– Ты не реви, Фенька, может, и к лучшему, что он того… пропал? «Особо опасен» просто так на карточках не пишут.

– Ничего ты не понимаешь! Знаешь, сколько безвинно наказанных есть?! Ты просто завидуешь, что он выбрал не тебя! Он придет за мной, вот увидишь! – Вдруг подруга схватилась за голову и заозиралась по сторонам. – Ой, что ж я дура-то такая! Может, он сейчас уже за мной пришел, ждет меня, ищет. А я здесь, с тобой….

Соскочив на землю, Фенька помчалась к калитке.

– Стой ты, глупая! Остановись, говорю! – Я выругалась вслед исчезающей из вида подруге и кинулась из своей комнаты в кабинет к отцу. – Папа! Там Фенька приходила, тут такое!..

Мой рассказ был очень сумбурным и сбивчивым, но отец уяснил главное.

– Так твоя непутевая подружка все-таки завела шашни с этим песняром?! Я говорил тебе, держите себя в руках, думайте головами! Тьфу, бабы – они с малолетства бабы! Сиди дома. Окна запечатайте магией, никому не открывать, ясно? Сколько раз я твердил, что эти ваши вылазки до добра не доведут! Ладно, во всем сам разберусь!

Я лишь стояла и кивала как игрушечный болванчик, думая только о том, чтобы все обошлось. Про медальон и визит барда я ничего не рассказала, решив, что не стоит нервировать отца еще больше.

Наступила ночь, а папа все не возвращался. Мама всюду расставила защитные артефакты и отправилась спать, сказав, что утро вечера мудренее. Я немного послонялась по дому и тоже прилегла, достав из тумбочки медальон.

Сначала долго крутилась, рассматривая чужую вещь и прислушивалась к малейшим порывам ветра за окном. Несколько раз вскакивала и подолгу всматривалась во тьму, но, никого не обнаружив, возвращалась в постель.

А потом зашла мама, и пришлось спешно надеть медальон на шею, потому как прятать его было уже некогда. Мы немного поговорили, и я провалилась в сон, так и не сняв с себя украшение…

…Медленно продвигаясь по нашему редколесью к северо-западу от села, я тихо звала свою лучшую подругу. Вокруг стояла такая гробовая тишина, что ноги не слушались, а чувство тревоги наставительно советовало поворачивать назад. Куда же пропала Фенька? Ведь я видела ее только недавно!

Вдруг до меня донесся тихий полустон. Затем снова. Я побежала на звук, не обращая внимания на ветки деревьев, царапающие лицо и плечи. Так вот она где! Фенька сидела спиной ко мне, на сырой земле рядом с трясиной, и жалобно выла.

– Ну что ты за дуреха? Здесь же гиблые места, а если бы в болото попала? – стала причитать я, приближаясь.

Подруга не отвечала, лишь сильнее стала раскачиваться и громче стонать.

Я подошла ближе.

– Феня… Фень, ну пойдем домой?

Девушка резко обернулась. Лицо было раздутым и синим, а голубые глаза поблекли и стали практически прозрачными. Я отшатнулась и прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать.

– Он мне клялся, что заберет с собой, а сам не пришел! Он мне клялся, понимаешь?!

Фенька поднялась и стала приближаться ко мне, сильно раскачиваясь на ходу. А я пятилась назад и ревела в голос, не зная, что теперь делать.

– Не плачь, Брианка, мне уже не больн, – со страшной улыбкой сказала подруга. – Только уйти не могу, пока он не придет. Буду ждать его здесь. Он же мне клялся. А ты иди, он только мой, он ко мне вернется… Иди!

Стоит ли говорить, что проснулась я мокрая от слез? В ушах по-прежнему звенело, будто и в самом деле кто-то оглушил меня своим криком. Оставшуюся часть ночи спать уже не могла – сидела в горнице, бездумно листала эльфийский роман и ждала отца.

* * *

Дверь открылась с грохотом, и в дом ворвалась целая толпа народу.

– Брианка, ты чего здесь?

Отец приотстал от остальных и потормошил сонную меня за плечи. Я села и, щурясь, попыталась разглядеть, где нахожусь.

– Папа, я, кажется, уснула… и сон видела жуткий…

– Кажется ей! Когда кажется, нужно артефакты защиты активировать, а не зевать! А сны плохие – так это естественно, если ты вместо мягкой постели предпочитаешь в горнице на жесткой лавке ютиться.

Я поднялась, а отец накинул на меня лежащий рядом плед.

– Иди к себе, у меня дел много. Давай-давай, нечего здесь глазеть и другим давать повод для сплетен.

Меня многозначительно осмотрели, я покраснела и плотнее укуталась в плед.

– Не думала, что ты не один придешь.

Мы вместе дошли до двери в мою комнату, и отец, открыв рот, уставился внутрь.

– Стоять, мразь! – прокричал он.

Мою тушку быстро оттолкнули в сторону. Не удержавшись на ногах, я упала, больно ударившись плечом и коленкой. Подняв голову, увидела лишь мелькнувший у окна силуэт мужчины. Да не простого, а рогатого и с копытами вместо ног! Отец рванул вперед, пытаясь схватить нашего нежданного гостя, однако все было напрасно…

– Папа-а!

Я кричала изо всех сил, старательно выводя гласные. Раздался топот сапог, и в комнату ввалилась толпа приведенных ранее мужиков. Все кинулись к окну.

Следом вбежала мама, нашла меня взглядом и бросилась поднимать с пола, ощупывая и причитая:

– Что же это такое? Куда мир катится? Да чего ж ты все орешь, родненькая моя, где болит??

Только тут я поняла, что продолжаю громко жалобно скулить.

– Мамочка! Кто-то… кто-то… оно… – Я тыкала пальцем в открытое окно, не в силах сформулировать мысль и сказать что-то вразумительное.

– Это был сатир, из наемников. Догонять теперь бессмысленно. Нам своими силами не справиться, придется обращаться за подмогой в Мастивир! – Отец широкими шагами преодолел расстояние до меня и присел рядом. – О чем ты забыла мне рассказать, Брианка? Я должен знать, чего ожидать дальше.

Забыла рассказать? Ах, да!

Я так хотела поделиться с ним всем, обсудить свои страхи и сомнения, избавиться от чертового медальона… Того самого, что камнем висел на моей шее со вчерашнего вечера. Но в комнате было столько лишних ушей, а я всегда боялась злых языков и осуждения. Позже! Я все расскажу ему позже, ничего не скрою! А пока…

– Нет, ты знаешь обо всем! Скажи мне лучше, как Фенька? Ты ее догнал? – Сердце замерло в ожидании ответа, а душа дрожала, не в силах справиться с волнением.

Папа крепко сжал губы и бросил косой взгляд на дядю Слоуна, тот отвернулся.

– Она дома, родная, но пока ей запретили выходить куда-либо. Наказали за гулянки допоздна. – Резко отвернувшись, мой совершенно не умеющий врать отец обратился к остальным: – Пора заняться делами. Рул, осмотри здесь все, может, удастся найти хоть какие-то следы и опознать по ним гада. Остальные идите со мной. Что-то неладное творится в округе, нужно разработать план действий. А вы топайте в спальню и носу оттуда не высовывайте, ясно?

Мы с мамой слаженно кивнули и выскочили из моей комнаты.

Весь день снова прошел взаперти. Отец несколько раз заглядывал к нам, повторяя одно и то же:

– Потерпите еще немного, здесь самое защищенное помещение. Скоро все закончится.

Мама несколько раз не выдерживала и бегала на кухню, готовила что-то и возвращалась. А я все ждала, когда папа освободится, и мы сможем поговорить наедине. Есть не хотелось, читать тоже… Я все думала о Феньке, даже убедила себя, что папа не лгал, и подруга жива. У меня ведь куча платьев есть для нее, представляю, сколько восторга будет!..

Сон незаметно прокрался в мои мысли, потянул за собой, в этот раз сжалившись над моим измученным сознанием. Как же чудесно просто забыться, погрузившись в темноту и не помня больше своих невзгод и печалей! Но даже здесь не удалось надолго обрести душевный покой.

– Проснись, дорогая. Пора просыпаться. – Мама смотрела на меня и грустно улыбалась. – Извини, что пришлось разбудить, но времени нет. Я собрала тебе кое-какие вещи, все в этой сумке. Вставай, помогу надеть дорожное платье…

– Мама, что происходит?

– Что-то нехорошее, милая. Курт принял решение спрятать тебя на время. И я с ним полностью согласна. Это ненадолго, уверяю тебя! – Мама сама едва держалась, чтобы не заплакать. – Он сказал тебе неправду про Феню. Но это неправильно, ты должна знать… Ее нет больше, девочку утопили на болотах. Собаки нашли ее тело под утро… Это так страшно! Вы ведь всегда и везде вместе бегали…

Не удержавшись, мама все-таки заплакала, а я обняла ее и, уткнувшись в родное плечо, испуганно зажмурила глаза. Внезапно медальон на моей шее ощутимо нагрелся. Я напряглась и схватилась рукой за место, где он висел. Мама поняла мой жест по-своему.

– Мне тоже больно, родная, но время все лечит. Идем. – Она поднялась и подала мне не слишком пышное синее платье, сшитое из плотной немаркой ткани. – Вот, это как раз подойдет для дороги. Надевай.

* * *

Выехали мы с отцом поздно ночью.

Пару светляков он запустил вперед, нескольких прицепил прямо над нами и все равно возмущался, что света недостаточно.

Перед тем, как отправиться в путь, меня обвешали заговоренными бусами и браслетами, даже несколько пар клипс на уши прицепили. Не знаю, какое действие все эти вещи оказывали, но после моего облачения папа выглядел успокоившимся и обещал, что ни одна мерзкая дрянь нас не обнаружит.

Сидя на лошади, я усиленно старалась не скатиться на землю. Поминутно зевая и поминая лешего, оглядывалась по сторонам, силясь что-нибудь разглядеть. Вскоре поняла, что полянка, где недавно были актеры, опустела.

– А куда девался шатер? – спросила, опомнившись.

– Уехал.

– Давно? И разве актеров отпустили бы без разбирательств?

Я догнала отца и поехала с ним бок о бок. Он нахмурился, отвернулся и стал с деланым интересом рыться в своей седельной сумке.

– Что ж, раз ты не рассказываешь, узнаю от кого-то другого. Люди любят сплетничать. Представляю, что они мне наговорят…

– Уехали они все! Правда, недалеко.

– Что это значит? В Черемушки? Или назад в город?

Папа немного помолчал, убедился, что я не отстала и продолжаю с любопытством смотреть на него, вздохнул и сообщил:

– До ближайшего леса. – Махнув рукой куда-то влево, он тихо добавил: – А там на них напали неизвестные.

– Вот бедолаги! И как они теперь? Все хорошо, надеюсь?

Папа равнодушно пожал широкими плечами и, пришпорив коня, стал ускоряться, на ходу проговорив:

– Я не знаю. Вот приедет завтра специалист по некромантии из города – спросит.

Следующие несколько часов наша поездка напоминала гонку на выживание: я пыталась догнать отца, чтобы выяснить детали, он злобно пыхтел и подгонял бедную лошадку. Только когда я стала выдыхаться и немного отставать, папа притормозил и поехал спокойнее. Медальон на моей шее по-прежнему нагревался, впрочем, я к этому стала привыкать – ни боли, ни дискомфорта он не причинял. Отцу про него я рассказывать не стала, решив незаметно выкинуть куда-нибудь при первом удобном случае.

* * *

Забрезжил рассвет, когда вдали наконец показался город. Я сразу поняла, что едем мы в Мастивир – дорога-то знакомая, не раз изъезженная. А вот зачем нам туда? И где меня собрались прятать?

– Папа…

– Только не начинай опять, Брианка, я устал и совершенно не в духе!

– Как скажешь. – Крепко сжав поводья, я старалась не давать воли эмоциям. Хотелось кричать и требовать объяснений, но с папой это совершенно бесполезно, здесь нужен иной подход. – Папочка, у меня во рту вдруг пересохло… Как представлю, что жить буду незнамо где, незнамо с кем… Как со мной будут обращаться? Я так волнуюсь за вас с мамой… Никогда без вас нигде не была, а тут такое! Хотя, кому какое дело…

– Ты еще слезу из себя выдави, проходимка! Вся в мать! – Отец хмыкнул и, покачав головой, сдался. – Я волнуюсь не меньше тебя. Нас должны встречать у ворот. Вот и все. Но другу, который организовал эту встречу, я доверяю, как себе.

Мы оба задумались о своем. Меня одолевала тоска по дому, по маме, по друзьям…

– Папа, ведь ее убийцу найдут, правда? Фенька так любила жизнь! И мечтала о любви… Мы вместе мечтали… – В глазах неприятно защипало, я тряхнула головой и пытливо уставилась в глаза отцу. – Все должны отвечать за свои поступки, ведь так ты твердил мне с детства? Так вот, мы вместе пошли тогда на спектакль, и нам обеим понравился тот бард… И это я могла пропасть той ночью, если бы понравилась ему больше Феньки. Не оставляй это дело, пока оно не доведено до конца. Ради меня.

– Сделаю все, что в моих силах, поверь. К этому делу подключаются лучшие сыскари из Мастивира. Даже странно, что они так быстро согласились приехать. Мне придется пройти через гипноз и рассказать все, что знаю. Благо нам скрывать нечего! Поговаривают, что у этого гада, а имя его Максимилиан, какая-то важная вещь при себе была, сам Ангус, правитель Мастивира, хочет ее заполучить. Будь моя воля, я бы держался от этого дела как можно дальше.

– А что за вещь?

Мне не пришлось изображать любопытство, так как смутные сомнения насчет висевшего на шее горячего медальона подсказывали правильный ответ.

– Не знаю и знать не хочу! Мое дело разыскать этого типа, Макса, кочергу ему в… Ну, ты поняла, что я имел ввиду. О! Кажется, приехали, родная.

Папа указал подбородком вперед, туда, где стоял молодой красивый мужчина в форменной одежде неизвестной мне службы. Его улыбка сразу располагала к себе, а глаза необыкновенного фиалкового цвета просто завораживали.

– Доброе утро, дядька Курт! А вы постарели за последние десять лет, вон и брюшко уже провисать начинает!

К моему удивлению, вечно хмурый отец не стал грозить расправой за такое приветствие. Он спрыгнул с лошади, изо всех сил втянул живот и, громоподобно расхохотавшись, схватил молодого человека, крепко его обнимая.

– Ратмир! А как вырос, как возмужал! Теперь вижу, прав ты был, когда спорил со мной, что перерастешь старика! Как там Гарт? Я слышал, он все-таки уговорил твою мать к нему перебраться?

– Есть такое дело. В доме матери теперь мой старший брат живет с женой и детишками. А отец вам привет передавал. Только я и сам их редко вижу. Работа, сами понимаете.

– Понимаю, дружок, как не понять! Прости, что пришлось оторвать тебя от дел, только беда у нас приключилась. Знакомься, это вот и есть дочка моя единственная, Бриана. Дочка, а вот и Ратмир, сын моего доброго друга.

Я сдержанно кивнула новому знакомцу и опустила глазки долу.

– Хороша-а-а! Вот это я понимаю, батя постарался! – Молодой человек засмеялся, уворачиваясь от шуточной затрещины моего отца. – Да ладно вам, я же просто факты констатирую, за такое не бьют!

– Смотри мне, шельма! Я тебе доверяю самое дорогое, что у нас с Лутой есть в этой жизни. Дочка у меня умница, только в силу возраста наивная очень… И в неприятности вечно попадает – куда ни пойдет, всюду вляпается в…

– Папа!

Покраснев, я гневно уставилась на родителя.

– А что? Пусть парень заранее готов будет! Вам с ним еще до места добираться. Кстати, куда ты ее забираешь?

– Не могу сказать, об этом буду знать только я, так что когда захотите с ней связаться – просто отправьте на мое имя маг-письмо.

– Что ж, пожалуй, ты прав… А нам пора прощаться, родная. Ты, главное, слушайся Ратмира во всем, он тебя в обиду не даст. И ничего не бойся, я скоро со всем разберусь. Хорошо?

– Хорошо. Поцелуй маму от меня. – Я спрыгнула с лошади и обняла любимого родителя. – Ты там, в сумке, перекусить ничего не положил? Есть охота, не могу…

– Во! Что я говорил? Кто о чем, а вшивый о бане. За ней охоту ведут, отец весь на