13 Глава. Новая жизнь – новые правила

Мрачный вечер наступил внезапно, впрочем, как и всегда. Тёмные силуэты начали разбегаться по своим домам, чтобы проводить своё время с женами и детьми, а те, у кого не было ни первого, ни второго, спокойно доживали свою жизнь в полном одиночестве.

Городская суета быстро приедается, в отличие от деревенской. Здесь нет изюминки, ради которой хотелось бы становится лучше. Есть скот, есть ферма, есть дом, растущий вместе с тобой, а в городе ничего из этого нет и никогда не будет.

Деревня становится частью тебя, а ты становишься частью города. Город поглощает тебя, переваривает и выплёвывает, словно тебя никогда не существовало.

– Алиния! – Зовёт дочку мать, чтобы та собиралась домой, ведь её игра запозднилась. Та спешно прощается с детьми и бежит домой, где её ждут и любят.

– Озер! Я и тебе положила поесть! – Тот же голос, но он уже зовёт мужчину.

На кухню проходит мужчина. Бороды у него не было, а руки были необычайно нежны, ведь большая часть деревенской жизни осталась позади. Зато новая работа требовала огромной координации и чувствительности, которую обычная деревенщина вряд ли сможет достичь.

– Как у тебя сегодня дела в школе? – Задаёт отец вопрос, невзначай смотря на дочку, а та опустила взгляд.

– Опять подралась? – Слышен обеспокоенный голос матери.

После ужина они вновь собрались, чтобы обсудить поведение дочери. Нет, ругани не было. Они в шутку побеседовали, поняли и пообещали друг другу, что такого больше не повторится.

– Пусть солнце зажжёт твои силы… – Звучали слова как колыбельная. Маленькая Алиния заснула в одной комнате, а отец и мать в другой. Они всегда хотели, чтобы у девочки была своя комната, поэтому потратили очень много времени, но дождались домик с двумя комнатами и кухней, получив его за просто так. Город только-только начинал разрастаться, поэтому жильё буквально раздавали налево и направо.

После той ситуации в деревне Литес всё получилось не так, как они ожидали. Было объявлено бедственное положение, но спустя десять лет ситуация помаленьку начала утихомириваться…

***

Сколько там лет прошло? 5? 10? В любом случае я начал новую жизнь… в третий раз. Вернее, мы начали.

Я очень мало помню, что было в тот день. Да и то, что было до него. Всё было будто в тумане. Очнулся от того, что травница пытается тащить меня, хотя сама едва ходит. Так мы и выбрались с деревни. То она меня тащит, то я её…

В деревни перестали впускать незнакомцев. Только с одобрения отцов, а мы… А мы считались пропавшими. Как оказалось позже. И не просто пропали, пропали вместе со всей деревней.

Спустя год скитаний, мы присоединились к строительству нового города, где нам выдали жилплощадь. В городах Урбалиса всё мерилось не деньгами, а пользой, которую мы можем принести ему.

Любовь, а теперь уже Мира, прекрасно справлялась со своей новой работой – помощью мне в небольшом медисе. Здесь так называют клинику. В ней работали только мы двое. Я взял на себя лечение больных, а Мира – фармакологию и фармацевтику. Она всю жизнь провела в деревне и прекрасно знала свойства растений, а с моей помощью мы смогли отобрать те, что смогут приносить лечебный эффект.

Моя история о прошлом мире поразила её до глубины души. История о моей бывшей жене, не родившемся ребёнке, о моей работе, обо всём, что я взял оттуда. К моему удивлению она стойко приняла каждое слово, не задавая лишних вопросов. Она просто слушала меня, а когда я дошёл до момента с женой, Мира просто обняла меня, и мы простояли так, пока мой плач сошёл на нет.

Поначалу к нам обращалось мало людей, но с каждым разом их становилось всё больше и больше. Мы принимали всех: отцов других деревень, Баров, один раз даже Венязя. Понемногу я начал привыкать к такой жизни. Хотя, правильнее сказать будет так: “Я вспомнил свою прошлую жизнь”.

Спустя ещё несколько лет у нас родилась дочь. Однако каждый день мою грудь раздирала боль. Моя мёртвая, бывшая жена навсегда останется в моём сердце, а я никогда не смогу её забыть, принося себе вечную боль.

Какое же было моё облегчение, когда мы смогли изобрести подобие обезболивающих в этом мире! Помогали они здорово и выглядели как клиновый лист, завёрнутый в трубочку. Если её зажевать и проглотить, то через несколько секунд наступает тишина: тело перестаёт чувствовать боль, хотя все остальные рецепторы работают нормально.

Так мы и начали жить в новом месте под новыми именами.

***

– Папа, он опять надо мной издевается! – Завопила моя дочь, как только вернулась со школы.

– Ох, доченька, что он сделал? – Заволновалась Мира, приседая на колено и обнимая девочку.

– Он! Он! Он пытался меня поцеловать! – Воскликнула она с самой злостной мордашкой, которую когда-либо делала. Я не смог сдержать смешинку, но жена шикнула на меня, прижимая её и поглаживая по головке.

– Мама, ты не переживай! Я взяла таблетки, которые мне посоветовал папа. – Она посмотрела на меня и подмигнула.

– Озер… можно тебя на секунду? – Мира чуть отстранила дочь и посмотрела на меня. Словно волк смотрит на овцу…

Она чуть поправила своё белое платье, а затем взяла меня за руку и отвела в комнату, где нас ждал неприятный разговор.

– Ты с ума сошёл, учить ребенка такому?! – Прикрикнула та, но я стоял невозмутимо.

– Ничего страшного с ним не случится. Максимум, он может получить несварение, зато кишечник прочистится.

– А если бы она их перепутала и дала ему другие?!

– А до других она чисто физически не дотянется. В любом случае, Мира не бери в голову. Я обязательно с ней поговорю. – Говорю и скрещиваю пальцы, что не ускользает от взора моей жены. Поправляю фиолетовый халат, сшитый на заказ, и отправляюсь в комнату дочери, чтобы немного сбавить её градус.

Но всё получилось как всегда. Мы посмеялись, сделали вид, что она чуть расстроилась, чтобы Мира не волновалась и не злилась больше, поужинали и разошлись.

Вечер плавно перешёл в ночь, и мы отправились спать, оставив этот день в памяти, открывая следующему дню путь в своё сердце.

Но поспать нам так и не дали. Глубокой ночью, когда все уже давно спят, а кто-то может и не спит, к нам в дверь застучали изо всех сил. Вначале мы пугались такого, но вскоре привыкли. Алиния перестала просыпаться вообще, продолжая дальше сопеть.

К нам часто приходят люди, которым нужна срочная помощь. Будь это перелом или обычное отравление. У каждого свои проблемы…

Мира осталась лежать в кровати, а я поплёлся открывать дверь.

– Открываю! – Выкрикнул я, когда стуки становились всё сильнее и сильнее.

– Помогите! Мой сын задыхается! – К нам в дом врывается мужчина с ребёнком на руках. Его герб на одежде дает понять, что он не просто человек, а сам Бар, коих в последнее время было не очень много.

Ребёнок задыхался. Кашлял и задыхался. Это не было похоже на инородное тело. Тут было что-то другое. Я быстро беру малыша из его рук и кладу на кухонный стол. Растягиваю одежду и вижу высыпания на коже. Стетоскопа у нас так и не появилось. Не было достаточно хороших материалов. Зато появились острые ножи – скальпели, которые приходилось вечно затачивать, а также шприцы. С ними, правда, отдельная история. Слишком сложны они в производстве.

Вначале нужно понять, что с мальчиком и только потом лечить.

– Что было до того, как он начал задыхаться? – Строго спрашиваю я, смотря на отца.

– Он… ну… – Замялся тот.

– Если вы сейчас не признаетесь, то ваш сын умрет. Мира, принеси мне препарат категории "C"! – Препарат категории “с”, это что-то похожее на наши антигистаминные. По простому – супрастин, который мы принимаем от аллергической реакции. Мне и так было понятно, что с ним, но интересно, признается ли отец…

– Я был не с женой… я встречался с другой женщиной, и она дала моему ребёнку фрукт… после него почти сразу началось это. Честно, я не мог подумать, что такое может произойти! – Сразу начал оправдываться он, смотря в мои глаза.

– Надеюсь, вы уже попрощались с сыном? – Строго спрашиваю я, отчего отец чуть не сполз по стенке вниз от шока. – У вашего сына тяжелая реакция на ту женщину и на все измены. От этого в его крови вырабатывается специальное вещество, которое дало такой эффект. К этому времени уже подбежала Мира с небольшим деревянным ящиком. Внутри было несколько кусочков таблеток. Правда, они были совершенно непохоже на те, что были в моём мире – желтовато-серые, неровной формы и размера, но они работали. Не знаю, как, но травница смогла добиться такого.

– Э-это п-правда??? Д-доктор О-о-о-озер?! – От испуга он, похоже, начал заикаться, но так даже лучше. Я пообещал старику Мидию, что сломаю эту гребанную систему, но чисто по-человечески всё же хотелось избавиться от таких людей, которые сотворяют такое со своей женой.

А ведь десять лет назад я был другим. Если бы ко мне на прием пришёл такой мужик, то я бы и бровью не повёл. Помог, выписал бы таблетки и забыл о нём. Мне было бы абсолютно плевать, даже если бы он убивал людей, но не здесь. Я стал своего рода коллекционером человеческих грехов Урбалиса. Таких, как он, были единицы, поэтому каждый раз было интересно услышать их признания на то или иное действие.

Я никогда не обращался к вышестоящим инстанциям, пока это не касалось жизни человека, ребёнка или другого существа.

– Нет. Сказки тебе рассказываю. Становись на стульчик, теперь твоя очередь. – Не обходится и без язвительных ответов и сарказмов, но это уже беды моего прошлого. Дурная привычка, к которой уже все давно привыкли.

– Д-да! С-сейчас… – Этот мужчина вправду начал искать стул, чтобы что-то мне сказать. Я вместе с Мирой смотрел на это и не мог сдержать смех. Да, со стороны это казалось грубо, но от этого было не менее забавно.

– Обещаете, что вы больше никогда не будете с другими женщинами?

– Да… – Его глаза мгновенно потухли, наверное, он понял, чего потерял, но мне уже как-то всё равно. Он признался, пообещал, моя цель выполнена. Ребёнок здесь не причем.

– Ахалай махалай, миалай, уралай! – Произношу первое, что попадает в голову и закидываю ребёнку таблетку в рот. – Скоро станет легче. – Обещаю я, смотря в эти наивные глазки взрослого человека. Точно продолжит изменять…

Ребёнку на глазах становится лучше, дыхание выравнивается и сыпь медленно спадает. Жить будет.

– Слава…

– Великой Баронессе? – Продолжаю за него предложение. Они всегда славят её, вместо меня. Хотя именно я спас его жизнь, а не она. В принципе, то же самое я говорю и ему, и всем тем, кто говорит подобные вещи.

Мы наблюдаем за мальчиком несколько минут, пока полностью не убеждаемся в его исцелении, после чего отец мальчика берёт его на руки и благодарит, но только уже меня и Миру.

– Озер, но ведь у мальчика аллергия на фрукты? – Даёт знать о себе жена, до этого молча стоявшая неподалёку.

– Знаю. Знаю…