– Именно, – командир довольно осклабился. – Наша кампания, наконец, сходит с мёртвой точки… Удивительно, что для этого пришлось выжечь дотла половину восточных территорий этой грязной страны – но теперь-то всё будет иначе… Никаких больше ночных вылазок. Никаких тайных ударов. Они готовят силы, чтобы дать нам отпор – и мы примем вызов открыто.

– То есть?..

– Просто пойдём и сровняем их армии с землёй, – казалось, Кирилл сходил с ума по звуку собственного голоса, озвучивающего эту фразу. Он тянул каждое слово так, словно произносил его впервые в жизни – и искренне наслаждался этим. – Ударим прямо и наверняка. Прежде, чем они даже успеют приготовиться.

– У вас… У нас уже есть план? – я подался вперёд, заразившись возбуждением командира.

– Да, – Кирилл коротко кивнул. – Можно сказать и так.

Я собирался спросить о чём-то ещё, задать следующий важный вопрос, как вдруг осёкся, прерванный громким хрустом, что раздался из-за спины. Резко обернувшись, я обнаружил там, в самом углу кровати, растерянную Майю с преломленной палочкой сушеного хлеба в руках. Судя по всему, она жадно уплетала принесённую мною еду с того самого момента, как Кирилл ворвался в помещение, но только сейчас – и то случайно – привлекла к себе внимание…

Я всем телом подался в сторону, надеясь перехватить взгляд Кирилла, но не успел – командир уже склонил голову вправо и разглядывал мою подопечную с пугающим любопытством: он будто бы наблюдал за поведением редкого зверька в зоопарке, или же исследовал поведение новой подопытной мыши.

– Надо же, – произнёс Кирилл, кажется, совершенно позабыв о своём боевом азарте. – Я и не думал, что ты всерьёз оставишь это здесь… Удивительно. Но, впрочем, такой поворот событий объясняет царапины на твоей шее.

Мои ладони сами собой дёрнулись вверх, к горлу, и лишь ценой больших усилий я смог совладать с их нервной дрожью.

– А кто у нас тут? – нацепив поистине дьявольскую улыбку, командир отряда чистильщиков шагнул ближе и чуть выглянул из-за моего тела, обратившегося, как мне казалось, в недвижимый соляной столб. – Маленькая принцесса. Голодная, как я посмотрю…

Вздрогнув от ужаса, Майя быстро закинула палочку сухаря обратно в коробку и, чуть не подавившись, принялась отталкивать ту в сторону неловкими движениями ног.

– Не бойся, – Кирилл попробовал сдвинуть меня со своего пути, но я сделал вид, что не заметил этого. – Я не причиню тебе вреда… Скажи, кроха, ты хорошо себя чувствуешь? Этот дядя тебя не обижает?..

Девочка быстро замотала головой, и я, даже глядя на неё искоса, заметил, как быстро начал растворяться её страх в потоках неконтролируемой, бешеной ненависти.

– Значит, ты всё-таки веришь в какое-то будущее, а? – низкий голос командира заполнил собой всё помещение, и, как мне показалось, от его тропической духоты весь металл в комнате должен был моментально покрыться ржавчиной. – Надеешься чего-то добиться в Империи? Среди нормальных, полноценных людей? Как мило. И как наивно с твоей стороны. Но ты скажи. Скажи же мне, маленькая принцесса… Чем ты хотела бы заняться в новой жизни?..

Сердце в моей груди замерло и сжалось. Лёгкие обожгла боль скованного воздуха.

– Книга, – совсем тихо отозвалась Майя, глядя на Кирилла исподлобья. – Я книгу напишу…

– Книгу, значит?.. – Кирилл казался несколько озадаченным, но я, в отличие от него, моментально разгадал, к чему вела дурная девчонка. – Интересно, какую же?.. И с чего ты взяла, что у тебя непременно получится?..

– Ну… – Майя принялась шумно дышать, балансируя на острие всепоглощающего ужаса, но, как и прежде, даже не подумала о мудром отступлении. Просто дала себе время, чтобы собраться с силами, разогнаться, и с вызовом выпалила: – Не думаю, что в написании глупых книг есть что-то сложное. Ведь у этой вашей восхваляемой принцессы получилось – значит, и у меня…

Рука Кирилла выстрелила атакующей змеёй. Ушла на замах и бросилась вперёд почти неразличимо для глаза, но я, изогнувшись всем телом, всё же успел сцепить пальцы на запястье командира и сжал их так, что вся ладонь побелела до самого основания.

Майя взвизгнула и поспешила вжаться в уголок, пряча лицо.

– Не надо, Кир! – резко произнёс я, пытаясь поймать пылающий адским пламенем взгляд командира. – Оно того не стоит! Хватит! Слышишь?.. Это всего лишь маленькая девочка! Она сама не понимает, что говорит!..

– Не понимает?.. – уничижающий взгляд Кирилла буквально обжог моё лицо. – Тогда тебе же лучше будет объяснить ей всё. Как можно понятнее, – последние слова он буквально сплюнул мне в глаза, и, одёрнув руку, тут же развернулся на месте. Чтобы бросить уже через плечо: – Транспорты отправляются через полчаса. Готовься. Следующая остановка будет уже в зоне боевых действий.

«В зоне боевых действий», – сказал он. Слово в слово. Как будто бы всё, что было до этого – разоряемые деревни, выжигаемые под ноль популяции местных жителей – вообще никак не относилось к войне и служило чем-то далёким от фронтовых дел. Лёгкой расслабляющей разминкой, если угодно.

Я не мог этого принять.

И оказался меж молотом и наковальней идеологий: с одной стороны меня всё сильнее давило пренебрежение к жизни, источаемое чересчур рьяными последователями Императора, а с другой – накатывала бессмысленная, но от этого не менее раздражающая убеждённость инородцев вроде Натали и Майи в том, что выбранный моей родиной курс близок скорее к бесчеловечному удовлетворению чьих-то амбиций, нежели праведной борьбе ради высоких убеждений. И обе, обе этих крайности были мне одинаково противны! Я просто хотел сражаться ради Её Высочества Авроры и доблестью своей заслужить славу Империи! Для этого вовсе необязательно было ровнять с землёй целые поселения или проявлять чудеса лицемерной благотворительности!

Я проводил Кирилла тяжёлым взглядом. И, наверное, бросил бы какое-нибудь оскорбление ему вслед – потому что начинал уставать от этого больного фанатизма – но изо всех сил постарался сдержать этот деструктивный порыв. Ведь Натали была тысячу раз права: из гордых военнослужащих под началом Кирилла мы превратились в грязных наёмников, которые могли запросто оскорблять друг друга, угрожать расправой и смотреть на субординацию сквозь пальцы. Возможно, отчасти это упрощало нашу работу – но, с другой стороны, отягчало её безмерно с моральной стороны. Мы теряли себя. Низвергались к инстинктам. А я такой участи себе не хотел.

Хотя, если кого и следовало винить в произошедшем – то только Майю!

Издав раздражённый рык, я повернулся к девочке и попробовал разыскать в переплетении её трясущихся рук, волос и слёз блеск пары перепуганных глаз.

– Ты с ума сошла?! – проорал я, не заботясь о том, что кто-нибудь ещё мог это услышать. – Думаешь, это так просто – ходить по лезвию и каждый раз оставаться невредимой?! Этому человеку… – я, задыхаясь, указал большим пальцем на дверь за своей спиной. – Ему ничего не стоило просто пустить тебе пулю в голову. Прямо здесь, в моей комнате. У моей кровати. Ты понимаешь? Понимаешь это?!

Майя несколько раз быстро кивнула.

– И он убьёт тебя. Убьёт, не сомневайся! Просто позволь себе ещё хоть одну глупость – и тебе конец! Нам обоим, если он решит, что я мог бы выдрессировать тебя лучше!..

Я так и сказал – «выдрессировать»?.. Удивление вонзилось в мой затылок толстым ледяным копьём, пройдя голову насквозь, но, обнаружив во взгляде девочки потусторонний страх перед выбранной интонацией, я предпочёл избежать исправлений. Достаточно было и того, что Майя вздрагивала от каждого моего слова. Так было вернее.

В последний раз грозно взглянув на свою подопечную, я было посчитал разъяснительные работы выполненными, как вдруг разобрал едва слышное бормотание, как будто бы исходящее из уст девочки. Нагнулся ближе, желая убедиться в своих догадках, и разобрал нечёткое «… было бы лучше…» там, где не хотел слышать вообще ничего.

– Ещё раз, – негромко потребовал я, подбираясь ближе.

Майя, крепко сжав губы, лишь мотнула головой в ответ.

– Повтори, – произнёс я чуть громче.

– …чше бы… …ли… я… – подёрнутая неразличимым шепотком тишина казалась ледяной.

– Отчётливее. Так, чтобы я понял.

– Было бы лучше, если бы я умерла, – послушно отозвалась Майя, прячась ещё глубже в скорлупу перепуганной обречённости. – И ты тоже… Вы все… чудовища…

– Вот как?.. – я сцепил пальцы, чтобы сдержать самого себя от необдуманных, продиктованных мгновенной яростью действий.

– Я не просила меня спасать… И не хотела такой жизни… Ты сам…

– Неблагодарная маленькая мразь! – я выкрикнул это прямо ей в макушку – лицо было слишком надёжно спрятано за барьером из ладоней и коленок. – Ты думаешь, мне по нраву нянчиться с тобой, дожидаясь очередного удара в спину?!

– Тогда зачем?.. – внезапный вопрос Майи, пришедший ниоткуда, точно удар кинжалом меж пластин прочнейшей брони, заставил меня отшатнуться. – Зачем я тебе нужна?.. Зачем нам обоим… эта… пытка?..

Меня как будто бы окатили целым ведром ледяной воды. Пронизывающий, покрывающий тело множеством крохотных уколов холод отбросил меня ещё дальше – почти к самому краю кровати – и оставил в опустевшем сознании единственную простую истину: у меня не было ответа на заданный Майей вопрос. Не было. Я сам не понимал – зачем держался за неё. И почему готов был держать её близ себя даже против её собственной воли.

Но… Неужели я мог так вот запросто признаться в собственном бессилии? Взять и сообщить, что у моей игры в дочки-матери нет вообще никакой конкретной цели… Нет, это было выше моих сил. И потому я просто молчал. Очень долго и сосредоточенно, дожидаясь, когда единственно верный ответ просто возьмёт и снизойдёт на нас обоих сверху. От Императора, Её Высочества Авроры или этих вымышленных богов – будь их там пять, десять или все двадцать штук – я был бы рад любой подсказке. Но был оставлен наедине с собой. И Майей.

Спустя некоторое время – сложно сказать, какое в точности – та заговорила первой:

– Ты хочешь сделать меня своей женой?..

– Что?.. – я не сразу сообразил, что вообще подразумевала девочка.

– Ну… В книгах страшные разбойники обычно увозят принцесс в свои пещеры, чтобы сделать их своими жёнами. Те поначалу очень грустят, скучают по дому – а потом влюбляются в разбойников и…

– Сами становятся разбойницами? – с мрачной иронией закончил я.

– Нет же, глупый, – Майя грустно усмехнулась. – Принцессы остаются принцессами… У них работа такая…

– Не собираюсь я на тебе жениться. Ты маленькая и грубая… И далеко не принцесса… Но хоть в чём-то ты да угадала – я, наверное, кажусь настоящим разбойником…

– Это точно, – подтвердила девочка без ожидаемой язвительности. – Настоящий бандит…

Я тяжело вздохнул, одновременно радуясь и удручаясь столь неожиданной перемене настроя в разговоре. Наверное, мне не хватало какого-то толчка в нужном направлении, чтобы прийти к согласию с самим собой, и, всякий раз избегая болезненных тем, я мог лишь мечтать о психологической от них свободе.

– В любом случае, – я неопределённо пожал плечами. – У нас не так уж много времени осталось до выезда, а мне ещё нужно решить кое-какие дела в ангаре. Так что я отойду, а ты просто дождись меня здесь… Только без глупостей, хорошо?..

По-прежнему скрывая личико, Майя легонько кивнула, и я, с тяжёлым сердцем, но свободной головой, покинул кажущуюся вековым ледником сомнений комнату.

До самого отправления я так и не смог найти Натали – хотя по нескольку раз обошёл все её излюбленные места, тайные ниши и укромные уголки, в которых девушка обычно коротала свободные от инженерных работ дни и ночи. Но та как будто бы нашла себе с десяток новых обзорных точек – или же просто избегала встреч со мной всеми доступными возможностями, наблюдая, обходя и всякий раз оставаясь в недосягаемости. Несколько раз занятые ремонтом мобильной брони рабочие подсказывали мне направление, в котором следовало искать их начальницу – но я так и не смог ни разу даже приблизиться к Натали. И… Сложно сказать, зачем вообще я искал её – может, чтобы поделиться своими тревогами, а может, для выставления претензии за то, что отданный ей приказ Кирилла остался без внимания… Не знаю. Мне просто хотелось увидеть её ещё раз. Услышать звук её голоса и, быть может, узнать ещё что-нибудь о том мире, в котором жила чернь за пределами Империи. В этом… было что-то увлекательное, стоит отметить. Что-то захватывающее дух, точно бездна, готовая в любой момент раскрыть свои воздушные объятья.

Я хотел увидеть Натали. Но не смог. Не нашёл её. И не смог обнаружить девушку даже после того, как по тяжёлому транспортнику пронёсся сигнал к отправлению и внушительная часть экипажа, следуя предписаниям, укрылась в своих тесных каютах.

Затрясся под моими ногами пол. Задрожали в своих глубоких пазах стойки для доспехов «Возмездие». И откуда-то снизу, словно бы из самой глубины земных чертогов, раздался утробный, несдержанный рёв. Пришло в движение бесчисленное множество механизмов, пробуждающих к жизни связку исполинских двигателей, заходили из стороны в сторону поршни, каждый из которых превышал в размерах рост и ширину взрослого человека, и грузовик, отдав последний предстартовый сигнал, тронулся со своего места. Весь ангар содрогнулся, когда проснувшийся от дрёмы титан начал своё движение, и на этот миг меня окружила полнейшая, сосредоточенная тишина – немногие оставшиеся инженеры отложили на время инструменты, дожидаясь, когда придут в действие системы точной балансировки, и во всём мире остался только рокочущий грохот под ногами, от которого, казалось, само небо могло бы рухнуть со своего возвышенного трона.

Но Натали так и не появилась в ангаре. Ни сразу после запуска двигателей транспорта, ни через десять минут, ни через полчаса. Её было бесполезно искать – внутренности огромной машины изобиловали тайными лазами, о которых могли знать только профессиональные механики – и не имело смысла ждать на одном месте. Иначе мы с Натали давно пересеклись бы в самом сердце её рабочей зоны. Она просто не хотела меня видеть, и я, разочаровавшись в своих надеждах, молча покинул вновь наполняющийся звуками ремонтный док.

Где-то снаружи, изрыгая потоки дыма и грохоча тяжёлыми сочленениями, ползла по чужой земле воплощённая в металле военная мощь Империи, под чутким руководством небесной крепости движущаяся, точно стая ленивых голодных волков, к единственной цели. Без точных военных порядков или передвижных оборонительных рубежей – под защитой «Авроры» обозам нечего было опасаться – огромная армия двигалась с максимально доступной скоростью, сдерживаемой разве что потугами самых медленных боевых единиц, и в считанные недели готова была развернуть новый фронт, уже под самым носом у готовой принять забвение Республики.