Показалось немного «вымученным». «Но история искусств показала нам, что из миститизма рождается только шизоидные Блаватские чертежи. А нам любезна простая правополушарная идиотия»???
Сейчас позвонил муж, заказал в Мадриде гостиницу, переделанную из Bordello 17 века. В команте ванна на ножках в центре и зеркала на потолке…
В день рождения буду в Барселоне… а ты небось забыл когда?
а как здоровье твоего малого треугольника?
От Ф: К сожалению я вспомнила, что у нас в четверг до 4-х собрание. Так что остается вторник. Если ты можешь, я постараюсь перенести психолога на 12. Ты давно мне не присылал никаких отрывков…
Целую
Матвей – Науму
Эрих Ауэрбах был евреем, который смылся из Германии от Гитлера и был занесен куда-то аж в Александрию (если я ничего не путаю: к сожалению, я «утратил» первое издание книги, о чем не перестаю горевать). Поскольку Ауэрбах был отрезан от научной жизни и даже от библиотек, он просто взял несколько «великих» текстов – от Гомера до Джойса – и проанализировал их на материале отдельных фрагментов. Он проявил чудеса герменевтической изобретательности, «восходя» от скрупулезного стилистического анализа к крупным обобщениям – словом, не растерялся и сделал из нужды (отсутствия «аппарата») добродетель. Это, без дураков, классика литературоведения ХХ века. Перевел книгу А. В. Михайлов, безусловно лучший наш (ныне уже покойный) германист, глубоко философски образованный (ему принадлежат лучшие переводы из Хайдеггера и Гуссерля, на что способен, согласись, не каждый «литвед»). Так что это еще и классика перевода. Единственный недостаток нынешнего двухтомного издания тот, что, в отличие от прежнего добротного «кирпича» в ледерине, эти тома в мягкой обложке. Но первое издание стало библиографической редкостью, я себе бы купил, если смог; и непонятно, сколько оно могло бы стоить. Книги, действительно, становятся все дороже, но и доллар потихоньку растет, так что для «иностранца» это, по-моему, пока не смертельно.
Предлагаю еще роман Г. Джеймса «Послы» («The Ambassadors») относится к позднему периоду творчества, когда Джеймс был одержим идеей «точки зрения». Джеймс был американцем, но презирал родину за «вульгарность», жил в Европе (дружил в молодости с Тургеневым и Флобером), окончательно осел в Англии. Он придумал такую теорию (кстати, он был родным братом американского философа Вильяма Джеймса, придумавшего «прагматизм» и «поток сознания»), что автор не должен вести повествование «с точки зрения всеведущего Бога», а должен вести себя скромнее, т.е. каждый раз «переселяться» в того или иного персонажа, не выходя за пределы его «точки зрения». В «Послах» этот принцип выдержан с редкой чистотой. Идеи Джеймса и его поздняя проза оказали колоссальное влияние на теорию литературы (в особенности на американскую «новую критику», но не только) и на многих «элитных» писателей (его называют «писателем для писателей») – от Конрада до Джойса. Даже фокусы типа «Расемона» из далекой Японии в каком-то смысле навеяны если не самим Джеймсом, то «модой на Джеймса». Ранее в тех же «Лит. памятниках» был издан другой роман Джеймса – «Женский портрет». Если заинтересуешься, его можно достать. Если надумаешь с этими (или какими-нибудь еще) книжками, сообщи сразу: вдруг придется выезжать в центр, так уж заодно…
Всегда твой
Матвей
Позвонил Ф. До двух занята. Будет на Алленби.
– Давай встретимся в книжном?
– В том самом, где мы познакомились?
– Да, пойдем, погуляем куда-нибудь в «Йеменский виноградник…»
– Хорошо.
Одета как всегда строго: серый костюм, походка скованная. Красивая, но глаза какие-то птичьи. Смотрит как бы с любовью, но за двойной кружок-ободок зеленоватого, зернистого глаза, как через двойные стены замка, не перебраться. В Сезан Делаль зашли в новый ресторан, неплохо, и мясо было недурственно, надо с Р. сюда сходить. Выдули бутылку красного. Выдул я в основном, она и стакан не допила. «Ой, я пьяная…» Рассказывал о Флоренции.
23.2. Наум, привет!
…Текст Кононова я прочел, спасибо. Должен сказать, мое впечатление совпало с твоим: эссе мне активно не понравилось. Может быть, я ханжа, но гея и христианина в одном флаконе мне перенести еще труднее, чем по отдельности: больно уж забористый получается букет. Что же касается интеллектуального потенциала Кононова как «теоретика искусства» (а он явно не лишен амбиций на сей счет), то, по моему крайнему разумению, он равен нулю. Единственное, что я извлек для себя из присланного текста, так это представление о принятом в их тусовке способе изъясняться – кокетливом, жеманном и интеллектуально безответственном («я разрыдался там в увядающем розарии», – это, брат, как-то уж совсем… того…). Я с ними, как выражается наш мэр Лужков, на одном гектаре не сяду теоретизировать. Хотя поэт он местами занятный.
Остаюсь всегда твой
Матвей
24.2.2000. Ночью накрапывал дождик и корт был мокрый, но потом распогодилось. Давно уже я не выигрывал у адвоката два сета. Ровно в 7.30 Р. позвонила.
Сегодня, – говорю, – не получится.
– Нуу, – захныкала.
От Л:
Я улетаю 27. 2. Оргию, говоришь?… Потом отпишу, пока не знаю, но придется, а как же еще отмечать 50-летие?! Тем более, что ты до сих пор не помнишь когда… И перевел наши функциональные отношения в статус дружбы. Но чувствую, уже хочешь обратно. Хочешь ведь? Почитай из «Квартета» в Бальтасаре стр. 109…
Никаких дружб, родная, никаких дружб. И никаких «обратно». Все то же, всегда было все то же, просто спады и подъемы, подъемы и спады, нам не привыкать.
До «Квартета» руки все не доходят.
От Ф:
Я сообразила, что можно встретиться в четверг утром, в 8 с половиной.
А пока шлю на твой строгий суд лекцию, там куча материала, моего и чужого, судя по настроению своему и публики буду по ходу дела выбирать. Это – не литературный текст, а «опорные пункты». Дочь моя прочитала часть, а дальше, говорит, скучно. И забавно, что скучно ей стало, где закончился мой текст, и началось списывание. Впрочем, когда я говорю, все равно пропускаю через сердце, поэтому меня это не тревожит. Почитай, может, успею что изменить, если что-то совсем не так. Кстати, в Ашкелоне двое человек рассказывали о своем прохождении клинической смерти после моего рассказа.
Целую
Несколько цитат из конспекта: Болезнь и смерть становятся «табу», чем-то неприличным, поражением, неудачей
Нам кажется естественным, что цветок вянет, лето заканчивается, но смерть не кажется естественной, воспринимается как насилие и несправедливость.
Смерть отнимает у нас иллюзию, что человек – повелитель жизни, природы.
Страх неизвестности: есть ли продолжение, а если нет – то в чем смысл нашего существования?
Чтобы отобрать у смерти ее самое большое преимущество перед нами, давайте отнимать у смерти ее чужеродность, давайте знакомиться с нею. Нам неведомо, где ожидает нас смерть, поэтому давайте ожидать ее повсюду.
«Овладеть смертью – значит овладеть свободой. Тот, кто научился умирать, разучился быть рабом». Монтень
«Страх смерти может стать мудрым советчиком, напоминая, что действительно важно в нашей жизни». Кастанеда
Если жизнь – это Сознание, то мертвым можно быть и при жизни, превратив жизнь в бессознательно выполняемый набор привычек.
Все, что у нас действительно есть в жизни – это Время. Секунда за секундой исчезает отведенное нам время Жизни. Мы размышляем, как вложить деньги, но мы так редко задумываемся, как распорядиться единственно истинным богатством, которое у нас есть – Временем
Для меня Время стало не абстракцией, не понятием из физики, а синонимом Жизни в тот день, когда я узнала о своем диагнозе. Я помню, как возвращаясь из Иерусалима, смотрела на дорогу и думала, что начался отсчет мгновений до конца и всматривалась, всматривалась, думая, что может, это последний раз я смотрю на поросшие соснами горы. Время стало истекать из меня, как кровь.
Я осознала неизбежную конечность существования и это наполнило немыслимой ценностью каждый миг с одной стороны, с другой стороны я поняла, что количество обманчиво, иллюзорно. По сравнению с вечностью что такое год, сто лет… Я осознала, что важно не количество секунд, отведенных мне для жизни, а та глубина океана Вселенной, в которую я с помощью этой секунды, как в батискафе, опущусь.
Я поняла, что мне уже не надо учить английский язык… Я рассматривала полки с книгами, понимая, что не успею их прочесть.
А что действительно важно сделать в то короткое время, что у меня осталось?
Я училась со смирением принимать, что не смогу сделать в жизни все, что хочу, свою ограниченность, ограниченность времени, способностей, возможностей, и поняла, что Мудрость – умение выделять главное в жизни и следовать ему.
<…> Я осознала, что тело – сосуд, а Я – нечто другое, независящее от сосуда.
В тот момент своей жизни я чувствовала себя в начале пути, после отчаянной борьбы мне казалось, что я начинаю обретать цельность, смысл.…
<…> Самое страшное – это ощущение бессмысленности, случайности, значит, несправедливости нашей жизни.
Философия – поиск законов, значит, смысла. Несмотря на боль, день ото дня, я училась искать смысл в том, что со мной случилось.
………
Надоело переписывать. И какую же «философию спасения» предлагет ихнее тайное общество?
Вселенная – единая живая сущность… Древние полагали, что все проявленное существует благодаря великому Макробиосу, огромной живой сущности. Индусы называют его Брахма и представляют, что он то засыпает, то просыпается, то вновь засыпает. Подобная легенда о Короле Мира существует и на Западе. Поэтому древние философы полагали, что Вселенная не является порождением случайности, она подобна огромному живому Существу… Галактики, звезды, планеты – жизненные части этого великого Существа, который подобно человеку тоже где-то начал свой путь, так же развивается и куда-то идет.
<…> «Природа жизни едина и источником ее может быть только одно вечное Единство. Это организм, в котором все природные вещи пребывают в симпатии. Все есть плод единого мирового созидательного усилия».
<…> Жизнь – это универсальный вездесущий принцип, и нет ничего, в чем бы не было жизни. В некоторых формах жизнь действует медленно, как например в камнях, в органических веществах она действует быстро. Человек – часть Единой жизни
<…> Человек – стакан воды, зачерпнутой в океане Вселенной. И если мы начинаем ощущать себя частью этого огромного мира, то понимаем, что цветы распускаются и опадают, чередуются дни и ночи, люди рождаются и умирают, а великий Поток жизни продолжает свое движение. Это осознание дает огромную силу и уверенность. Мы учимся осознавать свое единство с этим Потоком…
<…> Нельзя развиваться, не изменяясь. Чтобы перейти из одного места в другое, мы должны оставить место, где мы находились. Принимая некоторые идеи, мы оставляем старые, мы меняемся. И смерть – это изменение.
<…> жизнь и смерть – аспекты единой жизни…
как смерть, так и рождение являются лишь проходом из одного цикла существования в другой. Смерти не существует. Это выдумка тех, кто хочет напугать нас. Ничто не умирает, все трансформируется, все меняется.
Утешения немудреной философией. И таким макаром эти антропософы зарабатывают на хлеб. И не только. У них отделения и школы по всему миру, даже в Израиле…
Для Ф:
А «двое из Ашкелона» пережили это состояние вследствие твоего рассказа?
От Ф:
Я по-твоему в состоянии довести человека до клинической смерти своими рассказами?
Для Ф:
Шучу. А вообще, есть впечатляющие кусочки, особенно там, где описываются собственные ощущения и переживания.
Штука вся в том (так мне кааца), что никакой цели или смысла жизнь не имеет.
А магические повторы типа «жизнь и смерть две стороны одного и того же…» мне кажутся бессмысленными, хотя, возможно, и целебными. Ну, допустим, Вселенная – Единый Организм, что из этого следует? К чему обязывает такая «картина мира»? Ну, есть Бог, что из этого следует? Кодекс воина Кастанеды? Надо с достоинством встречать испытания? Лучше, конечно, чем визжать в истерике и пугать соседей. Но во что конкретно предлагается верить? В то, что «вольемся в океан»? Станем «всем»? И это «знание» помогает жить? Не знаю.
Наум, привет
Если тебе действительно все равно, какими порциями получать свою книгу и расходы на транспорт не пугают (может, ты их слабо себе представляешь? впрочем, я тоже…), то я, пожалуй, прошвырнусь в ближайшее время по книжным и пошлю тебе бандерольку – хотя бы потому, что потом не всегда найдешь то, что нужно, и выйдет, что зря возился со списком…
Насчет Кононова. Сразу после того, как я послал письмо, мне, по правде говоря, стало немного стыдно за свой «гетеро-шовинизм». Вообще-то я не испытываю никаких негативных чувств по отношению ко всяким таким вещам, гадом буду. Просто я неточно выразился. Мне в высшей степени безразлично, какой Кононов «по жизни». Я имел в виду «гейский» характер его текста, причем не столько концептуально (у меня и против этого никаких возражений нет: иначе пришлось бы «отвергнуть» почти всех французов – от Барта до Фуко), сколько по части стилистики. А тут уж, батюшка, воля ваша, как ещё прикажешь понимать такие, например, пассажи: «/Адам и Ева/ расходятся в разные стороны, чтобы «стоять порознь»; разнонаправленные векторы их движений действуют на зрителя обескураживающе, как эдипальная травма, которую нельзя излечить; Божий гнев постиг их /за коитус/; они словно подвергнуты двойному отрицанию по закону банальной логики де Моргана, и стали сами собой – страдающими, одинокими, неслиянными. Правда, и в раю Адам и Ева обитали отдельно – он среди животных-самцов, она – среди самок.» Там ещё сюжет про женоненавистничество Вл. Соловьева, известного гея. И т. д. и т. п. Насчет переписки Кононова с Золотоносовым. Хотя я и не лишен любопытства (исключительно теоретического, с «житейским» у меня напряженка), все же лучше ты мне ее не посылай. Дело в том, что у меня Internet работает крайне плохо, постоянно самопроизвольно отключается (хотя, конечно, дареному коню в зубы не смотрят), и, бывает, приходится изрядно попотеть, пока получишь письмо большого объема. Разумеется, к «формату» нашей переписки это не относится.
Напоминаю, что за тобой «Итальянские впечатления». Остаюсь всегда твой
Матвей
Матвею
Я как раз считаю, что Кононов очень верно подметил «разнонаправленные векторы движений» Адама и Евы, я, например, не обратил на это внимания, а это глубокая мысль. Возможно, ему легче было обратить на это внимание в связи с общей нетрадиционной направленностью (все об этом трещат, а у него между тем есть жена и сын), но тут есть и идея раздвоения первоначального андрогинного начала, которое так любили русские декаденты. Кстати, уже потом почитав про Мазаччо, я подумал, что он ведь, пожалуй, был тоже неоднозначной ориентации, в этом смысле не совсем понятны его отношения с Мазолино… И насчет Вл. Соловьева не все так просто: дружил он в основном с женщинами (его ближайшие эпистолярные конфидентки), и даже был влюблен, мне, кстати, когда-то читали его похабные стишки с матом…
25.2. От Л:
«для Иисуса Христа было большим счастьем, что он был Богом. Как человеку ему не хватало характера»… Барбе Де Орвильи (это я у Волошина вычитала). А у тебя есть Пятигорского «Вспомнишь странного человека»? Хотелось бы почитать. Чего делаю? Похоже ты меня тоже толкаешь на подвиг… Напишу, когда прояснится… Как объястоят дела с подопечным? Как твой локоть, уже выигрываешь в теннис?
Да! Это началось еще перед поездкой, а теперь я вообще «несу» всех подряд. И рука меньше болит, и спина, и мышцу на ноге не сводит!
Жду «испанских впечатлений». Ну и поздравляю с днем рождения. Обнимаю и целую.
А подвиги, конечно, зависят от настроя, но больше от обстоятельств, вдруг что-то иногда подворачивается…
Эту книгу Пятигорского не читал, хотя она у меня есть. Могу послать, потом привезешь.
27.2. Эх, гостиница моя, ты гостиница…
… – Ты будешь смеяться, мне такое приснилось… Про книгу. Ага. Что я, наконец, держу ее в руках, и она так здорово сделана, во-первых, суперобложка, и на ней не твои эти глиняные горшки, а много таких веселых, счастливых лиц, и бумага такая… шикарная, я подумала надо же, такая дорогая бумага, знаешь, как у старинных книг, в общем, так здорово! Да, и внутри картинки, фотографии, а потом я наткнулась на те твои фотопортреты, которые мне ужасно не понравились, и я подумала, ну вот, все-таки вставил, и в ужасе проснулась, ха-ха-ха!
… – Любимая…
– Хоть и врешь, но повтори еще раз.
– Родная…
– Нет, ты мой родной…
– И мне очень хочется сделать что-то значительное, чтоб ты мною гордилась…
– Да? Странно, у меня нет такого чувства. Это, наверное, чисто мужское… А я хотела бы быть для тебя на десять лет моложе.
28.2. От Ф:
Во вторник еду встречать мужа, так что встретиться не удастся…
Вот и славно. Может так, плавненько, и тут перейдем в друзья. Тем более, что наметились философские разногласия.
29.2.2000. Наум, пересылаю тебе статью Урицкого
Прочитал в «Солнечном сплетении» рецензию Сошкина на тебя. Если тебя она задела, не торопись огорчаться. Впечатление она производит странное – похоже на продолжение каких-то неведомых мне внутри-литературных разборок, особенно в сочетании с рецензией на Гольдштейна. Сошкина, как впрочем, и Гольдштейна, напиравшего на то, что это современные хроники, зацепил только внешний слой, сиюминутная разогретость материала. У меня, как у читателя, фора – я далеко и потому многого не знаю и мне без разницы, кто и что. Мне интересны сами интенции и их художественное воплощение. Я думаю, что так как я, текст читают большинство читателей.
А в Данию, к сожалению, еду не гулять, а работать, что меня огорчает. Предпочел бы просто пошляться по стране.
Сергей.
ПОПЫТКА ПОЛЕМИКИ
Может ли критик узурпировать право на окончательный диагноз?
Андрей Урицкий
…Но что уж говорить об отдельных писателях! Немзер игнорирует явления целиком. Цитирую: «Серьезный русский писатель 90-х <…> ориентирован на саморефлексию». Так и есть, и ярче всего «ориентация на саморефлексию» выразилась в текстах мемуарного, автобиографического, дневникового характера. 90-е годы отмечены появлением значительных сочинений такого рода – «Трепанация черепа» Сергея Гандлевского, «Альбом для марок» Андрея Сергеева, «Бесконечный тупик» Дмитрия Галковского, «Щель обетованья» Наума Ваймана (стремительная и злая, предельно откровенная проза русского израильтянина, доступная пока лишь пользователям Интернета). В новомировской же статье Немзера речь идет только о беллетризированных воспоминаниях Анатолия Наймана, по силе и выразительности заметно уступающих вышеперечисленному.
Дорогой Сережа!
Спасибо, что перекинул статью, тем более что она меня порадовала – уж очень лестно высказался Урицкий. Меня радует именно тот факт, что текст читается с интересом без всякого вовлечения в «кто есть кто», я именно на это и надеялся, и именно поэтому решился на «раскрытие псевдонимов».
Всегда твой
Наум
Наум, привет!
С удовольствием прочел порцию твоих итальянских впечатлений и, ловя тебя на слове, настаиваю на продолжении.
К сожалению, я никак не смогу поддержать разговор о живописи (если фрески – это «живопись») «на равных» из-за скудости своих эстетических впечатлений, хотя и являюсь здесь, в России, усердным посетителем выставок и музеев. Тем не менее, моя любовь к живописи (равно как и к музыке, в отличие от философии) представляется мне хотя и искренней, но отчасти безответной… Поэтому мне остается, может быть, только сосредоточиться на затронутых тобой общеэстетических вопросах (полностью отдавая себе отчет, что смогу сделать это в исключительно абстрактной и «суммарной» форме, но ведь и она имеет определенный смысл, не так ли?)
О проекте
О подписке