Отзывы на книги автора «Николай Бердяев»

Борьба со злом сама легко может превратиться в зло. Победа добра всегда положительная, а не отрицательная, всегда утверждает, а не отрицает жизнь. И начинать борьбу со злом нужно с себя, а не с других.

Никогда не читал ничего подобного ни о христианстве, ни о православии в частности, ни об откровении, ни о Боге. Хотя я до Бердяева в принципе не читал теософической литературы и уж тем более православной теософической литературы. И тут я нахожу столь любопытные размышления и выводы об этом. Конечно, Бердяев очень сильно развил идеи Достоевского, особенно высказанные в "Братьях Карамазовых", что не могло меня ни привлечь, но помимо этого он излагает собственные взгляды, которые сформировались под напором всей мировой философской громады идей.

Это настоящая исповедь веры автора. Проповедь истинной свободы, а свобода может быть лишь духовная, иной и не бывает. При этом крайне любопытно расчленение автором души и духа (хоть он и говорит, что это неоригинально). При этом душа признается как материальное вещество (психология и всё такое), а вот духовное - это что-то иное, из другого мира, из мира божественного. Под напором материального и духовного мира формируется душа. Духовный мир - это мир реальный и существующий, это мир Бога и истинной свободы. При этом он отказывается в понимании религии с позиций натуралистической философии и материализма, чем, по его мнению, так сильно увлекаются современные люди. Мне сразу же вспомнилась распространенная в США идея о том, что кости динозавров создал Бог, чтобы проверить веру человека. Бердяев во всем пытается восстать против средненормального сознания, излагая мысль, что с таких позиций не может быть истинного понимания христианской религии. Что, так как большинство людей имеют усредненный разум и соразмерное восприятие мира, то естественно понимание религии распространено именно усредненное, опущенное, заниженное до понимания простых и обычных людей. А он уходит именно в глубину, продвигается к сути, пытается проникнуть за пределы материи. И на этом пути излагает другую крайне любопытную мысль, которая меня очень увлекла и впечатлила. Мысль, по словам автора, которую высказывали все виднейшие христианские мистики и мысль, которую он опять же не называет оригинальной, а заимствованной. Мысль о символичности мира материального. И этим символизмом пропитан мир материальный и душевный. Везде видится прорыв мира духовного в наш мир.

Дух совсем не противоположен плоти, плоть есть воплощение и символ духа

Его символическое и мистическое понимание библии непременно заинтересовывает.

В духовном плане, в духовной жизни совершилось грехопадение. Бог возжелал своего другого и ответной любви его, совершилось грехопадение и Новый Адам поднял падшую человеческую природу. Все эти события мира духовного лишь символически отображаются в мире природном и историческом…

…Мир сотворен Богом во времени, как натуралистический факт, как объективно-предметное событие, рай был между Тигром и Евфратом, на этой земле, и там же совершилось грехопадение и т.д. Так вытягивается все в один натуралистический ряд. Такова наивная библейская наука, отражающая первобытный натурализм, еще не сознавая различия между природой и духом…

Грехопадение не могло совершиться в природном мире, потому что сам мир есть результат грехопадения. Грехопадение есть событие мира духовного.

То, что происходит в мире духовном, отображается в этом мире. Мысль о том, что именно мир духовный есть истинный мир, а реальный лишь вторичный - символическое его выражение, меня особенно сразила. Неудивительно, что "Критику чистого разума" Бердяев прочел ещё в 14 лет и уже тогда смог её понять и полюбить. Хотя автор говорит, что этот символизм он позаимствовал у средневековых католических мистиков, но несколько изменил и подтесал под православие, но её остроумия это не умаляет.

Особенно мне понравилась глава, в которой автор раскрывает причины зла и проблему теодицеи. Мысль о том, что зло – есть примитивизированная свобода и, что через него необходимо пройти, чтобы познать свободу истинную, оказалась особенно подчеркнута мной в тексте, не смотря на видимую её простоту.

Претензия на свободу вообще есть ложь, свобода должна быть обнаружена и явлена в духовном опыте, в духовной жизни, она не может быть предметом внешних деклараций. Вот почему революционные требования свободы обычно приводят к новым формам тирании и рабства. Нельзя требовать насилием свободы духа, нужно иметь свободу духа, раскрыть её изнутри.

Это даже своеобразный ответ атеистически-настроенному средненормальному человеку. Ответ на высказывание, что религия есть предмет подавления, угнетения, оковы для свободолюбивого разума, а Бердяев на это может сказать, что только в Боге познается истинная свобода, а все остальное рабство, что без духовного опыта – нет подлинной свободы. При всем при этом Бердяев полагает, что Богу угодны даже те, кто всем нутром своим восстают против Него, но живут жизнью духовной, например Ницше или Чернышевский.

P.S. Любопытное предсказание делает Бердяев грядущему человечеству:

Человек уже не раб природы, он освобождается от власти органической родовой жизни. Но он становится рабом машинной цивилизации, рабом им созданной социальной среды. В цивилизации, как последнем результате гуманизма, начинает погибать образ человека.

Эта книга, как бы ни были противоречивы части, из которых она состоит (за авторством Бердяева, Лосского и Мережковского) - очень полезная вещь, в частности для тех, кто до сих пор продолжает полагать, что революцию и социализм навязали нам извне коварные враги, так и мечтавшие развалить прекрасную и мощную державу - масоны, немцы, американские банкиры, инопланетяне... кого там я еще упустила?.. Несмотря на то, что истинным коммунистом из троих авторов является по сути один Бердяев, а тот же Лосский - скорее из числа либералов (и в том числе за эти его оды буржуазному и мещанскому образу жизни я в итоге и снизила оценку с 10 до 7), все философы в итоге сошлись в одном: революция была неизбежна в нашем народе. Революция и коммунизм - это исконно наши русские явления, никто нам их не привнес и не навязал, мы их сами вынянчивали в своей утробе веками (вспомним Разина и Пугачева - какие масоны тогда подбили на бунты их?). Монархия и империя к 1917 г. не процветали, а окончательно сгнили и рухнули от одного легкого прикосновения (а то и вовсе самостоятельно). И об этом пишут не нынешние юные коммунисты и не Емельян Ярославский, а философы высочайшего интеллектуального уровня, заставшие то время - не краешек его и не в нежном возрасте, а всю эпоху, начиная буквально с Александра 2 и вплоть до Второй мировой. Их выводы местами очень спорны (это в первую очередь касается слов Бердяева о необходимости русского народа каяться за грехи перед Польшей: неужели он забыл, что это Польша заварила всю эту кашу с попыткой нас завоевать, а, получив в итоге, пардон, по щам, завопила о притеснениях слабого сильным - этот парадоксальный вывод тоже способствовал снижению общей оценки книге), но при этом все трое так исчерпывающе объясняют нашу русскую сущность, причины нашего поведения, всех наших положительных и отрицательных черт, что после ее прочтения у меня не осталось никаких вопросов касательно моего народа. Моего загадочного, ужасного и прекрасного народа - богоносца и хама в одном таинственном лице...

Книга Николая Бердяева о назначении человека является одним из наиболее важных философских трудов, которые предлагают глубокое понимание человеческой сущности и ее предназначения.Одним из ключевых моментов в этой книге является акцент на духовной размерности человека. Бердяев аргументирует, что истинное назначение человека не может быть ограничено материальными достижениями или социальным статусом. Вместо этого, он подчеркивает важность развития духовности, поиска истины и самопознания.

Книга также затрагивает вопросы свободы и ответственности. Бердяев подчеркивает, что каждый человек обладает свободой выбора и имеет возможность влиять на свою судьбу. Он призывает нас принимать ответственность за свои действия и принимать активное участие в формировании своей жизни. Одна из величайших ценностей этой книги заключается в ее глубокой философской проработке. Бердяев предлагает новаторские идеи и концепции, которые заставляют нас переосмыслить свои убеждения и представления о человеке и его назначении. Он обращается к историческим и религиозным источникам, а также к современным философским течениям, чтобы создать полное и глубокое понимание человеческой природы.

Наконец, стоит отметить, что стиль письма Бердяева очень доступен и ясен. Он способен изложить сложные идеи и концепции в простой и понятной форме, что делает эту книгу доступной для широкого круга читателей.

Рекомендую эту книгу всем, кто ищет философское понимание человеческой природы и ищет глубину в своей жизни.

К чему стадам дара свободы? Их должно резать или стричь.

Трудно оценивать произведение, от которого сам автор впоследствии отказался и даже под конец жизни стыдился этой вещи (судя по "Самопознанию"). Бердяев - вообще человек эмоциональный и увлекающийся, за это ему можно простить всю ту ахинею, которую он тут понаписал: ну был у Николая Александровича эмоциональный всплеск на фоне переживаний за свою Родину (за которую он, кстати, в отличие от белой эмиграции, например, переживал реально, а не только на словах), ну высказал он в сердцах все, что накипело - ну так чего же не скажешь в порыве-то. В порыве и любимому человеку гадостей наговорить можно, а потом горько сожалеть об этом...
Поэтому я и ставлю кол. Думаю, и сам Бердяев меня в этом бы поддержал - как я не уважаю его как личность, как философа и мыслителя (пусть и чересчур противоречивого, эмоционального, душевно мятущегося, что, кстати, хорошо, поскольку говорит о его неравнодушии), но именно с этой вещью не соглашусь никогда. И даже спорить с ней не стану, задам только один закономерный вопрос: "А СУДЬИ КТО?" После него уж точно автоматически отмирают рассуждения об избранности аристократии и предопределенности неравенства.
Я бы только хотела ответить Николаю Александровичу на его размышления о свободе, которую он так любит и из любви к которой, собственно, и написал и эту книгу, и книгу, посвященную русской революции... Свобода - это такая вещь, с которой шутить нельзя. Она может быть абсолютной ценностью, но насаждать ее повсеместно - губительно. Приведу пару примеров. Представьте, что случится, если, например, коту предоставить полную свободу в квартире. Вот прямо с рождения. Никакого контроля за туалетом, едой, поведением и т.п. Во что превратится ваша квартира, ваша жизнь и даже жизнь кота, если ему предоставить есть все, что ему хочется? Хорошо, многие скажут, что кот - это глупый зверь, а вот человек... Ладно, представим, что полную свободу мы теперь предоставляем не коту, а ребенку. Что, страшно? Ладно, ребенок тоже неразумен по большому счету. Тогда представим, что нас, взрослых людей, не ограничивают в жизни никакие правила и нормы, только собственная совесть. За совесть многих ли людей вы можете поручиться? И не превратится ли планета в бандитскую группировку мародеров, если насадить свободу повсеместно? Не существует этой свободы. Всегда найдутся те, кто захватит власть над более пассивными людьми. Да и люди в большинстве своем не могут существовать в рамках свободы, т.к. сразу превращаются в свиней. "Наследство их из рода в роды ярмо с гремушками да бич".
А Бердяев - идеалист и просто святая наивность с потрясающей любовью к человечеству, которое такой любви не заслуживает. Посмотрел бы Николай Александрович на людей без государственного гнета, но, боюсь, его хватил бы удар раньше времени. Место этого человека в раю, а не среди людей, которых он судил по себе, по своей чистой мятущейся душе...

Николай Бердяев. Философия свободы.

Бердяев - русский философ и мыслитель, проповедующий религиозный экзистенциализм. Экзистенциализм буквально переводится как "философия существования, философия кризиса". Расцвет этого течения пришёлся на середину ХХ века, между Первой и Второй мировыми войнами. Фашизм, огромные человеческие потери, экономический спад, кризис веры и гуманности - все это заставляло задуматься о ценности человеческой жизни и той цене, которую люди платят за её благополучие. Ужасы войны порождали вопросы о человеческой жестокости по отношению друг к другу и все это способствовало развитию нового этапа экзистенциальной философии.
Экзистенциализм провозглашает бытие каждого человека, его трудности, переживания и радости уникальными, индивидуальными и неповторимыми. Только человек с его мыслями и переживаниями - вот, что на самом деле заслуживает внимания. Эта философия уделяет особое внимание свободе. Но "свобода" означает не вседозволенность, а наличие выбора. Этот выбор человек должен делать самостоятельно и потом нести ответственность за него.
По мнению Бердяева, существует "первичная" Свобода, которая идёт не от Бога и порождает зло и подлинная свобода, несущая с собой Бога и его любовь. Христианство он называл "религией Свободы". Он пишет о взаимосвязи религии и философии, утверждая, что последняя не может без первой, что религия питает философию и создаёт её жизненную основу. Только постигнув христианскую метафизику, можно будет постигнуть великую тайну свободы. Автор выводит такое понятие как "христианский гнозис"и утверждение, что лишь церковная философия способна решить проблемы добра и зла, личности и мирового смысла и тайну бытия.
Эта работа - моё первое знакомство с автором. Зная лишь основы философии и её проблемы, было довольно-таки трудно поймать и не терять мысль автора, хотя, суть её я, все-таки, уловила. Без должной базы знаний будет сложновато читать. В какой раз убеждаюсь, что философия - огромнейший пласт знаний, который мне удасться лишь погрызть по краям.

Изложенные мысли поддерживаю, особенно в части того, что аристократия и неравенство должны быть для обеспечения развития цивилизации, и тотальная демократия и уравниловка есть зло и, по сути, абсолютное порабощение каждого отдельно взятого человека обществом.

Но читается, увы, очень тяжело. Если бы книгу сократить раза в три и убрать религиозные пассажи, то было бы вообще отлично :)

Длинный-длинный отзыв. Несколько раз читал, миллионы раз перечитывал какие-то места. Что получилось? Да фиг знает. Не до смеха и веселья сейчас, так бывает. Скорее всего, всё тяжеловесно и на грани читабельности. Что тоже бывает. И много-много цитат.

Бердяев вошел в мою жизнь очень вовремя и очень определяюще. Вот как-то так.

Свидетельство времени: ценник на книжке в умопомрачительные 5 рублей! Если книжки в бумажной обложке и почти карманного формата стали стоить 5 рублей, и где – в России! – всё. В датском королевстве что-то окончательно сломалось.

Потому что, издательства, государственные, разумеется, кинулись зарабатывать. Понятно – какие и сколько авторов появилось на рубеже 80-90-х. Ну и пошло-поехало!

С года 89 или 90-го я стал восхищаться Бердяевым, открывшим мне глаза на много-много чего. Его слова о женственной природе русского человека и России вообще; об антиномичности России и русского национального характера, русской истории и культуры; о неоформленности русской земли и «нехватки» мужественного начала в нашем характере, - всё это запало глубоко-преглубоко. Собственно говоря, таким, какой я есть сейчас, без субъективного религиозного экзистенциалиста, как определяли философскую принадлежность Николая Александровича в советском «Философском словаре», совершенно точно я был бы другим. Слава Богу, что Бердяев появился вовремя и к месту в моей жизни, слава Богу!

Колоссальный военный кризис – Империалистическая, или Новая Отечественная, или Первая мировая – вдруг обнажил всю картину того, что есть Россия и русские люди перед лицом катастрофы, как её определял Бердяев, и которая и случилась в конце концов. Военная катастрофа – лакмусова бумага. Война – это о том, что, где и когда пошло у нас не так. Или у нас всё и всегда шло не так? Ну, как бы «своим» путем.

Онтология для Бердяева это не отвлеченная абстракция философского знания. Для него, как мыслителя, нет более значимой задачи, чем доискаться до корней, до сердцевины, до фундамента. И что же он нашел и в себе, и в нас как нации? Что показала война?

Наши онтологические слабости: слабость личного начала в русской жизни. Тепло коллективной молитвы для русского человека важнее индивидуального разговора с Господом католика или протестанта, сидящего в храме. Мы – народ коллективный. Знаете, в этой работе он не вспоминает вслед за, например, Чеховым, о тяжелом климате и скудной земле. Бердяев говорит о «придавленности» русского человека огромными, не поддающимися ни осмыслению, ни представлению размерами созданного ими государства.

Бердяев не говорит напрямую о «проклятии», нет, не сырьевом – проклятии географическом, но проблема обустройства своей земли – через строку. Нет ни слова о крестьянской общине или системе государственного и сословного выкачивания последних крови и сил у своих же подданных – крестьянах, пять раз ограбленных выкупными платежами за «свободу» от крепостного права. Для него причины поражения – вот об этом он пишет прямо и с горечью – «русский человек не выдержал испытания самой страшной войны» - возможно, привычно – в нарушении неких моральных заповедей православия, христианства, здесь тянется такая вековая традиция, от библейских времен. Он не говорит о безусловной вине правящей элиты, вновь нашедшей «гениальный» выход из тупика в абсолютно полном обнулении страны. Он говорит, что национальная катастрофа – общая вина и либералов, и радикалов слева, социал-революционеров. Ну, хоть так!

Его блестящие глубокие заметки, мысли, суждения о фундаментальных чертах национального характера, уверен, не устареют никогда. Например, вот его слова об одной из наших черт: «Гений формы – не русский гений, он с трудом совмещается с властью пространств над душой. И русские совсем почти не знают радости формы».
Оглянитесь вокруг: Москва-Сити, или Исакий – авторов на сцену! Ладно, посмотрите на то, что называют малыми архитектурными. Смеялись над шадровской «Девушкой с веслом», ну хорошо, а что сейчас, кроме подсмотренных где – прикольных памятников в виде галош или отлитого из бронзы велика. Особенно заметна наша убогость на контрасте возвращения из европейских палестин. Кстати, напиши «наша убогость» как охранители тут же уложат тебя на полку с названием «безродный космополит» или «русофоб». И речь не о 40-х годах 20 века!

Убогость мысли – о, это явление транснациональное и трансцендентное. Но у особо придавленных русскими пространствами охранников срабатывает особо убогая ментальная ячейка матрицы: тут же и немедленно! На соответствующую полку. Бердяев и об этом тоже. О той самой белой кости и элите. О той, о которой говорит Мышкин-Достоевский в образе Идиота. В четвертой части того самого романа.
Ли Куаню ещё не было в проекте, а Бердяев дает такое поразительное описание Британской империи, отличающее её от Российской империи: «Английский империализм – мирный, не милитарный, культурно-экономический, торгово-морской. Нельзя отрицать империалистического дара и империалистического призвания английского народа» - конец цитаты. Почти более чем через 50 лет Ли скажет: «Британцы правили с известной долей изящности». Что в переводе на современный политологический означается как «софт пауэр», - мягкая сила.

Что из этого следует? Да ничего особенного! Они- такие, мы - вот эдакие. Знаем, понимаем и стремимся к исправлению того, мешает. Проблемка только вот есть: кто же знает, что нам мешает? А если кто и знает, так ох какая не простая судьба-судьбина его ожидает, какая непростая! Но главное, сейчас, сегодня, в начале 21 века, не стоит посыпать голову пеплом о «плохой» истории. Как и противоположным бизнесом не стоит заниматься также – даже наше православие – это единственное правильное христианство! Бердяев – русский до мозга костей, христианин истинный – обладает ещё и русской совестью, скромной, стыдливой, но от того и самой сильной, сводящей даже за последнюю черту в своем вековечном поиске Правды и Истины. А ещё – русским критическим и смелым умом. Он не унижает ни себя, ни свой народ ложью о своем народе. Потому как так далеко всё это может привести, что возврата уже и не состоится.

Подозреваю, что Бердяев не особо любим многими представителями известного общественного мировоззрения по причинам… да очень понятным русскому человеку, о них беспощадно говорил ещё Чехов. «Про» русскую интеллигенцию. Ну так вот: «Русская интеллигенция всегда исповедовала какие-нибудь доктрины, вмещающиеся в карманный катехизис, и утопии, обещающие легкий и упрощенный способ всеобщего спасения». Они-то, новые интеллигенты-интеллектуалы, думали в конце 20 века, что они-то уж точно особые, преодолевшие русскость в характере и мышлении, уж они-то – не обанкротившиеся интеллигенты, а современные и передовые интеллектуалы. Ан глянь-ка! Жив, жив курилка! Всё, что можно повторить в заблуждениях вольных или невольных, в поступках и даже помыслах, - всё повторили, везде понаошибались, всех предшественников облили чем полагается в русской общественной жизни. Разумеется, ещё и заклеймили как надо!

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины»… Не, нормальный русский капиталист не напрягался по поводу особой богоизбранности своей во время, как пишет Бердяев, «величайшего испытания» для народа. Не, нормально ценник задирал на хлеб и продовольствие вообще, на мануфактуру и прочую ерунду: «апре ну – лё делюж!» Слушайте, где-то совсем недавно мы это ещё раз повторили с успехом! Судя по журналу «Форбс»! Всё нормально у нас с богоизбранностью, всё нормально! Как и с «преодолением» русскости отдельными представителями современной интеллигенции. Российской, разумеется! Как принято у нас – стесняемся, знаете ли, своей сиволапости и хлебного, а оттого и кислого кваса.
Если бы я закончил на такой вот веселящей ноте – ну чем бы я тогда отличался от современной и прогрессивной интеллигентской общественности, не так важно где сейчас представленной: в журналах, Кремле, белом доме, министерстве обороны или какой-нибудь культуры? Чем бы? Полил бы по национальной традиции всех космополитов и национал-предателей национальным же соусом – и нормальненько.

Не, стыдно, стыдно быть таким же: вешать ярлыки, бояться перемен по причине ответственности, поливать оппонентов тем, чем чаще всего их поливают. Стыдно. Я – с Николаем Александровичем, знавшим цену русской интеллигенции, а потому с тем большим уважением и вниманием читаем такие его строки: «Русская интеллигенция не была ещё призвана к власти в истории и потому привыкла к безответственному бойкоту всего исторического». Иными словами, Бердяев пытается докопаться до корней той предстоящей катастрофы с реформами 90-х, которая случится через 90 лет после написания этих строк.