Бомарше Пьер Огюстен Карон де

(24.01.1732–18.05.1799)

Французский драматург, публицист.

Родился в Париже в семье мастера часовых дел. Первоначально занялся ремеслом отца, но в то же время изучал музыку. Музыкальный талант, дар красноречия и честолюбие открыли ему доступ в высший свет, где он успел завязать нужные связи. Попал ко двору Людовика XV, дочерей которого обучал игре на арфе, а благодаря женитьбе на богатой вдове стал обладателем значительного состояния. Многократно становился участником судебных тяжб. В свою защиту по одному из процессов написал знаменитые «Мемуары» (1778), в которых сумел придать своему личному делу характер защиты общих прав человека и гражданина, благодаря чему был оправдан. Комедии «Севильский цирюльник» (1775), «Женитьба Фигаро» (1784) сделали Бомарше любимым писателем Франции того времени. Умер в Париже.

Будь прекрасной, если можешь, добродетельной, если хочешь, но будь уважаемой – это необходимо.

В делах любви и слишком много – недостаточно.

В любви молодые платят за то, что делают, а старики – за то, чего не делают.

В определенном возрасте порядочные люди прощают друг другу ошибки и прежние слабости, бурные же страсти, которые проводили между ними резкую грань, уступают место нежной привязанности.

Всеисцеляющего средства не существует.

Где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна.

Глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено.

Глупость и тщеславие вечно идут рука об руку.

Гнев добрых людей – это не что иное, как настоятельная потребность прощать.

Для достижения поставленной цели деловитость нужна не менее, чем знание.

Если мы ищем на стороне того наслаждения, которого не находим у себя дома, то это потому, что наши жены не владеют в достаточной мере искусством поддерживать в нас влечение, любить всякий раз по-новому, оживлять… прелесть обладания прелестью разнообразия.

Если начальство не делает нам зла, то это уже немалое благо.

Женщины очень любят, когда их называют жестокими.

Жить – это бороться, бороться – это жить.

Заставьте самого беспристрастного судью разбирать свое собственное дело, и посмотрите, как он начнет толковать законы.

Из всех серьезных вещей брак – самая шутовская.

Интрига рано или поздно губит того, кто ее начал.

Исправить людей можно лишь показав их такими, каковы они есть на самом деле.

Как только было замечено, что с течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетенные, порождают большие-пребольшие истины, на земле сразу развелось видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от чистого сердца, потому что не всякой правде можно верить. А клятвы влюбленных, угрозы матерей, зароки пьянчуг, обещания власть имущих, последнее слово купцов? И так до бесконечности!

Клевещите, клевещите, всегда что-нибудь да прилипнет.

Клиент, хоть сколько-нибудь сведущий, всегда знает свое дело лучше иных адвокатов: адвокаты из кожи вон лезут и надрываются до хрипоты, лишь бы показать свою осведомленность решительно во всем, кроме, впрочем, самого дела, но вместе с тем их весьма мало трогает то обстоятельство, что они разорили клиента, надоели слушателям и усыпили судей…

Когда женщина сердится, здравого смысла в ее речах не ищи!

Когда поддаешься страху перед ужасом, начинаешь ощущать ужас страха.

Кокетка часто отказывает в том, что она страстно желает позволить.

Люди, которые ничего из ничего не желают сделать, ничего не достигают и ничего не стоят.

Могут ли покой и любовь ужиться в одном сердце?

Мы ни в коем случае не должны смешивать критику общую, составляющую одну из благороднейших целей искусства, с гнусной сатирой, направленной против личностей: первая обладает тем преимуществом, что она исправляет, не оскорбляя.

Наиболее виновные наименее великодушны, это общее правило.

Наступает возраст, когда честные люди прощают друг другу ошибки, прежние слабости, и нежная привязанность сменяет бурные страсти, слишком разъединявшие их.

Наши жены думают, что если они нас любят, так это уж все. Вбили это себе в голову и уж так любят, так любят (в том случае, если действительно любят) и до того предупредительны, так всегда услужливы, неизменно и при любых обстоятельствах, что в один прекрасный вечер, к вящему своему изумлению, вместо того чтобы вновь ощутить блаженство, начинаешь испытывать пресыщение.

Недаром женской верности придавали такое огромное значение! Общественное благо, общественное зло связаны с их поведением. Рай или ад в семье вызываются исключительно той молвой, какая идет про женщин, а зависит молва только от них самих.

Немалое благо для семьи – изгнание из нее негодяя.

О женщина!.. Создание слабое и коварное!..

Обладание всякого рода благами – это еще не всё. Получать наслаждение от обладания ими – вот в чём состоит счастье.

Обычай часто является злом.

Ох уж эти женщины! Если вам нужно, чтобы самая из них простодушная научилась лукавить, заприте ее.

Политика – искусство создавать факты, шутя подчинять себе события и людей. Выгода – ее цель, интрига – средство… Победить ее может только порядочность.

Пороки, злоупотребления – они не меняются, но перевоплощаются в тысячи форм, надевая маску господствующих нравов; сорвать с них эту маску и показать их в неприкрытом виде – вот благородная задача человека, посвятившего себя театру.

Прикидываться, что не знаешь того, что известно всем, и что тебе известно то, чего никто не знает; прикидываться, что слышишь то, что никому не понятно, и не прислушиваться к тому, что слышно всем; главное, прикидываться, что ты можешь превзойти самого себя; часто делать великую тайну из того, что никакой тайны не составляет; запираться у себя в кабинете только для того, чтобы очинить перья, и казаться глубокомысленным, когда в голове у тебя, что называется, ветер гуляет; худо ли, хорошо ли разыгрывать персону, плодить наушников и прикармливать изменников, растапливать сургучные печати, перехватывать письма и стараться важностью цели оправдать убожество средств. Вот вам и вся политика…

Природа сказала женщине: будь прекрасной, если можешь, мудрой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть непременно.

Приятное волнение радости никогда не влечет за собой опасных последствий.

Раболепная посредственность – вот кто всего добивается.

Ревность – всего только глупое дитя гордости или же болезнь безумца.

Робким человеком помыкает любой проходимец.

С течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетенные, порождают большие-пребольшие истины.

Страсть есть не что иное, как желание, распаленное противодействием.

Так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом, которого ведет собака, мы все – игрушки ее прихотей. И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый слепец со всей его свитой.

Так как ум нельзя унизить, ему мстят, поднимая на него гонения.

Так отрадно, когда тебя любят ради тебя самого.

Только закон вправе требовать слепого повиновения.

У кого доброе сердце, того благодарность не тяготит.

Умение мужественно преодолевать самого себя – вот что всегда казалось мне одним из самых величайших достижений, которыми может гордиться разумный человек.

Умному человеку нет смысла слушать все подряд, он и так догадается.

Умный человек никогда не станет связываться с сильным.

Утверждать что-либо, не имея возможности доказать это законным путем, означает клеветать.

Честные люди любят женщин, обманщики обожают их.

Чистосердечное раскаяние ничем не отличается от любого хорошего поступка: оно тоже приносит награду.

Что слишком глупо, чтобы быть просто сказано, то поется.

Что такое аристократ? Человек, который потрудился родиться.

Чтобы рассуждать о предмете, вовсе не обязательно быть его обладателем.

Я торопился смеяться надо всем из опасения быть вынужденным заплакать.

Боуви Кристиан Нестел

(1820–1904)

Американский писатель-сатирик.

Активные натуры редко бывают меланхолическими. Активность и уныние трудносовместимы.

Бедствие подобно кузнечному молоту: сокрушая, кует.

В жизни поневоле приходится считаться с дураками так же, как на поле битвы с неприятелем, имеющим на своей стороне численное превосходство.

В политике добродетель вознаграждается тем, что ее обладатель поднимается, подобно мишени, в положение, удобное для обстрела.

Выдающиеся люди живут одиноко. Их превосходство изолирует их: оно одновременно является и причиной и следствием их одиночества.

Говорить – трудно, а умно молчать – еще труднее.

Даже ад, вероятно, имеет своих консерваторов, которые, заняв лучшие места и боясь потерять их, противятся всяким новшествам.

Доброта – язык, на котором немые могут говорить и который глухие могут слышать.

Истинное счастье – враг пышности и шума. Оно прежде всего вытекает из личного удовлетворения, затем из дружбы и из бесед с избранными друзьями. Оно любит прохладу и уединение, оно посещает леса и родники, поля и луга – словом, оно ищет внутренних, духовных утех, не выставляясь напоказ публике.

Когда все остальное потеряно, все же остается еще будущее.

Легче умереть мужественно, чем жить мужественно.

Меланхолик глядит на прекрасное лицо, но видит только оскаленный череп.

Мир, купленный очень дорого, редко бывает продолжительным.

Мозг гораздо чаще ржавеет, чем изнашивается.

Молодость, подобно жаворонку, имеет свои утренние песни, старость, подобно соловью, должна иметь свои вечерние песни.

Мы калечим жизнь своими безумствами и пороками, а потом жалуемся на беды, последовавшие за ними, и говорим, что несчастье заложено в самой природе вещей.

Мысли – крылья души.

Надо быть юмористом, чтобы знать, сколько может быть сказано в пользу той или другой стороны и как мало честности может быть проявлено при этом.

Наша первая и последняя любовь – это наше самолюбие.

Наши страхи наполовину лишены всяких оснований, наполовину же просто постыдны.

Недоверие к себе – причина большинства наших неудач.

Немногие умы гибнут от износа, по большей части они ржавеют от неупотребления.

Немного вежливости подслащивает жизнь, много – облагораживает ее.

Нет тирана страшнее привычки, и пока человек не сопротивляется ее повелениям, он не может быть свободным.

Ошибка – всего лишь следствие неточности суждений, но упорствование в ошибке уже обнаруженной – признак слабохарактерности.

После Бога мы в первую очередь в долгу перед женщиной: сперва она дарует нам жизнь, а потом придает этой жизни смысл.

Прошлое – усыпальница наших умерших чувств.

Разумная осторожность выражается не столько в том, что человек никогда не совершает ошибки, сколько в том, что он не допускает ее повторения.

Самое смешное в любви стариков – это желание их внушить любовь.

Слабый человек невольно выдает себя, подобно пьяному, пытающемуся изобразить трезвого.

Старики чувствуют, что земное призвание их выполнено; им кажется, что каждый думает это о них и попрекает их за то, что они еще занимают место на земле; отсюда их недоверие ко всему окружающему, их зависть ко всему молодому; отсюда их любовь к одиночеству и неровность настроения.

Старость – молодость. Будемте на старости так же веселы, как в молодости.

Тихие удовольствия – самые продолжительные. Мы не так созданы, чтобы быть в состоянии долго выдерживать великие радости.

Тот же ветер, что влечет один корабль к гавани, может другой отогнать от берега.

Увидевший прекрасное – соучастник его создания.

Умно говорить – трудно, а умно молчать – еще труднее.

Человечество частично вознаграждается за великие бедствия теми великими уроками, которые из них вытекают.

Честность не только первый шаг к величию, она – само величие.

Честные намерения сами по себе не обеспечивают наилучших результатов.

Экономия существует для бедных; для богатых существует освобождение от налогов.

Буаст Пьер Клод Виктуар

(1765–1824)

Французский лексикограф, моралист, философ. Автор универсального словаря французского языка, литературного словаря.

Анализ есть нравственное трупорассечение: он действует не иначе, как разрушая.

Бедняк лучше наслаждается розой на своем окне, чем богач своими обширными садами.

Без женщины заря и вечер жизни были бы беспомощны, а ее полдень – безрадостным.

Безобразие наряжается в придуманные им модные уборы, от которых красота становится безобразною.

Болтливый человек – это распечатанное письмо, которое все могут прочесть.

Бороться с общественным мнением – это сражаться с ветряными мельницами.

Будущее – это канва, по которой воображение вышивает сообразно своей прихоти, но рисунок его никогда не бывает верным.

Будьте бережливы: недостаток денег часто производит недостаток ума, а чаще – недостаток честности.

Бывают такие жизненные ситуации, в которых несчастье дает право на бессмертие.

В высших должностях так же, как и на слишком возвышенных местностях, с людьми случаются головокружения.

В любви, как и в природе, первые холода чувствительнее всего.

В политических играх, в отличие от игры в жмурки, лишь немногие видят всё, а у всех остальных – повязки на глазах.

В революционные бури люди, едва годные для того, чтобы грести веслом, овладевают рулем.

В сердечных связях, равно как и во временах года, первые холода бывают самыми ощутимыми.

Великие люди, подобно звездам, часто обращают на себя внимание только тогда, когда затмились.

Величайшим доказательством женской привязанности бывает жертвование модой.

Вернее достигнуть счастья, ожидая его у себя дома, нежели рыская.

Во все времена и везде разные шарлатанства облагали податью невежество, страх и легковерие.

Война есть процесс, который разоряет тех, кто выигрывает его.

Всеобщий мир так же невозможен, как неподвижность океана.

Где все равны, там никто не свободен.

Глупый выскочка словно вскарабкался на гору, откуда все ему кажутся маленькими, точно так же, как и сам он кажется маленьким другим.

Голос чистой совести приятнее ста голосов славы.

Гораздо более достоинства в том, чтобы уметь побеждать пороки, нежели в том, чтобы не иметь их.

Грубость может скрывать доброе сердце, но она отталкивает и заставляет предпочитать льстивое лицемерие.

Дворянин без заслуг – это сосуд, у которого есть только этикетка.

Детство стремится к жизни, отрочество пробует ее, юношество упивается ею, зрелый возраст вкушает ее, старость ее жалеет, дряхлость привыкает к ней.

Для того чтобы судить о действительной важности человека, следует предположить, что он умер, и вообразить, какую пустоту оставил бы он после себя: немногие выдержали бы такое испытание.

Добро и зло – это две реки, которые так хорошо смешали свои воды, что невозможно их разделить.

Добродетель есть составная часть счастья.

Добродетель находит более поклонников, чем подражателей.

Единственное средство сделать народ добродетельным – это дать ему свободу; рабство порождает все пороки, истинная свобода очищает душу.

Если бы исполнились все человеческие желания, земной шар стал бы сущим адом.

Если вы получили хорошее воспитание, не братайтесь с дурно воспитанными людьми: неотесанные поверхности царапают глянец.

Если любовь и придает ума дуракам, то умных людей она делает очень глупыми.

Если не можете исполнить свое обещание, то не надо давать его.

Если у человека нет цели, то жизнь его – не что иное, как продолжительная смерть.

Если человек иногда не владеет своими чувствами, то должен всегда владеть своими выражениями.

Есть люди, с которыми легко уживаться: они ничего не требуют от общества, кроме ушей для слушания их.

Жажда золота, власти и наслаждений плодит людей кровожадных.

Женитьба – это лотерея: каждый надеется на большой выигрыш.

Женщина была бы в отчаянии, если бы природа создала ее такой, какой ее делает мода.

Жизнь – гора, подниматься на которую надо стоя, а спускаться с нее сидя.

Жизнь – не что иное, как длинный ряд усилий для доставления себе счастья.

Жизнь – покатая плоскость, по которой человек скользит между двумя пропастями.

Завоеватель – безумец, начинающий с разорения своих подданных для того, чтобы иметь удовольствие разорить чужих подданных.

Занимать ненамного лучше, чем нищенствовать, точно так же, как давать взаймы под лихоимные проценты ненамного лучше, чем воровать.

Здоровый рассудок усматривает только один путь и следует ему; ум видит десять дорог и не знает, какую выбрать.

Злые критики, подобно некоторым насекомым, ищут в нечистотах.

Золото – это кровь общественного тела; гражданин, который не имеет его, равно как и тот, который имеет его слишком много, – оба они больные части этого тела.

Издали мир кажется букетом красочных цветов; вблизи же он не более как терновый кустарник.

Излишние познания повергают в нерешительность; слепой идет прямо перед собой.

Иные писатели напоминают собою фокусников, вытаскивающих из своего рта целые аршины лент.

Исключительные законы – узаконенный деспотизм.

Искусство слушать почти равносильно искусству хорошо говорить.

Истина для глупцов – то же, что факел среди тумана: он светит, не разгоняя его.

Истина подобна кокетке, позволяет только мельком взглянуть на некоторые из своих прелестей своим искателям для того, чтобы еще больше возбудить их.

Истинное счастье для нас – вещь отрицательная: она состоит в отсутствии бедствий.

Исторические романы родились от истины, изнасилованной ложью.

История представляет одни только бесконечные превратности: народы, которые попеременно то побеждают, то бывают побеждаемы, то притесняют, то бывают притесняемы, то грабят, то бывают ограблены.

Источник истинного знания – в фактах.

Ищите людей, разговор с которыми стоил бы хорошей книги, и книг, чтение которых стоило бы разговора с философами.

Каждое мотовство богача есть кража у неимущих.

Каждый завоеватель – безумец, начинающий с разорения своих подданных для того, чтобы иметь удовольствие разорять других.

Как бы жизнь ни была коротка, мы живем долго, когда много размышляем.

Клятвы в любви доказывают ее непостоянство: верная дружба не произносит их.

Когда мы засыпаем в объятиях покоя, тогда-то судьба и наносит нам смертельные удары.

Когда не могут воспарить мыслями, то прибегают к высокому слогу.

Когда суеверие проникает в голову народа, оно оставляет там запас глупостей на многие столетия.

Красивая женщина умирает дважды.