Байрон Джордж Ноэл Гордон

(22.01.1788–19.04.1824)

Английский поэт-романтик.

Родился в Лондоне в семье обедневшего аристократа. Окончил аристократический колледж Гарроу. Поступил в Кембриджский университет, но бросил обучение. В 1806 г. выпустил первый сборник стихов «Поэмы на разные случаи», скрыв авторство. В 1807 г., дополнив первую книгу 107 стихотворениями, издал сборник «Часы досуга» уже под своим именем. В 1809 г. отправился в путешествие по Европе и начал писать «Паломничество Чайльд-Гарольда», наделив главного героя многими чертами своего характера. В последующие годы работал над поэмами «Гяур», «Абидосская невеста» (1813), «Корсар», «Лара» (1814), «Шильонский узник» (1816), «Манфред» (1817), «Дон Жуан» (1818), «Бронзовый век» (1823) и др. С 1820 г. стал активным участником движения карбонариев – тайного общества в Италии, борящегося против иностранного ига. В 1823 г. отправился в Грецию помогать освободительной борьбе греков против османского ига, где во время осады крепости Миссолунги заболел лихорадкой и умер. Похоронен в Англии в родовом имении Ньюстэд.

Д. Байрон стал одним из величайших поэтов в мировой литературе. Его творчество оказало большое влияние на многих выдающихся литераторов, в том числе на А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова.

Благодатны дни юности. Старость любит возвращаться к ним сквозь туман времени. Старец вспоминает в сумерках о солнечных часах утра.

Брак образуется от любви, как уксус от вина.

В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос.

В одиночестве мы меньше всего одиноки.

В этом суетном и мятежном мире, а в особенности на поприще писателя, человек обязан взвесить и точно знать свои силы, главным образом силу сопротивления, прежде чем выйти на арену.

Вам кажется, скупой живет ужасно – / Он плохо ест, боится лишних трат; / Но он же, сэкономив корку сыра, / Счастливее, чем все владыки мира!

Верьте женщине или эпитафии – или какой-нибудь другой лжи!

Власть мысли – это волшебство ума.

Впечатления любви в сердце женщины весьма напоминают черту, проведенную по снегу и исчезающую без следа при первом солнечном луче.

Время – глупый младенец, / Время – старец хромой, / Улетает на крыльях, / Убивает косой.

Все комедии кончаются свадьбами.

Все мелочи из жизни лиц известных / Для мелкоты ужасно интересны.

Всплывает на поверхность, к сожаленью, / Вся грязь и мерзость – так заведено! / И сор, и пробки – всё несет теченье / Реки времен.

Высушить одну слезу – большая доблесть, чем пролить целое море крови.

Где любят нас – лишь там очаг родимый.

Горе – учитель мудрых.

Дайте женщине зеркало и несколько конфет, и она будет довольна.

Дружба – это любовь без крыльев.

Единственная хорошая сторона в супружестве – это то, что оно освобождает вас от друзей.

Если бы Лаура была женой Петрарки, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?

Если бы называть все вещи их настоящим именем, сам Цезарь усомнился бы своей славы.

Если женщина способна любить своего мужа, насколько больше будет она, естественно, любить человека, который не будет ее мужем.

Если уж заблуждаться, пусть это будет по велению сердца.

Затруднения – бродило для великих умов.

Зло, которое познали все мы, – / Плод праздности; лишь отдых от работ / Часам безделья цену придает.

Из всех тропинок, ведущих к сердцу женщины, жалость – самая короткая.

Известно, как легко играет бес / Большою впечатлительностью; сила / Внезапных впечатлений тем страшней, / Чем видимая сущность холодней.

Искренна скорбь того, кто плачет втайне.

Искусство лжи ведь редкое явленье; / Порою даже просто не поймешь – / Где искренность, где искренняя ложь.

Когда мы думаем, что руководим, в большинстве случаев руководят нами.

Когда-то люди создали манеры, теперь манеры создают людей.

Кто больше знает, тот больше страдает. Не есть ли древо науки – древо жизни?

Ложь – это замаскированная правда.

Лучше верить даже в безнадежное.

Лучший пророк для будущего – прошлое.

Любовь – довольно сложное явленье; / Нас чувственность сближает на мгновенье, / Но чувство держит нас в плену. / Предел несчастья – в их сращенье…

Любовь – могучая стихия, / И некрасивых женщин вовсе нет / Для всех мужчин моложе средних лет.

Любовь тщеславна и самолюбива от начала и до конца.

Мы в ненависти все отрады больше видим, / Мы любим второпях, но долго ненавидим.

Мы живем, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.

Нас не смущают в молодые годы / Превратности судьбы и затрудненья, / А зрелый возраст ропщет на невзгоды / И даже порицает провиденье.

Наука – обмен неведенья, где лишь одно незнанье сменяется другим.

Невозможно ни слышать, ни рассказать о муках духовного ада.

Непостижимо слово «человек»! / И как постичь столь странное явленье? / Пожалуй, сам он знает меньше всех / Своих земных путей предназначенье.

Нет в мире радости, которой можно заменить радость отнятую.

Ничто так не способно утешать, как добрый ром и пламенная вера.

Но сердце женщин всё чего-то ждет / И счастья ищет в чувстве беспричинном. / Их пустота сердечная гнетет, / И слишком часто грустно без причин им.

Ночь придает блеск звездам и женщинам.

Общество ныне – цивилизованная орда, состоящая из двух могущественных племен: надоедающих и скучающих.

Одной капли чернил достаточно, чтобы возмутить мысль у тысяч, даже у миллионов людей.

Открытий много, и тому причина – блестящий гений и пустой карман.

Порой отвага вырастает из страха.

Поцелуй между женщинами означает только, что им в эту минуту больше нечего делать.

Поэт, конечно, волен мысли многие / Преобразить в абстрактный идеал, / Изображая в образах мистических / Высокий круг наук математических.

Правда всегда странна, более странна, чем вымысел.

Правда, что в пятьдесят лет редко можно рассчитывать на взаимность в любви, но не менее верно, что в этом возрасте ее можно иметь очень много за пятьдесят золотых.

Противника старайтесь утомить – / Его тогда нетрудно и затмить.

Пью за вино, за женщин, за веселье, / А проповедь послушаем с похмелья.

Равновесие – необходимое условие человеческой жизни.

Раны любви если не всегда убивают, то никогда не заживают.

Рассказ школьника – чудо на час.

Свобода – мать тех немногих добродетелей, которые достались на долю человечества.

Свободная мысль – это наше последнее и единственное прибежище.

Слава давно вызывала улыбку у мудрецов; это – нечто, ничто, слово, иллюзия, дым, и зависит больше от стиля историка, чем от имени, которое оставляет по себе человек.

Слезу страданья осушить с любовью / Славнее, чем весь мир забрызгать кровью.

Слезы женские трогают, у мужчин они бывают настоящим расплавленным свинцом, потому что для женщины слезы бывают облегчением, для нас же – пыткою.

Слова – это предметы, и маленькая капелька чернил, падая на мысль, подобнее росе, производит то, что заставляет думать тысячи, быть может, миллион людей.

Среди различных форм и формул зла / Всего досадней поздние советы, / Пророчества вчерашнего числа / И фразы: «Мы предчувствовали это!»

Так что же? Если доводы умны, / Не портятся они от повторенья, / А если глупы, – может быть, цены / Прибавит им простое умноженье.

Таланту можно простить, гению – никогда!

Тот, кто не любит свою страну, ничего любить не может.

Тысячи лет едва достаточно, чтобы создать государство, одного часа достаточно, чтобы оно пало в прах.

У всех народов свой обычай есть, / А нашим щепетильным англичанам / Присуще согрешивших не щадить / И сразу репутации клеймить.

У занятого человека нет времени плакать.

У кого в наружности есть что-нибудь такое, что порождает презрение, в том живет вечное желание освободить себя от этого презрения, вот почему все безобразные люди крайне смелы.

Уединенье, лень и тишина опасней, чем греховное веселье.

Улыбки создают каналы для будущих слез.

Часто для того, чтобы жить, надо больше мужества, чем чтобы умереть. Мы живем, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.

Читать старые письма приятно уже потому, что на них не нужно отвечать.

Чужие неизведанные страсти / Святоши лишь из зависти клеймят: / Не уберечь невинность от напасти, / А только уколоть они хотят.

Эмигрант, покидая родимый очаг, / Под цепей ниспадающих тягостный звон / Застывает на бреге с тоскою в очах: / Жаль оставить темницу, в которой рожден!

Энтузиазм – это не что иное, как духовное опьянение.

Юность мечтает о славе.

Бальзак Оноре де

(20.05.1799–18.08.1850)

Французский писатель.

Родился в городе Тур. Учился в Париже. Юношей работал у нотариуса, готовясь к карьере нотариуса или поверенного. В 26 лет напечатал ряд романов под различными псевдонимами, не имевших успеха. Обескураженный неудачей в литературе, увлекся коммерческой деятельностью: ставил опыты производства дешевой бумаги, вступил компаньоном в типографию. Разорившись, вернулся к литературе, снискав, наконец, славу и богатство. В 1829 г. вышла первая подписанная именем Бальзак книга «Шуаны». В 1830–31 гг. увидели свет «Гобсек», «Шагреневая кожа». Эти две книги высоко подняли Бальзака над современными ему авторами. В 1834 г. у Бальзака зарождается мысль создать многотомное произведение, «картину нравов» его времени, впоследствии озаглавленное им «Человеческая комедия». Над этим трудом он работал в течение всей своей жизни. «Человеческая комедия» разбита автором на три части. Первая часть – «Этюды о нравах» – имеет шесть отделов: «Сцены из частной жизни» («Модест Миньон», «Тридцатилетняя женщина», «Отец Горио» и др.), «Сцены из провинциальной жизни» («Евгения Грандэ», «Парижане в провинции» и др.), «Сцены из жизни Парижа» («Банкирский дом Нусенгена», серия романов «Блески и нищета куртизанок», «Темная история» и др.), «Сцены из военной жизни» («Шуаны», «Страсть в пустыне»), «Сцены из деревенской жизни» («Крестьяне», «Деревенский врач» и др.). Вторая часть – «Философские исследования» – включает 22 произведения: «Шагреневая кожа», «Неизвестный шедевр», серия романов «Екатерина Медичи» и др. Третья часть – «Аналитические исследования» – включает одно произведение «Физиология брака». О. де Бальзак умер в Париже 18 августа 1850 г.

Адюльтер приносит больше зла, чем брак – добра.

Архитектура – выразительница нравов.

Благородство чувств не всегда сопровождается благородством манер.

Боль, может быть, есть не что иное, как предельное наслаждение.

Большинство мужей напоминают мне орангутанов, пытающихся играть на скрипке.

Бороться – значит жить; пусть борьба приносит горе, пусть она ранит, – всё лучше, чем беспросветный мрак отвращения, яд презрительной замкнутости, холод тех, кто отрекся от борьбы, чем смерть сердца, которая зовется равнодушием.

Брак не может быть счастливым, если супруги до вступления в союз не узнали в совершенстве нравы, привычки и характеры друг друга.

Брак связывает на всю жизнь два существа, которые друг друга не знают.

Будущее нации – в руках матерей.

Бывают люди, похожие на нули: им всегда необходимо, чтобы впереди их были цифры.

Быть может, добродетель есть не что иное, как душевная деликатность.

Бюрократия – это гигантский механизм, приводимый в движение пигмеями.

В нас нет ненависти к суровости, когда она оправдана сильным характером, чистотою нравов и когда она искусно перемешивается с добротой.

В принципе, великий политик должен быть злодеем, иначе он будет плохо управлять обществом. Порядочный человек в роли политика – это все равно, что чувствующая паровая машина или кормчий, который объясняется в любви, держа рулевое колесо: корабль идет ко дну.

В пятьдесят лет мужчина более опасен, чем во всяком другом возрасте, ибо обладает дорогостоящим опытом и часто состоянием.

Великие таланты чужды мелочности.

Вот жизнь как она есть: не лучше кухни – вони столько же, а если хочешь что-нибудь состряпать, пачкай руки, только потом умей хорошенько смыть грязь; вот вся мораль нашей эпохи.

Время – это капитал работника умственного труда.

Все женщины хотят, чтобы занимались только ими; они взбунтуются, они десять дней не потерпят мужчину, поглощенного великим делом. Вот почему женщины любят дураков. Дурак отдает им все свое время, занимается только ими, тем самым доказывая своим дамам, что они любимы. Пусть гениальный человек отдаст им свое сердце, свое состояние, но если он не посвящает им все свое время, самая благородная женщина не поверит, что он любит ее.

Всё человеческое умение не что иное, как смесь терпения и времени.

Всё, что делаешь, надо делать хорошо, даже если совершаешь безумство.

Всякая власть есть непрерывный заговор.

Высшая степень мастерства писателя в том, чтобы выразить мысль в образе.

Глупость бывает двух родов: молчаливая и болтливая.

Глупость настолько непроходима, что ее невозможно исследовать до дна, в ней не рождается никакого отзвука, она всё поглощает без возврата.

Горе – самое стойкое из всех наших чувств.

Гражданское мужество и мужество военное проистекают из одного начала.

Добродетели могут принести и вред, если не освещены светом разума.

Добродетель – вещь неделимая: или она есть, или ее нет.

Добрую часть своей жизни заняты мы выпалыванием того, что вырастили в сердце своем в юности. Эта операция называется приобретением опытности.

Дружба двух святош делает более зла, чем открытая вражда десяти негодяев.

Дружба между мужчиной и женщиной очень слабеет при наступлении ночи.

Если все время будешь говорить один – всегда будешь прав.

Если жена заговорила об экономии, значит, ваши акции начали падать.

Если женщина вас любит – прощает всё, даже преступление; если же нет – то не замечает и самих добродетелей.

Если мужчина остроумен, хорош собою и общителен, женщины интересуются не тем, откуда он вышел, а тем, куда он хочет прийти.

Если не верить в себя самого, нельзя быть гением.

Если талант – это развитие природных склонностей, то твердая воля – это ежеминутно одерживаемая победа над инстинктами, над влечениями, которые воля обуздывает и подавляет, над препятствиями и преградами, которые она осиливает, над всяческими трудностями, которые она героически преодолевает. Воля может и должна быть предметом гордости гораздо больше, нежели талант.

Есть поэты, которые чувствуют, и поэты, которые выражают; первые наиболее счастливы.

Жениться по расчету – значит пресмыкаться перед женой, лизать пятки у ее мамаши, совершать такие мерзости, что свинье противно, тьфу! В таком браке вы будете чувствовать себя трубой для стока нечистот.

Женский инстинкт стоит прозорливости великих людей.

Женщина в любви похожа на арфу: она передает лишь тому свои тайны, кто хорошо на ней играет.

Женщина, которая смеется над своим мужем, уже не любит его.

Женщина, руководствующаяся рассудком, а не сердцем, настоящая общественная зараза: она имеет недостатки страстной и любящей женщины, но ни одного из ее достоинств; она без жалости, без любви, без добродетели, без пола.

Женщина умная никогда не злоупотребит своими преимуществами; нужно быть ничтожной и глупой, чтобы завладеть мужчиной.

Женщины в силу какого-то особенного склада своего ума обычно видят в человеке талантливом только его недостатки, а в дураке только его достоинства.

Женщины, которым хочется любить, чувствуют бессознательную ненависть к мужчинам, всецело поглощенным своим делом; такие женщины, несмотря на свои высокие достоинства, всегда остаются женщинами в смысле желания преобладать.

Женщины смотрят на своих любовников как на средство для удовлетворения своего тщеславия. Самих себя – вот кого они любят в нас!

Женщины умеют придавать своим словам особую значительность, они вкладывают в них какой-то невыразимый трепет, который расширяет их смысл и сообщает им глубину.

Жестокость и страх пожимают руки друг другу.

Жизнь – это чередование всяких комбинаций, их нужно изучать, следить за ними, чтобы всюду оставаться в выгодном положении.

Завистники и тупицы никогда не могут понять тех побуждений, по которым действуют выдающиеся умы; поэтому, как только они подметят несколько поверхностных противоречий, они тотчас хватаются за них.

Зависть – один из наиболее действенных элементов ненависти.

Зависть развязывает языки, тогда как восхищение их сковывает.

Задача искусства не в том, чтобы копировать природу, но чтобы ее выражать. Нам должно схватывать ум, смысл, облик вещей и существ.

Замужняя женщина – это рабыня, которую надо уметь посадить на трон.

Идеальная красота, самая восхитительная наружность ничего не стоят, если ими никто не восхищается.

Идеи могут быть обезврежены только идеями.

Идея выше факта.

Искусство – это одежда нации.

Искусство – это религия, которая имеет своих жрецов и должна иметь своих мучеников.

Испивая чашу удовольствия до дна, мы обнаруживаем там больше гравия, чем перлов.