Андуин, окрестности водопадов Рэроса, 9 июля 1724 года
– «Зима, сковавшая Средиземье, кончается. Подступает весна последней надежды».
– Красно умел говорить Великий Король, – проворчал Торин, слушая хоббита. – Вот и у нас – зима уж кончилась давно, и весна минула, лето в разгаре, а с надеждой, однако, как-то не очень, даже с последней.
– Тьфу на тебя, всё ворчишь да ворчишь, – беззаботно расхохотался Малыш. – Чего теперь-то? Мы сделали всё, что могли, и даже больше. Нет, только не начинай! – вскинул он руки, видя, что друг собирается возражать. – Не клейми кирку, от скалы отскочившую – не всякий камень железу по зубам, как говорится.
– На тебя самого тьфу, – буркнул Торин. Жизнерадостность Маленького Гнома, кажется, ему не слишком нравилась.
Они разбили лагерь на правом берегу Андуина. Было утро, ясное и солнечное; великая река Средиземья спокойно несла свои воды на юг, к недалёким водопадам Рэроса; путники остановились у края озера Нэн Хитоэль. Где-то в этих краях, совсем неподалёку, распалось Братство Кольца, несчастный Боромир попытался напасть на Фродо и сам погиб, спасая Перегрина и Мерриадока от орков Сарумана. Триста с лишним лет миновало, а для хоббита Фолко Брендибэка, сына Хэмфаста, прошлое так и оставалось живым.
– Так что же, переправляемся? – осведомился Маленький Гном, решивший не длить перебранку. – На том берегу – Эмин Мьюил, Мертвецкие топи и прочие прелести. Потащимся? Или дальше на юг, за Рэрос?
Фолко задумался. Вновь, как тогда, выбор предстояло делать хоббиту; на нём лежал весь груз. После победного штурма Эдораса, Восстановления Рохана, молодой король Эодрейд не пожалел для друзей ничего из собственных скудных запасов, так что были у них и крепкие пони, ездовые и вьючные, вдоволь провианта и вообще всего, что могло понадобиться в дальнем походе.
Мягкий южный ветерок шевелил густую, насыщенно-зелёную листву; лес тихо шумел, и казалось – друзья очутились сейчас не среди населённых земель, а где-то в Глухоманье.
На полдень от них, за широким устьем Чистолесицы, лежал гордый Гондор. Вернее, некогда гордый. Его сердце, Минас-Тирит и Осгилиат, пали в прах, и нельзя было даже сказать, что «овцы пасутся среди величественных руин», потому что харадримы, заняв крепость и понаставив всюду своих красно-чёрных флагов с извивающимся змеем, так и не закрепились здесь по-настоящему. Они осели в низовьях Андуина, заняли Лоссарнах и Лебеннин; совершали охотничьи экспедиции вверх по реке, в северный Итилиен и Друаданский лес, но обосноваться в узком пространстве между Белыми Горами Гондора и Изгарным хребтом Мордора южане не спешили.
Сюда же, к Пеленнорским полям, хаживали и военные партии гондорцев, отступивших на восток, к замку Дол Амрот. Минас-Тирит в былые годы несколько раз переходил из рук в руки, но сейчас уже не один год им владели харадримы.
– На юге наверняка воюют, – заметил Торин. – Было б неумно попасться на зуб какому-нибудь отряду с олифантами. Я бы повернул на восток прямо сейчас. Путём Фродо и Сэма; путём, каким следовало бы идти всему Братству.
– На орлов надо было сесть, и вся недолга, – проворчал Малыш. – А то канителились, канителились, чуть всё дело не погубили.
– Ты что! – всплеснул руками Торин. – Нельзя так было!.. Потому что Назгулы в воздухе!.. И что, если Кольцо смогло бы кого-то из орлов себе подчинить?
– Небось пока Бильбо из огня выносили, оно никого не подчинило, – не сдавался Маленький Гном.
– Так это тогда, а то совсем другое!.. Понимать надо, Строри!..
Спор этот у друзей за последние месяцы стал уже обычным.
– Ну да, то тогда, а это совсем не тогда. Всё понятно, – ухмыльнулся Малыш.
– Ладно вам, – махнул рукой Фолко. – Орлы, не орлы… За нами, друзья, никакие орлы не прилетят, из огня не вытащат. Сами, всё сами.
– Тогда решай, – Маленький Гном безмятежно сощурился. – Куда ты, туда и мы.
Конечно, соблазнительнее всего было и в самом деле повторить путь Фродо и Сэма; но тропу через Мертвецкие топи знал только Голлум, и ещё неизвестно, какие страхи обосновались там теперь. Да и протащат ли они пони через скальные лабиринты Эмин Мьюила?
С другой стороны, торопиться им некуда. Северо-западный Мордор пуст – никакие орки, даже самые злобные, там не удержатся, потому что отравленная за годы Сауроновой власти земля вокруг Роковой Горы и развалин Барад-Дура ничего не родит. Можно неспешно, не торопясь, со всей осторожностью перебраться на восточный берег Андуина, обойти водопады, пройти рекой мимо низин Ниндальфа, и от острова Каэр Андрос повернуть на восход, прямо к Чёрным Вратам Мордора. Их сейчас, понятно, никто не охраняет – не от кого и незачем.
А там уже и Ородруин.
План выглядел вполне выполнимым. Пони можно перевезти на плотах, лошадки хорошо обучены и не испугаются переправы; а дальше дело нескольких переходов – и они уже в бывшей Стране Врага.
Фолко уже совсем было собрался сказать друзьям, мол, трогаемся на юг, там станем переправляться, когда Торин внезапно и резко пригнулся, мало что не бросившись ничком.
– Кос-стёр! – прошипел он со злобой, указывая на противоположный берег.
Фолко припал рядом с ним на одно колено, осторожно выглядывая из-под ветвей. Огонь они заливать не стали – нет смысла, их, если заметили, то уже заметили.
На другой стороне Андуина, среди покрытых молодой листвой деревьев, появились многочисленные фигурки всадников; хоббит сощурился, стараясь рассмотреть их как следует.
Ему уже довелось повидать множество восточных племён – и в Цитадели Олмера, и в войске Злого Стрелка. Воины, омывавшие бабки коней в Андуине, казались смутно знакомыми, но в то же время явно не принадлежали ни к основным истерлингским родам, ни к иным народам, с коими пришлось столкнуться хоббиту.
Не басканы, не дорваги, не племена Ночной Хозяйки, не ополчения с берегов Рунного Моря…
Это появился ещё более глубокий Восток – коренастые воины на высоких, мощных конях, вооружённые длинными пиками, точнее, не совсем пиками, но похожим на них оружием – на солнце блестели необычно широкие и длинные наконечники этих копий, смахивавшие скорее на алебарды или гизармы. Несмотря на тёплую погоду, воины все как один носили отороченные мехом круглые шапки.
– Не было печали, – проворчал Торин.
– Что поделать, опустимся дальше к югу, – пожал плечами хоббит. – Рэрос обойдём посуху.
– Неужто переправляться станут? – проговорил Малыш, прикрывая глаза ладонью. – Вот ведь напасть… и в Рохане ничего об этом не знают…
– Если и переправятся, едва ли там что-то сыщут аж до самого Эдораса, – мрачно пошутил Торин. – Война прошла…
Торопливо залив костёр, друзья повели лошадок прочь от реки – им предстоял дальний обход.
Следующие несколько дней они пробирались лесистыми долинками; здесь кончалась западная часть нагорья, постепенно переходя в низкие заболоченные земли – устье Чистолесицы. Если считать по Андуину, то растянулось оно больше чем на полсотни миль, и перебираться через бесчисленные рукава друзьям совсем не улыбалось.
Вольно или невольно они уклонялись дальше на запад.
Как ни странно, но эти края почти не задело ни вторжение Олмера (его армии переправились через Андуин много севернее), ни последующие стычки гондорцев с восточными или южными находниками. За триста лет Возрождённого Королевства здесь, на границе Гондора и Рохана, поселилось немало народу, однако с началом войны громадное большинство бежало кто куда, по большей части – в Минас-Тирит и дальше, к Дол Амроту.
Торин эти дни злился – из-за «даром потерянного времени». Мол, шли бы себе прямо по Большому Западному Тракту, прямо к Каэр Андросу, там бы и переправились – так нет, уломал их этот неугомонный хоббит делать такой крюк на север!.. А теперь, выходит, они той же дорогой возвращаются? Где это видано, где это слыхано?
– Не бранись, – успокаивал друга Малыш. – Нет напрасных путей и времени потерянного. Встанем на Приречный Тракт и будем у твоего Андроса разлюбезного в несколько дней.
Строри был прав – гондорцы давно уже проложили хорошую вымощенную камнем дорогу в обход топей Чистолесицы (в устье реки сохранялась прекрасная охота); после вторжения тракт был заброшен, но при Великом Короле строили, как говорится, на века.
Трое друзей оставляли позади заброшенные деревни – некогда богатые и ухоженные; здесь вперемешку селились и роханцы, и гондорцы. Из первых те, кто уцелел, были все сейчас в Эдорасе, где король Эодрейд пытался управиться с самыми неотложными делами восстановленной Марки; а где сейчас вторые?..
Хоббиту хотелось верить, что и впрямь в Дол Амроте.
Приречный Тракт казался сейчас поистине «тропами мёртвых», теми самыми, что «ведут на дорогу мрака». Несмотря на зелень лесов, несмотря на весёлый птичий щебет – хоббиту казалось, что он едет через огромное, от края и до края протянувшееся кладбище. Такое кругом царило запустение, и так жутко смотрели на путников окна покинутых домов…
Однако он был уже не тем юным и впечатлительным хоббитом, что ехал в своё время от Бренди-Холла по ночной дороге, ежеминутно ожидая встречи с заблудшим к ним орком. Они несли кольцо Олмера в Мордор, пусть и отчасти, но повторяя путь знаменитого Братства; и вновь доказывали, что хоббитам, как и прежде, по плечу любые талисманы и прочие магические предметы.
Так продолжалось несколько дней, пока…
– Конные. Позади нас. Много. – Маленький Гном поднялся с земли, где он лежал, прижимая ухо к каменным плитам. – И довольно близко. Скачут с запада.
– Истерлинги, не иначе, – процедил Торин. – Или эти, новые, Круглые Шапки.
– Неважно, – Фолко уже повернул своего конька в чащу. – Пусть их себе едут, хоть истерлинги, хоть ещё кто, да если даже и роханцы, хотя им тут взяться неоткуда.
Ждать незваных гостей пришлось недолго; однако, к полному удивлению хоббита и гномов, это оказались не роханцы, не харадримы, не истерлинги и даже не какие-нибудь хегги с ховрарами. Прямо по тракту топала копытами и сверкала доспехами знаменитая гондорская тяжёлая конница – воины, которых хоббит уже не чаял когда-нибудь увидеть вновь.
Их кони были по-прежнему роскошны, знамёна – всё так же горды; и на них всё так же расцветало Белое Древо с Семью Звёздами и Короной Арнора, словно и не было годины тяжких и горьких поражений.
– Барук хазад, однако, – только и выдохнул Маленький Гном. – Это я сплю, что ли? Откуда они тут взялись?!
– Нет, не спишь. – Фолко подал своего пони подальше в заросли. – Пусть себе едут. Я ещё не забыл тот приём, что нам оказали в Минас-Тирите.
…Однако они опоздали. Передовые всадники вели тонкомордых и быстрых гончих; псы учуяли чужой запах, дружно принявшись рваться с поводков. И, надо отдать должное гондорцам, они больше не оставляли предупреждения без внимания.
Миг – и собаки спущены; ещё миг – и воины вскинули луки; а дальше Фолко, Торин, Малыш и весь их небольшой караван оказались окружены рычащими и скалящимися пастями.
– Тихо ты, тихо! – урезонивал Маленький Гном самую крупную и злющую по виду псину. – Не лезь, покуда башку не развалил – вишь, меч какой?
Гончая словно бы поняла, вдруг усевшись на задние лапы и коротко взлаяв. Стая послушалась команды, собаки замерли, взяв хоббита и гномов в плотное кольцо.
– Древо Белое и все листья его! – за собаками возник гондорский воин, лук наготове. – Что я вижу?! Молодцы, собачки, всё верно – не враги, это не враги!..
– Вот уж поистине неожиданная встреча.
Очень высокий гондорец с редкими для этого народа золотыми волосами сидел в походном шатре напротив хоббита и гномов, а позади него стояло знамя – в одной половине гондорское Белое Древо и Семь Звёзд, а в другой – белый конь в зелёном поле, за которым на горизонте – окутанные огнём горы.
– Поистине, – суховато ответствовал хоббит. – Но я рад свиданию, твоя светлость, владетель Этчелион Итилиенский.
Гондорец отвернулся и тяжело вздохнул.
– Нет нужды поминать прошлое, – проговорил Торин. – Мы продолжаем сражаться. Эодрейд взял штурмом Эдорас и провозгласил восстановление Роханской марки. Это было славное дело.
– Ты прав, почтенный Торин, сын Дарта. Нет нужды поминать прошлое. Хотя… – кулак владетеля сжался. – К вашим предостережениям не прислушались и заплатили высшую цену. Король погиб, как подобает королю, на поле боя…
– Но куда больше погибло простого люда, – зло перебил Торин, и хоббиту пришлось пнуть его под походным столиком.
Владетель Итилиенский вновь вздохнул, виновато разведя руками.
– И вновь скажу – ты прав, мастер гном. Но что толку во взаимных упрёках?.. Не моя вина, что от ваших предостережений отмахнулись.
Все четверо собеседников умолкли, очевидно, вспоминая одно и то же – тот осенний день в прекрасном Минас-Тирите, великолепном, роскошном, сказочном; и тронный зал владыки Гондора, короля Воссоединённого Королевства, Элдариона, сына Элессара, и слова, что прозвучали там.
Слова, что никого не спасли, и никому – почти никому – не помогли.
– Ведомо ли владетелю Этчелиону, что за Андуином бродят новые, невиданные племена? – вдруг безмятежно осведомился Малыш. – Этакие, в круглых шапках с мехом?
– Нет, – покачал головой гондорец. – Мой отряд только недавно прорвался на север вдоль самых подножий Эфель Дуата, а разведки на Андуине у нас уже давно не было. Но позволь спросить тебя, мастер гном…
– Зачем? У нас своя дорога, владетель.
– Быть может. Но времена сейчас неверные, может, лучше будет, если часть пути мы проделаем вместе?
– Владетель знает, куда мы направляемся? – поднял бровь Фолко.
– Право же, для этого не нужна особая премудрость, – усмехнулся Этчелион. – Вы бились в отрядах Эодрейда, и внезапно, когда ещё не закончилась война в Рохане – а она ведь не закончена, я уверен, – оказываетесь здесь, на восточных её границах.
– Нам случалось оказываться и в куда более странных местах, владетель Итилиена.
– Бесспорно, мастер Фолко, сын Хэмфаста, бесспорно. Не подлежит сомнению также и то, что вы, оказав помощь в восстановлении Рохана, теперь спешите на бранное поле под стены Минас-Тирита.
Малыш открыл было рот, и теперь уже Торин пнул того под столом.
– Потому что именно туда направляется и мой отряд, – продолжал Этчелион.
– Да простит меня высокородный владетель, – перебил его Маленький Гном, – но, сдаётся мне, вы от Минас-Тирита удалялись, а никак не «направлялись туда»!
– В этом-то и заключался наш план, – усмехнулся гондорец. – Харадримы обратили приречные земли в пустыню, там выжжено и разрушено всё, что только возможно. В Минас-Тирите, конечно же, они оставляют сильный гарнизон, но это именно гарнизон, чтобы «держать флаг». Сама же крепость им не слишком нужна, здесь нет их поселенцев, в отличие от Южного Гондора. Поэтому моему отряду и удалось, прижимаясь к Белым Горам, переправиться на правый берег Андуина возле Эмин Арнена. А уже оттуда мы двинулись на север.
– И вы вот так вот и шествовали через весь Итилиен? Со штандартами и в сверкающей броне?
– Разумеется, мастер Фолко, разумеется! Нас, конечно, заметили – в Осгилиате и у Перекрёстка стоят сильные отряды – и бросились в погоню. Но догнать нас в Итилиене, в моём собственном домене? – х-ха! Только зря старались.
– Да простит меня высокочтимый владетель Этчелион, но в чём была суть всего этого?
– А суть, мастер Фолко, очень проста. Отвлечь ложным движением отряды врагов, расположенные вблизи от Пеленнорских полей, вблизи от Минас-Тирита, и дать возможность другим моим войскам скрытно подобраться к крепости, скопиться в горах вокруг города. Они-то знамён не вытаскивали и сверкающие брони не вздевали. И пока харадримы с истерлингами носятся по Северному Итилиену, прочёсывают окрестности Мораннона и шарят по болотинам Ниндальфа, мы скрытно перешли обратно на западный берег Андуина. Круг получился немалый, но зато враг сбит с толку и ловит нас на пустошах подле Гиблых топей.
– И что же теперь? Прогулка-то вышла и впрямь ого-го какая!..
– Теперь, мастер Строри, пришло время доказать, что мои люди не зря ломали ноги по болотам и чащам. Мы идём прямо на Минас-Тирит. Достаточно он был под чужими знамёнами. Я буду счастлив и горд, если такие бойцы, как вы, окажут нам честь сражаться в рядах гондорского воинства!..
– Думаешь, стоит, Торин?
Они оставались с отрядом Этчелиона. Гондорская конница, чем ближе подходила к столице, тем меньше походила на гордый отряд славнейшего из людских королевств. Под глухими коричнево-зелёными плащами скрылась блестящая сталь, упрятаны в чехлы гордые знамёна; островерхие шлемы заменены низкими приплюснутыми, вместо длинных мечей – кривые сабли, одним оркам впору. Попоны на лошадиных спинах исчезли, вместо них – у кого звериные шкуры, у кого – какая-то полосатая домотканина.
– Конечно, стоит! – энергично кивнул гном. – Гондорская спе… э-э, гордость – Этчелиону и в голову прийти не может, что мы здесь с какими-то иными целями, а не ради освобождения Минас-Тирита.
Над ними раскинулось ночное небо с яркими летними звёздами; и не ползла с востока злая мгла, Ородруин не извергал клубы дыма, и само зло Саурона кануло; настало время зла иного, на первый взгляд – простого и понятного, но от того не менее страшного.
Потому что людям, чьи дома полыхают, а сами они падают под градом вражьих стрел, без разницы – наслал ли орду какой-нибудь мятежный майа, или падший Валар, или это просто соседнее племя решило добыть зипуна.
Хоббит перевернулся на живот, глянул на замерших друзей, едва заметных в наступающих сумерках. Огонь не разводили – до Белого Града было уже рукой подать, отряд Этчелиона пробирался узкими тропами через крутые отроги, где его легко было заметить.
К востоку от них лежало сердце Гондора, за триста лет после Войны Кольца застроенное, засаженное садами, загородными виллами гондорского нобилитета и уютными фермами простых земледельцев. Мраморные придорожные колодцы и беседки, маленькие рынки и таверны, арки, мосты, колоннады – сейчас от этого не осталось даже воспоминания.
Перед воинами Этчелиона простиралось опустевшее, разорённое и спалённое пространство, где мраморные беседки растащены на строительство примитивных капищ, колонны повалены, фермы сожжены.
Земля покрыта пеплом, обломками, дороги перекопаны какими-то рвами, и плиты из них тоже уже успели растащить. Кое-где ютились жалкие лачуги тех, кто решил-таки попытать счастья на новых местах – они-то и растаскивали камни, приспосабливая кое-как и обломки арок, и колонны, и даже статуи. Умений, чтобы восстановить разрушенные гондорские строения, у новопоселенцев, само собой, не было.
О проекте
О подписке