Затем видение вновь изменилось. Иная местность, иная роща; однако точно так же к ней неспешной походкой шли четверо подручных Сета, а в небе над обреченным лесом сновали два крылатых демона. Ящер и Хатар на этот раз оказались несколько впереди остальных; летучие твари немного задержались уже после того, как Знак был подан, – и тут из рощи навстречу чудовищам выбежала невысокая человеческая фигурка, показавшаяся совсем крошечной рядом с громадными телами страшилищ. Человек был одет в сверкающие доспехи, на высоком шлеме развевался цветастый плюмаж воина дворцовой гвардии короля Тиридата.

«Гатадес!» – понял Конан.

Он уже знал из рассказа Айаны, что должно произойти дальше, однако оказалось, что это не совсем так. Северянин увидел стремительный размах блистающего лезвия – и меч защитника рощи прочертил длинный кровавый полукруг на теле рыжего ящера.

«А как же его броня?!» – мелькнуло в голове киммерийца.

Очевидно, твари Сета впервые встретились с попыткой сопротивления. Ящер и Хатар застыли, с тупым удивлением глядя на невесть откуда взявшегося смельчака. Прежде чем они опомнились, воин Тиридата с удивившей даже Конана ловкостью проскользнул между громадными лапами ящера и что есть сил вонзил свой клинок снизу вверх в брюхо чудовища.

Раздался громоподобный рев. Меч Гатадеса пробил роговую броню, о неуязвимости которой Айана прямо-таки прожужжала киммерийцу все уши, и из раны на пыльную и жухлую траву хлынула темная дымящаяся кровь.

Ящер дернулся и как-то неловко, припадая на один бок, отскочил в сторону; развернувшись, он вновь попытался сграбастать смельчака всеми четырьмя своими когтистыми лапами, однако Гатадес вновь ловко уклонился.

Раненый ящер утратил последние остатки своей прыти. Он уже сидел в луже собственной крови; чудовищные ноги подгибались, лапы впустую молотили по воздуху; из глотки чудовища рвался хриплый не то рев, не то стон.

«Да что же ты его не добьешь!» – не выдержал Конан: ему казалось, что заморец непростительно медлит, а в настоящем бою такое не прощается…

Так и случилось. Хатар, несмотря на всю тупость, все же разобрался, что к чему, однако не стал пытаться нападать на человека, даже повернувшегося к нему спиной. Пасть ползуна широко раскрылась, между рядов темно-коричневых зубов мелькнул подозрительно длинный трубчатый язык – и из него вылетела тонкая струя темной жидкости. Плевок чудовища попал Гатадесу в плечо; человек внезапно выронил меч и словно в удивлении уставился на свою бессильно повисшую руку. Через несколько мгновений онемение сковало и все его тело…

Дальнейшего Конан уже не видел, видение прервалось окончательно.

Киммериец открыл глаза. Он лежал на спине, раскинув руки, и глазные яблоки жгло, точно он долго-долго держал глаза сухими. Был уже глубокий, недобрый вечер, приближалось время, когда силы Зла выходили из тайных укрытий и когда где-то в своем мрачном логове пробудились ото сна и шестеро страшных слуг Сета.

Конан рывком поднялся. Он помнил свой странный сон в мельчайших деталях; и самое главное, что он понял, – или панцирь чудовищ далеко не так крепок, как описала ему дриада, или Гатадес обладал каким-то зачарованным мечом, легко пронзавшим любую броню.

Айана крепко спала тут же, неподалеку, зябко подобрав под себя ноги и свернувшись калачиком; колени ее были прижаты к груди. Во сне ее лицо стало совсем безмятежным, точно у невинного ребенка; однако киммериец бесцеремонно принялся ее расталкивать.

Добудиться смертельно уставшей хозяйки рощи оказалось нелегко.

– Ну что, что тебе? – простонала Айана, наконец открыв глаза. – У меня все тело болит… Что, уже вставать?

– Расскажи мне о мече этого Гатадеса, которого наняла твоя сестра, – потребовал северянин.

– Да я ж не разбираюсь в этом, – с искренним недоумением ответила Айана. – Он говорил, будто клинок и впрямь какой-то особенный… Хвастал, наверное.

– Он не хвастал, – мрачно сообщил Конан. – Он вогнал свое железо в брюхо этой ходячей ящерице-переростку, словно в перину! Мне помнится, ты что-то толковала о броне?

– Да… Они облачены в крепчайшую броню… – начала было вновь дриада.

– Это я уже слышал! – зарычал Конан. – Ответь мне: кто может знать, что случилось дальше с мечом этого Гатадеса?

– Что могло с ним случиться… наверное, лежит там же, где выпал из руки этого смелого воина… Возле погибшей Рощи свайолей…

– Нам придется отправиться туда и оказаться там до восхода Солнца, – деловито сказал Конан. – Если мы сумеем – считай, полдела сделано. У Гатадеса был куда как непростой клинок!

– Я слыхала, что на месте погибших Рощ свайолей жрецы Сета возводили свои храмовища…

Конан застонал сквозь зубы.

– И все-таки, мы можем отправиться туда? – продолжал настаивать он. – Тем же способом, что оказались здесь?

– Можем… – несколько неуверенно ответила не понимающая, что к чему, Айана. – Ты хочешь искать его меч там? Но ведь его уже давно подобрали послушники в святилище Великого Змея…

– Этот шанс упускать нельзя, сколь бы малым он ни казался, – непреклонно ответил Конан. – Вставай, нужно отправляться немедленно…

Голос киммерийца звучал сухо и властно. Айана медленно поднялась, привычно оправляя хитон; она еще колебалась, но воля Конана уже брала верх.

– Хорошо, – кивнула дриада. – Дай мне руку и зажмурь глаза.

Конан сделал, как было сказано; спустя мгновение он вновь услыхал тонкое пение зачарованной деревянной флейты. На короткое время его охватил леденящий холод, как будто он со всего размаха окунулся в только что вскрывшуюся весеннюю реку; однако это длилось очень недолго, и не успел он опомниться, как услышал вновь голос Айаны:

– Мы на месте…

Киммериец открыл глаза. Ночь здесь казалась куда более черной и непроглядной, чем в покинутой ими роще. Казалось, в воздухе стоит запах тления; под ногами сухо шуршала мертвая трава. Прямо перед путниками лежало то место, где когда-то стояла Роща свайолей; теперь же, как и предупреждала Айана, вместо нее высилась темная громада мощного и недоброго храма. В ночном сумраке даже остроглазый киммериец не мог различить никаких деталей этого строения – кроме лишь выделявшегося серого пятна в том месте, где должен был находиться вход.

– Нам нужно торопиться, – сквозь зубы проговорил Конан. – Я отчего-то уверен, что меч в храме, так что придется воспользоваться парадными воротами…

– Почему ты думаешь, что меч непременно нашли?

– Смотри, как здесь утоптана земля. Степь не бывает такой ровной, это место выглаживали специально. Вряд ли такая вещь, как меч, да еще такой, что может серьезно ранить демона, осталась незамеченной аколитами. Я иду попытать счастья в храме. Жди меня здесь!

И прежде чем остолбеневшая дриада успела его удержать, Конан одним бесшумным прыжком скрылся во мраке, точно охотящийся тигр.

Ноги киммерийца мягко ступали по неестественно гладкой земле. Почва пружинила, Конану казалось, что он идет по громадному полю спекшейся золы. Это сильно облегчало путь – ему не встретилось ни рытвин, ни ям.

Сам храм был выстроен явно наспех, около него еще пахло сырой известкой. Похоже было, что где-то в глубине здания горят светильники, – четко виднелся серый прямоугольник распахнутой настежь двери.

«Не боятся они тут никого, что ли? – подумал киммериец, не привыкший к подобной небрежности храмовых хозяев во всегда подозрительном Шадизаре. – Или тут ловушка, помоги мне Кром?»

Однако времени искать другую возможность проникнуть внутрь у него не было – они с Айаной и так страшно рисковали, оставив рощу и Древо-Отца без всякой защиты. Киммериец с гораздо большей охотою вошел бы в этот храм с черного хода или вовсе пробрался бы через крышу, однако выбирать не приходилось.

«Ну и ну – впервые иду на дело через парадные врата!» – невольно усмехнулся северянин, входя внутрь.

Непроглядный мрак и впрямь сменился тут тусклым отсветом редких масляных светильников. Все указывало на то, что строители только-только покинули храм: всюду еще валялись оставленные ведра, кисти, доски, мусор и тому подобное. Стены еще оставались голыми, их не оживляли ни роспись, ни мозаика; они были просто выкрашены в черный цвет.

Без помех миновав первый зал, Конан направился к широкой двери в противоположной стене. Вспомнив все свое искусство, он неслышной тенью крался вдоль стен, замирая после каждого шага, настороженно оглядываясь и прислушиваясь.

В храме царила мертвая тишина, точно в склепе, и все же Конан явственно чувствовал, что в здании есть и еще кто-то, кроме него, – и притом ни в малейшей степени не похожий на человека. Чутье опытного вора, соединенное с уже утраченным прочими, «цивилизованными», хайборийскими племенами даром угадывать присутствие потусторонних существ и сил, подсказывало ответ. В храме имелась стража, и сейчас она явно выжидала, чтобы Конан зашел подальше. Его здесь ждали, а это значило, что он был прав в своих предположениях и что зачарованный меч Гатадеса, невесть как попавший тому в руки, и впрямь находится здесь. Оставалось его только взять.

Киммериец добрался до полуосвещенного входа во внутренний покой храма. Не имело смысла пока искать оружие здесь – во внешнем, недостроенном и замусоренном зале. Во всяком случае, это место будет последним, где он станет искать.

Конан ожидал, что дверь начнет скрипеть, однако тяжелые створки бесшумно приоткрылись, поворачиваясь на тщательно смазанных петлях, – лишнее доказательство тому, что храм не заброшен.

Северянин серой тенью скользнул за порог. Его собственный меч был уже наготове… однако, к полному его изумлению, существенно лучше освещенный и прибранный внутренний зал был также пуст. В центре его возвышалась небольшая, примерно в два человеческих роста, пирамида, сложенная из блестящего черного камня; на ее вершине помещалась грубая, неотесанная кроваво-алая глыба какого-то прозрачного минерала, быть может, даже драгоценного; от одной мысли, что это может оказаться рубин подобных размеров, у Конана перехватило дыхание…

Однако к чести его надо сказать, что подобная мысль лишь мелькнула где-то на самых дальних задворках его рассудка. На поверхности алой глыбы лежал меч, который с виду ничем не отличался от обычного. Лезвие его было тусклым, рукоятка – самой простой, без малейшего намека на украшения. Меч был прикован к красному камню за эфес толстой золоченой цепью.

Сомнений быть не могло: перед Конаном лежал тот самый меч, которым незадачливый Гатадес едва-едва не отразил нападение демонов Сета. Но почему, если уж это оружие попало в руки к служителям Великого Змея, храм не окружен пятью кольцами стражи?..

Махнув рукой на осторожность, Конан быстро пересек зал и бегом взбежал по гладким ступеням пирамиды, и тут на клинке, словно почуявшем приближение человека, голубым огнем вспыхнула вязь таинственных рун. Их рисунок был совершенно незнаком далекому от какой бы то ни было письменности варвару, и он не мог понять, что они означают, – кроме того, что меч, похоже, и впрямь наделен какими-то особыми силами.

Конан просунул лезвие своего собственного меча в крепление цепи и с усилием навалился на свой импровизированный рычаг.