8
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

17 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 27

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родная Зиночка, посылаем Вам копию отчетов Леви за [19]26 и [19]27 годы. Ознакомьтесь с ней как можно лучше, и когда увидите, что ее полезно показать юристам, покажите. Но раньше просим Зиночку проштудировать ее дома, и при удобном случае покажите и Фр[ансис]. Как мы уже писали, все эти суммы относятся к экспедиционным суммам, и мы можем дать суорн стэтмент^[34] в этом. Особенно хорошо, что и в том, и в другом году Вы с Мор[исом] приезжали к нам, а затем Вы и Фр[ансис] были и в Дарджилинге. Таким образом, все Ваши суорн стэтменты получают особую ценность. Еще раз повторяю, что в 1924 году я въехал уже нерезидентом, и потому в течение [19]26 и [19]27 годов никак не мог быть резидентом. Мы уверены, что наши адвокаты уже опротестовали несправедливые действия по навету. Ведь подобные разбирательства тянутся иногда годами, если юристы считают это нужным в интересах справедливости. Прискорбно, что злоумышленники так манипулируют всякими измышлениями, а в то же время и среди друзей некоторые ужасаются каким-то чекам, даже не удостоверившись, на что эти суммы шли. Посмотрите, в этом отчете значится цифра, уплаченная Картье, а ведь это был всего один маленький подарок. А сколько таких подарков потребовалось – Вы это сами знаете. Всякие дорогие часы и серебряные столовые приборы, кольца и прочие вещи, которые нужно подносить местным властям. Еще прошлым летом мы были свидетелями, как трое немецких офицеров поднесли монг[ольскому] князю дорогие ручные часы и серебряное перо с прибором, а он велел продать эти вещи на базаре как недостойные подарки. Со всякими подобными психологиями нужно считаться. Опять-таки вспомним, сколько стоили экспедиции Свена Гедина, Андрюса и Ситроена и др., и тогда увидим, как скромны были наши суммы; конечно, это было возможно и потому, что мы не получали никакого жалованья.

Хорошо, что бондхолдеры уверены в вашем единении, ведь если бы они только предположили какое-то разъединение, то последствия были бы ужасны. Ведь можно себе представить, что про Вас нашептывается злоумышленниками! Хорошо, что и утечки никакой нет от Вас, всякое вредное протекание тоже могло бы быть пагубным. Получили от Флорент[ины] очень сухую карточку с надписью: «Благодарю за Ваши карточки» и подпись. Согласитесь, что такой скупой ответ на наши письма странен. Книги ее мы так и не получили. Все наши мысли с Вами, верим в победу при единении.

Духом с Вами,

Р[ерих]

9
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

19–21 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 28

Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], из телеграммы знаем, что за оба дела спрошено пять артиклс. Это уже допустимо. Хорошо, что уже начато делопроизводство. Странны постоянные откладывания с той стороны, точно бы они ожидали чего-то. Теперь вы уже знаете, что компетентный директор банка определенно высказался, что негражданин, нерезидент, не живший в Америке, за этот срок не платит налогов. Эти обстоятельства как раз отвечают нашему случаю. Значит, было какое-то определенное введение в заблуждение должностных лиц, иначе вообще этого дела и не могло бы возникнуть. Итак, во-первых, потому что экспедиционные суммы вне налогов, а во-вторых, по самому смыслу налогового закона платить не надлежит. Во всяком случае, за этот срок я резидентом не был, и Вы не опасайтесь этого обстоятельства, ибо участвовать в ведении дел с чисто культурной стороны могут и иностранцы. Не забудьте, что вся финансовая администрация была в руках г-на Хорша, и в эти обстоятельства мы не только не вмешивались, но даже доверили ему управление нашими делами. Опять-таки помните твердо, что мы всегда настаивали на образовании финансовых и культурных Комитетов, чтобы дать делам возможную общественность и тем самым помочь и бондхолдерам, на это у Вас есть множество свидетелей и доказательств. О разумной экономии мы всегда заботились, и когда во время реорганизации^[35] обнаружилось, что расходы по дому могли быть сокращены на 50 000, мы были чрезвычайно рады этому. Ведь на одном угле при каком-то управляющем оказалось возможной экономия на шесть тысяч. Так что не проливаются крокодиловые слезы о том, что Вы и мы не заботились об экономии. И в будущем имеем в виду, чтобы финансовой администрацией заведовал комитет, в который вошли и бондхолдеры. Культурная часть, на которую дается определенная сумма, должна быть вне этих фин[ансовых] администраций. Общественность и гласность – самые лучшие друзья развития дела, в котором нечего таить и скрывать. А нам-то всем именно нечего таить и скрывать, ибо культурная работа прежде всего ведется не тайно, а как светильник служит во благо всем. Чуется, что многие письма захватываются и пропадают в недрах дома. Ведь очень многие знают именно адрес Музея. Воображаем, как усиленно готовятся адвокаты. Ведь в конце концов доводы той стороны нам неизвестны.

Телеграмма Н.К.Рериха адвокатам об отзыве личных документов у Л.Хорша от 20 января 1936 г.

Сейчас получена Ваша телеграмма, и мы немедленно телеграфировали в «Банкерс Трест» нашим адвокатам, уполномочивая их взять от г-на Хорша персонал пеперс^[36]. Также телеграфируем Вам о том, что [в] прошлую пятницу, 17-го, выслана Вам воздушной почтой копия отчетов Хорша за два помянутых года, найденных после долгих поисков в особых бумагах Е.И. Обратите внимание, что первый отчет за 1926 г., возможно, что был привезен Вами в Ургу с письмом Хорша, которое у нас имеется. Характерно, что ни в письме, ни при отчете нет ни малейшего упоминания о налоге – значит, Хорш отлично знал, что эти экспедиционные суммы не подлежат налогам. Иначе, конечно, он воспользовался бы Вашим приездом, чтобы поручить Вам и передать через Вас что-нибудь о налогах, если бы такие были нужны. Опять же повторяю, что экспедиция от Американского Учреждения налога не платит на экспедиционные суммы. Кроме того, уже сообщенное Вам определеннейшее мнение директора «Нашионал Банк оф Индия» и с другой стороны подчеркивает то же самое, а именно что, не будучи гражданами или резидентами и не живя в этот срок в Штатах, вообще вопрос о налогах отпадает. Надеемся, что под понятием «персонал пеперс» не подразумевается наша переписка. Как уже писал, крайне нежелательно возвращать письма Хоршей к нам, ибо они представляют ценнейшие документы, снять фотостаты с которых по их множеству совершенно невозможно. Если же не иметь в руках все его письма, то [он] может сказать, что наряду с суперлативами у него были также и какие-либо предостережения. Но когда у нас и его письма, и дневники, и рапорты в порядке, тогда совершенно ясно, что никаких еще других и быть не могло. Поистине сатанинский план, чтобы через девять лет, надеясь, что в переездах многое пропадет и забудется, вдруг наброситься с такими злобными измышлениями. Ведь и мы, и Вы знаем лишь некоторую часть этих клеветнических измышлений. Можно себе представить, какая бездна мерзости выдумана и рассказывается там, где Вы и слышать не можете. Они все только ниспровергают. Как видите из телеграммы, мы послали полномочия самим адвокатам, но не извещали об этом Хорша, ибо и раньше по совету адвокатов Вы телеграфировали нам не входить с Хоршем в сношения. Во всем требуется неимоверная осторожность, как с дикими зверями.

21. I.36. Сейчас получили Ваши письма от 27 дек[абря] по 2 янв[аря]. Поведение такс-мэна^[37] поразительно. [Выходит, что] экспедиция будто бы не принимается во внимание. Но ведь тогда она не могла бы называться от Амер[иканских] Учреждений. Надеемся, что адвокаты очень сильно выдвинут этот пункт. Так коротко время, и адвокаты должны его использовать. Конечно, во всяком деле всегда возможны откладывания, но, казалось бы, наше дело так ясно. Только намеренно желающий усложнить его может выдумывать трудности. Конечно, методы Леви, сейчас располагающего и средствами, нам и Вам достаточно известны, а потому бдительность необходима. Предложение Мерр[ита] великолепно, но на какие средства он думает это сделать – может быть, от самой газеты? В письме Ник[одима] поминаются какие-то факты, но не указывается, какие именно будто бы хорошо известны Ник[одиму]. Не мешает Морису спросить Эмм[онса], какие именно эти факты, ибо иначе это звучит как-то клеветою. Вообще, как нащупать темы злошептания? Насколько мне известно, Чарльз не жертвовал пять тысяч. Вполне естественно, что по изменившимся обстоятельствам каждый может требовать свой лоан^[38]. Получили хорошее письмо от Кауна и Хьювитта, который, видимо, не подражает своему коллеге Маг[оффину]. Интересно, как ответил Ст[окс] на провокационную выходку в его передней со стороны белокурой. Очевидно, они пользуются всеми средствами, чтобы где-то вооружить, а где-то ослабить. Понимаем причину нездоровья Мор[иса], может быть, поездка за город будет полезна. Замечательно нахождение имени Милликана. Конечно, нужно с ним познакомиться и узнать мнение Шу[льца]. Каждое новое привхождение должно лишь помогать и не осложнять положение. Радовались Вашей встрече Нового года в кругу добрых людей. Радостно слышать, что, по-видимому, у самого Ш[ульца] дело скоро кончится и он сможет уделить еще большее внимание нашим обстоятельствам. Ведь он трижды был Назван. Замечательно и все припоминаемое Морис[ом] – эти знаки должны вставать в памяти каждого и подтверждать настоящее. Опять приходим к самому нужнейшему и непоколебимому условию, а именно к величайшей необходимости единения. Каждое победоносное войско было прежде всего сплоченным и твердо. Воины Света несломимы! Шлем Вам всю бодрость.

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

10
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

23–24 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 29

Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], Вы имеете от нас телеграмму о необходимости сильно написать за вашими тремя подписями де Во, Таубе и Шкл[яверу]. Дело в том, что вчера нами получено письмо от Шкл[явера], полное панических восклицаний о том, что трио разослало всем какие-то письма об отречении Амер[ики] от имени, об организации новой Корпорации «Мастер-Институт» и об отставке Гал[ахада]. Не знаем, что еще было в этих письмах, но Шкл[явер] говорит о каких-то наветах. Думаю, что письма должны были быть посланы нашим почетным советникам, хотя Шкл[явер] говорит о посланниках и даже о кардинале. Также говорит, что де Во объединилась с белокурой. Конечно, и мы, и Вы одинаково знаем, что темные не дремлют, и потому так важно везде устанавливать правильную точку зрения. Необходимо ясно сказать, что Мастер-Институт вовсе не новая, но наша же первоначальная организация^[39]. Связь этой организации с домом является чисто техническим решением, в котором существо дела не меняется^[40]. Также особенно необходимо подчеркнуть, что Гал[ахад] никогда не входил в наши организации. Комитет, в котором он участвовал, является лишь деталью в общей планировке культурного дела. Конечно, в каждом деле бывают частичные отходы и приходы, и нужно все брать по существу, по действительной ценности, а вовсе не случайным явлениям. Удивляет нас, что нам де Во пишет приличные письма, а в то же время Шкл[явер] сообщает о том, что она объединилась с белокурой. Получается или чепуха, или некрасивое для нее положение. Во всяком случае, Ваше совместное сильное письмо, как голос первоначальной группы зачинателей, нужно как естественный противовес своекорыстному захвату злоумышленников. Со своей стороны мы запросили и де Во, и Таубе дать нам текст полученного ими письма; конечно, по некоторым странным обычаям очень часто люди предпочитают выслушивать лишь темную сторону. Вообще, странно не то, что клеветники клевещут (в этом смысл их существования), но странно, если люди, претендующие на порядочность, так легко слушают всякую клевету. У Светика является предположение, что не участвует ли в письмах из Женевы некий Борель, который приходил в Музей и восторгался и которому белокурая дарила ценные тибетские вещи. Надлежало бы и в этом направлении исследовать, ибо рано или поздно добьемся же мы каких-то более ясных формулировок. Например, нелепость доходит до того, что Шкл[явер] нам сообщает о том, что Волкова (в свое время требовавшая от нас тысячи фунтов на выкуп ее бриллиантов) теперь болтает опять-таки о каком-то масонстве и о том, что в экспедиции мы ограбили какие-то богатые монастыри!!! Эта нелепость напоминает болтовню Боссома, который говорил о том, что он слышал в столице, что мы ограбили сокровища Далай-ламы, которого мы захватили в плен, но отпустили уже без сокровищ!!! Может быть, Волкова, живущая в Лонд[оне], почерпает болтовню из того же источника. Во всех этих случаях требуется не растерянность Шкл[явера], но твердое, веское слово. По счастью, у каждого из Вас полны руки неопровержимых фактов, подтвержденных целыми десятилетиями деятельности, и потому на каждый злобный выкрик можно ответить мощным ударом. Интересно, не получали ли почетные советники в Нью-Йорке подобной бумаги. У Беннетта можно было бы установить это. Конечно, вероятно, они посылают со злоумышленным выбором, и им нужно было прежде всего наброситься на ненавистный для них Париж.