На таких же позициях «пораженчества» стоят и троцкисты. С этим связаны все их надежды на осуществление их контрреволюционных целей.

Рассчитывая на возможность внешних осложнений Советского Союза с империалистическими государствами, Троцкий дает директиву своим сторонникам занять во время войны пораженческую линию и попытаться свергнуть нынешнее руководство партии и правительства.

Вот, например, что говорит о директивах Троцкого и троцкистского центра на случай войны, активный троцкист, бывший начальник личной охраны Троцкого – Дрейцер:

«Должен добавить, что эти указания Троцкого полностью подтверждали директивы, полученные мною от Мрачковского. Мрачковский, развивая тогда позицию, которую троцкисты должны занять в случае войны, четко определил эту позицию как пораженческую с задачами использования войны в целях свержения советской власти и захвата власти в свои руки»^[46].

Таким образом, эти жалкие трусы и предатели революции в своем желании разгромить ЦК и вернуться к руководству партией и страной поставили ставку на империалистов, готовящих войну против СССР. Планы и надежды троцкистской и зиновьевской контрреволюционных групп и их вождей – Троцкого, Зиновьева и Каменева – на этом этапе целиком совпадают с чаяниями всех контрреволюционных сил внутрии вне страны. В бессильной злобе против успехов пролетариата и его партии, зиновьевцы мечтали о нападении на Советский Союз для того, чтобы свергнуть нынешнее руководство, стоя на платформе реставрации капитализма, они готовы были, в угоду интересам буржуазии, отдать на растерзание врагам революции не только лучшие головы рабочего класса, но и сам рабочий класс. В крови новой империалистической войны, которую организует мировая буржуазия, они мечтали потопить все завоевания революции и на штыках буржуазных армий прийти к власти.

Однако, эти надежды, как и надежды всей белогвардейской своры, разбивались о растущую мощь Советского Союза. Реальных перспектив на ближайшее осуществление этого плана у зиновьевцев не было. Ускорить нападение капиталистических стран они были бессильны. Беспочвенность этих планов заставляет Троцкого, Зиновьева и Каменева все чаще и чаще ставить вопрос о создании искусственных затруднений для страны. Как один из наиболее реальных способов вызвать затруднения, намечается террор в отношении виднейших руководителей партии и правительства.

Перед лицом совершенно неоспоримых успехов социалистического строительства, потеряв всякую почву для политической работы, полностью разоблачив себя, как врагов рабочего класса, в звериной злобе к советской власти, Троцкий, Зиновьев и Каменев выдвигают террор, как единственный метод борьбы против партии и советского правительства.

Троцкисты и зиновьевцы предполагали, что убийством вождей они смогут, с одной стороны, ослабить влияние Советского Союза за границей и активизировать деятельность империалистических кругов и, с другой стороны, этим актом они думали вызвать ряд затруднений в руководстве партией и правительством. Все это вместе взятое должно было создать, по их мнению, благоприятные условия для выступления против партии и возвращения к руководству страной Троцкого, Зиновьева и Каменева.

В марте 1932 года Троцкий в своем письме «Ко всем членам ВЦИКа», предназначенном для широкого распространения среди троцкистов, в СССР и опубликованном в «Бюллетене оппозиции», открыто выбрасывает лозунг «убрать Сталина».

Троцкий рассчитывает, что уничтожение руководящей верхушки ВКП(б) и товарища Сталина, в первую очередь, внесет панику в среду рабочего класса, расстроит ряды партии и даст возможность открыто выступить подпольным троцкистским силам. В соответствии с этим он дает прямую директиву о переходе к методам террора находившимся в то время в командировке за границей руководителю всесоюзного троцкистского центра – двурушнику И. Н. Смирнову.

В осуществление этой директивы Смирновым был разработан план деятельности троцкистов в СССР, получивший полное одобрение Троцкого. План предусматривал ведение троцкистской работы по трем параллельным направлениям: 1) организация и объединение уже разоблаченных, находящихся в ссылке и вне ее, троцкистских кадров и вербовка среди них террористов; 2) организация и объединение скрытых троцкистов, находящихся в рядах ВКП(б) и вовлечение их в террористические группы и 3) переброска проверенных троцкистов из-за кордона, преимущественно нелегальным путем для использования их в подготовке террористических актов.

В осуществление разработанного Смирновым и одобренного Троцким плана, троцкистский центр, приступает к подбору террористов и созданию строго законспирированных подпольных террористических групп. Перед группами ставится только одна задача – добиться, во что бы то ни стало и любыми средствами совершения террористических актов против виднейших руководителей партии и правительства и в первую очередь против товарища Сталина.

Не отстают от троцкистов и зиновьевцы. Они в свою очередь тоже считают, что единственно реальным средством борьбы с нынешним партийным руководством является – террор против виднейших представителей партии и правительства.

Летом 1932 года на заседании зиновьевского центра Зиновьев и Каменев прямо ставят вопрос о необходимости перехода к террористической деятельности. Присутствующие на заседании члены зиновьевского центра – Бакаев, Евдокимов и другие – полностью одобряют эту установку Зиновьева и Каменева.

Таким образом, переход к террористической деятельности против руководителей партии и правительства является с этого времени основным методом борьбы как троцкистского, так и зиновьевско-каменевского контрреволюционных центров. Этот метод сближает троцкистов и зиновьевцев, сглаживает отдельные разногласия, существовавшие между ними и создает почву для объединения троцкистов и зиновьевцев в единый блок.

В том же 1932 г. Зиновьев выдвигает перед членами зиновьевского центра вопрос о необходимости объединения с троцкистами в единый блок. Необходимость блока он обосновывает следующими мотивами:

«Дело сейчас не в споре о той или иной политической платформе. Всякого рода политические оттенки вполне допустимы в пределах блока и найдут свое окончательное разрешение после того, как блок овладеет руководством партии и правительства. Сейчас самое главное заключается в единодушном признании того нового, чем отличается вновь созданный сейчас блок от предшествующего. Это новое состоит в признании неизбежности активных террористических действий против руководства партии иправительства, в необходимости создания боевой организации террористической борьбы»^[47].

Это предложение Зиновьева полностью поддержали все члены зиновьевского центра. Присутствующий на заседании центра известный зиновьевец Рейнгольд сообщил на следствии, как Каменев резюмировал результаты обсуждения вопроса о блоке с троцкистами.

По заявлению Рейнгольда Каменев говорил следующее:

«Попытка пробиться к овладению руководством снизу – через апелляцию к массам – окончилась неудачно. Вторая попытка овладеть руководством партии путем верхушечных комбинаций (блок с правыми) так же потерпела крах. Наконец, ставка на кризис и вся тактика «легальной работы» также не привела нас к руководству. Таким образом сейчас блок может иметь только одну платформу, вокруг которой возможно объединение. Это платформа – переход к активной террористической борьбе против руководства партии и правительства»^[48].

В соответствии с принятым решением, зиновьевцы повели переговоры об объединении с руководителем троцкистского центра И. Н. Смирновым. «В интересах общего дела» Смирнов всячески приветствует объединение троцкистов с зиновьевцами и запрашивает по этому поводу мнение Троцкого. Троцкий отвечает согласием и в свою очередь выдвигает непременным и основным условием объединения троцкистов с зиновьевцами – признание обоими группами необходимости террора против вождей партии и правительства.

Об отношении Троцкого к созданию объединенного троцкистско-зиновьевского блока и условиях объединения, известный троцкист и один из ближайших соратников Троцкого-Мрачковский С. В. – на следствии показал следующее:

«В средине 1932 года, И.Н.Смирнов поставил перед нашей руководящей тройкой вопрос о необходимости объединения нашей организации с группами Зиновьева-Каменева и Шацкина-Ломинадзе. Тогда же было решено запросить по этому поводу Троцкого и получить от него указания. Троцкий ответил согласием на создание блока при условии принятия объединившимися в блок группами, вопроса о необходимости насильственного устранения вождей ВКП(б) и в первую очередь Сталина»^[49].

В результате переговоров между «вождями» контрреволюционных троцкистской и зиновьевской групп, в середине 1932 года был создан объединенный террористический троцкистско-зиновьевский центр, в который вошли: Зиновьев, Каменев, Бакаев и Евдокимов от зиновьевско-каменевской группы; Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян от троцкистов.

Об организации объединенного троцкистско-зиновьевского террористического блока Каменев на следствии показал следующее:

«Мы, т. е. зиновьевский центр контрреволюционной организации, состав которой был мною назван выше и троцкистской контрреволюционной организации в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна, договаривались в 1932 году об объединении обоих, т. е. зиновьевской и троцкистской контрреволюционных организаций для совместной подготовки совершения террористических актов против руководителей ЦК, в первую очередь против Сталина и Кирова. Главное заключается в том, что и Зиновьев, и мы – Каменев, Евдокимов. Бакаев и троцкистские руководители – Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян – в 1932 г. решили, что единственным средством, с помощью которого мы можем надеяться на приход к власти, является организация совершения террористических актов против руководителей ВКП(б), в первую очередь против Сталина. На этой именно базе террористической борьбы против руководителей ВКП(б) и велись переговоры между нами и троцкистами об объединении. Переговоры с троцкистами об объединении троцкистской и зиновьевской контрреволюционных организаций мы довели до конца и между нами, т. е, зиновьевским центром в лице Зиновьева, Каменева, Евдокимова, Бакаева и Куклина и троцкистским центром в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна был заключен блок о совместной борьбе с ВКП(б) путем, как я уже показал выше, террора против руководителей ВКП(б)»^[50].

Таким образом, на новой основе усвоенной ими программы реставрации капитализма и применения метода индивидуального белогвардейского террора против руководителей партии и правительства Советской страны в 1932 г. вновь воссоздался троцкистско-зиновьевский контрреволюционный блок.

Махрово-белогвардейский характер этого блока всем очевиден.

Если раньше троцкистско-зиновьевские последыши мотивировали свою борьбу против партии тем, что партия и правительство, якобы, ведут неправильную политику, ведут страну к гибели, то сейчас главным мотивом перехода к террору они считают именно успехи, одержанные нашей партией на всех фронтах социалистического строительства, успехи, вызывающие у них озлобление и толкающие их на месть за свое политическое банкротство.

Об этом достаточно цинично заявляют все арестованные террористы.

Вот, например, что в своих показаниях на следствии говорит один из вождей троцкистско-зиновьевского блока Каменев:

«Ставка наша на непреодолимость трудностей, которые переживала страна, на кризисное состояние хозяйства, на крах хозяйственной политики партийного руководства ко второй половине 1932 года уже была явно бита. Страна под руководством ЦК ВКП(б), преодолевая трудности, успешно шла по пути хозяйственного роста. Мы этого не видеть не могли. Казалось бы, что мы должны были прекратить борьбу. Однако, логика контрреволюционной борьбы, голос, безыдейное посягательство на власть повели нас в другом направлении. Выход из трудностей, победа политики ЦК ВКП(б) вызвали в нас новый прилив озлобления и ненависти к руководству партии, и в первую очередь к Сталину»^[51].

Об этом же говорят в своих показаниях и другие члены террористического троцкистско-зиновьевского центра.

Так, например, Бакаев показывает:

«Рассчитывать на какие-нибудь даже элементы перерождения партии в условиях все возрастающей ее победы, нельзя было. Что генеральная линия партии победила – это признавали мы все. Однако, никто из нас не хотел мириться с тем, что победила генеральная линия Сталина. Естественно, стоял вопрос, в какие формы должна быть в этих условиях облечена борьба. Вот почему в 1932 году на даче в Ильинском Зиновьев прямо поставил вопрос о необходимости насильственного устранения Сталина и его ближайших соратников. Вот почему в том же 1932 году объединенный троцкистско-зиновьевский центр признал террор, как единственно реальную форму борьбы против Сталина и руководителей ВКП(б)»^[52].

Аналогичные показания дает и член московского террористического центра зиновьевец Рейнгольд И.И.:

«Каменев оценивал положение, примерно, также как и Зиновьев, причем подкреплял эти свои выводы анализом экономической и политической обстановки в стране. Каменев приходил к выводу, что «дело все-таки идет не к катастрофе, а к подъему; поэтому все ожидания автоматического краха беспочвенны, а сложившееся руководство слишком твердый гранит, чтобы рассчитывать на то, что руководство это само расколется». Отсюда Каменев делал вывод, что «придется руководство раскалывать». Каменев неоднократно цитировал Троцкого о том, что «Все дело в верхушке и что поэтому надо снять верхушку», цинично заявляя при этом, что «головы отличаются тем, что они не отрастают»^[53].