Цитаты из книг автора «Нэнси Сталкер»

Другой пример — изменения рациона. Посредством международных портов по всей стране распространились пирожные, мороженое и хлеб. В моду уверенно вошли говядина и пиво. Традиционно есть говядину запрещал буддизм, а немногочисленные стада держали в качестве тяглового скота. Тем не менее в 1872 году император Мэйдзи одобрил употребление говядины и баранины, чтобы нация стала физически сильной. В рацион японской императорской армии включили тушеную говядину и другие адаптированные европейские блюда.

Среди наиболее влиятельных иностранных специалистов были Джосайя Кондер (1852–1920), Бэзил Чемберлен (1850–1935), Хёрн Лафкадио (1850–1904) и Эрнест Феноллоза (1853–1908). Они стали знатоками японского искусства и литературы, что повлияло и на японские, и на западные взгляды на японскую культуру. В 1877 году Кондер приехал из Британии в Токийский императорский университет в качестве первого профессора архитектуры. Он выучил первое поколение современных японских архитекторов, а также спроектировал и построил легендарные объекты, такие как павильон Рокумэйкан и район Маруноути в Токио, который должен был напоминать деловой район Лондона. Кондер проявил глубокий интерес к японскому искусству, особенно к икебане и ландшафтным садам, и написал несколько популярных книг, знакомивших западного читателя с этими явлениями. Он остался в Японии на всю жизнь. Чемберлен преподавал в Японской императорской военно-морской академии, но прославился переводами японской литературы на английский, включая многие хайку и «Кодзики» (1882). Самая популярная его книга, «Японские заметки» (Things Japanese, 1890), представляет собой собрание разнородных сведений о Японии — от самураев до суеверий, от паломничеств до керамики — для просвещения европейских и американских путешественников. Хёрн, журналист и профессор английского языка Токийского императорского университета, стал практически местным: женился на японке и принял имя Якумо Коидзуми. Самую большую известность ему принесли сборники японских легенд и историй о привидениях, например «Мимолетные впечатления о незнакомой Японии» (1894) и «Кайдан: история и очерки об удивительных явлениях» (1904).

Голливуд обыграл историю Сайго в фильме «Последний самурай» (2003), однако картина полностью вводит зрителей в заблуждение. Хотя исторический Сайго действительно сражался, защищая «путь воина», однако его больше волновала потеря социального статуса и наследственного жалованья, нежели абстрактное чувство «чести» или сохранение традиционного уклада жизни. Войска Сайго использовали современные ружья и пушки и были обмундированы по-запад­ному, переходя к саблям, только когда заканчивались боеприпасы.

Самым насущным вопросом лидеров было создание централизованной политической структуры, которая позволила бы им управлять всей страной. В качестве основного политического органа была учреждена Палата большого Государственного совета, в которую вошли предводители Сацумы и Тёсю и их союзники. Окубо Тосимити (1830–1878) и Сайго Такамори (1828–1877) из Сацумы, Ито Хиробуми (1841–1909) и Ямагата Аритомо (1838–1922) из Тёсю, а также принц Ивакура Томоми (1825–1883) на десятки лет монополизировали контроль над государственной политикой. Хотя новое государство на словах вернуло власть императору, на самом деле страной управляли именно эти люди, тогда как юный император был лишь символической фигурой.

Всего за какие-то 30 лет лидерам Мэйдзи удалось переделать социальную структуру, создать конституционное государственное устройство и парламент, а также стимулировать развитие капитализма быстрой индустриализацией. С этого момента они усвоили западный империалистский подход, сначала «колонизировав» айнов на Хоккайдо и рюкюсцев на Окинаве, а затем в 1876 году силой принудив Корею к открытию торговли при помощи дипломатии военных кораблей. Первая Китайско-японская война (1894–1895 гг., см. главу 10) позволила Японии продемонстрировать эффективность своей модернизированной армии, быстро доведя дело до победы, изумившей и впечатлившей другие страны. В результате Япония получила контроль над собственными колониями на Тайване, Пескадорских островах (Пэнхуледао) и Ляодунском полуострове.

Общее число погибших, составляющее около 3500 человек, сравнительно невелико относительно масштабных гражданских войн в других странах. Из-за этого ранние истории Японии восхваляли реставрацию Мэйдзи как «бескровную революцию», или «революцию сверху». После того как Эдо захватили императорские войска, он был переименован в Токио, что значит «восточная столица», а юный император переехал из Киото в бывший дворец сёгуна.

С точки зрения «внутренних смут» сёгунат в середине XIX века столкнулся с возрастающим недовольством не только обделенного народа, но и правящего сословия самураев. Главной причиной этого недовольства были коммерциализация и рост экономики. В сельских районах диверсификация производства принесла крестьянам новые источники дохода. Расширение рынков сбыта индиго, масел, кунжута, хлопка, табака, тканей и ремесленных товаров сделало для крестьян возможным накопление прибыли. Широкое распространение грамотности среди земледельцев позволяло им руководствоваться книгами по агрономии, описывающими новые способы сева, удобрения и орошения, и тем самым получать хорошие урожаи. Однако новые доходы в сельской местности потекли в первую очередь в карманы местных богачей, что создавало в деревне заметное экономическое расслоение, ведущее, в свою очередь, к социальным волнениям.

Эти глобальные изменения в японском обществе, экономике, политике и культуре в период Мэйдзи (1868–1912) характеризуются двумя девизами. Первый — «Цивилизация и просвещение» (бунмэй кайка) — призывал страну обратиться к политическим и культурным ценностям Запада при помощи, с одной стороны, распространения западной науки, духа независимости и свободного поиска, а с другой — заимствуя и адаптируя западные политические институты. В народе «цивилизация и просвещение» ассоциировались в первую очередь с заимствованиями материальной культуры — одежды, еды и архитектуры. Второй девиз — «Богатая страна — сильная армия» (фукоку кёхэй) — стимулировал развитие государственной экономики и армии, чтобы Япония смогла остаться независимой страной в отличие от многих азиатских народов, которые были колонизированы европейцами. Чтобы этого добиться, Японии пришлось строить железные дороги и верфи, школы и научные институты.

«Месть актера» (1963) — художественный фильм Кона Итикавы, повествует об актере оннагата, который мстит виновным в смерти своих родителей. «Двойное самоубийство» (1969) — художественный фильм Масахиро Синоды. Адаптация «Самоубийства влюбленных на острове Небесных Сетей» Тикамацу, совмещающая приемы театра Бунраку с игрой живых актеров. «Ну и черт с ним!» (1981) — художественный фильм Сёхэя Имамуры. Вымышленная история о городских народных волнениях на заре реставрации Мэйдзи. «Мисс Хокусай» (2015) — анимационный фильм Кэйити Хары. Беллетризованное переложение биографии дочери Кацусики Хокусая, талантливой художницы. Основан на популярной манге. «Жизнь куртизанки Охару» (1952) — художественный фильм Кэндзи Мидзогути. Переложение повести Сайкаку «Женщина, несравненная в любовной страсти». «Утамаро и его пять женщин» (1946) — художественный фильм Кэндзи Мидзогути. Беллетризованная биография художника Утамаро, поставленная легендарным режиссером.

В 1867 году появилась оппозиция сёгунату: на целый год деревни Центральной и Западной Японии, самые густонаселенные районы от Хиросимы до Йокогамы, захватила волна карнавальных бунтов. Начало им положило якобы чудесное сошествие с небес бумажных талисманов (офуда-фури), употребляемых обычно в святилищах и храмах. В том же 1867 году вследствие нескольких лет неурожая случился пик другого типа бунтов — голодных, налоговых и прочих крестьянских недовольств. Перед лицом этого хаоса люди верили, что появление таких талисманов было сигналом начала ёнаёси — тысячелетнего обновления мира, который следовало праздновать пением и танцами на улицах, ряжением, кроссдрессингом и даже хождением голышом. Большие толпы танцоров врывались в дома и лавки, призывая обитателей присоединиться к ним. Они заставляли богачей в своих общинах снабжать бунтующих едой, питьем и развлечениями. У их песен был припев «Ээ дзя най ка!», то есть «Ну и черт с ним! Все в порядке!». В целом это явление охватило сотни тысяч простых людей и продолжалось девять месяцев. Движение начиналось в одной местности, а потом иссякало через несколько дней, чтобы появиться в другой деревне. Хотя это может показаться странной формой протеста, танцующие и поющие толпы хотели обновления мира, очищения от зла и прихода золотого века — это были полурелигиозные идеи с политическим подтекстом. Их действия захватывали основные дороги, парализовывали торговые кварталы и центры городов, мешали земледелию, официальной торговле и перемещениям в самый важный период в истории, добавляя хаоса и без того большой неразберихе во время падения сёгуната Токугава.