Аэрин непроизвольно сжала кулаки. Ей нужно срочно что-то придумать! Ей нужно выбираться из этих земель. А она, наоборот, становится только дальше от своего спасения. Соберись. Думай. Ее повезут в некий Сагдар. Их логово? Пристанище в горах? Акрис должен кому-то доложить о вылазке – тем, кто, видимо, управляет этими головорезами. Может, они еще страшнее тех, что она видела? Один Акрис чуть не придушил ее, а что могут сделать те, кого он именует правителями?

Девушка украдкой проверила веревки на запястьях. Затянуты туго, руки не высвободишь, но хоть шевелить ими можно, уже неплохо. Она постаралась размять затекшие пальцы, возвращая им подвижность.

Тело ящера извивалось под ней, но движение было удивительно плавным. Он будто скользил по поверхности с огромной скоростью. В какой-то момент Аэрин поймала себя на мысли, что почти привыкла к движениям странного животного – оно смирно несло их вперед.

Они двигались вдоль гор по пустынному морю песка. Солнце палило, высасывая из нее последние остатки сил. Аэрин потеряла счет времени, ее одолевали жажда и голод. Касаться аргхатийца не хотелось, но она уже не могла держаться и иногда приходилось прислоняться к нему. Он пах кровью и дымом, и этот запах не давал расслабиться или забыться. Он настойчиво напоминал, что она в беде, из которой ей нужно придумать, как выбраться.

Внезапно аргхатиец остановил нарга. Аэрин замерла. Возможно, самое время что-то предпринять, чтобы стать чуточку свободнее? Пока Акрис спешивался, она собрала последние силы и незаметно, одним ловким движением, вытащила кинжал из-за его пояса. Хвала Богине, руки все еще помнили воровское прошлое. Аэрин спрятала оружие в полах туники.

Тем временем Акрис стянул материю с нижней части лица и глотнул воды из фляги. Внимательно глянул на нее исподлобья. И затем отвернулся, чтобы справить нужду. Лучше возможности может не представиться. Аэрин бесшумно вытащила кинжал и рассекла им веревки. Взяла ремешок, которым он управлял наргом, и что есть силы дернула за него, направляя животное вперед. И нарг подчинился! Она обернулась. Фигура аргхатийца быстро удалялась. Да! Она смогла. Нужно лишь развернуть животное и двигаться к Пологу!

До слуха донеслись резкие щелчки, и нарг сбавил темп. А затем остановился. Аэрин отчаянно задергала кожаные ремешки, но ящер замотал головой, а затем издал угрожающее шипение. Развернулся и повез ее обратно к аргхатийцу – тот резкими звуками призывал животное к себе.

Когда ящер приблизился, Акрис попытался схватить Аэрин. Она, сопротивляясь до последнего, замахнулась, чтобы полоснуть его кинжалом, но мощная рука поймала и сжала ее запястье раньше. Аргхатиец озадаченно посмотрел на свое оружие в ее ладони.

– Решила прикончить меня моим же кинжалом?

Глаза аргхатийца зажглись лютой ненавистью. Казалось, он убьет ее прямо сейчас.

– От тебя больше проблем, чем пользы, ведьма, – произнося он и резко вырвал кинжал из ее заломленной руки. – Есть ли смысл тащить тебя к правителям?

Сдернув девушку с нарга, Акрис приставил кинжал к ее горлу.

– Так почему ты была в караване? Что вы перевозили? – медленно и вкрадчиво спросил он.

Аэрин упрямо сжала губы.

– Я знаю, почему ты молчишь. Тебе просто нечего сказать. Эриконская шлюха – чего от тебя ожидать, – после этих слов Акрис презрительно сплюнул на песок.

Лицо его, итак обезображенное шрамом, исказилось еще сильнее в гримасе отвращения. Аргхатиец. Монстр. Кровожадный убийца!

– Какая разница, что я тебе скажу, чудовище? Лучше сразу убей меня и избавь от мук! – с отчаянной злостью процедила Аэрин в ответ.

– Я бы с радостью. Но наша вера запрещает убивать женщин, – в его голосе послышалось сожаление. – Но, кажется, я знаю, как нам обойти это недоразумение.

Он отстранился. С отвращением посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты назвала меня чудовищем. Что ж, пожалуй, я окажу тебе услугу и покажу настоящее чудовище.

Акрис опять связал ее запястья, на этот раз еще туже. Водрузил ее на нарга, и они направились дальше.

Аэрин отдала последние силы на этот отчаянный рывок. Все было зря. Она уже не пыталась держаться, всей спиной облокотившись об аргхатийца. Голова кружилась, и в какой-то момент ей показалось, что она бредит – вдали показался город.

Он брал свое начало в песках и россыпью домов уходил вверх, в гору, у подножия которой располагался. Выше, прямо на камнях, виднелся настоящий дворец. Его многоуровневые песочные башни с серо-голубыми навершиями поднимались ввысь, контрастируя с чернотой горной породы. Все эту картину то тут, то там разбавляла яркая растительность. На фоне безжизненной пустыни город выглядел сказочной картинкой. Миражом. Фантазией.

Аэрин помотала головой. Не может быть. Но нет, это был не бред – город становился все ближе и отчетливее. В глаза бросался свежий цвет зелени. Расположенные ровными аккуратными рядами светлые дома, холеность дворцовых стен – как это возможно? Как тут могло оказаться что-то подобное? На землях диких и кровожадных аргхатийцев, живущих лишь грабежом и разбоем?

Они подъехали совсем близко к высокой стене, что защищала город. Не достигнув ее, повернули в направление гор и остановились у темной каменной расщелины. Акрис стянул ее с нарга и поставил на ноги. Аэрин обернулась, вглядываясь в черную пустоту отверстия. Кажется, это был вход в пещеру. Внутри девушки все похолодело – что-то было не так с этим проходом. Всем своим нутром она чувствовала, что эта темнота скрывает что-то страшное. Что-то опасное.

Акрис схватил ее под локоть и поволок в сторону скал.

– Куда ты меня тащишь? – Аэрин постаралась как можно тверже задать вопрос, молясь, чтобы ее голос предательски не дрогнул, выдавая ее ничем не объяснимый первобытный страх.

– Туда, куда ты сама попросила, эриконка, – в голосе аргхатийца сквозило равнодушие.

Вход в пещеру оказался туннелем, который слабо освещался магическими шарами. Иногда попадались участки вовсе без света. Босыми ногами Аэрин наступала на острые камни и поскальзывалась на собственной крови. Каждый шаг вызывал невыносимую жгучую боль, но она молчала. Она не доставит этому аргхатийцу удовольствие, показывая свою слабость.

Когда-то давно суровая действительность научила ее не раболепствовать и не умолять. Аэрин еще в далеком детстве осознала, что это бесполезно. Что ж, в жизни ее во многом лишили выбора, но зато здесь, сейчас она может выбрать, как встретить смерть, а вели ее определенно на встречу с ней. Стоит ли портить этот момент бесполезными жалкими просьбами и мольбами? Пусть это будет достойная встреча.

Вдруг своды каменного туннеля задрожали от оглушительного звериного рева. У Аэрин все внутри сжалось, дыхание сбилось. Там, впереди, скрывалось нечто огромное. Некое существо. И рев этого существа пробуждал леденящий, сковывающий душу животный ужас и страх.

***

Вражеское отродье. Маговская игрушка для утех, замурованная в непонятные одежды.

Вряд ли правители одобрят то, что он притащил ее из-за Полога. Но и оставить девчонку Акрис не мог. Они тщательно замели следы их пребывания на землях Эрикона – при помощи магии погребли останки под толщей песка. Но что делать с ней?

Демонова эриконка. Акрис сжал кулак. Да, аргхатийцы не убивают женщин – таков закон. Но ведь он не распространяется на эрфитов? Она назвала его чудовищем – так пусть увидит одного из них. Витшеху и правителям он скажет, что эриконская пленница все-таки убила себя, как и все остальные до нее. Доложит, что оставил ее тело в песках. И ни единая душа не узнает, что с ней стало на самом деле. Ведь ни один не выживал после встречи с эрфитом правителя Шехара – всех он уничтожал без остатка.

Дикий рев прокатился по туннелю. Да. Зверь в бешенстве. «Как всегда», – с удовлетворением отметил Акрис. Зверь жаждет крови. И будет беспощаден.

Они подошли к каменному входу. Акрис помедлил. Глянул внимательно на замершую девушку. Ведьма не молила о пощаде, не стенала и не кричала. Не все мужчины вели себя так перед ликом смерти. А он приводил сюда достаточно, чтобы знать, во что превращается человек, понимающий, что скоро умрет. И по ее глазам он видел, что она понимает. Знает, что ее ждет.

Акрис был уверен – все испытывают страх. В этом все равны. Людей отличает лишь то, как они умеют со страхом совладать: позволят ли себе слабость и превратятся в ничтожество под его натиском? Или же будут сильнее его и даже в самые пугающие моменты смогут сохранить рассудок и достоинство?

Акрис был закаленным в боях воином, убивал без сомнений, был жесток и непоколебим. Но он умел видеть и уважать внутреннюю силу, умел ценить жажду жизни и стойкость, позволяющую достойно встретить смерть. Поэтому он помедлил. Окончательно приняв решение, рассек веревки на ее руках, одним движением освобождая от пут. Затем вложил в ее затекшие ослабевшие руки свой кинжал – и втолкнул в Грот.

***

В нос ударил резкий запах – сырость и гарь. Аэрин обернулась, за ней с громыханием захлопнулся лаз. Девушка в спешке оглядела пространство вокруг себя, щурясь и пытаясь привыкнуть к свету. Здесь было светлее, чем в каменном проходе, по которому они шли. Мягкое свечение исходило от шаров и кристаллов, которыми то тут, то там были усыпаны стены каменного пространства.

Аэрин продолжала нервно оглядываться. Где это существо, что издавало рев? Свет был не везде – он не затрагивал дальние участки пещеры, оказавшейся необъятных размеров. Аэрин судорожно пыталась вглядеться в оставшиеся без освещения сгустки тьмы.

Страх и паника отдавались гулкими ударами в голове. Нужно успокоиться. Вдох… протяжный выдох. Аэрин это всегда помогало. Ну же, бери себя в руки. Вдох… протяжный выдох. Пульсирующий гул в голове отступал.

Громкий вдох. Царапающий рычащими звуками протяжный выдох. Дыхание… Тяжелое. Глубокое. Пугающее. Где-то в отдалении, выше того участка тьмы, куда она судорожно вглядывалась.

Аэрин медленно подняла глаза и оцепенела – прямо на нее из темноты смотрели два больших желтых глаза с узкими вертикальными зрачками… Очертания огромного чешуйчатого монстра все четче проглядывались у дальней стены. Дракон!

Ужасный рев опять сотряс своды пещеры. Кажется, Аэрин забыла как дышать, сердце перевернулось в груди. Рука непроизвольно сжала рукоять кинжала.

Так вот зачем аргхатиец вложил в ее ладони оружие… Варварское милосердие. Он дал ей возможность умереть быстро и безболезненно, а не в живом огне или между зубов пережевывающего ее чудовища.

Взгляд Аэрин заметался по пространству вокруг: ей некуда бежать, поблизости ни камней, ни выступов. Негде спрятаться. Негде укрыться. Она осела на колени, не в силах больше держаться. От пронизывающего ее ужаса горло сдавило тисками, дышать удавалось лишь судорожными рывками.

Тем временем дракон начал медленно приближаться, выбираясь из тьмы. Широкая морда, покрытая шипами. Мощная грудная клетка. В свете магических шаров и кристаллов заиграли матовыми бликами черные, с красным отливом, чешуйчатые пластины. Показались черные крылья, будто сотканные из той самой тьмы, из которой являлись.

Аэрин чувствовала дрожь камней от каждого его шага. Что этот монстр сделает с ней? Сожжет ее? Разорвет на части? Времени действительно оставалось мало. Спасение от мук у нее в руках. Так почему же она медлит? Сейчас ее действительно уже ничего не спасет.

Все, что ей осталось – Последняя песнь. Пусть Богиня заберет ее душу. Другим Богам Аэрин отдавать ее не хотела.

Богиня – мать. Богиня – создательница всего живого. Богиня – хранительница душ. Когда-то старая Ирга поведала ей о старой вере, которую запретили почитать маги. Поведала, что именно Богиня отправляет души в Мир живых для странствий, определяя, какие уроки той нужно пройти для преображения и перехода на следующую ступень становления. И Богиня ждет каждую душу обратно после пройденного ею земного пути. Но если не проводить душу Последней песнью, она может затеряться – так и будет бродить в Мире живых, не находя себе места и покоя, пока ее не поглотит Мрак или не приберет один из Богов для своих корыстных целей. Поэтому так важно, чтобы душа с миром покинула свою земную оболочку, а для этого нужно поблагодарить ее и проводить Последней песнью.

Аэрин запомнила все, что рассказывала ей Ирга. Пронесла в своем сердце запрещенное знание, мелькнувшее краткой вспышкой воспоминаний в ее голове в преддверии смерти.

Из-за сжимающего горло страха петь поначалу не удавалось. Вместо слов из нее вырывалось лишь мычание – это все, что Аэрин могла сделать в тисках сдавливающих ее паники и ужаса. Пришлось закрыть глаза. Но она все равно слышала и чувствовала тяжелые шаги. Чувствовала, как приближается ее погибель.

Прошла ли Аэрин свои уроки? Успела ли сделать все то, что уготовила ей Богиня? Она не знала. Но есть ли смысл сожалеть об этом сейчас? У порога смерти? Все, что было в ее силах, она сделала. Голос Аэрин окреп.

Лишь одна мысль беспокоила – Последнюю песнь ей пришлось придумать самой. Ирга не успела научить ее нужным словам – умерла, когда Аэрин не исполнилось и десяти. Но Аэрин отбросила эту мысль. В конце концов, слова – не самое главное. Главное – проводить пением свою душу.

Песня зазвучала отчетливее, и вот Аэрин пела ее уже в полный голос. С надрывом. С хрипом. С судорожным придыханием. Но она звучала. Пусть Богиня слышит. Теперь ее уже ничего не держало на этой земле.

Песнь закончилась. Наступила тишина. Аэрин побоялась открывать глаза.

Но она знала, что монстр рядом… Она слышала, чувствовала его. Почему он медлит? Нервы натянулись тугим канатом, она сжала клинок в руках до боли, до спазма в пальцах. И занесла его для последнего удара.

Оглушающий рев опять сотряс стены огромного помещения. Рука дрогнула, и именно в этот момент ее ударом откинуло на каменный пол. Кинжал с глухим лязгом откатился в сторону. Аэрин распахнула глаза. Морда дракона медленно приближалась к ней.

Инстинкты Аэрин вопили, что нужно бежать. Спасаться! Вся ее человеческая сущность вопила об этом, но она чувствовала… Восхищение. Где-то в недрах ее существа рождалось восхищение, смешанное со страхом.

Она видела ноздри и желтые клыки прямо перед собой, на нее повеяло тяжелым горячим дыханием, несшим в себе запах огня и разлагающихся остатков сырого мяса, что, видимо, служило пищей для дракона. И тут Аэрин почувствовала, что теряет сознание. Действительность начала меркнуть и отдаляться. Богиня услышала ее мольбу – она не умрет в муках.

Из недр живота разлилось умиротворение. Вдруг стало хорошо. Приятное спокойствие затопило тело.