3

Огромное сооружение, которым является Центр Развития Технологий, основано богатейшими людьми с целью создавать будущее путем развития настоящего. ЦРТ находился за Мегаполисом, откуда с границы многомиллиардного муравейника виден огромный небоскреб высотой в триста этажей, являющийся главным зданием.

Утро Бенджамина Хилла больше напоминало классический ритуал с четкой последовательностью действий, нежели исполнение обыденных для любого человека ранних дел. Вместо сонного подъёма с кровати с последующей разминкой, умыванием и завтраком, Бенджамин уже на первых минутах после открытия глаз, подходил к одной из стен квартиры, которую использовал для рабочих записей, где пытался завершить решение задачи, не дававшей ему покоя. Скрипя зубами и стуча пальцами по ближайшей поверхности – зачастую просто перебирая ими в воздухе, – он пристально вглядывался в формулы уравнений, целью которых было создание устойчивого поля для устройства, которым он был занят не первый год. Жил он в одной из квартир, предоставленных ЦРТ для сотрудников. Бенджамин был здешнего происхождения, если верить хранившимся в приюте документам, где он рос до того момента, как на тестах перед поступлением в школу его результаты не превысили все допустимые предположения о таланте. Дальше были ожидаемые действия: прознав о его врожденной гениальности в анализе и вычислительных системах, его забрали под опеку университета, который курировался тем самым ЦРТ, ныне давшим ему свой угол, рассчитывая на перспективность его работы.

С детства он был довольно самостоятельным человеком, малых потребностей, с другими людьми ему было зачастую скучнее, чем с любой из книг. А ими было заставлено приличное пространство в квартире, состоявшей из одной большой соединяющейся с кухней комнаты.

– Слушаю внимательно, – бодро ответил он, продолжая разглядывать вычисления на стене.

– Ты на работу пойдешь сегодня? – Спросил руководящим тоном Кристофер.

– Я и так на работе. Даже скажу больше, я – живу на работе. Так что, друг мой, твой вопрос несколько парадоксален.

– Закончил умничать?

– Да я даже не начинал. Слушай, давай на чистоту, от меня дома пользы больше. А быть там и следить за полировкой системы, попутно помогая всяким стажерам и новичкам в простейших алгоритмах и, хуже всего, программировании – это скучно, – он знал, что Кристофер так просто не отстанет, но сдаваться без боя он не любил и всегда старался добиваться своего.

– Во‑первых, они не новички, во‑вторых, ты – руководитель проекта, твоя прямая обязанность следить за тем, чтобы каждый винтик был вкручен правильно, и каждая цифра была на своем месте. Бенджи, я устал постоянно заставлять тебя работать в коллективе и нести ответственность за твоих прямых подчиненных. Или ты забыл, насколько дотошно мы подбирали персонал, причем, смею заметить, строго для исполнения поставленных задач. Честно говоря, это выходит далеко за рамки, так не должна быть устроена работа, и вряд ли будет еще подобный прецедент. И, раз уж так произошло, прошу тебя радоваться тому, как сошлись звезды, что тебе такое выделили. Повзрослей уже!

– Как же вы меня все нервируете, – ворча, практически подыгрывая, произнёс он.

– Быстро иди сюда и контролируй тесты элементов единственного, между прочим, в мире прототипа. Мы на финишной прямой, так что посерьезней, – Кристофер закончил громко и повесил трубку, зная, что Бенджамин послушает его.

4

Майя и Итан вышли из главного здания ЦРТ, откуда час назад отправились обратно в город представители министерства обороны, по своим, неизвестным им целям. Оба смотрели им в след, сидя в уличном ресторане под открытым небом. Место это было простым и крайне удобным для небольшого обеда или отдыха от работы, где можно было заказать теплый напиток или коктейль, за чтением книги или любым другим времяпрепровождением вне ЦРТ. Находившееся слева от входа в здание на отдельном подиуме, оно возвышалось на пять этажей и вмещало много сотрудников. Майя и Итан сидели на первом, друг напротив друга, прямо у окна с видом на Мегаполис.

– Я предупреждала, что им не продать будущее, лишь мечи и щиты.

– Ты ведь знаешь, что я бы все равно попробовал, так что сам виноват. Все это – какой‑то замкнутый круг. Мы строим роботов для выполнения задачи, где существует риск человеческого фактора, но, когда мы предлагаем возможность уменьшить данный фактор, нам отвечают отказом, ведь боятся человека, который будет лучше, чем они сами, из‑за чего нам приходится строить роботов.

– Думаешь ты так лишь по одной причине – ты слишком много думаешь, – с улыбкой произнесла Майя, поймав ироничный взгляд Итана.

– Потрясающее заключение.

– Я серьезно! Они решают проблемы здесь и сейчас, лишь частично заглядывая наперед, а ты пытаешься отсечь выработанные веками инстинкты и привычки людей, и втиснуть нечто, возможно и полезное, но мало нужное сейчас.

– Интересно, а когда же придет благоприятное время для развития самого человека, а не его инструментов? Какие же немыслимые события должны произойти, чтобы наступил тот самый день, после которого не останется иного выхода, кроме как начать двигаться в другую сторону? – Видя его недовольство, она промолчала, давая ему время выдохнуть.

– Знаешь, мы в любом случае опоздаем, как ни посмотри.

– Хватит! – Майя перешла на высокий тон, видя раздосадованность Итана, – ты пытался, но не получилось, такое бывает, но это не значит, что все кончено. Надо продолжать работу с тем, что у нас есть, пока не будет того результата, который заинтересует высшее руководство и инвесторов в актуальности проекта.

– Я знаю, знаю… Сегодня еду к Елизавете, хочу привлечь к разработке. Возможно, ее имя даст необходимое внимание.

– Я не знала, что ты общался с ней на тему имплантов.

– Общался, – Майя смотрела на него тем взглядом, который требует уточнений, – точнее, отправил ей проект.

– Если она уже в деле, почему ты не сказал об этом сегодня на встрече?

– Отличный вопрос… Вылетело из головы…я… сегодня с самого утра все как‑то странно, не могу собраться с мыслями, еще и встреча прошла ужасно…

– Она прошла нормально, ты знаешь это, просто расстроен, и это, кстати, тоже нормально. – Итан лишь кивал в такт ее словам, прекрасно понимая правоту Майи, но не желая принимать неудачу, он блуждал где‑то между разочарованием и злостью.

Подобное Майя видела не в первый раз, особенно то, как он закапывается внутри себя, будто бы просчитывая варианты того, что и как делать дальше, забывая на этот промежуток времени обо всем вокруг него. За долгих семь лет с их знакомства и начала сотрудничества, ей несложно было угадать то, в каком состоянии сейчас находится его ум и настроение.

Они очень быстро нашли общий язык и не успели оглянуться, как стали хорошими друзьями. С ним ей было легко и просто, не так, как со многими другими. Не то, чтобы она не умела налаживать контакты с людьми – с этим у нее как раз проблем никогда не было – просто слепое доверие и вера в их искренность – это не самая лучшая затея. Но, с другой стороны, наученная в первую очередь полагаться лишь на свои силы, она и смогла пробиться на такую должность в свои двадцать девять лет, всегда внимательно обращая внимание на то, с какими людьми лучше дружить, а какие могут создать проблемы. Назвать Майю карьеристкой было бы правильным решением, и будущие достижения вполне могли бы затмить многие великие судьбы, но кое‑что, казалось существующее в ней всегда, а не воспитанное в семье, не позволяло ей даже думать о том, как достичь власти и признания, статуса и имени. Сочувствие – это то, что ей было контролировать сложней всего, ведь подобное несколько противоречит ее силе характера, который, пусти она его строго в карьеру, ей бы не было равных.

– Сегодня утром был у сестры… – Майя молчала, выжидая и поглядывая на него как бы невзначай, зная, как мало и редко он о ней говорит, ей было неожиданно услышать это сегодня, – обычно я не думал об этом, но сегодня все словно намекает мне на мысль: как же быстро летит время, и как же мало происходит перемен.

– Это из‑за посещения кладбища или же неудачных переговоров? – Нейтрально спросила Майя, оценивающе смотря на Итана, пока тот блуждал в своих мыслях, уходя от зрительного контакта.

– Из‑за всего, – не сразу ответил он, – мы работаем на должностях с большими возможностями, не говоря уже о связях и знаниях, а толку? Делаем что говорят, получаем зарплаты, и все мечтаем изо дня в день, как что‑то изменим, в то время пока не меняется ничего…

– Ты ведь понимаешь, что мы не умрем завтра, верно? – Итан нехотя кивнул, – я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, даже, согласна с тобой. Но есть важное «но» – не стоит спешить, ведь пока ты спешишь – не успеешь оглянуться, как все уже прошло, и останется лишь жалеть об упущенных возможностях.

– Почему‑то это звучит как цитата старца или мудреца? – Взглянул он на нее раздосадованным взглядом.

– О, еще какого старца, ты даже не представляешь, – бодро взорвалась Майя, – мой отец любил выражаться кратко, но по сути, как человек простой настолько, насколько это вообще возможно, его устами можно весь мир заново создать, – Итан чуть усмехнулся, – причем, вполне лучше может выйти, чем есть сейчас.

– Интересно, что бы твой отец сказал сегодня, видя, как нас мягко отшили?

– Первым делом он бы указал на то, что сомневаться в начальстве нельзя, им видней, наша задача лишь предоставить доводы. Не стоит думать за всех, нужно оперировать тем, что у тебя есть, следуя тому, чего ты хочешь.

– А вторым делом? – Немного недовольно спросил Итан, явно стараясь выгнать из головы мысли о том, насколько, по его мнению, вышестоящее руководство мыслит узко и примитивно.

– Отчитал бы за плохо подготовленную работу. Отец – человек старой закалки, и считаться с мнением вышестоящего руководства дело неоспоримое. Истинный приверженец субординации, из‑за чего вы вряд ли бы поладили, так что радуйся, что не встретились. – Самодовольная улыбка не спадала с ее лица, явно стараясь вывести Итана на окончательно позитивный настрой.

– Радуюсь, но если что – во всем буду винить тебя, – она кивнула ему довольная, он же смог даже улыбнуться, – а давно ты общалась с братьями?

– Чаще, чем кажется, но реже чем бы хотелось, – пытаясь придать артистичности, произнесла Майя, что не спроста больше походило на демагогию.

– Почему я до сих пор не знаком с твоей семьей? Неужели им не интересна твоя работа, твои достижения, гордиться‑то есть чем. Экскурсию провела бы им, у нас есть на что смотреть.

– С ней вообще никто не знаком. Живут они далеко, а моя работа мало чем интересна, ведь, как это ни странно, ничего уникального в ней они и не увидят. Уж папа точно. Он же сам механик, уверена, появись он здесь, уже завтра смог бы меня заменить, так что, нет, спасибо, – позитивно подытожила она.

– Как‑то это…

– Скучно? О да, это про нас. Папаня неразговорчив, здесь я пошла в маму, зато если что и скажет, то в самую точку. У братьев‑балбесов это не особо получилось перенять, они хоть и старшие, но порой мне кажется, я ушла намного дальше, если ты понял, о чем я. – Ей были приятны эти разговоры, как и сам факт того, как они влияли на Итана, по одному лишь лицу, которого, было видно позитивное влияние.

– Вот скажи, как так получилось, что мы начали разговор обо мне, а закончили о тебе? – С неподдельным интересом спросил Итан.

– Ну, я всегда была отличницей в риторике, вот и ответ, – гордо ответила Майя.

– В следующий раз ты будешь представлять проект, а я сидеть в стороне.

– Договорились.