Глава 6

ТЕЯ

Каждый раз, когда у меня возникают сомнения о моем возвращении сюда, я ловлю себя на мысли и невольно шлепаю себя по щекам, надеясь вернуть себя к реальности. Но каждый раз мой мозг бросает вызов моему сердцу, как будто пытаясь доказать, что я слабая и не справлюсь с трудностями. В такие моменты мне кажется, что вместо крови в жилах течет вода, которую сердце посылает в мозг, сообщая, что я, глупенькая Тея, затеяла нечто настолько грандиозное, что может быть мне не под силу.

И уже ближе к выходным, когда пришло время выезжать в Малибу, я начинаю задумываться о том, не слишком ли далеко я решила бросить свою «удочку» с целью поймать «крупную рыбу»? Ведь прямо перед моим носом плавает огромная «белая акула», которая сожрет меня и не подавится, если я сделаю шаг ей навстречу. И почему я допускаю мысль, что я не прочь быть съеденной этим хищником? Как умело он будет проводить языком по моему телу, показывать свои острые зубы в самый подходящий момент, чтобы сделать мне приятно, прижимать меня к своему телу и шептать, как он хотел этого… Идиотка.

Несколько раз покачав головой, чтобы избавиться от слишком навязчивого образа в своем воображении, я снимаю полотенце с волос и тянусь за феном, чтобы привести локоны в порядок. Внимательно разглядываю свое отражение в зеркале, пока теплый воздух обдувает мою кожу, я непроизвольно вспоминаю события годичной давности, когда Хантер появился в номере в тот момент, когда я была в одних трусиках, а он делал со мной и моей грудью невообразимые вещи. Почему я думаю об этом сейчас? Почему в прошлые сотни раз, когда я сушила волосы, ничего подобного не всплывало в памяти?

Не досушив волосы, я бросаю фен на столик у раковины и решаю завязать их в хвост, чтобы не пришлось тратить на них больше времени и «случайно» не вспомнить еще какие-то моменты, которые заставят меня сменить белье.

Далее приступаю к нанесению макияжа, решаю сделать его как можно более естественным: слегка подкрашиваю ресницы, а на губы наношу едва заметные штрихи нюдового карандаша. Из одежды выбираю легкий сарафан мятного цвета с принтом из белых мелких ромашек, а из обуви останавливаюсь на белых босоножках на низком каблуке.

Собрав в сумку необходимые вещи на пару дней, включая сменную одежду, несколько комплектов белья, купальники и всякие штучки для ухода, так как моя кожа в последнее время очень капризна и восприимчива к солнечным лучам, я оставляю ее у двери, а сама надеваю очки, беру пакет с мусором и спускаюсь на первый этаж, слушая в одном наушнике музыку. Если я не выброшу его сегодня, то к моему возвращению мне придется вызывать службу, чтобы она всеми возможными средствами вытравила вонь из квартиры.

Опускаю ладонь на металлическую ручку и открываю дверь, собираясь направиться в сторону мусорных баков. Я успеваю сделать всего пять шагов, прежде чем мысленно скатываюсь кубарем с оставшихся шести ступенек, бьюсь головой о бетон и пытаюсь осознать: это реальность или мое утреннее воображение продолжает шалить? Несколько раз моргнув, картинка не меняется: он стоит у своего черного автомобиля, прислонившись задницей к двери.

Автомобиль, кстати, у него тот, который, как он утверждал, был куплен для того, чтобы возить меня на занятия. Но ездили мы на нем всего один раз, именно тогда эта машина оставила в моей памяти прекрасный отпечаток. Но вот ее хозяин… Да кого я пытаюсь обмануть? Он тоже оставил внутри меня как боль, так и очень приятные воспоминания.

Я делаю глубокий вздох, оставляю мусор на ступеньках и спускаюсь вниз, неотрывно смотря на него. Глаза в глаза. Душа в душу. Сердце в сердце. Боль в боль.

– Почему ты здесь? – вместо приветствия спрашиваю его, сложив руки на груди.

– И тебе доброе утро, Дейенерис, – он делает акцент на обращении ко мне и растягивает губы в довольной улыбке. – Решаю твое «я сама найду способ добраться туда», – отвечает он на мой вопрос.

– Теперь оно перестало быть добрым, – едко говорю, склонив голову набок. – И я не просила твоей помощи.

– А тебе и не нужно меня просить, – сообщает он, наклонившись к моему лицу.

– Я поеду на такси. – Я совсем не лгу, ведь на самом деле собираюсь воспользоваться услугами такси.

– Дейенерис, давай ты не будешь возмущаться и устраивать сцен, – на выдохе произносит он тоном, от которого мне хочется ущипнуть его за язык. – Не я придумал эту чушь с поездкой, а ты. Так что, будь так добра, садись в машину и не беси меня, – завершает он, кивая на дверь.

– Вот поэтому мне лучше ехать на такси, мистер Каттанео, – спокойно произношу, желая отвязаться от него как можно скорее.

– Или ты садишься сюда, – диктует условие, не переставая смотреть на меня, и одной рукой открывает дверь, – или я что-нибудь сломаю таксисту или любому другому, кого ты сюда вызовешь. Выбор за тобой, – пожимает плечами, ожидая моего ответа.

– Ты псих, – констатирую факт, который мне кажется самым верным в отношении Хантера.

– Иногда даже самые здравомыслящие люди способны на безумные поступки, – отвечает он. Его глаза наполнены озорством и дерзкой уверенностью.

– Вряд ли ты к ним относишься, – парирую я, стараясь сохранить невозмутимость на лице, и разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут же оказываюсь утянутой за руку обратно, а затем и вовсе прижатой к его машине. Сцена, которая напоминает мне нашу первую встречу, когда мы с ним «весело» болтали, не зная, что нас ждет впереди.

«Почему мне нравится, когда он так делает? Почему я хочу чувствовать его силу и резкие прикосновения к себе? Почему я не могу зарядить ему между ног, ударить головой или еще что-то из того, что я могу сделать в таких ситуациях? Вместо этого я просто стою, вдыхая его запах и рассматривая его глаза сквозь свои очки. Точно идиотка неуравновешенная.»

– Хочешь проверить все ли в порядке с моим здоровьем? – спрашивает он шепотом, прижимаясь к моей груди своей, подавляя меня своей силой, но я не поддамся ей. – С какой части желаешь начать?

– С той, где ты идешь на хрен, – огрызаюсь я, пытаясь отстраниться, но он лишь шире улыбается, смеясь в ответ на мой отпор.

– С возвращением, ангел, – говорит он, с явной усмешкой губах.

Я начинаю слегка нервничать, осознавая, что чем больше борюсь, тем больше попадаюсь в его ловушку из слов и эмоций. Кажется, это не остановится никогда, как и наши нескончаемые словесные дуэли. Ну и ладно. Я вроде бы еще в состоянии красноречиво «кусаться» в ответ.

– Я больше не твой ангел, теперь я – твой личный дьявол, Хантер, – говорю тихо, но с таким напором, будто каждое слово – выстрел, пущенный прямо в его сердце.

Я вижу, как он замирает, как его выражение лица смягчается, и это мгновение оцепенения придает силу моим словам. Он ведь специально это делает, нарочно играет на моих нервах, зная, как можно вывести меня из равновесия.

Эти несколько дней в его компании обещают быть пыткой, настоящим испытанием для меня. Не из-за собственных чувств, которые продолжают пылать, как неукротимый огонь. Хотя, кого я снова пытаюсь обмануть? Да, именно из-за этого. Я не хочу больше подпускать его ближе к себе. И я не позволю ему проникнуть еще глубже в свое сердце. В этот раз я нацелена на правильную цель, а этот чертов Охотник, возможно, ни за что не простит мне то, что я собираюсь сделать.

– Садись. В. Машину, – он произносит каждое слово раздельно, подчеркивая каждую букву, как будто пытается вложить в них весь вес своего намерения, а потом добавляет: – мой личный дьявол.

– Заставь. Меня, – отвечаю я почти шепотом в его губы, приподнимаясь на носочки. Мой ответ-просьба звучит с такой ясностью и решимостью, что даже воздух между нами кажется вибрирующим от напряжения.

Его губы изгибаются в тонкую усмешку, и я вижу в глазах нечто, что заставляет меня затаить дыхание. Он не спешит отвечать, лишь медленно протягивает руку, касаясь моей шеи. Кончики его пальцев скользят вниз, останавливаются на доли секунды, точно маркируя путь, и затем мягко погружаются в нежную кожу груди. Ощущение его прикосновения обжигает меня, как холодный огонь, оставляя после себя белые, будто нарисованные, следы.

– Твои предпочтения не меняются, да? – его голос глубокий, обволакивает меня, как воздушное облако. – Ангел, я не буду принуждать тебя, пока ты сама этого не захочешь, а ты обязательно захочешь, я знаю. А сейчас, пожалуйста, сядь в эту чертову тачку, и мы поедем туда, куда ты решила вывести всех сотрудников.

– Раз ты сказал «пожалуйста», то ладно, – соглашаюсь, иронично качая головой. – Только мне нужно отвезти Себастьяна кое-куда, – добавляю, замечая на его лице странную эмоцию, похожую на удивление, возмущение и любопытство.

– Себастьян? – повторяет он, словно не услышал, и я чувствую, как его внимание полностью сосредотачивается на мне, как будто он пытается прочитать скрытый смысл между моими словами.

– Угу, – киваю, стараясь сдержать улыбку, которая неумолимо стремится появиться на моих губах. Я боюсь представить, что у него сейчас твориться в голове. Меня не было год, мы ни разу не предохранялись, и вот есть какой-то Себастьян, которого нужно куда-то отвезти. Признаюсь, очень весело наблюдать за его недоумевающим выражением лица.

«У-у-у, злая ты, Тея, очень злая женщина. Ты только представь, о чем он мог подумать?!»

– Себастьян, это… кто? – наконец, решается он спросить. В его голосе сквозит попытка разобраться, которую я решаю потянуть подольше.

– Себастьян…. это…. это мой малыш, – отвечаю я, загадочно улыбаясь, – но тебя не должно это волновать! Поэтому я доберусь сама, а ты поезжай на своей машине. – Упираюсь ладонями в его грудь, толкаю от себя, и ухожу, отмечая ошарашенный вид, который подтверждает, что мои предположения о его мыслях верны.

– Мы можем отвезти его вместе, – предлагает он, когда я уже стою на ступеньках с пакетом мусора в руках. – Я бы не против познакомиться с твоим малышом, Тея.

«Тея. Ни ангел, ни Дейенерис, а Тея.»

– Я думаю, он не будет рад вашему знакомству, – обернувшись к нему, продолжаю играть, надеясь, что он все-таки свалит.

– Я уверен, что ты ошибаешься, ангел, – уверенно говорит он, решительно направляясь ко мне и, выхватив пакет из моих рук, добавляет: – Иди за малышом, а я выброшу мусор.

– Ты не отвалишь? – закатив глаза интересуюсь, чувствуя, что мне не удастся прогнать его.

– Нет, – говорит он, отрицательно качая головой.

– И даже если я тебя ударю, не отвалишь? – слегка прищурившись, делаю еще одну попытку отвязаться.

– Что подставить? Лицо? Живот? Пах? – предлагает варианты, не отрывая своего взгляда от моего лица.

– Неинтересно, – грустно вздохнув, разворачиваюсь, направляясь обратно в свою квартиру за «малышом» и своими вещами.

В тот день, когда я решила устроить эту поездку, одним из вопросов, который нужно было решить – что делать с Себастьяном? Оставить его на два дня одного? Это слишком жестоко, и я никогда в жизни бы не оставила питомца, за которого несу ответственность, в одиночестве на такое долгое время. Одно дело, когда я отсутствую полдня на работе, а другое – свалить на двое суток. Поэтому я заранее договорилась с Эви, которая согласилась мне помочь и присмотреть за ним в эти выходные.

– Малыш, ты готов поехать к тете? – спрашиваю, открываю переноску и осторожно погружаю туда кота. Он удобно располагается на мягкой ткани и смотрит на меня, ожидая чего-то. Я вспоминаю, что забыла положить его игрушку: игрушечного маленького кролика с запахом лаванды, который всегда успокаивал его в поездках. Быстро нахожу игрушку на диване и кладу ее в переноску рядом с котом. Видно, как его глаза сразу становятся спокойнее, и он нежно потирается о кролика. Я закрываю дверцу переноски, проверяю, все ли готово, и беру ее в руки вместе с сумкой со своими вещами.

На лифте добираюсь до входной двери и толкаю ее своим плечом несколько раз.

«Ну да, Тея, ты ведь не можешь поставить на пол переноску и открыть дверь рукой…»

Толкаю дверь еще раз, и она с легкостью открывается, а я тем временем лечу на кого-то, кто уверенно обхватывает меня за талию из-за чего я роняю свою сумку. Хорошо, что я крепко держу Себастьяна, не хватало мне еще угробить своего питомца.

– А если бы это был какой-то старичок, ты так же крепко прижимал его к себе? – спрашиваю, повернув голову в его сторону.

– Я знал, что это ты. Я чувствую тебя, даже когда ты этого не хочешь, – говорит он, продолжая держать меня в своих руках. – Где малыш?

«Что ж, Хантер, вот так произойдет твое знакомство с моим малышом, который всего-навсего кот, а не тот, о ком, ты мог подумать.»

– Знакомься, Себастьян, это злой Охотник. – Отталкиваюсь от Хантера, поворачиваюсь к нему всем корпусом и поднимаю переноску прямо перед его лицом, позволяя лучше рассмотреть «малыша».

– Так вот ты какой, малыш, – хмыкнув, говорит он.

Опустив переноску немного ниже, у меня появляется возможность разглядеть лицо Хантера лучше. Его наигранная улыбка, казалось, устремилась вверх, но глаза выдавали совершенно другие эмоции. В них больше не было ни капли удивления. Вместо этого я уловила мелькнувшую искорку, отражавшую, казалось бы, сложную гамму чувств. Мне стало интересно: испытывает ли он облегчение от того, что в переноске оказался всего лишь кот, а не что-то более серьезное? Или, возможно, в глубине души он испытывает легкую грусть из-за того, что этот бесшерстный комочек не был настоящим ребенком?

«Или это твоя светлая головушка, Тея, начинает строить необдуманные теории, которые тебя, вообще-то, даже не должны беспокоить? И что с того, что он может испытать от этого облегчение? Возможно, в этом облегчении скрыто нечто личное, к чему ты не имеешь никакого отношение?»

– Интересный выбор, – подмечает он, рассматривая пятнистого сфинкса.

– Рада, что ты оценил, – с сарказмом произношу, выдавив на лицо такую же улыбку, как у него, но потом прячу ее. – Но мне плевать.

– Давай его сюда, – говорит он, протягивая руки к переноске.

– Он не любит чужих людей, – резко отвечаю, сделав акцент на предпоследнем слове, чтобы напомнить о границах между нами.

– А кто здесь чужой? – наигранно удивленно спрашивает, обернувшись, чтобы убедиться в том, что мы здесь одни. – По-моему, для тебя я далеко не чужой человек, Тея.

«Блять, ну и зачем ты говоришь мне все это? Для чего? Чтобы что? Чтобы я растеклась лужей? Хренушки, милый. Галатея Спенсер не из тех, кто будет течь перед тобой. Опустим мое утреннее влаговыделение от мыслей о совместном прошлом.»

– Малыш, укуси плохого дядю, – остудив пылающие мысли, я все-таки протягиваю переноску, и он осторожно принимает ее из моих рук.

– Не стоит, малыш, мы с тобой подружимся, – отвечает Хантер взглянув сначала на меня, а потом на Себастьяна. Затем он поднимает упавшую ранее сумку и разворачивается к своей машине.

Я следую за ним и останавливаюсь у пассажирской двери, наблюдая за его дальнейшими действиями. Он аккуратно ставит переноску на крышу автомобиля, затем неспешно открывает багажник и помещает туда мои вещи, словно оценивая каждую мелочь и проверяя, все ли в порядке. Меня удивляет его спокойствие и непринужденность в этот момент.

После того как багажник закрыт, он деловито перемещается к задней двери. С абсолютным профессионализмом и ловкостью он открывает ее, затем бережно берет переноску с Себастьяном и помещает ее на заднее сидение. Его действия настолько уверенные, будто он делает это ежедневно. Обернув ремень безопасности вокруг переноски, он умело защелкивает его за специальные крючки, тщательно проверяя крепления.

Моя больная сторона, да, именно та, которая скандирует имя «Хантер» в моей голове каждый раз, когда я его вижу, начинает подкидывать мне варианты нашего несостоявшегося будущего, где Хантер бережно усаживает нашего сына в автокресло, проверяя удобно ли ему там. А сын, в свою очередь, дергает Хантера за волосы и кричит свои первые непроизвольные слоги: «па-па».

– Тея, ты зависла? – до моих ушей доносится его голос, и я понимаю, что реально зависла, думая о том, что с нами никогда не произойдет.

– Я могла бы подержать его на своих коленях, – несколько раз моргнув, чтобы прийти в себя, я отвечаю, кивнув на переднее сидение.

– Ангел, безопасность – превыше всего, – подмечает он, а я снова окунаюсь в воспоминания прошлого года. Самолет. Ремень безопасности. Мои руки в руках Хантера. Он сидит передо мной на коленях, смотрит в мои глаза, а я тону в его.

Очередной раз махнув головой, я тянусь за дверной ручкой, но понимаю, что она заперта.

– Ты передумал? – начинаю улыбаться, думая, что мне все-таки удастся побыть несколько часов без этого наваждения.

– Конечно же, нет. Или ты думала, что я тебя повезу? – спрашивает он, продолжая держать дверь со стороны водителя открытой.

– Помнится, что минут десять назад ты открывал мне пассажирскую дверь, соответственно, это подразумевает то, что ты меня повезешь, – пытаюсь выстроить логическую цепочку из фактов, которые у меня есть.

– За это время многое изменилось, Тея. Например, ты упомянула наличие у тебя «малыша», которого тебе нужно отвезти куда-то, и…

– Я не сяду за руль твоей тачки, – перебиваю его, включая ту самую недовольную всем стерву.

– Я не знаю дорогу в то место, куда ты хочешь отвезти Себастьяна, – резко отвечает он, сцепляя зубы вместе. – А выслушивать то, как ты пытаешься запудрить мне мозги с ложными поворотами на перекрестках, лишь бы я психанул и высадил тебя непонятно где – так себе затея. Так что, хватит строить из себя эдакую королеву драм и садись в чертову тачку, – выпаливает он, разжигая огонь злости внутри меня все сильнее и сильнее.

«Хочешь, чтобы я стала водителем? Окей, Хантер.»

Я делаю глубокий вдох вместе с первым шагом в его сторону, думая о том, почему бы мне не провернуть снова что-то очень интересное с его машиной? Например, почему бы мне не свалить отсюда, окатив его густым слоем пыли? Мысленно улыбнувшись своим мыслям, я подхожу к нему, бросаю на него ненавистный взгляд и послушно сажусь за руль. Жду пока он закроет двери и отойдет. И когда он это делает, я опускаю руку к замку зажигания, следя за ним через лобовое стекло. Тщательно прощупываю место, где должен быть ключ, и… И ничего. Ключа там нет.

– Блять, – негромко ругаюсь себе под нос, чувствуя внутреннее кипение, а затем слышу щелчок, после которого Хантер удобно усаживается на пассажирское сидение и поворачивается ко мне.

– Что-то не так? Что-то потеряла, Дейенерис? – интересуется он, наблюдая за моей рукой, которой я плавно провожу по бедру, слегка задирая край сарафана, чтобы отогнать его мысли о том, что я могла запланировать неудачный побег.

– Нет, – спокойно отвечаю и тянусь за ключом, который он держит в своей руке. Провернув его в замке зажигания, я включаю поворотник и осторожно выезжаю за пределы жилого комплекса, направляясь в сторону дома Эви. Я уверена в том, что наша поездка не будет тихой и спокойной, потому что меня волнует, как минимум, один вопрос, который я все же решаю задать:

– Откуда ты знаешь мой адрес?

– Ангел, мы работаем в одной компании и очевидно, что…

– Ты следил за мной? – перебиваю его, поскольку знаю, что в документах указан совершенно другой адрес.

– Да, – открыто отвечает, не делая попытки уйти от правды.

– Зачем? Зачем ты это делаешь? – спрашиваю его, не отрываясь от дорожного движения.

– По-моему, ты знаешь ответ на этот вопрос, – говорит он, внушая мне чувство любопытства.

– Напомни, ты псих? – интересуюсь, нахмурив брови и повернувшись к нему на долю секунды. – Хотя нет, точно, я ведь уже знаю ответ на этот вопрос.

– Если одержимость тобой считается психическим расстройством, ангел, то да, – сообщает он, а я пытаюсь как можно сильнее вцепиться и в руль, и в здравые мысли, которые теряются в моей голове среди облаков из его слов.

– Тебе дать номер врача? – решаю отшутиться, произнося свой вопрос максимально серьезным тоном. – Может он сможет вылечить твою больную голову?

– Ее может вылечить только один человек, – признается он, а я по-прежнему пытаюсь сконцентрировать свое внимание исключительно на дороге.