Видимость нулевая

Со мной случается всякое. Я только что водрузил свои ноги в туфлях двенадцатого размера на поверхность письменного стола, уставленного сигаретами, откинулся на спинку кресла-качалки и устроился так, чтобы сорок раз спокойно подремать в «Таймс-Стар», когда беда, замаскированная под Джо Малдуна, вторглась в мое уединение.

– Сэм, – засуетился демон-оператор нашей ежедневной рубрики «Новости и скандалы», – кое-что здесь этим утром.

– Слушай, приятель, – ответил я, – давай поиграем. Ты притворишься, что ты мастер по чистке волос, а я прикинусь домохозяйкой. Ты выйдешь, постучишь в дверь и скажешь, что меня нет дома. Конечно, что-то происходит по всему миру, так рождается наша статистика.

– Не такие странные вещи как эти. – Раздраженно настаивал Малдун. – В лифте мне наступили на ногу, но я был там совсем один. Кто-то спросил Боба Браньяна, где находится офис редактора, и когда он поднял глаза, то никого не увидел. Я видел, как газета сама по себе поднялась и перевернула пару страниц…

– Бром, – сказал я ему, – и стакан томатного сока. Это то, что тебе нужно. Тебе не следует пить эту гадость, сынок. Скоро ты увидишь фиолетовых кенгуру. Что это?

Раздался робкий, прерывистый стук в мою дверь и она нерешительно открылась на несколько дюймов, поколебалась, словно не зная, открывать или закрывать, затем снова закрылась. Я вопросительно посмотрел на Малдуна. Он покачал головой.

– Видишь о чем я? Ну и дела!

Я подошел к двери, распахнул ее, никого не было видно. Городская комната была пуста, как кошелек школьной учительницы. Я снова сердито хлопнул дверью и сказал:

– Послушай, Малдун, если это, по-твоему, смешно…

– Я не шучу, мистер Гордон, – произнес нежный голосок почти у моего уха. – О, вовсе нет! Это все очень, очень серьезно!

Я резко обернулся:

– Кто сказал это?!

Джо Малдун обессиленно рухнул в мое кресло.

– Не я! – прохрипел он. – Не смотри на меня. Я тоже это слышал. Но я этого не говорил.

– Все верно, – произнес тихий голос у меня за плечом, – это говорил не ваш друг, мистер Гордон. Это был я.

На этот раз, развернувшись, я ухватился за что-то, на мгновение мои пальцы соприкоснулись, но, как мне показалось, не сразу. Затем ощущение исчезло, и я уже сжимал в руке горсть воздуха, а голос с упреком пропищал:

– О, ну в самом деле! Как вы думаете, мистер Гордон, это было приятно?

"Джо Темнистый, увядший, как лист вчерашнего салата, это он наложил гипнотические чары на наши умы, ослепил нас…

– Чушь, – огрызнулся наш невидимый гость, – Я доктор Уиллоуби Ти-Смерк, профессор абстрактной математики Восточного университета. Я пришел сюда исключительно для того, чтобы предложить вам практическую демонстрацию моего последнего открытия, долгожданного феномена невидимости.

– Неви.. – выдохнул я, – неви…

– Очевидно, – огрызнулся невидимый профессор Смерк, – вас смущает, что при разговоре возникает оптическая иллюзия? Вот! Наденьте это!"

Передо мной, словно из ниоткуда, появились очки, выглядевшие вполне заурядно. В изумлении я нацепил их и в тот же миг уставился на плотную фигуру моего визитера.

Он был странным коротышкой. Ростом чуть больше пяти футов четырех дюймов, бесцветный, невзрачный человечек со светлыми глазами и пучками волос соломенного цвета, обрамлявшими лысину по центру, как пушистые горы над пустыней. Но будьте осторожны! Вы в жизни не видели такого непоседу! Его длинные тонкие руки и крошечные ступни постоянно находились в движении; он переминался с ноги на ногу, как белая кошка на раскаленных углях. Его руки вечно раздраженно теребили лацканы пиджака, ерошили копну волос, метались от кармана к карману, как встревоженные колибри.

Я снял очки, и тотчас доктор Смерк исчез. Все, что я мог видеть, – это большой кусок пустоты посреди комнаты.

Джо уставился на меня, его глаза выпучились:

– Ты… ты видел его, Сэм? – хрипло прошептал он. Я кивнул и протянул ему очки.

Пока он поправлял их на носу, я обратился к доктору:

– Я не понимаю, сэр, и не буду притворяться, что понимаю. Но вы же невидимка. Как вам это удалось?

Какое выражение отразилось на лице маленького человечка, я бы не понял, поскольку Джо был в очках, но в его голосе звучали мольба и удовлетворение, когда он отвечал.

– Поглощение, конечно! Поглощение всех световых волн. Вы, естественно, понимаете, что объекты видны благодаря их цвету, который, в свою очередь, является результатом отражения света? Например, когда вы видите желтый лист, какого цвета этот лист?

– Почему… почему, желтый, – пробормотал я.

– О, нет! Совсем наоборот! Он любого цвета, кроме желтого! Лист, благодаря некоему фотокинетическому свойству, присущему его природе, впитывает синие, красные, фиалковые оттенки, все падающие на него световые волны, за исключением тех, которые вызывают цвет, известный нам как «желтый».

Этот желтый цвет отталкивается, не впитывается, не отражается в нас – и мы воспринимаем его как естественный цвет листьев. Как вы можете ясно видеть, поэт сказал больше правды, чем сам понимал, когда писал: «Вещи, на самом деле, не такие, какими кажутся.

Джо снял очки, чтобы вытереть лоб, с минуту недоверчиво смотрел в пространство для разговоров и надел их снова:

– Вы хотите сказать, какого бы цвета ни была вещь, это не так?

– В научном смысле, да! – кивнул доктор Смерк, – С этой отправной точки я и начал свои эксперименты. Не буду утомлять вас рассказом о годах моего упорного труда. Вы также не смогли бы понять логическую цепочку, от которой зависели мои усилия.

Должен сказать, что несколько дней назад мой труд был вознагражден. У меня получилось создать химическое соединение, смесь в виде порошка, – которое делает невидимым для человеческого глаза все, на что оно было нанесено. Таким образом, я и моя одежда, обработанные этим раствором, не видны окружающим.

Я облизнул губы, которым требовалось больше влаги, чем мог обеспечить мой язык и спросил:

– Но зачем вы пришли сюда, профессор?

– Это ведь офис газетной редакции, не так ли? Определенно это открытие заинтересует ваших читателей.

– Это бы поразило их! Эта новость на миллион баксов, плюс налог с продаж. Но вы ничего не забыли, док? В этой стране идет война. И это ваше изобретение представляет собой оружие, за обладание которым каждая нация на земле отдала бы все свои договоры! Я думаю, что подходящим местом для демонстрации вашего призрачного образа будет официальная резиденция Дяди Сэма в Вашингтоне, округа Колумбия.

В ответ я услышал задумчивый вздох, печальный и призрачный:

– Я уже был в Вашингтоне, мистер Гордон. – Я не смог обратить на себя внимание хоть кого-нибудь. Боюсь, что я недостаточно напорист… В любом случае, я не смог разъяснить слушателям природу моего открытия. Будучи абсолютно невидимым, я не смог поймать чьего-либо внимания. Сначала они подумали, что я говорю по громкой связи. Когда я обратился к ним лично, меня перевели из Военного министерства в Патентное бюро, из Патентного бюро в Федеральное управление связи, а оттуда…

– Что ж, даже в мирное время вам нужна газонокосилка, чтобы пробиться сквозь толпу вашингтонских бюрократов. Но мы должны как-то убедить их, док. – Сказал я. – Это слишком серьезное дело – О, привет, босс!

Мой шеф, городской редактор "старого доброго «Таймс-Стар» ввалился в комнату с хмурым выражением лица, которое выглядело так, словно его он с ним родился. Теперь он смотрел на меня так, как Джо Луис смотрит на очередного бездельника месяца.

– Ну, Гордон! – прохрипел он, – Что с тобой? Опять обчистил все местные пивные? С кем ты разговариваешь?

– Слушай, босс, – сказал я, – это может звучать ужасно… Доктор Смерк здесь…

– Доктор кто? Где? – Он уставился на комнату, затем свирепо посмотрел на меня. – Значит я был прав? Что ж, похмелье это или нет, но у нас газета и у нас есть работа. Я хочу, чтобы вы с Малдуном отправились в Вестчестер. Там сегодня днем намечаются важные события. Армия демонстрирует какое-то новое устройство для обороны, и…

– Кто, я? Минуточку! Я всего лишь помощник главного редактора этой газетенки!

Огромное Каменное Сердце пронзило меня своим свирепым взглядом:

– В каком смысле?! – требовательно спросил он.

– В том смысле, – взвизгнул я, – что вы не можете направить меня на эту работу. Мало того, что мне каждую неделю недоплачивают за мою обычную работу, так я еще должен помогать полевым журналистам. Я не репортер, я…

– Ты пропал, – сообщил босс, – если не приступишь к выполнению этого задания, и как можно скорее! Я взял от тебя все, что мог, Гордон. У нас не хватает рабочих рук, дорогой. И сейчас самое время всем добрым людям прийти на помощь своей газете, иначе! Вот! – Он достал из кармана клочок бумаги и швырнул его в мою сторону.– Этот пропуск позволит вам с Малдуном попасть в Форт Слокум. Узнайте всю подноготную этой новой штуковины, что бы это ни было. И разыграйте ее по-крупному. Общественность просто сходит с ума от более масштабных и качественных новостей о войне.

Мне это совсем не понравилось, я уже приготовился подставить шею под удар топора, когда тихий шепот у моего уха заставил меня замолчать: «Мистер Гордон, вы сказали, что поможете мне. Возможно, это тот шанс, которого мы так долго ждали».

И я заткнулся, как новобранец. Конечно, маленький человечек был прав. Если бы мы могли позволить ему продемонстрировать свое открытие настоящим, практичным, трезвомыслящим армейским офицерам из штаба, а не тупоголовым теоретикам, из этого могло бы что-то получиться. И все же я не был уверен, как долго продлится невидимость доктора Смерка. Лучше всего, было бы подготовиться.

– Что ж, хорошо, шеф. – сказал я. – Но у меня есть друг, доктор Смерк, который хотел бы поехать с нами. Не могли бы вы оформить пропуск на троих вместо двух?

Босс с отвращением посмотрел на меня:

– Я не могу! Это все очень важно, Гордон, и ты больше не сможешь выманивать пропуска для своих чокнутых приятелей. Этот пропуск дает право на двоих, и только двое из вас смогут попасть в Форт Слокум сегодня днем!

Джо Малдун, ухмыляясь, как горгулья, молча снял с Доктора очки.

– Вы бы не хотели, – с интересом спросил он, – написать об этом книгу, шеф?

Что ж, босс был прав в одном. Вечеринка в Форт-Слокуме в тот день была грандиозной. На самом деле, они так тщательно скрывали все происходящее, что ворота были набиты газетчиками, как рождественская индейка, и у всех на лицах застыло выражение растерянного отчаяния.

Мы начали проталкиваться сквозь толпу, и я наткнулся на Банни О'Дула, одного из самых проницательных газетчиков, которые когда-либо вели репортажи. Банни бросил на меня взгляд, от которого и масло скисло бы.

–  Привет, Сэм. Ты тоже потратил день впустую?

–  Придешь еще? – Спросил я.

Он обескураженно покачал головой:

– С таким же успехом ты мог бы вернуться в Нью-Йорк с нами. В этом лагере разбиться так же сложно, как на гироплане.

Я одарила его своей высокомерной улыбкой класса А:

– Для некоторых из вас, придурков, возможно. Но у меня есть пропуск.

– Отлично! – фыркнул Банни. – А ты думал, чем остальные пытались пробиться внутрь: старыми знакомыми корешками от чеков? Пропусков здесь пруд пруди, приятель? В этой толпе их столько, что можно стену оклеить. И это все, на что они годятся.

Я понял, что он имел в виду. Все собрались у ворот, никто не мог пройти. Я заметил человека из "Лайф" и Боба Дауни из "Геральд Трибюн", ребят из СИН, НАНА, АП – всех крупных синдикатов.

Там были радисты из всех крупных сетей, загруженные до отказа пакетными передатчиками, но они тоже не смогли подключиться. Дело выглядело безнадежным

Тем не менее, мы не могли вернуться, не попробовав, поэтому я протолкался к часовому и протянул ему свой листок бумаги. Он покачал головой:

– Извини, друг, сегодня этот билет недействителен.

– Вы хотите сказать, – спросил я, – что никто не сможет войти?

– Во всяком случае, без пароля. Это предварительный просмотр. Публичный показ состоится только через пару месяцев, или пока мистер Шикльгрубер не увидит его. У вас ведь нет подходящего слова, не так ли? Что ж, в таком случае…

Его штык протянулся к третьей по счету пуговице моего жилета, и я отступил. Но в тот момент, как я собрался подать сигнал к отступлению, прямо мне в ухо раздался тихий, знакомый шепот: «Помните Перл-Харбор! Мистер Гордон!»

«А? Какое это имеет отношение к… – Затем, когда часовой подозрительно посмотрел на меня, я сообразил, наклонился вперед и передал ему призывный пароль. Охранник внезапно выпрямился и взял винтовку в почтительно подтянутой форме.

– Очень хорошо, сэр! Уж простите мою мою осторожность. Мы должны быть очень осторожны. Вы можете войти.

Малдун выглядел озадаченным: «Что происходит, Сэм? Где, черт возьми, вы взяли пропуск?»

Но тут я заглушил его вопрос громким ревом: «О, да, солдат! Я все понимаю! Спасибо за службу!» Затем, когда мы проходили через ворота, провожаемые сердитыми взглядами наших расстроенных коллег: «Отличная работа, Смэрки, старина! А ты, Джо, заткни свой капкан. Док дал нам совет».

Вот так мы и попали в Форт Слокум. Мы добрались до испытательного полигона, где должен был быть представлен новый секретный гаджет. Нам не понадобился гид, мы нашли это место по его блеску. С первого взгляда мы поняли, кто из правительственных гостей присутствовал на этом торжественном мероприятии. Это были высокопоставленные военные, представители братских американских республик. Латиноамериканцы приехали на Манхэттен из Мексики, Аргентины, Бразилии, Перу и Чили – со всей Центральной и Южной Америки, а также с независимых островов.

И что за зрелище они собой представляли, разодетые в боевые наряды! Такого великолепия в одежде не было с тех пор, как Эрл Кэрролл разрабатывал форму для полицейских штата Нью-Джерси. Белые и синие, ярко-зеленые и ультрамариновые мундиры, золотые медали, сверкающие на солнце. Каждый из присутствующих, казалось, был по меньшей мере бригадным генералом. На плечах было больше звезд, чем на «Хеннесси». В этой толпе я чувствовал себя таким же невзрачным, как крапивник в павлиньем саду. Из всего собравшегося только один человек, кроме нас, был одет в гражданскую одежду, – официальный переводчик. Через него представитель армии Соединенных Штатов обратился к собравшимся.

Это было довольно утомительное занятие. Все приходилось излагать бегло на трех языках – английском, испанском и португальском. Но, чтобы закончить длинную историю, армейский офицер по снабжению рассказал им следующее:

Они были приглашены, чтобы присутствовать при испытании нового вещества под названием «Пиродин». Это было самое разрушительное взрывчатое вещество, открытое на сегодняшний день наукой. Соединенные Штаты были намерены хранить его формулу в секрете, но все присутствующие были уверены, что при необходимости поставки будут немедленно налажены всем друзьям и союзникам в Западном полушарии.

Затем оратор сорвал крышку с небольшой подставки рядом с собой, и в крошечном, плотно набитом контейнере оказалось около дюжины пузырьков размером с пробирку, наполненных серовато-голубым порошком. По его словам, в этих пузырьках содержался «Пиродин», чтобы продемонстрировать его эффективность по сравнению с тротилом.

Двое вспотевших солдат выволокли ящик с тринитротолуолом в центр расчищенного испытательного полигона. Там он и был взорван. Взрыв, конечно же, был оглушительным. Земля взметнулась вверх, и все с серьезным видом кивнули. Доктор Смерк нервно прошептал мне на ухо: «О боже, разве это не ужасно, мистер Гордон?»

Но я с большим интересом наблюдал за вторым актом этой драмы, пока, по команде офицера армии США, один из солдат осторожно выносил на поле боя единственный контейнер с новым составом. Затем нас всех попросили отойти на расстояние, более чем в два раза большее, чем мы находились до этого. Отобранный снайпер прицелился в дальний пузырек и нажал на спусковой крючок.

Несмотря на то, что нас предупредили, это произошло как удар кувалды. Ужасный взрыв, который с силой выдолбил кратер на лике Матушки-Земли. Грязь, камни, глинистый сланец взметнулись к небу с оглушительным грохотом. Земля задрожала. Я присел и был не единственным свидетелем того, как нырял носом вниз. Оливковые лица изумленно ахнули. Черные глаза уставились на огромную пропасть, разверзшуюся перед нами.

И тут начался настоящий бедлам. Ребята с южной границы увидели и были покорены. Латиноамериканцы – народ эмоциональный и от волнения они разразились многословной речью. Сквозь клубы пыли, все еще окутывавшие нас, они бросились к армейскому офицеру, пожали ему руку, хлопали по плечу, обнимали его, оживленно жестикулируя. Это был настоящий праздник любви в духе солидарности всего земного полушария. Малдун, наконец-то оказавшийся в своей стихии, радостно фотографировал для завтрашней первой полосы. А затем…

И тут чья-то невидимая рука тревожно дернула меня за рукав и доктор Смерк пропищал:

– Мистер Гордон! Я…

– Отстаньте! – рявкнул я на него. – Оставьте меня в покое, Смерк! Это потрясающе! Я позабочусь о вас позже, а сейчас я должен поговорить с этим офицером.

– Но, мистер Гордон…, это важно! Я видел…

– Конечно-конечно, – раздраженно сказал я ему, – вы видели этот фейерверк?! Пожалуйста, уйдите куда-нибудь и скройте на минутку свою невидимую голову.

Маленькая, напряженная, невидимая рука повернула меня и пронзительный голос с явным раздражением выкрикнул:

– Мистер Гордон! Вы должны меня выслушать! Это ужасно. Только что в суматохе шпион враждебной державы украл один из флаконов с пиродином!

– Ладно, – сказал я. – Хорошо. Это очень мило, не так ли? А теперь идите…

И тут меня осенило! Я выпучила глаза, как леди-котелок в брюках. – Что?! Вы сказали, кто-то украл?

– Тише, мистер Гордон! – Нервно предупредил Смерк. – Будьте осторожны! Вас могут услышать!

– Черт возьми! – внезапно воскликнул Джо Малдун. – Будь проклята моя неуклюжесть. Посмотри, что я только что сделал, Сэм.

– Позже! – Воскликнул я, схватил Смерка за плечо и чудом удержал его. Потом я лихорадочно оттолкнул его в сторону и сказал:

– А теперь повторите это еще раз, в односложных словах. И побыстрее!

– Конечно, мистер Гордон, – послушно пробормотал маленький человечек, – я… я просто случайно его увидел. Один из этих людей не тот, за кого себя выдает. Он мошенник, шпион! Он пришел сюда сегодня, чтобы узнать, что это за новое американское оружие, и он воспользовался суматохой, чтобы украсть пузырек с Пиродином.

Я ахнул:

– Боже мой! Интересно, знают ли об этом аплодирующие?

Очевидно, узнали. Среди американских штабных офицеров царило невероятное волнение. Лейтенант подбежал к офицеру, окруженному иностранцами, и что-то прошептал ему. Загорелое лицо генерала побледнело. Он быстро пробормотал извинения и поспешил присоединиться к своим коллегам.

– Превосходные огневые шары, вот это история! Док, вы видели того парня? Кто это был?

Он не ответил. Мой ответ пришел из менее приятного источника. Рядом со мной появились люди в форме, и один из солдат потребовал:

– Вы, мистер, что вы здесь делаете? Пройдемте со мной. Генерал хочет вас видеть! И вы тоже! – Последнее было обращено к сильно напуганному Малдуну. Само собой разумеется, мы пошли.

Следующие несколько минут были определенно невеселыми. Нас с Джо отвели в палатку, расположенную вне пределов слышимости приглашенных гостей. Нас довольно сурово спросили о том, кто мы такие, что мы здесь делали и, самое главное, как нас впустили.