Глава 4

Клим

Если промотать все мои тридцать шесть лет назад, то что я могу вспомнить? Какие яркие события приходят на ум?

Только те, что связаны со счастливым, пусть и небогатым детством, и…встреча с Диной.

Смоленская Дина Алексеевна. Звучит.

Итак, она гинеколог – репродуктолог.

И это единственное, что я знаю о женщине, что прочно засела в моих мыслях и снах вот уже чуть больше трех лет. Ну, теперь еще фамилию и отчество.

Мы познакомились совершенно случайно на турецком побережье. Я прилетел с Арсом на конференцию о внедрении инновационных технологий в архитектуре и строительстве.

День выдался трудным – с самого утра заседания шли за заседанием, а вечером еще перца от души насыпала и бывшая любовница Яна, которая не могла смириться с нашим расставанием. Она хотела семью и замуж, а я отказывался жениться на ней, несмотря на то, что она – дочка известного предпринимателя.

Да и отношениями-то это было сложно назвать – мы просто встречались ради секса. Когда у меня было свободное время и желание. Вот только Яна принимала это за серьезные отношения. И искренне считала, что я просто не созрел. Угу, в тридцать три года.

Поэтому вечером, чтобы проветрить кипящие мозги, вышел к морю.

Я шел, сняв ботинки, босиком, наслаждаясь теплотой песка. Снял опостылевший за целый день галстук и расстегнул две верхние пуговицы. Закатал рукава и в таком хулиганском виде глава корпорации «АрхиСтройИнвестиции» пришел поздороваться с морем.

Глубоко втягиваю соленый воздух и…давлюсь выдохом.

Потому что вижу ее.

Сидящую на песке в тоненьком сарафане и обнимающей коленки. Бледную, с развевающимися длинными светлыми волосами. Хрупкую, тонкую, как статуэтка балерины. И безумно грустную, заплаканную и постоянно кусающую нижнюю губу.

Она как мираж в пустыне – красивая и такая недосягаемая.

Потому что девушка меня не замечает. Совершенно. Даже не шевелится и, кажется, не дышит. Как будто каждое движение, каждый вдох приносят ей боль. Это читается в ее позе, в воздухе, что витает вокруг нас, соединяя невидимыми нитями. Навсегда – так мне казалось в тот момент. А на деле – всего лишь семь дней. Самый обычный курортный роман. За исключением, что я влюбился, как мальчишка. Впервые в жизни.

Мы не заговорили с ней в тот день. Дина даже не повернула головы в мою сторону. Так и сидела, разглядывая морскую гладь и дразнящиеся волны.

На второй день ситуация повторилась. Лишь на третий девушка окинула меня равнодушным взглядом и вернулась к своему занятию.

Я уселся рядом и спросил какую-то чушь. Сейчас даже и не вспомню. А Дина неожиданно ответила. И втянулась в разговор.

Мы проговорили до утра. Только уже смотрели мы на звезды, а слушали море, взявшись за руки. А потом пошли досыпать в номер. Сейчас я даже не вспомню, чей это был: мой или ее.

Неважно.

Важно то, что, едва переступив порог, нам обоим снесло башню. Никто так и не сможет сказать, кто сделал первый шаг. Но уже через несколько самых долгих секунд я пробовал Дину на вкус. Да, вот так: безрассудно, стремительно и без лишних слов. Без имен, вопросов и ненужной информации. Только я, она и наше желание, что срывает тормоза.

Мы не можем оторваться друг от друга и в какой-то момент просто отрубаемся. В обед все же воскресаем и вынужденно расстаемся – у меня второй день конференции, а Дина снова идет к морю и занимает свой пост. Вечером я там ее и нахожу. Только с одной помаркой – на этот раз она в таком соблазнительном бикини, а на бледной шелковистой коже поблескивают капельки воды, что мне приходится пиджаком прикрыть свои бедра.

Больше мы не расставались. Просто Дина перетащила вещи в мой номер и стала ночевать в моей постели.

Целых семь дней безграничного счастья, страсти и лучшего секса в моей жизни.

А потом она исчезла.

Дина просто не пришла ночевать, и ее вещи испарились из моего номера. А свой она сдала, как и полагается, до полудня. Просто уехала, вычеркнув меня из своей жизни. Без объяснений, скандалов, смс и регистрации. Поимела и растворилась.

Вернувшись в Россию, я забил на все болт и просто по-черному, беспробудно бухал. Вот только алкоголь не глушил ту боль, что сжирала меня изнутри. Почему? Все же было хорошо…Я даже хотел…

Впрочем, уже неважно.

Разумеется, я пытался ее найти. Учитывая, что у меня был только ее номер телефона, и тот зарегистрированный на какого-то левого мужика, было сложно. Задачу со звездочкой задала мне Дина. К концу второй недели мне стало казаться, что я вообще ее выдумал.

Но все же нашел ее.

И я со всего размаху врезался в реальность. Ска, падать с Олимпа, оказывается, так больно.

Дина просто оказалась такой же, как все – лживой дрянью. Шл**ой, которая строила из себя святую невинность. Актрисой МХАТа. И стоит признать, талантливой актрисой, раз я так и не смог ее раскусить.

Я плохо помню следующий месяц.

Было много работы, я загружал себя как мог. Брался за самые сложные, неперспективные проекты и успешно их реализовывал. Было много алкоголя, чтобы заглушить те чувства, что приходили ко мне по ночам.

Я пытался раствориться в работе. Уйти от реальности максимально легальными и доступными способами.

Ушел.

А очнулся я с кольцом на безымянном пальце и с женой под боком. С Яной. Она, почувствовав, что я наиболее уязвим в этот момент, смогла добиться желаемого. Продавить. Не без помощи влиятельного отца, конечно же.

Морщусь, вспоминая то время. От себя тошно.

Это сейчас я понимаю, что поступил, как пацан сопливый.

Назло Дине. Дурак.

Наша семейная жизнь с Яной напоминает фарс. Цветную мишуру, что прикрывает гнилое нутро.

Я все эти годы задавался вопросом, что делаю рядом с ней, но так и не нашел ответа. Мы с ней разные. Яна хотела за меня замуж принципиально. Ради штампа в паспорте, красивых фото в инстаграме и хвастаться мной своим подружкам в салонах красоты или ресторанах. Каприз избалованной папиной дочки. И она получила свое.

Пару дней назад, поразмыслив, дал отмашку своим юристам, чтобы подготовили бумаги на развод.

Хватит. Накушался семейной жизни.

И Яна как будто почувствовала, что я собираюсь с ней порвать, заявилась ко мне прямо в офис с тестом на беременность.

Вот только она не подозревает, что я предполагаю, о том, что у меня растут ветвистые рога. Я давно подозревал – мы уже много месяцев живем как соседи.

Мы могли по несколько дней не ночевать дома и даже не поинтересоваться местонахождением друг друга. Нам стало резко плевать.

Никаких объятий и поцелуев. Лишь дежурные фразы. Дежурный секс для снятия напряжения. Впрочем, так было всегда. Со штампом в паспорте в нашей жизни изменилось ровным счетом ни-хре-на.

Но я всегда предохраняюсь. Потому что не планировал семьи именно с Яной.

Потому что любви и близко не было и нет в нашем союзе. Обида, боль и нереализованные желания, – вот основа нашего брака. Дерьмовая, надо признать, основа.

Поэтому после новости о скором пополнении я не кинулся радостный с объятиями, а холодно поинтересовался, уверена ли она. Проглотив очередную истерику, я на следующий день по протекции знакомых и лично владельца клиники веду жену к доктору.

А тут она – та, которая душу мне вытряхнула за все эти годы и ни разу мыслей не покинула. И всегда была в нашей супружеской постели между мной и Яной.

Моя Дина.

Эта встреча – как насмешка судьбы. Чтобы показать мне, что я упустил. И с кем мог бы быть счастлив. Если бы госпожа Смоленская не оказалась лживой дрянью.

– Я рожу тебе сына. Мальчика с темными глазами и кудряшками…Девочки – это отстой, – как сквозь толщу воды доносится треп жены.

Растягиваю губы в, подозреваю, мерзкой усмешке и нарочито медленно выдыхаю прямо в лицо:

– Для начала я хочу убедиться, что ребенок мой, Яна.

Глава 5

Дина

Я с трудом досиживаю смену. Появление странной семейки Исаевых просто выбивает меня из колеи. Лишает покоя, а порой и здравого смысла. Пациентки, конечно, отвлекают, я все же умею переключаться, но мысли о Климе и воспоминания трехлетней давности преследуют меня весь остаток рабочего дня.

Бросаю заполнять карточки и отодвигаю их от себя, когда дважды чуть не выписываю пациентке направления на ненужные анализы и обследования. Чтобы не натворить дел, прячу документы в шкаф, отложив эту рутинную работу на завтра.

Отхожу к окну, обнимая себя за плечи. Злость накатывает, как волны на турецком побережье, где мы повстречались с Климом…

Чертов самоуверенный засранец! Кобель и лжец! В чем, собственно, я только что имела «счастье» убедиться.

Он ведь даже не вспомнил меня! Вернее, наверняка вспомнил, что мы где-то кувыркались, но где конкретно и когда – нет. А как пел о любви, о том, что не отпустит… Наверно, он так каждой заливает, а я уши развесила…Глупая!

Не узнал. Потому что, бьюсь об заклад, таких дурочек, с которыми Клим развлекается в отпуске, вагон и тележка. И я оказалась в числе этих глупышек. В тележке. В последнем ряду.

Да, я злюсь. Имею право. Однозначно! Потому что больше всего в этой жизни я ненавижу, когда мне врут и выставляют дурой.

Есть еще кое-что…Но в этом я боюсь признаться даже самой себе.

Роняю голову на руки и стону в голос от боли. За мою малышку. За себя. За то, что этот невозможный мужчина поселился в моей голове на столько лет. И это охренеть как мешает!

Ненавижу!

Ненавижу за то, что снова ворвался в мою жизнь и все перевернул с ног на голову!

Да, у него с женой странные отношения, но сам факт…Он поедет по своим делам, на всякие совещания, может, жена до него достучится, и они поедут отмечать эту чудесную новость в ресторан…

А я буду вариться в воспоминаниях и глушить слезы в подушке, чтобы Оливку не разбудить…А я ведь только недавно начала нормально спать…

– Дина Алексеевна, с вами все в порядке? – раздается от двери обеспокоенный голос медсестры.

Нет! Со мной ни черта не в порядке!

Но у меня нет такой роскоши как расклеиться и жалеть себя. Меня дома ждет маленькая кнопочка, которая очень нуждается в сильной и любящей маме. Тем более, она, кажется, заболевает, а значит, я должна быть начеку и сохранять трезвый рассудок.

Поэтому решительно отнимаю голову от рук и выдавливаю из себя что-то наподобие улыбки:

– Я…да…наверно, да…Я в порядке.

Но, кажется, вру я неубедительно. Медсестра хмурится и делает шаг вперед в кабинет.

– Вы что, плачете?

– Нет, конечно! – округляю глаза. и начинаю изображать бурную деятельность: выравниваю стопку карточек, раскладываю канцелярию, проверяю стопку анализов. – С чего ты вообще взяла?

– У вас щеки мокрые.

Обескураженная, потерянная, трогаю щеки, и действительно: подушечки пальцев утопают в соленой влаге.

– Да…Плачу, – бормочу, наверняка напоминая сумасшедшую, которая даже не заметила, что разревелась. – Голова разболелась…Мигрень. У меня так бывает.

– Пойдемте, может, я вам кофе сварю? Мы как раз собрались в ординаторской отметить день рождения нашей Нины. Собственно, я за этим и пришла – все уже собрались и ждем только вас.

Осторожно, чтобы не развалиться на куски прямо посреди собственного кабинета, поднимаюсь на ноги. Держу равновесие и только тогда выпаливаю:

– Боюсь, но сегодня без меня. Извинись, пожалуйста, перед всеми. Я и правда себя неважно чувствую. Я лучше домой. Чтобы…когда приступ накроет, быть рядом с лекарством…

Если перевести на нормальный язык: чтобы, когда меня накроет очередное воспоминание о Климе, я буду рядом со своим персональным лекарством – дочкой. Буду вдыхать ее запах и слушать сокровенное: «Мамоська, я так сильно тебя лублу».

Моя доченька – мой якорь. Благодаря ей я до сих пор держусь.

– Поняла. Поправляйтесь, Дина Алексеевна.

Я стою на светофоре в ожидании зеленого сигнала, когда телефон напоминает о себе громким звонком. Морщусь, чувствуя, что стандартная мелодия шарашит по мозгам и отдает в виски. Спешу поскорее ответить, не глядя на экран.

– Слушаю.

– Привет, солнышко, – раздается бархатный голос Димы, и я морщусь еще сильнее. Потому что за весь день ни разу не вспомнила о своем мужчине. – Я выезжаю в сторону парка, вас встретить?

Прикрываю глаза и обессиленно откидываю голову на спинку сидения.

Черт! Я совершенно забыла, что мы с Димой договорились выгулять Оливку в парке, покатать на аттракционах, пока сезон не закрылся. Я настолько увлеклась воспоминаниями, что ни разу не вспомнила о нем и не позвонила.

– Черт, я забыла предупредить – Оливия заболела, прости, сегодня не выйдет.

На том конце провода воцаряется тишина, и я буквально слышу, как недовольство Димы окутывает меня ядовитыми путами.

– Ну…хорошо, – выдавливает из себя мужчина.

А я к своему ужасу ловлю себя на мысли, что радуюсь, что мы сегодня не увидимся…

Черт бы тебя побрал, Исаев! Ты снова ворвался в мою жизнь и снова все разрушил!

Глава 6

Дина

Я едва успеваю переступить порог своей квартиры, как меня чуть не сбивает с ног маленький ураганчик.

Оливка вылетает из комнаты, ее кудряшки смешно подпрыгивают, а сама дочка, покашливая и шмыгая носом, но до безобразия счастливая врезается в мои колени.

– Мама! Моя мамоська пришла! Я тебя так сильно люблю! – щедро выливает на меня ведерко нежности.

– Ох, полегче, солнышко, я сейчас упаду…

– Падай, – хихикает дочка, подпрыгивая на месте.

И я действительно падаю. Неуклюже оступаюсь и плюхаюсь прямо на пятую точку под заливистый смех моей доченьки.

Маленькая егоза сразу же взбирается по мне, как обезьянка, и крепко обнимает руками и ногами.

И все.

Я дома.

Держу самое главное сокровище в своих руках, вдыхаю детский ванильный запах и расцеловываю пухлые щечки.

И это абсолютное счастье. Мое лекарство и самое волшебное средство, дающее поверить, что я могу, если не все, то очень многое.

– Что купила? – Оливка с любопытством тянется к пакету.

Но я с ловкостью успеваю его перехватить и спрятать за спину. Легонько щелкаю по носу, попутно утирая сопельки и прикладывая ладонь к спинке дочери, чтобы проверить хрипы. Это уже дежурное движение во время всех ОРВИ Оливки, оно заложено во мне на уровне инстинктов. Потому что, если упустить момент, начинается мой персональный ад…

Отгоняю дурные и мрачные мысли и растягиваю губы в улыбке, хитро подмигивая.

– Давай я сначала разденусь, мы с тобой помоем руки, и позже я покажу тебе сюрприз.

– Сюрприииииз? – с предвкушением тянет егоза и тут же подскакивает на месте. Ее кудряшки подскакивают вместе с ней, заставляя меня умиляться.

Я только успеваю сбросить обувь и плащ, а моя кнопка же тянет за руку в ванную, где мы сначала, балуясь мылом – пенкой, моем руки.

Переодеваюсь и иду в гостиную, чтобы отпустить няню, которая деликатно дала побыть нам наедине, убирая разбросанные по всей комнате игрушки.

– Завтра как обычно? – робко интересуется Маша. Маша – студентка педагогического университета. Она из простой небогатой семьи, поэтому ей приходится работать, чтобы иметь возможность содержать себя.

Машенька – мое спасение и палочка-выручалочка. Эта девушка – единственная, кого приняла дочь. Моя Оливия очень своенравна, и с такого малого возраста уже четко очерчивает личные границы. И подпускает к себе только избранных. Машу я рассматривала в последнюю очередь из-за отсутствия опыта. Даже не понимала, зачем я пригласила ее на собеседование. Но что-то меня в ней зацепило. Может, добрые, слегка грустные глаза?..

Но, как оказалось, не зря.