На службе фашизма и иностранной охранки

Встав на путь индивидуального белогвардейского террора, троцкисты и зиновьевцы находят общий язык и стараются установить организационную связь с наиболее озлобленными осколками разгромленных антисоветских партий и всякого рода националистических и белогвардейских группировок. Их объединяет общая ненависть к партии и решимость использовать любые средства для того, чтобы пробраться к власти. Широко распространенный среди троцкистов и зиновьевцев лозунг «использовать в борьбе против партии все оппозиционные к советской власти социалистические группировки» на деле означал единый фронт всех белогвардейцев, эсеров, меньшевиков, националистов, шпионов, диверсантов и провокаторов. В соответствии с этим среди членов низовых организаций троцкистов и зиновьевцев можно было встретить представителей самых разнообразных контрреволюционных течений.

Сам по себе такой блок наиболее озлобленных и отъявленных врагов советской власти не представлял ничего противоестественного. Все эти группы объединились на единственной приемлемой для них платформе – на платформе необходимости реставрации капитализма. Все эти контрреволюционные группы признали, что достичь эту цель можно только посредством применения метода индивидуального террора.

Тактика троцкистско-зиновьевского блока на привлечение к борьбе против партии и советской власти всякого рода контрреволюционных группировок видна хотя бы на следующих примерах.

В связи с хозяйственными трудностями 1931 и 1932 года на Украине оживилась деятельность контрреволюционных украинских националистических группировок. Троцкистско-зиновьевский блок решает использовать это оживление националистических группировок для привлечения их на свою сторону.

В связи с этим украинский центр троцкистско-зиновьевского блока дает руководителям своих групп соответствующие директивы.

Вот, например, что показывает один из руководителей троцкистской группы на Украине – Дарьин-Рапопорт о директивах украинского троцкистско-зиновьевского центра:

«Проводимый партией нажим на национал-уклонистов должен повернуть их лицом к троцкистам. Мы должны всячески способствовать этому и создать атмосферу доверия к ним»^[87].

В соответствии с этой директивой украинского троцкистско-зиновьевского центра образовался фактический блок троцкистов, зиновьевцев, украинских националистов и меньшевиков.

Вот, например, что говорит на следствии один из руководителей троцкистско-зиновьевской террористической группы Мухин:

«В 1934 году из остатков разгромленных кадров украинских националистов, троцкистов, меньшевиков создался идейный и организационный блок. Мне трудно было бы четко формулировать политическую платформу этого блока. Объединяло нас – общая ненависть к руководству советской власти, стремление к свержению его»^[88].

Об участии меньшевиков в составе троцкистско-зиновьевских террористических групп на следствии рассказывает активный меньшевик Розанов:

«Разгром троцкистской оппозиции и уход наиболее враждебной ее части в подполье приводит к пересмотру взглядов внутри меньшевистской группы в сторону отыскивания общих для нас, меньшевиков и троцкистов, форм борьбы с компартией и советской властью. Отсюда стремление нашей контрреволюционной и меньшевистской группы к установлению контакта организационного и практического с троцкистами. Уже в 1928 году после целого ряда бесед, имевших место между мною и Маренко, завершается процесс увязки меньшевистской группы, руководимой мною, с троцкистским, подпольем. По существу, произошло поглощение меньшевистской нелегальной группы троцкистским подпольем.

Основная задача нашей троцкистско-меньшевистской контрреволюционной организации заключалась в том, чтобы объединить на определенной политической основе наиболее враждебные партии и советской власти элементы»^[89].

Троцкисты и зиновьевцы не ограничиваются только блоком с представителями разгромленной партии меньшевиков, националистами и белогвардейцами. В выборе «союзников» они потеряли всякое чувство политической чести и брезгливости. Для осуществления своих преступных замыслов, они смыкаются и пользуются услугами иностранных охранок, шпионов и провокаторов.

Сейчас точно установлено, что переброшенные Троцким из-за границы в СССР троцкистские агенты были тесно связаны с немецкой охранкой Гестапо и фашистами. Об этих связях было хорошо известно Троцкому и Зиновьеву, которые считали даже желательной такую связь для более успешной организации террористических актов против вождей партии и правительства.

Так, например, террористическая группа, возглавлявшаяся прибывшим из Германии троцкистом М.Лурье, фактически была организована представителем Гиммлера (в то время руководитель штурмовых фашистских отрядов в Берлине, а сейчас руководитель германского охранного отделения Гестапо) активным германским фашистом Францем Вайцем, специально прибывшим для этой цели в СССР.

Троцкистско-зиновьевский центр был осведомлен о связях террористических групп с немецкой охранкой и всячески одобрял эту связь. Например, тот же М.Лурье, сообщил Зиновьеву, что участники его группы имеют организационную связь с фашистом Францем Вайцем и немецкой охранкой. Он спросил у Зиновьева, допустима ли эта связь и не компрометирует ли она троцкистов и зиновьевцев политически. Зиновьев на это ответил следующее:

«Что же вас здесь смущает? Вы же историк, Моисей Ильич? Вы знаете дело Лассаля с Бисмарком, когда Лассаль хотел использовать Бисмарка в интересах революции»^[90].

Активный участник группы Лурье, Э.К.Констант о своей связи с представителем германской охранки Францем Вайцем на следствии показал следующее:

«Будучи крайне озлоблен против политики ВКП(б) и лично против Сталина, я сравнительно легко поддался политической обработке, которую вел в отношении меня Франц Вайц. В беседах со мной Франц Вайц указывал, что различие наших политических позиций (я троцкист, а он фашист) не может исключить, а наоборот должно предполагать единство действий троцкистов и национал-социалистов в борьбе против Сталина и его сторонников. После ряда сомнений и колебаний, я согласился с доводами Франца Вайца и находился с ним все время в постоянном контакте»^[91].

С немецкой охранкой был связан и другой доверенный агент Троцкого – Валентин Ольберг. В.Ольберг (Шмушкевич) – русский белоэмигрант. С 1919 года по 1927 год проживал в Риге. В 1927 году переехал в Берлин, где вскоре связался с троцкистской организацией в Германии, и в частности, с членами заграничного центра троцкистов Грилевичем и с сыном Троцкого – Львом Седовым. Будучи уже троцкистом, В. Ольберг по директиве Седова и Грилевича, обманным путем пробрался в ряды коммунистической партии Германии. С этого времени Ольберг выполняет ряд важнейших организационных поручений Троцкого и заграничного центра троцкистов. Он налаживает издание троцкистской литературы и участвует совместно с Седовым в редактировании «Бюллетеня» оппозиции. Кроме того, он был использован Троцким для связей с троцкистами, проживающими в СССР. Заграничный троцкистский центр и лично Троцкий ценили В.Ольберга не только как крупного организатора. Его ценили еще и за близкую связь с заграничным бюро русских меньшевиков. Отец В.Ольберга – Ольберг (Шмушкевич) известный деятель социал-демократического движения, длительное время возглавлял антибольшевистский центр и международное бюро печати меньшевиков. В.Ольберг использовал эту связь с отцом и антибольшевистским центром для троцкистской деятельности.

В.Ольберг прибыл в СССР нелегально по паспорту гражданина Гондурасской республики. Этот паспорт помогла ему приобрести немецкая охранка. Деятельное участие в установлении связей между Ольбергом и Гестапо принимала активная троцкистка в Германии Сломовиц. Сломовиц передала Ольбергу, что заграничный троцкистский центр считает связь с фашистами не только возможной, но и желательной для использования их помощи в террористической работе в СССР.

Об указаниях заграничного троцкистского центра, о связи троцкистов с Гестапо, В. Ольберг на следствии заявил следующее:

«По сообщению Сломовиц Гестапо знает на перечет всех мало-мальски активных троцкистов в Германии, и в связи с этим, перед троцкистами стал вопрос – либо пойти на соглашение с фашистами, либо быть разгромленными. Сломовиц сказала мне, что она и Курт Робель решили пойти на соглашение с фашистами. Сломовиц мне сказала, что Седов полностью разделяет точку зрения ее и Курт Робель по этому вопросу, а так как Седов, как известно, не мог принять самостоятельного решения по такому принципиальному вопросу, то он несомненно, отражает мнение Троцкого. Сломовиц мне заявила, что Седов ее категорически предупредил не оставлять никаких следов, могущих когда бы то ни было скомпрометировать троцкистов в их связи с Гестапо»^[92].

Гестапо, связавшись с Ольбергом, сначала предполагала дать ему собственное задание по шпионской деятельности в СССР. Однако, узнав от Ольберга, что ему поручена Троцким организация террористического акта над Сталиным, целиком одобрила этот план и обещала всяческое содействие, вплоть до устройства обратного побега через границу после совершения убийства. Ольберг, в частности, получил от германской охранки явки к целому ряду немецких агентов в СССР.

В.Ольберг, прежде чем принять предложение ГЕСТАПО о совместном сотрудничестве, решил испросить согласия троцкистской организации. Он обратился по этому поводу к Троцкому, через его сына Седова, который ведет за границей всю практическую организационную работу по связям и переброске террористов в СССР.

«Я не решился – заявил на следствии Ольберг, – без специальных указаний Седова идти на это и сообщил условным письмом Седову в Париж, что есть возможность наладить связь с крупной немецкой организацией крайне-правого направления (речь идет о немецкой охранке), которая может помочь мне в приобретении паспорта и поездке в Советский Союз. Седов мне ответил, что он согласен на установление мною связи с этой организацией, предупредив меня о необходимости сохранения этой связи в строжайшей тайне»^[93].

Само собой разумеется, что Седов сам лично не мог давать согласия на связь Ольберга с немецкой охранкой. По показаниям Ольберга, Седов предварительно запросил мнение Троцкого, который и санкционировал Ольбергу эту связь.

С немецкой охранкой, как это установлено следствием, были связаны так же переброшенные Троцким в СССР троцкисты Гуревич, Быховский и другие, которые помимо террористической работы собирали, по заданиям ГЕСТАПО, шпионские сведения.

Нет ничего удивительного, что при таком отношении вождей троцкистско-зиновьевского блока к использованию иностранной охранки, шпионов и провокаторов для организации террористической работы в СССР, в низовых организациях троцкистов это получило еще большее распространение. Ниже будет показано, что троцкисты и зиновьевцы считали возможным для подрыва мощи Советского государства заниматься шпионажем в пользу иностранных государств.