Любой историко-философский трактат интересен прежде всего сопоставлением рассмотренных в нем взглядов с оценками тех же событий в текущем времени читателя. И в этом плане труд Никколо Макиавелли, как представляется, вполне созвучен с проблемами нынешней эпохи. Вообще, как мне кажется, давно укоренившееся мнение, будто автор стал ярким выразителем всего цинизма и аморальности в политике, по сути своей неверное. Макиавелли, скорее всего, только подчеркнул те принципы феодальных отношений, которыми стоило бы руководствоваться сильному правителю при удержании власти в своих владениях (городе, герцогстве, государстве). И ничего необычного в соблюдении бытующих тогда норм поведения он не представил. А то, насколько «развитыми» уже в наше время мы находим указанные им способы управления, насколько смешными кажутся нам поругание норм морали и порядочности, когда в политике ими руководствуются только дилетанты, говорит лишь о зрелости автора как республиканского деятеля и о неизменности облеченной властью человеческой сущности. Имея немалый опыт государственной службы, он прекрасно знал, о чем пишет, и лишь поставил целью, наверное, систематизировать свои наблюдения в достаточно краткой и убедительной форме.
В эпоху Средневековья, когда народ наслаждался на площади изощренными казнями горожан, когда царили повсеместное надругательство над личностью, воровство и убийства, говорить с позиций нравственности о том, что кто-то кого-то «кинул», оскорбил, подставил, предал осмелится только самый наивный человек на свете. Боюсь, что подобные нравы были в порядке вещей, а о благородных рыцарях писали только не в меру романтичные сочинители, которые иначе не состоялись бы на писательском поприще в качестве знаковых фигур. Примеров тому масса из той же литературной классики. Достаточно сказать, что подавляющее большинство королей в Средневековье не умерли своей смертью (почитайте Александра Дюма, Мориса Дрюона, Стефана Цвейга), что самым бóльшим, чем прославились наши славянские цари, это своей дикостью (Иван Грозный, Петр Первый). И тогда отчетливо можно увидеть, что описанная Макиавелли практика циничного властвования является лишь мудрой выборкой тех способов правления, при которых тебе не оторвут что-то раньше, чем ты станешь вменяемым во всех смыслах повелителем. Как иначе в те времена можно было сохранить власть, наверное, трудно себе даже представить.
В Азии ворам отрубали руки, в просвещенной Европе обвиненных в ереси поджаривали на кострах. И как тогда на фоне жестокости и насилия по отношению к народу можно говорить о проявлении каких-то норм порядочности в отношении себе равных? Наверное, дошедшие до нас сочинения, худо-бедно, но поднимавшие подобные вопросы, свидетельствуют только о глубине и направленности мыслительных процессов в обществе, что говорит о постоянном развитии цивилизации. В те времена мы не жили и мало что о них знаем. Обвинять правителей, существовавших в прошлом, мы, конечно, можем, но оценки наши о тех нравах вряд ли будут обоснованными. Однако то, чем полезен, пожалуй, данный труд Макиавелли, это способ определить границу между возможностью заявить о себе тогда и в нынешнем XXI веке. Ведь даже условный по тем временам трактат был написан не в просветительском плане, а конкретному лицу (о чем сказано в предисловии), из соображений понравиться местному герцогу для продолжения казенной службы. Очевидно, испытавший на себе все «прелести жизни» в среде диковатой знати, подвергшийся даже пыткам на дыбе, Макиавелли решил обобщить ошибки и просчеты прежних наделенных властью личностей, чтобы уберечь себя (и других, конечно) от будущих страхов в таком «нелегком» деле политического управления. И, по-моему, он даже сожалеет, что не смог реализовать свои соображения на практике, слишком поздно сформулировавший для себя важные практические выводы.