– Кстати, – спохватывается он, не дожидаясь от меня ответа, – я тут недавно встретил одного знакомого. Так вот, у него сын учится в каком-то частном интернате. Охрана, учителя иностранного – носители языка… Полный пансион. Можно забирать детей на выходные и каникулы, а можно оставлять на весь год. Он доволен. Говорит, исчезли проблемы с учебой.

Я ухватываюсь за эту возможность. Полный пансион. Мне не придется видеть девчонку каждый день.

– Узнаешь, что за интернат? – поворачиваюсь к Успенскому.

– Окей. Ты подписал договор с Газпромом?

Зависаю.

– Черт! Я забыл его дома.

– Климов, мы сегодня должны отправить его в банк. Ты охренел? – возмущается он.

– Сейчас привезу, – бросаю недовольный взгляд на часы. Время обеда, но придется отложить.

Возле дома на стоянке только пара машин. Паркуюсь, окидывая двор безразличным взглядом. Он цепляется за знакомую куртку, которая размеров на пять больше ее хозяйки. Она стоит, над чем-то склонившись. Рядом – парень. Они явно знакомы. Смеются. Он такое же недоразумение, как заноза: волосы закрывают половину лица, длинный плащ, высокие ботинки, небрежный вид. Не люблю людей, которые плюют на свой внешний вид. Уже собираюсь выйти из машины, когда девчонка распрямляется. Взгляд опускается к ее ногам.

– Что это? – хмурюсь я. – Кошка?

Она кормит бездомных кошек. Надеюсь, ей не взбредет в голову притащить этого блохастого монстра в квартиру? Вышвырну обоих. Меня передергивает от отвращения. Толкаю дверь машины и выхожу. Дождя нет, но лужи бесят. В сторону девчонки больше не смотрю. Мне нужно забрать договор и вернуться на работу.

Когда выхожу из дома, ее уже нет. И кошек – тоже. И парня в длинном плаще. Взгляд ищет знакомую фигуру среди деревьев и детского городка. Их нет. В квартире мы не встречались. Куда она пошла?

Замираю возле машины и внутренне взрываюсь сам на себя. Да какое мне дело, где она и что с ней? Наверняка, пошла к нему домой. И уж точно не уроки учить. Зло дергаю на себя дверь и падаю за руль, швыряя папку с договором на сиденье рядом. Зачем-то снова обвожу взглядом двор.

Она трахается с этим парнем.

Я уверен. Иначе куда они ушли вместе, если она не пришла домой?

Криво усмехаюсь и завожу машину.

Ей почти восемнадцать. Уверен, что сексом она занимается давно. Я сам попробовал его в шестнадцать. Так чего ж удивляюсь?

Надо поторопить Успенского с интернатом. Почему эта идея не пришла мне в голову раньше?

Спустя несколько дней я вернулся домой позже обычного. Девчонка восседала на диване в гостиной и явно ждала меня. А мне хотелось только одного – забраться в душ и закрыться у себя в комнате. Раздражение никак не отпускало, из-за чего я постоянно срывался на подчиненных и даже Успенском.

Мне нужен был секс.

Макееву я отмел сразу. Не знаю, почему, но она вызывала у меня отвращение. То ли своими блядскими ужимками, которые когда-то определили ее место в моей кровати. То ли ее назойливостью, с которой она в последнее время пытается в нее вернуться, слишком часто заходя ко мне в кабинет по выдуманным поводам. На днях я уже почти заставил себя ответить на ее провокацию, но в последний момент передумал. Не хочу. Не хочу Макееву.

Тогда надо найти другую.

Я перебирал в голове всех знакомых мне женщин.

Не хочу знакомую. Мне просто нужен секс. На один раз.

Остановил свой выбор на закрытом клубе. Он знаком мне уже много лет. Элитные девочки на любой вкус и цвет. Полная анонимность. И никакой опасности подцепить какую-нибудь заразу. Да, ближайшие выходные я проведу там.

А сейчас стою и смотрю на довольное лицо девчонки, которая тычет мне в лицо дневник со стройной колонкой цифр. Несколько троек, остальные четверки. И только по физкультуре отлично.

– Я выполнила свои условия. Долгов нет, – заявляет она.

– Тройки.

– Но это же не долги, – взлетают ее брови.

Она стоит ко мне слишком близко. Хочется сделать шаг назад. Я не хочу, чтобы она находилась ко мне так близко.

– Поговорим утром. Я устал.

Молча ухожу в ванную.

Сегодня вода не помогает. Мне никак не удается расслабиться. Я весь какой-то комок напряжения. Каждая мышца, как камень. Вдох-выдох. Веду плечами. Хочется прямо сейчас в кого-нибудь вдолбиться. Я даже представляю, как беру женщину, раздвигаю ее ноги и вхожу. Не медленно. Не нежно. Она поднимает на меня голову.

– Блядь! – вырывается у меня и я подскакиваю в ванне. Лицо этой женщины… Что за хрень?! Мотаю головой.

– Совсем спятил! – делаю вывод и решаю навестить закрытый клуб до выходного.

Но это лицо не покидает меня до поздней ночи. Лицо занозы, которая спит в соседней комнате.

Да мне даже в страшном сне не приснится желание ее трахать! Она не вызывает у меня ничего, кроме раздражения и злости. Как крошки в постели, как жвачка на подошве или камень в ботинке. Я ее терпеть не могу!

Это все от воздержания! А она просто постоянно рядом. Вот и все!

Да, это объяснение самое логичное. И именно оно, наконец, дает уснуть.

– Так что со школой? – не здороваясь, спрашивает девчонка утром, появившись на пороге кухни. У нее же каникулы! Какого хрена она не спит?

Молча отправляю на ее телефон ссылку на сайт интерната.

– Я нашел для тебя школу. Ссылка у тебя на телефоне. Это отличный вариант.

Она уходит в комнату, позволяя мне спокойно допить кофе. Но не успеваю я дойти до порога, как слышу за спиной возмущенное:

– Интернат? Частный?

– Что тебя не устраивает? – спокойно одеваюсь, не глядя на нее. – Там ты получишь прекрасное образование.

– Учиться с детьми из богатеньких семей? Ты серьезно? Если в обычной школе от них за версту прет снобизмом, то что тогда там? Ты хочешь засунуть меня в этот гадюшник?

– Я, в общем-то, не спрашивал твоего мнения. Ты хотела другую школу – ты ее получишь.

– За что ты так меня ненавидишь? – голос девчонки ломается, заставляя меня посмотреть на нее. Глаза занозы блестят от влаги. Я ненавижу женские слезы. – Ты просто нашел прекрасный способ от меня избавиться! Лучше бы ты сразу от меня отказался!

Она переходит на крик.

– Что я тебе сделала? Я не навязывалась тебе. Я тебя не знала и еще бы сто лет не знала! Я ненавижу тебя!

– Штраф, – произношу спокойно.

Девчонка вздрагивает.

– Ты нарушила два правила: не повышать на меня голос и разговаривать уважительно.

– Да подавись ты своими деньгами, – орет она мне в лицо и убегает. Хочется пойти за ней, догнать, схватить за волосы и… выпороть, ударить, выкинуть на улицу. Сделать что-то, чтобы она подавилась своими словами.

Но я выхожу из квартиры. Внутри меня все застывает: мысли, эмоции, чувства. Я не даю им развиваться, потому что если отпущу, то убью ее. Я никому не позволяю так с собой разговаривать! И уже точно не собираюсь позволять ей.

Из машины набираю интернат. Директор занят, но секретарь соглашается отправить мне на почту договор и список документов. Отлично! Не хочу с этим затягивать.

После звоню в клуб и бронирую столик.

– Вы будете только смотреть? – спрашивает администратор.

– Не только, – отвечаю коротко.

– Хорошо.

Весь день провожу на взводе. Девчонка меня так взбесила, что ничто не успокаивает. Регина старается не попадать мне на глаза. В коридорах гробовая тишина, словно все вымерли. Не видно даже Успенского. Но все это БЕСИТ еще сильнее.

Подписываю договор с интернатом, ставлю сегодняшнее число – двадцать шестое октября – и отправляю обратно. Юристу даю задание подготовить все документы девчонки. После обеда оплачиваю год обучения. Охренеть ценник! Но я готов платить его, если он обеспечит мое спокойствие и свободу.

В клубе полумрак и только сцена ярко сияет. Занимаю столик. Мне тут же приносят коньяк. Лица посетителей скрывают маски. Но сегодня я не собираюсь гадать, кто за ними прячется. Сегодня я здесь для другого.

Танцовщицы на сцене сменяются одна за другой. От их нарядов и полуголых тел в глазах рябит, но пока ни одна из них не вызвала у меня стойкое желание трахнуть ее. Нет, я не намерен уходить сегодня без секса. Пора остановить на ком-то свой выбор. Намеренно игнорирую брюнеток.

Даю администратору знак.

– Блондинка в голубом, – произношу, когда он склоняется надо мной. Понимающе кивает.

Она уже ждет меня в приват-комнате. Готовая на все. Не хочу ждать ни секунды. Но зачем-то спрашиваю:

– Как тебя зовут?

– Алиса, – призывно улыбается она.

Рука замирает на верхней пуговице рубашки. Блядь, я ослышался?

– Как?

– Алиса, – поднимается она с кровати мне навстречу. – Но для тебя я могу быть кем угодно.

Вылетаю из комнаты как ошпаренный. Что это, блядь, такое!

– Какие-то проблемы? – не знаю, что там администратор увидел на моем лице, но его бледность видно даже в этом полумраке.

– Мне нужна другая девочка.

– А что не так с этой?

– Мне. Нужна. Другая.

– Х-хорошо. Желаете посмотреть анкеты?

Да, блядь, желаю!

Еще полчаса заминки. Останавливаюсь на очередной блондинке. Миниатюрная. Плоский живот. Длинные ноги. Крутые бедра.

– Эта. Как ее зовут?

– Оксана.

– Отлично.

Она знает свое дело, но мне не нужны ласки. Я и без них уже на взводе.

– Сними трусики, но не раздевайся, – приказываю, сбрасывая с себя рубашку.

Едва заметное движение бровями в ответ.

Надеваю презерватив.

– Иди сюда.

Подхватываю ее под бедра и усаживаю на небольшой круглый столик.

– Ммм, какой горячий, – выдыхает она мне в ухо.

Вхожу резко.

– Черт, – шипит. – Больно!

Мне плевать. Я заплатил за эту куклу деньги. И мне, блядь, плевать, каково ей! Я просто ее трахаю. Снова и снова.

Коробка из-под резинок пустая. Но я все еще голоден.

Заставляю ее опуститься на колени. Мне не нужно говорить ей, чего я хочу. Она и так знает. Но медлит. Не этого я хочу. Поэтому обхватываю ее за волосы и насаживаю ртом на свой член.

Давай, ты должна это уметь. Ты делала эта сотни раз. Ты профи. Давай!

Я вымещаю на ней всю свою злость, что копилась последние дни и которая сегодня плещется через край. Мне хочется порвать ее рот, проткнуть до самого мозга, если он у нее есть. Мне всего, блядь, мало.

Отталкиваю девку от себя. Сперма заливает ее грудь и живот.

Мне больше нечего здесь делать.

Дома темно и тихо. Заноза, наверняка, уже спит, но дверь в ее комнату открыта. И там никого. Да что за…! Хочется разнести все к чертовой матери.

Открываю шкаф – вещи на месте. Тогда где она?

Внизу небольшая коробка. Зачем-то беру ее. Деньги. Лежат аккуратной стопкой. Она, что, ничего не тратит?

На кровати блокнот. Открытый. В нем рисунок. Что-то мрачное и я никак не могу оторвать от него глаз. Что это? Небо? Море? Не знаю.

Замечаю на подоконнике за шторой цветок. Она его все-таки купила. Как я не заметил?

Что еще я не заметил?

Набираю ее.

Абонент недоступен.

На часах два ночи.

Набираю снова.

Блядь, найду – убью!

По словам охранника это чудовище вышло из дома в десять вечера. Ее ждали. Судя по видеозаписи, то недоразумение в длинном плаще.

– Кто это? – спрашиваю.

– Не знаю. Но иногда он провожает ее до дома.

– Заходит? – тут же напрягаюсь.

– Нет.

Значит, она с ним. Я должен успокоиться. Но не могу. Сажусь в машину. Где его искать? А главное зачем? Сам уже не понимаю, что творю. Тупо езжу по району. Тротуары пусты. Пытаюсь снова до нее дозвониться.

– Я засуну тебе этот телефон в задницу, – рычу сквозь зубы, слушая бесконечное «Абонент недоступен».

Торможу. Мне надо выдохнуть. И подумать.

Он часто ее провожает. Одноклассник? Вероятно. Живет где-то в этом же районе. Блядь, где?

Выхожу из машины. Холодный сырой воздух охлаждает голову и забирается под куртку.

На кой хер я вообще ее ищу? Еще пара дней и она отправится в интернат. Уже собираюсь сесть в машину, когда слышу музыку. Громкую современную дебильную музыку. И смех. Мужской вперемешку с женским.

– Нет, нет, это не то, – смеется. Блядь, урою!

Прохожу в темноту. Это небольшой сквер. В темноте под разбитым фонарем несколько темных фигур. Они пьют из одной бутылки, которую пускают по кругу. Она среди них. Еще не видит меня и поэтому смеется. Ей вторят другие.

– Неужели, она со всеми? – пронзает голову ошеломляющая мысль.

Мне хочется развернуться и уйти. Ничего не хочу о ней знать! Пусть трахается хоть со всем городом! Но вместо этого делаю шаг вперед. Ее смех обрывается. И я наслаждаюсь ужасом в глазах этого чудовища. Мы смотрим друг на друга и вокруг нас застывает тишина.

Я не знаю, что говорить. Все слова застряли у меня в горле. Мне хочется ударить ее.

– Эй, дядя, ты чего? Иди куда шел, – слышу пьяный голос. Отыскиваю источник, но говорю не ему:

– Быстро в машину.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Я сказал, в машину.

Я говорю тихо.

– Нет.

– Лис, кто это?

– Да так, никто.

В глазах темнеет. Не помню, как хватаю ее. В себя прихожу от крика.

– Мне больно!

– Потерпишь!

Ее компания пытается оторвать ее от меня.

– Только сдвиньтесь с места, – цежу сквозь зубы.

– Ребят, все в порядке, – произносит она, но в ее голосе паника.

– Лис, кто это?

– Отпусти ее.

Мне плевать на них. Они никто. Но ее хочется разорвать.

До дома молчим. Я пытаюсь справиться со своими эмоциями, чтобы действительно не убить ее. Она обнимает себя руками и плачет. Взрывается, только когда дверь квартиры захлопывается.

– Какого хрена ты приехал? Что тебе от меня нужно?

Я молча раздеваюсь.

– Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Застываю. Ее крик врывается в мою грудь, пробивая ее насквозь.

– Я тебя ненавижу!

Так кричала ее мать, когда я во сне обрезал ее длинные волосы. Это была месть, за которую я потом сильно поплатился. Шрамы остались до сих пор и сейчас они полыхают так, как будто их нанесли только что.

Я разворачиваюсь к ней и ее крик обрывается на полуслове. Мои пальцы сжимаются на горле девчонки, а ее затылок впечатывается в стену.

– Не смей. На меня. Орать, – произношу почти шепотом, глядя в ее распахнутые от ужаса глаза.

Мне хочется сжать пальцы. Но вместо этого делаю шаг назад и тут же ухожу в ванную.

– Дрянь! Тварь! Как ты посмел? – у него от бешенства даже губы побелели. Он избивает меня всем, что попадется под руку.

– Я ее ненавижу. И тебя ненавижу, – ору ему в лицо, захлебываясь от крови. – Я хочу, чтобы ты сдох!

– Это ты сейчас сдохнешь!

Он бьет меня головой об стену. Я в ответ толкаю его ногами из последних сил. Не знаю, как, но мне удается вырваться.

Это был последний раз, когда отчим поднимал на меня руку. Потому что домой я больше не вернулся.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и мне страшно. Нет, не от воспоминаний. И не отчима я вовсе боюсь. Я уже давно никого не боюсь. Мне страшно от того, что я только что не сотворил с девчонкой тоже самое. Мне страшно от той силы ярости, с которой я смотрел на нее. И от желания бить.

Я такое же чудовище, как и тот, кого ненавижу каждой клеткой своего тела уже много лет.

Кулак летит в зеркало.