны. Для них место свершения свадебного обряда имело какой-то сакральный тайный смысл. Неведомый современной молодежи. Чем старее и значимее место, тем крепче брак, – так считали родители Сергея.

– Горько! – взревела толпа.

Сергей, слегка наклонившись, неумело нашел губы Ани и робко их поцеловал. От напряжения и какой-то скованности его руки задрожали, а лицо побелело, сливаясь с цветом мрамора. На мгновение даже показалось, что ему стало нехорошо.

Гости, как это принято, начали громко считать, но на цифре «пять» Аня неожиданно отвернулась, опустив глаза. Лицо ее скривилось так, словно поцелуй был ей неприятен. Даже противен. Сергей глупо и неуверенно посмотрел по сторонам, не понимая, что делать дальше. На его лице застыла неуместная растерянная улыбка. И только его эффектный, сшитый на заказ итальянский костюм хоть немного спасал незавидное положение жениха. Хотя со стороны Сергей вызывал почти всеобщее чувство жалости.

– Горько! – закричал Максим, обнимая Машу за хрупкое открытое плечо. Он высоко поднял бокал шампанского, потом выпил его залпом и стал грубо целовать Машу в губы.

– Счет! – на секунду оторвавшись от Машиных губ, выкрикнул он в толпу.

И все начали монотонно и безразлично считать: «Раз, два…»

На цифре «десять» он наконец-то остановился и хрипло бросил:

– А теперь пусть молодые! Серега, давай! Покажи нам!

Сергей смотрел по сторонам, по-прежнему не понимая, как себя вести. Он словно искал помощи. Но ее не было. Аня смотрела на него отрешенным холодным взглядом, не делая ровным счетом ничего такого, что предполагало бы поцелуй. Казалось, она просто застыла на месте и превратилась в статую. Сергей сделал шаг вперед, приобнял супругу и неуверенно прошептал:

– Давай, может? А?

Аня стояла неподвижно, как манекен или кукла. Ее лицо не выражало никаких эмоций.

– Целуй ее, Серега! А то другой утащит и зацелует! – засмеялся во весь голос Максим. А потом вдруг закашлялся, надрывно и продолжительно.

– Хватит паясничать! – не выдержала Маша. – Посмотри на себя – ты уже пьян! Все еще и не начинали пить, а ты готов!

Ей было жалко Сергея. Он казался ей беспомощной жертвой непонятных для нее обстоятельств.

– И, кстати, это же твой друг! А ты – его свидетель, между прочим!

– А что – я? – шепнул ей на ухо Максим. – Я ничего. Это же они целоваться не умеют…

– Стерва еще эта! Зачем над парнем издеваться? Тьфу…

Маша, свернув губы трубочкой, плюнула на землю. Потом вытащила платок и вытерла рот. Помада размазалась по ее лицу, оставляя красные разводы.

Максим повертел головой, словно кого-то искал в толпе. Посмотрел на Машу, коснулся ладонями ее напудренных щек и стал говорить с ней, словно с ребенком:

– Мышка ты моя! Любименькая…

Тут Макса шатнуло в сторону, и он, размахивая руками, еле успел зацепиться за Машу.

– Перестань, ты мне противен! Поехали домой уже.

– Нет, не хочу! Сегодня мой лучший друг женится! Правда, Серега?! – прокричал Максим громко и хрипло.

Все повернулись в его сторону.

– Чего, Макс?! – не понял Сергей. – Я тебя не расслышал. Что?

– Лучший друг, говорю, женится! – повторил Макс.

– Ах… это да, – словно оправдываясь перед всеми, проскрипел Серега.

– Хватит! – сказала Маша так, что Максим понял: лучше остановиться.

Некоторое время все фотографировались на фоне загса с молодоженами, еще пили шампанское. А потом быстро расселись по такси и поехали в ресторан.

Гостей было немного, человек тридцать. На этом настояла Аня, объяснив тем, что ей не хочется устраивать шумиху. Хотя довольно состоятельные родители Сергея, бывшие партийные работники, планировали устроить для своего сына более торжественное и праздничное мероприятие, пригласив сотню-другую человек, начиная от родственников и друзей и заканчивая своими бывшими сослуживцами. Свадьба единственного сына была для семьи самым важным событием, наверное, за последние лет десять. Непонятным для них остался только его выбор.