Не прерывая зрительного контакта, он тянется за стулом, находящимся сбоку, пододвигает ближе к себе и кивает в его сторону. Видимо, мне следует идти туда, но ноги будто вросли в пол.

– Мисс Грей, Роман Петров приглашает вас присоединиться к нему, – говорит мужчина слева от меня. – Неблагоразумно заставлять пахана ждать.

Ну вот, похоже, шоу началось. С глубоким вдохом я приклеиваю на лицо обольстительную улыбку и начинаю идти к, возможно, самому опасному мужчине в комнате. И размышляю, не направляюсь ли я к своей гибели.

Я останавливаюсь прямо перед ним и протягиваю ему руку:

– Мистер Петров, вы меня звали?

Вместо того чтобы ее пожать, он аккуратно берет мои пальцы и подносит руку к губам, а затем оставляет легкий поцелуй на костяшках. Такое ощущение, будто огонь только что прожег мою плоть. Он не сразу отпускает руку, и я не могу оторвать глаз, замечая, насколько до смешного крошечной выглядит моя рука по сравнению с его.

– Роман, – говорит он низким баритоном, и рой сумасшедших бабочек атакует меня изнутри.

Я сажусь рядом с ним и быстро поправляю ткань платья, чтобы закрыть дрожащие ноги. Когда я бросаю взгляд на отца, он все еще стоит с той же самой группой людей, и все они смотрят в нашу сторону.

– Это всегда так для вас работает? – спрашиваю я с фальшивой улыбкой, растянутой по всему лицу. – Вы выбираете женщину, киваете и она прибегает?

– В основном – да.

– Это, наверное, весело.

– Совсем нет. – Он отпивает из своего бокала, наблюдая за слоняющимися по комнате людьми. Большинство из них смотрят прямо на нас, но когда они ловят взгляд Романа, то быстро отворачиваются.

– Скажите мне, Нина, если бы между нами не было этой сделки, вы бы подошли, когда я кивнул? – спрашивает он.

– Не-а.

Я не жду, что он попросит меня вдаваться в подробности, но он это делает, и его вопрос меня удивляет:

– Почему нет? Из-за инвалидного кресла?

Он произносит это непринужденно, но здесь есть скрытый подтекст, который я не совсем могу определить. Я перестаю наблюдать за толпой и смотрю ему прямо в глаза.

– Это потому, что я не пудель, мистер Петров.

Он смеется и опять отпивает из своего бокала, мотая головой.

– Что произошло? – Я киваю в сторону его ног.

– А вы не ходите вокруг да около, правда, Нина?

– Вы хотите, чтобы я ходила?

– Это была бомба в машине. Осколок попал в правое колено и раздробил его.

– Больно?

– Адски, – резко отвечает он и одним глотком допивает остатки выпивки.

– У вас есть деньги. Я уверена, что существует операция, которая сможет помочь.

– Ну, кажется, есть вещи, которые не купить ни за какие деньги.

– Да, хреново. Ну, хотя бы жену вы купить можете. – Я пожимаю плечами. – За три миллиона вы могли бы приобрести целый гарем, а не только одну.

Роман наклоняет голову вбок, разглядывая меня с интересом, и затем подается ближе, чтобы прошептать на ухо: «Вы, Нина Грей, странная женщина».

Даже голос у него сексуальный, черт бы его побрал.

– Моя мать тоже так думает. Она говорит, что я никогда не найду мужчину, который захочет иметь дело с такой сумасшедшей, как я, по крайней мере надолго.

– Какой оптимистичный, поддерживающий родитель. – Он протягивает руку и проводит линию по внутренней стороне моего предплечья, начиная от локтя и до основания кисти. – Парень есть на горизонте?

Почти невозможно сконцентрироваться, когда его палец продолжает проводить линию вверх и вниз по моей руке. Его прикосновение легкое как перышко, но тем не менее такое ощущение, будто он ставит на мне клеймо.

– Почему вы меня спрашиваете? Вы бы рассмотрели мое освобождение от нашего контракта, если бы па-рень был?

– Нет.

– Тогда, мне кажется, это неважно.

Продолжая удерживать взгляд своих глаз на моих, он берет мою руку в свою и подносит к губам, один из уголков его рта поднимается в едва заметной улыбке.

– Я загуглил вас вчера, – говорит он, все еще держа мои пальцы в своей руке, всего в дюйме от губ. – Кто бы мог подумать, что такая изящная ручка может создавать такое… волнующее искусство.

Я улыбаюсь, стараясь скрыть, как сильно его прикосновение и близость действуют на меня. Романа Петрова, как я поняла, невозможно игнорировать, особенно когда он включает свой шарм.

– Вам не нравится?

– О, наоборот, мисс Грей. Мне очень нравится.

Его губы слегка касаются кончиков моих пальцев и задерживаются на них на несколько секунд перед тем, как он опускает мою руку, но продолжает сжимать ее в своей. Он так хорошо играет свою роль! Изворотливый, опасный мужчина.

– Не напишете что-нибудь для меня?

Я поднимаю на него глаза, удивленная вопросом.

– Я не беру заказы.

– По какой-то особой причине?

– Мне не нравится, когда меня заставляют делать то, чего я не хочу.

Губы Романа расплываются в улыбке. Да, он понял двойной смысл.

– Тогда как насчет сделки? Вы для меня пишете кое-что, а я даю вам то, что вы хотите.

– Что угодно?

– Деньги, украшения – все что хотите.

Заманчиво. Но то, что я от него хочу, не вещь.

– Я хочу ответ на вопрос, – говорю я. – Такая опция возможна?

Мой выбор удивляет его. Я это вижу по тому, как его глаза слегка расширяются. И он недоволен.

– Зависит от вопроса.

– В таком случае я вынуждена отказаться, мистер Петров.

Он смотрит на меня и затем разражается смехом, из-за чего несколько голов оборачиваются в нашу сторону.

– Вы жестко торгуетесь, мисс Грей. – Он наклоняет голову и шепчет на ухо: – Спрашивайте.

Мне сложно поверить, что он согласился. Петров не похож на человека, который согласится на чьи бы то ни было условия. Должно быть, он правда хочет эту картину. Я поднимаю голову и смотрю в его расчетливые темные глаза, пока несколько возможных вариантов пробегают у меня в голове.

– Зачем вам нужна временная жена, Роман? Вы красивы, богаты, влиятельны. Я уверена, что десятки женщин были бы счастливы выйти за вас замуж. Зачем тратить три миллиона долларов, когда вы могли бы получить жену бесплатно?

– Потому что я не хочу постоянную жену, а текущая ситуация с бизнесом требует от меня быть женатым в последующие шесть месяцев.

– Почему именно шесть месяцев?

– А это уже второй вопрос. – Он улыбается. – А вы договорились только насчет одного.

Хороший аргумент.

Он ответил, не объяснив вообще ничего. Мне следовало этого ожидать и перефразировать вопрос, но теперь уже поздно.

– Итак, что вы хотите, чтобы я для вас написала? Пейзаж? Вашу собаку? Яблоки, сыр и увядшие цветы на столе? – Это обычные запросы, когда дело касается индивидуальных заказов, и главная причина, почему я ненавижу их выполнять.

– Не-а. У меня на уме было кое-что другое. – И вот опять она, эта лукавая, расчетливая полуулыбка. – Я хочу ваш автопортрет.

– Автопортрет? – Я поднимаю брови. Какого черта он собирается делать с моим автопортретом? Почему не пейзаж?

– Да. Это проблема?

– Нет. Какие-то определенные пожелания? Поза? Фон?

Он наклоняется вперед, пока его лицо не оказывается прямо перед моим, берет меня за подбородок двумя пальцами и слегка задирает его.

– Всего одно, – говорит он и фокусирует взгляд на моих губах. – Я хочу, чтобы вы были обнаженной.

Я широко раскрываю глаза, когда понимаю, чтоон только что сказал, и меня это настолько шокирует, что не получается подобрать вразумительный ответ.

– Кажется, мы стали главной достопримечательностью в этой комнате, – бормочет он, все еще фокусируясь на моих губах. – Вы готовы, Нина?

Его близость как-то странно действует на мой встревоженный разум, и боже мой, как же он классно пахнет. Стараясь спуститься с небес на землю, я начинаю повторять новую мантру у себя в голове: «Он преступник. Он преступник».

– Готова? К… чему? – бормочу я.

– Показать мне, насколько вы на самом деле хорошая актриса. – Он улыбается и впивается своими губами в мои.

Все стерто. Любые связные мысли испарились. Вот я – мыслящее, рациональное существо. А вот – все логичные мысли исчезли только для того, чтобы их заменило одно сводящее с ума желание: еще. Еще его губ, еще его запаха, еще всего.

Раздается звук бьющегося стекла. Что-то мокрое проливается мне на ноги. Я открываю глаза и начинаю различать реальность, кусочек за кусочком. Лицо Романа всего в дюйме от меня, его рука – на моем затылке. Мои пальцы в его волосах, сжимают черные шелковые пряди.

– Это было выдающееся исполнение, – говорит он шепотом. – Бокал был искусной деталью.

Я отнимаю руки от волос Романа и смотрю вниз, где лежит мой бокал для вина, разбитый вдребезги. Красная жидкость портит безупречный белый мраморный пол, и часть ее забрызгала всю мою правую ступню и туфлю.

Роман хватается за колеса своего кресла и в два быстрых движения передвигается так, чтобы быть напротив меня.

– Поменяйте местами ноги, мисс Грей. Правую наверх.

Смотря на него прищуренными глазами, я выпрямляю ноги и затем снова кладу одну на другую так, чтобы правая нога находилась на левой.

Он наклоняется, обхватывает рукой мою правую лодыжку, расстегивает застежку и стягивает ремешок с пятки. Он снимает туфлю, и я с удивлением смотрю на его руки, пока он вытирает вино с моей ступни белой салфеткой, которую взял со стола. Когда он заканчивает, то надевает туфлю обратно и застегивает ремешок. Держа за лодыжку, он медленно опускает мою ногу.

Я лишь частично осознаю присутствие в комнате других людей, которые неожиданно притихли: все они глазеют на нас. Я стараюсь, но не могу переварить, что только что произошло. Это самое эротическое, не связанное с сексом переживание, которое я когда-либо испытывала.

– Я думаю, нам пора уходить, – говорит Роман и взмахивает рукой в направлении Максима, который стоит, опираясь на стену, недалеко от нас. – Идите к отцу, скажите ему, что вы едете со мной, и убедитесь, что несколько человек слышат, как вы это говорите. Мы будем ждать в машине у входа.

Он берется за колеса своего кресла и направляется к выходу, Максим на несколько шагов позади него. Люди смотрят, как они уходят, и затем их глаза устремляются на меня. Я чувствую себя как на выставке, когда иду к отцу и целую его в щеку.

– Роман пригласил меня выпить наедине.

Вокруг нас начинают шептаться. Отец улыбается, но через силу, и я похлопываю его по руке перед тем, как пересечь зал в направлении выхода. Толпа взглядами впивается мне в спину. Они, наверное, думают, что я шлюха, но мне наплевать. С высоко поднятой головой и фальшивой улыбкой я покидаю комнату.

У входа ожидает большая белая машина, как и было обещано. Максим стоит у задней двери и открывает ее для меня, как только я подхожу. Когда оказываюсь внутри, то не могу не задаваться вопросом, что, черт возьми, я делаю.

* * *

Я знала, что Роман богат. Иначе и быть не могло, ведь он был главой Братвы. Поэтому я предполагала, что он будет жить в каком-нибудь особняке. Однако то, что я сейчас вижу, не просто дом. Это чертова крепость, и к ней прилагается своя собственная маленькая армия.

Высокие бетонные стены окружают огромное поместье со всех четырех сторон, и наверху через каждые десять футов установлены камеры. Машина проезжает через большие автоматические ворота мимо поста охраны и следует по широкой гравийной дороге к особняку-монстру. Во все стороны простирается идеально подстриженный газон, и лишь несколько деревьев беспорядочно посажены тут и там так, чтобы не заслонять вид. Видимо, это такая мера безопасности.

Двое мужчин в черной форме с оружием на ремне стоят перед домом, и еще несколько патрулируют территорию. Я уверена, что их больше, просто их не видно.

– Внутри у вас тоже камеры? – спрашиваю я.

– Если хочешь, чтобы люди тебе доверяли и оставались преданными, приходится отвечать взаимностью, – говорит Роман, сидя рядом со мной. – Установка камер внутри означала бы, что я не доверяю своим людям.

Машина останавливается перед домом, и Максим открывает мне дверь, пока водитель идет к багажнику, чтобы достать инвалидное кресло Романа. Я выхожу из машины и осматриваю здание. Оно всего в два этажа высотой, но простирается по крайней мере на пятьдесят ярдов с каждой стороны. Оно гигантское.

Роман подъезжает и останавливается рядом со мной.

– Нравится?

– Нет.

– Почему?

– Я не фанат всего большого, – бормочу я.

Три каменные ступени ведут к парадной двери, и мне интересно, как он поднимется по ним, но потом я замечаю узкий пандус с дальней стороны. Роман с легкостью заезжает наверх. Наблюдая за ним, я чувствую внезапную грусть. Должно быть, очень тяжело для такого мужчины, как он, принять то, что жизнь так кардинально переворачивается с ног на голову. Я поднимаюсь по лестнице и встречаюсь с ним у входа, и охранник, ожидающий приезд Романа, открывает перед нами большую дубовую дверь.

Роман ведет меня через большое фойе к лифту под огромной двойной лестницей. Человек в такой же черной форме, как и у тех, снаружи, выходит из коридора слева. Когда он нас видит, то останавливается и кивает Роману.

– Пахан, – говорит он.

– Варя еще не спит?

– Нет. Я думаю, она на кухне.

– Скажи ей, что я вернулся. Пусть она даст указания одной из девочек, чтобы приготовили легкий ужин, а затем она может ложиться спать, – велит Роман и пристально смотрит на меня. – И скажи персоналу, чтобы держались подальше от восточного крыла. Не хочу, чтобы кто-то оказался там без моего приглашения.

– Этой ночью?

Я вижу, как на губах Романа появляется загадочная улыбка.

– Нет. Скажи им, что это впредь до дальнейшего распоряжения, Вова. Я позвоню на кухню, когда мы будем готовы к ужину.

– Конечно, – кивает мужчина и поворачивается, чтобы уйти, но перед этим бросает заинтересованный взгляд в моем направлении.

Судя по выражению его лица и тому, как расширились его глаза после комментария Романа, скоро поползут слухи.

Когда мы выходим из лифта, Роман ведет меня по коридору налево, проводит через декорированную деревянную дверь, выходящую в огромное помещение с гостиной в центре. В дальнем левом углу находится библиотека, а справа – огромная современная кухня со столовой. Мебели мало. Наверное, так ему проще передвигаться. Пространство декорировано в разных оттенках земли, в основном коричневом и бежевом, со множеством натуральных материалов, главным образом деревом. Современно, но не холодно. Мне нравится.

– Нам нужно обсудить основные детали, – говорит он и кивает в сторону гостиной, где длинный диван, на котором поместилось бы, наверное, человек пять, занимает центральное место перед большим телевизором, висящим на стене.

– Вы будете спать вон в той комнате. – Он указывает направо. – Моя спальня на другой стороне.

Помещение так огромно, что мне требуется несколько секунд, чтобы найти двери, о которых он говорит. Мне не особенно важно, как выглядит комната, только бы в ней была мягкая кровать и замок с ключом на двери. Ступни ужасно болят, поэтому я иду к дивану, на ходу снимая туфли, и падаю на мягкие подушки.

Странное ощущение быть здесь, на его территории. Здесь я буду жить следующие шесть месяцев. С ним. Все казалось каким-то нереальным до этого момента, как будто происходило с кем-то другим. Но сейчас, когда я сижу на его диване, в его доме, наконец-то до меня доходит. Все происходит на самом деле.

Мне следовало бы быть чертовски напуганной. Видимо, со мной явно что-то не так, потому что – да, я волнуюсь и нервничаю, но страха нет. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с главой русского преступного мира – человеком, который обещал убить меня, если я не смогу сыграть свою роль в его странной схеме, – и тот рой бабочек снова взрывается у меня в животе. О боже, мне надо провериться, потому что я не боюсь, как нормальный человек, вместо этого меня тянет к нему.

Роман

– Уже поздно, поэтому мы пройдемся по дому завтра. – Я подъезжаю к дивану. – Вам лучше не болтаться одной, пока я вас всем не представлю.

– Окей. – Нина кивает. – Ну, что теперь?

– Я позвоню на кухню, чтобы принесли нам еды, ведь мы ничего не ели. Вы хотите что-то определенное?

– Я не голодна. Но не помешало бы, если бы персонал нас застал. Это поможет слухам набрать обороты.

Организация шоу для персонала не входила в мои планы на сегодня. Я предполагал, что она захочет лечь спать, чтобы избавиться от меня, как только мы приедем, но теперь мне любопытно, что у нее на уме. Это слегка волнительно: она ведет себя настолько непринужденно, как будто вся эта ситуация абсолютно нормальна. Нет ничего нормального в том, что тебя вынуждают переехать к незнакомцу и притворяться его женой. Она, должно быть, действительно любит своего отца, если согласилась на эту фикцию и так вкладывается в нее.

Пока я звоню на кухню, Нина начинает вынимать шпильки из волос, и я смотрю на то, как длинные черные пряди падают ей на спину одна за другой, как водопад чернильного шелка. Интересно, настолько ли ее волосы мягкие, как выглядят?

– Когда должна прийти горничная? – спрашивает Нина, вынимая последнюю шпильку.

– В любую секунду.

– Окей, давайте начинать. – Она поднимается с дивана, подходит и встает передо мной.

Наклоняясь, она начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке, лицо – воплощение спокойствия, но я замечаю, что ее руки слегка дрожат. Наконец-то нормальная реакция. Разделавшись с рубашкой, она наклоняет голову, как будто думает о чем-то, и затем смотрит мне в глаза.

– Я могу запрыгнуть?

Я прищуриваюсь: «Куда?»

– К вам на колени. Ноге не будет больно?

Она хочет залезть мне на колени? Я не могу прекратить таращиться на нее.

– Ноге не будет больно.

Нина кивает, подтягивает платье одной рукой, а другую кладет на мое плечо. Затем она прикусывает нижнюю губу, очевидно в недоумении, что делать дальше. Я подаюсь вперед, хватаю ее за талию и поднимаю, чтобы поместить у себя на бедрах. Она вскрикивает, руками обвивает мою шею, глаза широко открыты.

– И что теперь? – спрашиваю я, стараясь подавить смех.

– Теперь мы ждем, когда горничная застанет нас в обнимку.

– Но мы же не обнимаемся? Вы просто сидите у меня на коленях. – Протягивая руку, я сдвигаю длинную черную прядь волос, которая упала ей на лицо. Затем, держа ее за затылок, наклоняюсь и оставляю поцелуй на тонкой шее. Другой рукой я нахожу разрез на платье и слышу шумный вдох, когда начинаю двигаться пальцами вверх по ее бедру.

Раздается стук в дверь.

– Войдите, – рявкаю я через плечо Нины и затем продолжаю покрывать поцелуями ее шею.

– Пахан, Варя просила принести… – голос Валентины обрывается на полуслове.