Глава пятая. Субъект права

А потом события закрутились, наслоились одно на другое, словно кадры в сломанном фотоаппарате, и Слава думать забыл и про Петровича, и про нового соседа. Банк требовал заключить сделку в течение недели. С первого раза пробиться в регпалату Славе не удалось – слишком большие очереди. На следующий день пришлось встать с утра пораньше, чтобы получить заветный талончик. Гуля намекала, что неплохо бы нанять риэлтора, но Слава был уверен, что справится и сам. К тому же, он не доверял посредникам любого рода. В день сдачи документов в регпалату он вручил продавцу первую часть платежа – кругленькую сумму, которую они откладывали несколько лет. Быстрым росчерком Слава поставил свою подпись под договором купли-продажи и сделал про себя мысленную отметку, как ветку срубил: пути назад уже нет.

После этого пришлось заняться договором со страховой компанией, а потом снова нести документы в банк. Вся эта беготня занимала уйму времени, а тут еще заказчик неожиданно попросил срочно доделать две ванных комнаты на объекте, обещал хорошо доплатить за сверхурочную работу. В довершение всего младшая дочь умудрилась подхватить воспаление легких, и ее положили в больницу. Гуля почти не бывала дома, все время проводила с Диной, оставалась с ней ночевать. Слава приходил домой поздно, находил на пустой, молчаливой кухне тарелку с едой, накрытую крышкой, жевал, не чувствуя вкуса, а в большой комнате его ждала только кружевная накидка, висящая на спинке кровати.

Слава метался между объектом, банком, аптеками и домом. Дочь то шла на поправку, то у нее снова поднималась температура, а ему всего лишь раз удалось выкроить время, чтобы навестить ее в больнице. В регпалате Слава обратил внимание на обширный список сделок, которые не были зарегистрированы по каким-то причинам, и теперь ждал свидетельства о собственности с некоторым беспокойством. Раскладка плитки в срочной ванной оказалась весьма заковыристой, а сам кафель – таким дорогим, что заказчик купил его в обрез, и Славе пришлось долго ломать голову. Он всегда гордился тем, что умудряется не израсходовать ни одной лишней плитки, но никогда еще это не давалось ему с таким трудом. Он пытался сосредоточиться на сочетании узоров, но перед глазами вставало бледное, измученное личико дочери, и он думал лишь о том, все ли куплены лекарства, и что еще можно сделать, чтобы ребенок поправился.

Мешала работать боль в руке. С каждым днем плечо ныло все сильнее и сильнее. К вечеру даже пальцы сводило судорогой, и он с трудом удерживал шпатель. Обещал себе сходить в поликлинику, как только появиться время, а пока обходился мазью, которую ему посоветовали в аптеке. Мазь помогала плохо. Только раз мучительная боль ненадолго отпустила – мужики в бригаде отмечали чью-то денюху, и Слава пропустил рюмку. Однако выпивать среди бела дня он не привык, да и глушить боль выпивкой было как-то малодушно, не по-мужски.

Слава решил отложить самый сложный участок работы на выходные. Документы уже будут на руках, Дине, как он надеялся, станет лучше, и можно будет доделать работу без нервотрепки, даже если придется работать круглосуточно – первый раз, что ли?

В четверг утром он получил заветную синюю бумажку с печатью. Прочитал про себя: «Субъект права: Добролюбов Вячеслав Михайлович». Осталось только отнести бумаги в банк, получить деньги и рассчитаться с продавцом. Выйдя из регпалаты, Слава осчастливил двух попрошаек возле перехода сотенными купюрами. Он теперь домовладелец, субъект права, а значит, и добрых дел его должно стать больше. Вслед ему неслось: «Дай Бог тебе здоровья», а он смотрел в осеннее небо цвета картона и удивлялся себе. Радость внутри него молчала, не откликалась на важную бумагу, только стало ему вдруг тяжелее, как будто он проглотил пару килограммов раствора, а тот застыл и превратился в комок в горле и груз на плечах.

Слава свернул во двор, быстрым шагом пересек его и через арку нырнул в следующий. Возле регпалаты негде было припарковаться, пришлось оставить машину в одном соседних дворов. Учреждение располагалось не в самом центре города, и дворы здесь соревновались на унылость – покосившиеся сараюхи, источающие запах гнилого дерева, сменялись сбившимися в кучу, словно цыплята, железными коробками гаражей и смятыми ограждениями клочков земли, бывших когда-то газонами. Впрочем, здесь еще были живы деревья, усыпанные желтыми пятнами листьев, хромые скамейки и бабки, лузгающие семечки. Районы новостроек даже и этим не могли похвастаться. Как хорошо, что совсем скоро у детей будет свой собственный двор.

По округе разлетался заливистый смех – пацан лет десяти катал на качелях другого, помладше. Взлетали вверх яркие ботиночки, ритмичный скрип отзывался в памяти эхом далекого беззаботного детства. Слава невольно улыбнулся. Комок в горле растворился, стек в живот и переварился там, оставив после себя лишь легкий горьковатый привкус, как будто он съел что-то не совсем свежее, но еще не испорченное.

Банк перечислил ему деньги в тот же день, и Слава сразу же заказал на пятницу наличные. Продавец попросил отдать ему деньги в другом банке, где у него был открыт счет. Они договорились встретиться в пять часов вечера. Когда в сумке у Славы оказался десяток плотных банковских упаковок с купюрами, он запретил себе думать о том, за сколько лет зарабатывает подобную сумму. Он просто едет в машине по делам, а рядом, на переднем сиденье, лежит сумка. Ничего особенного, все как обычно, только все двери на всякий случай заперты изнутри. На месте он был уже в половине пятого.

В пятницу к вечеру в банке толпились люди, варились и кипели в тесном пространстве маленького жаркого помещения, как макароны в кастрюле. Тетки, «которых здесь не стояло», врывались в кассы первыми, бабули просили прочитать вывески и объявления вслух, жены подталкивали в спину мужей, каждый вновь прибывший тщательно изучал порядок впереди стоящих. Слава стоял в уголке и следил за стрелками часов, положив обе руки на сумку. Чем больше женщин суетилось вокруг, тем спокойнее он себя чувствовал. Наверное, это свойство мужской природы – в нервной, непривычной обстановке сразу же собираться, нащупывать в себе силу, чтобы мгновенно подставить крепкое плечо тем, кому оно понадобится.

Зазвонил мобильник, охранник молча указал ему на выход – в помещении банка разговаривать по телефону было запрещено. Слава стоял под темнеющим небом, ловил лицом холодные капли дождя и слушал взволнованный голос Гули. Она не спросила его, как дела, только торопливо сообщила новости из больницы. Врачи сказали, что сегодня-завтра должен наступить кризис, и тогда Дина либо быстро поправится, либо болезнь перейдет в хроническую форму. И еще она предупредила, что Карина останется переночевать у своей тетки, сестры Гули, так что он может из банка сразу ехать доделывать свою срочную ванную. Слава вздохнул. Они так мечтали, как будут в этот день все вместе отмечать покупку дома, и так по-дурацки все сложилось. Ну, ничего, потом отметят, когда Дина поправится.

Он вернулся в суету душного зала, занял, на всякий случай, очередь и снова уставился на часы. Когда стрелка перевалила за четверть шестого, он вышел на улицу и набрал номер продавца. За несколькими длинными гудками последовал механический ответ оператора. Слава терпеть не мог эти сообщения: «Абонент недоступен», «Абонент не отвечает». Равнодушный голос безжалостно обрубал нить надежды, и каждый раз казалось, что вот еще бы чуть-чуть, и абонент бы ответил. Но продавец не отзывался ни на второй звонок, ни на третий.

– Мужчина, ваша очередь прошла, – сварливо заявила ему толстая тетка, едва он вернулся обратно.

– Я пока не буду стоять, – спокойно отозвался он.

В шесть часов Славе казалось, что уже не первую неделю он торчит в этом зале, заполненном людьми, что перед ним прошли сотни, тысячи лиц, а сам он находится внутри кокона, в котором время и пространство замерли раз и навсегда. Он запретил себе нервничать. Что он, баба какая, чтобы психовать? Задержался человек, а телефон дома забыл. Мало ли, бывает. Расписку от продавца в получении денег банк будет ждать три рабочих дня, у него еще есть время. Но пальцы непослушно выбивали на сумке неровный ритм, и в голову закрадывалось подозрение: а если с ним что-то случилось? Как тогда быть со сделкой? И тут же ему становилось стыдно: если с человеком произошло несчастье, надо ему сочувствовать, а не думать о своих проблемах. Дом – это всего лишь дом, это меньше, чем жизнь.

В половине седьмого он подумал, что надо бы положить деньги обратно в банк, чтобы не мотаться с ними по городу на объект заказчика, да и вообще, не держать их у себя. С одной стороны, отдавать деньги все равно здесь придется, почему бы не открыть счет и в этом банке? С другой стороны, зачем платить за открытие счета, и зачем он ему потом будет нужен? К тому же, Слава не очень-то доверял банкам вообще, а конкретно про этот не знал совсем ничего. Да и очередь вон какая длинная, он может не успеть. Слава еще раз набрал номер продавца, в очередной раз выслушал равнодушный механический ответ и вернулся в машину – решил положить деньги обратно на счет в своем банке. Когда он свернул на проспект, то понял, что лучше было остаться. Вечер пятницы – то самое время, когда особенно хочется жить за городом, и работать там же. На улицах города становится слишком тесно для обычных человеческих желаний конца рабочей недели. Но разворачиваться было уже поздно – он оказался взаперти в плотном потоке машин. Через полчаса черепашьего движения он понял, что не успеет добраться в банк до закрытия.

Может быть, поехать по адресу продавца, который указан в договоре? И вручить ему деньги на месте? И словно в ответ на его мысли зазвонил телефон – Хомин наконец-то отозвался.

– Я прошу прощения, но сегодня никак не могу встретиться, – голос в трубке был торопливый и взволнованный.

– Я уже деньги получил, – сказал Слава.

Некоторое время в трубке царило молчание…

– Алло… Алло, вас не слышно, – громко произнес Слава и почти сразу услышал тихий ответ Хомина:

– Мама… Она только что умерла.

– Понял. Мои соболезнования.

– Спасибо! Как смогу, я позвоню.

Слава бросил взгляд на сиденье – с черного бока сумки на него смотрела козлиная морда с бородой и рогами. Сумку привез знакомый из Штатов, когда-то под мордой было название какой-то спортивной команды, но буквы давно стерлись, а морда держалась крепко. Славе даже показалось, будто бы козел ехидно ухмыляется. Сзади раздался нетерпеливый гудок автомобиля, Слава выругался и переключил сцепление, чтобы продвинуться еще на десяток метров вперед.

К понедельнику нужно закончить ванную. Ехать на объект с деньгами? Вернуться домой и спрятать их под матрас? Слава вздохнул и включил поворотник, чтобы перестроиться в левый ряд. Чего зря суетиться? Поедет домой, дома ничего с деньгами до понедельника не случится. А утром, часов в пять, рванет на объект и успеет все сдать в срок.

Дорога заняла у него добрых два часа. И только когда Слава стоял перед своей дверью и ощупывал карманы, он понял, что забыл ключи дома. Он встал рано, когда Карина еще не ушла в школу, и, посмотрев на градусник, надел другую куртку. А ключи забыл переложить из кармана. Стоять перед дверью родной квартирки-раковины, как бездомная улитка, и понимать, что никто не ждет внутри, было странно и неприятно. Он вернулся в машину – придется поехать в больницу за ключом.

Выезжая со двора, Слава заметил, что машина как-то непривычно дергается. Стоило ему повернуть на улицу, круто забирающую вверх, как двигатель неожиданно заглох. Слава повернул ключ зажигания туда и обратно – безрезультатно. Стрелка на приборной панели показывала – бензин на нуле. Вот блин! Слава стукнул кулаком по рулю. От расстройства совсем забыл заправиться. Он включил аварийку, скатился задом к обочине и задумался.

Ехать в автобусе поздно ночью с такой суммой в руках совсем не хотелось, а вызывать такси – нет привычки тратить деньги по пустякам. Слава скрючился на сиденье и попробовал подремать, но нексия – не та машина, в которой можно уютно устроиться. Вскоре его начал пробирать холод, ведь не май месяц на дворе – середина сентября. Гуля давно намекала, что неплохо бы поменять машину на другую, получше, но Слава отмахивался – верная рабочая лошадка, бегает и бегает. Лучше эти деньги на дом отложить. Он встряхнулся, вышел из машины и достал из багажника ящик с инструментами. В конце концов, строитель он или нет? Что, не откроет какую-то дверь?

Слава вернулся к дому, поднялся на свой этаж, открыл ящик, оглядел инструменты. С какой стороны взяться за дверь? Можно попытаться вырезать или выломать из замков цилиндры, но тогда придется утром бежать в магазин за новыми замками. Можно принести из машины болгарку и попробовать срезать петли, но на площадке нет розетки, да и соседей разбудит. Выломать всю коробку? Нет, это никуда не годится. Надо сделать так, чтобы дверь можно было потом легко починить и закрыть обратно. Слава задумался.

– Здорово, чувак, – из соседской двери высунулась взлохмаченная рыжая башка.

Значит, новый сосед ему не приснился. Парень вышел на площадку и заглянул в ящик:

– Чувак, а ты чего делать-то собрался?

– Ключи дома забыл, – вздохнул Слава. – А жена в больнице с ребенком.

– Заходи, у меня переночуешь.

Слава вспомнил продавленный диван и пелену дыма, без которой соседскую квартиру было так же трудно представить, как без стен или потолка.

– Нет, спасибо. Я сейчас с дверью разберусь.

– Да заходи! Одному пить скучно. Я тебе ремонт покажу. Ты, похоже, в этом сечешь, а у меня как раз одна стена не доделана.

– Я вообще-то по плитке, – сказал Слава. – Может, тебе ванную надо сделать? Или там фартук на кухне.

– Фартук? Белый в красную клеточку и с оборками? Нет уж, если панк готовит еду, ей надо пропитаться насквозь. Пусть будут пятна, и брызги, и кровавые подтеки, но мы с моей жратвой должны быть одним целым.

Лошарик скрылся в квартире, и не подумав закрыть за собой дверь. Слава вздохнул, взял сумку, ящик с инструментами и последовал за ним. Все лучше, чем в машине мерзнуть, скрючившись. Да и выпить не помешает после такого неудачного дня.

Он прошел в комнату и обалдел. Сказать, что квартира Петровича преобразилась – ничего не сказать. Славе случалось работать и в коттеджах, больше похожих на сказочные замки, и в элитных домах, и в ресторанчиках, претендующих на оригинальность, и сталкиваться с самыми чудными полетами дизайнерских фантазий, но ничего подобного ему раньше видеть не приходилось. И когда он только успел, этот новый сосед? Неужели Слава так уставал, что совсем ничего не слышал и не замечал?

– Чего стоишь, чувак? Садись, будь как дома.

Слава поставил ящик с инструментами на пол и снял куртку.