Глава 4

Хозяин не открывал. Лекарство не выдавал, и вообще, у него подозрительно тихо было.

Пантеркой пробежав по лестнице, ну как пробежав, метнулась так, что лапки едва до пола доставали, я ж себе сдуру воздушной волной помочь решила, ага, чтобы быстрее было, и заскочила в комнату к Ниру и другим охранникам. В общем-то, заскочила, здесь тоже боюсь достоверно не опишет того удара о дверь, от которого я даже влетела в комнату как электровеник. Вы когда-нибудь видели, как кошка, лбом, открывает двери? А в полёте? Во-оо, эпическое зрелище, скажу я вам. Так вот, от такого грохота, даже мыши в подвале наверняка в бессознательное состояние впали, а этим хоть бы что. Даже бровью не повели. Дрыхнут, как спящие красавицы. Я, сделав шаг влево, по направлению к Ниру, едва не снесла всем своим весом тумбу, что находилась у противоположной стены, и на которой стоял графин с водой. Никак координация слегка подкачивать стала? Хотя, это и не удивительно, после такого-то удара о дверь, поэтому опираясь боком на стеночку, аккуратненько покинула помещение. Там, слегка встряхнув головой, ну, так, чтобы мозги на место встали, и вот даже поклясться могу, что расслышала звук, словно в железной банке монетки потрясли, вновь пошла к хозяину таверны.

Страх и злость заставляли поторопиться, но в этот раз я решила быть немного умнее, и опёршись всем своим немалым весом, толкнула дверь, которая, к слову, даже закрыта не была. И вот оскалившись, в решении обрычать хозяину всё, что я о нём думаю, даже застыла в нерешительности. И было отчего. Он сидел на смятой постели и рыдал. Беззвучно так, ну как рыбка в аквариуме, рыдал, и платочком глазки промакивал, а с платочка этого уже слёзки капали, видимо, он хозяина своего так поддержать решил, а жена, не платочка, хозяина, сидит рядом, и по плечу того поглаживает, видимо, успокоить пытается. И платочек так раз, отжимает, чтобы он ещё влагу впитывать мог.

Увидев меня, женщина ойкнула, а мужик рыдать перестал, а глаза то у обоих большие-большие, решили, наверное, что всё, кушать пришла. Заметили, видимо, что за ужином мужики мне мясо со своих тарелок зажали.

Решив больше не травмировать и так на всю голову травмированного хозяина и его жену, приняла человеческий облик.

– Что вы нам подсыпали в еду? – грозно спросила у сладкой парочки.

– Травку. Сонную, – ответил мужичок.

– Значит, теперь давай травку пробуждающую.

– Так, нету у нас, – проговорил он тихим голосом. – Они же мне сами ту травку дали и сказали, что если не подсыплю, то…– и уткнулся жене в плечо, снова начиная рыдать, а та продолжила свои поглаживания и отжимания.

– Какие у вас на кухне есть травы? – спросила у женщины, видя, что та более адекватна.

– Разные. А что именно надо? – поняв мою затею, но, похоже, вообще не смысля в лечении, спросила, поднимаясь с кровати.

– Корень рески есть? – прекрасная понимая, что если накормлю ребят таким замечательным корешком, то они ещё долго мне это вспоминать будут. Он ведь горький как… как…да я даже сравнить ни с чем не могу. Но в одном я уверена точно, сразу подскочат, как ошпаренные, и весь сон как рукой снимет.

– Да, конечно. Мы же с ним маринады делаем, – проговорила женщина.

– Давай, – и мы поспешили на кухню.

Спустя несколько секунд, мы с Ясой, так зовут жену хозяина таверны, на кухне уже вовсю натирали сей прекрасный корешок на тёрке, а спустя ещё минуту, я уже засыпала полученный порошок в рот Ниру.

Ну, правда. Подскочил как ошпаренный, и плеваться начал.

– Какого…(это так этот гад, ругается, нецензурной бранью, даже несмотря на то, что рядом сидит приличная девушка). Кстати, об этом я ему и сказала, но тот не растерялся и ответил, что приличные девушки в такое время в своих комнатах уже десятый сон видят, а не пихают в рот взрослым дядям всякую каку.

– Что произошло? – спросил меня Нир, в то время как я уже вовсю сыпала эту дрянь в рот третьему охраннику.

– Те люди, что следили за нами во время ужина, подсыпали в еду сонной травки, и теперь Оли, София, Финая и Селия сейчас направляются к воротам, что на выезде из города, чтобы в последний раз прокатиться на карете как нормальные люди. А что будет с ними после, я не знаю. Об этом те мужики не говорили. Просто поволокли их бессознательные тушки и всё, – стоило мне только закончить говорить, как ребята разом плеваться перестали и рванули выручать девчонок, а я поспешила в другую комнату, чтобы привести в чувство двоих оставшихся охранников и Брока, отца Оливии, что занимал место в трёхместном номере. Остальных решила пока не будить. Не к чему это.

Вновь рассказав о произошедшем, и взглядом проводив ребят, что тоже бросились на помощь, как и Брок, кстати, я спустилась на первый этаж и стала ждать. И вот спустя двадцать минут, моего терпеливого ожидания, (раз пять обращалась в пантеру и уже хотела бежать за остальными, но всё-таки решалась немного повременить) двери таверны распахнулись, чтобы явить мне счастливых женщин, на руках не менее счастливых мужчин. Конечно, когда ещё безнаказанно они смогут потаскать или всё-таки потискать такую красоту? А вот Нир, вошедший последним, был хмур. И то верно, красоты-то на него не осталось. Всё другие разобрали. Видимо, падение с лошади сказалось, и он оказался слишком медлительным, чтобы урвать кусочек счастья. Я даже хихикнула от такого.

Пришли, усадили на стульчики и сами рядом подсели. Брок, ясное дело, к Софии, Стивен, парень с русыми волосами и голубыми глазами, к Оли, он весь путь пока мы ехали, не сводил с неё глаз, к Финае подсел Рис, зеленоглазый блондин, а к Селии, Деймон, жгучий брюнет с серыми, как предгрозовое небо глазами, вот только она женщина занятая, поэтому парню тоже ничего не обломится.

– А где остальные? – задала вопрос угрюмому Ниру.

– Лошадей паркуют, – хмыкнул он и поджал губы.

– И как? Что с теми красавчиками? – задала следующий вопрос.

– С кем? – не понял меня Нир, а может, сделал вид, что не понял.

– Ну, с теми, кто на наших женщин позарился? – объяснила ему, хлопая глазками.

– Красавчиками, значит? – а взгляд такой укоризненный, что мне даже стыдно немного стало, правда, ненадолго.

– Конечно, – говорю с умным видом. – Как они красиво всё это провернули. Так что с ними?

– Сбежали, – сказал Деймон, и посмотрел на хмурого Нира.

– Как сбежали? Почему?

– Когда они заметили погоню, то бросили нас, а сами рванули к карете. Так и сбежали, – проговорила Селия.

– Мне так больно было, когда меня бросили, что я даже чуть не заплакала, – вовсю стреляя глазками в Риса, сказала Финая. – Спасибо мальчикам, спасли нас, – и снова глазками хлоп-хлоп.

– Фини, прекрати. У тебя жених есть, – сказала нахмурившаяся Селия.

– Мама, но они же нас спасли. Из лап бандитов вырвали. Что бы этому жениху досталось, если б не ребята? – и, повернувшись к Рису, томно произнесла. – Моей благодарности просто нет границ.

– В таком случае Финая, благодарить тебе нужно Виолу, – сказала подмигнувшая Селии София. Она всю дорогу наблюдала за спорами матери и дочери, и благодарила небеса, что Оли растёт серьёзной девушкой, хотя и молиться тоже не забывала, чтобы та, к восемнадцати годам не сменила серьёзность на легкомысленность, как в случае с Финаей.

– А Виолу-то за что? Это ведь не она меня спасала. То есть нас, – и снова глазные опахала заработали.

– Зато именно благодаря Виоле, нас смогли спасти.

– Как? Что она такого сделала?

– Заставила нас всех проснуться после сонного порошка. Сами бы мы только к утру очнулись. Так что да, Виола, спасибо. Ты делаешь за нас, нашу работу, – с улыбкой сказал Рис.

– Ага. Истинная атаманша, – рассмеялся Стивен.

Я, наклонившись поближе к Деймону, тихо спросила:

– А волчонок чего такой хмурый? – указала взглядом в сторону Нира, – Это потому что ему девочек никто не дал на ручках поносить?

– Не-а, это потому что стыдно ему, – также тихо ответил тот. – А почему, кстати, волчонок?

– Ну, так он же за ужином как рыкнет, так я чуть под стол не спряталась. А было б рядом дерево, то на ветку бы сиганула. Точно тебе говорю, – и головой даже покивала.

– А вообще, это ты верно подметила. Его ещё в академии Волком прозвали, – и мы враз посмотрели в сторону этого Волка, чтобы столкнуться с укоризненным взглядом карих глаз, который тут же опустился на столешницу.

– А стыдно почему? – снова задала вопрос.

– А это ты уже сама у него спросишь? – и взгляд такой хитрый-хитрый, и я сразу поняла, что что-то, где-то не догоняю. Ну да ладно.

– А тебя как в академии звали?

– Бедакур, – усмехнулся тот.

– Почему Бедакур?

– Да кто его знает? Я вот до сих пор сам не понимаю, – как-то, даже слегка расстроено произнёс он.

– А это потому что он постоянно вляпывается в какие-нибудь переделки, – усмехнулся на это Рис.

– Да? Ну а тебя, как?

– Я, Весельчак. А Стивен у нас – Академик.

– О как. А Академик почему? – не унималась я.

– Так, потому что зубрилка он. Вот и прозвали Академиком за любовь к знаниям.

– Ну а остальные?

– Стен и Сворл братья, они у нас Близнецы.

– Так, непохожи ведь.

– А они не родные братья, зато всегда и везде вместе, как близняшки, – усмехнулся… Весельчак.

Да, насыщенный сегодня денёк на события оказался, а я так и не поспала путём. Поэтому потянувшись, я вышла из-за стола и направилась на второй этаж, чтобы через минуту оказаться в мягкой, тёплой постельке и мурлыкнув, заснуть.

На следующий вечер закончился мой нелёгкий путь в весёлой компании новых друзей. Белоснежка, как мы успели прозвать Оливию, рыдала, прощаясь со мной, и умоляла приезжать к ней, а адрес она мне позже, с летуном отправит, София тоже просила заезжать к ним, а при желании и остаться жить вместе с ними. Брок, тепло обнял меня и долго благодарил за своих, как он выразился «девочек», и просил в случае чего, обязательно обратиться к нему, если вдруг понадобится какая помощь. Сказал, сделает всё, что только сможет, а если не сможет, то в лепёшку расшибётся, но найдёт того, кто сможет помочь.

С ребятами же, мы тоже очень тепло попрощались. Бедакур сказал, что если понадобится, то стоит мне только назвать их имена в любой таверне, в Ларосе, как им тут же передадут, что я их искала. А Волк, печально улыбнувшись, сказал:

– Я всегда буду рядом, стоит только позвать, – и, поцеловав меня в макушку, запрыгнул на Жози, которая с видимым облегчением понесла его прочь.

– Ну что ж, вот и начинается моя новая жизнь, – тихо произнесла, доставая бумажку с адресом подруги Мари, и поудобнее перехватив заплечный мешок, заскочила на свою лошадку и галопом понеслась по направлению к деревне, которая называлась «Волчий дол».