Читать книгу «Новая эра. Часть первая» онлайн полностью📖 — Наума Ваймана — MyBook.
cover





















































 






























К сумеркам уже были в Милане. Номер – для потрахаться. Зато в самом центре. Одел я новое пальто и – на Виа Данте. У «Ла Скалы» Риммка захныкала: «Вот бы в Ла Скалу попасть!» Билетов нет, даже дешевых, на галерке. Около дверей толпа, кто-то имена выкрикивает, оказывается, с утра люди записываются и два раза в день отмечаются, как когда-то в Москве за польскими джинсами. Вдруг слышу русскую речь: «Андрюша, давай билеты» – барышники! «Ребята, – говорю, – может у вас лишний билетик найдется?» Мужик, который Андрюшу звал, лет под сорок, облезлый, оглядел меня: «Пожалуйста. Десятый ряд партера. Вам два? 400 000 (50 долларов). Каждый». «Я так хорошо выгляжу?» – говорю. «Неплохо». Я покачал головой и облезлый отстал. Давали «Ромео и Джульету». «Хоть бы во внутрь зайти, посмотреть, как там!», – мечтала вслух Риммка. Бросилась к Андрюше: «Объясните мне пожалуйста… может, есть только входные, мне бы только посмотреть!» Андрюше лет двадцать с хвостиком, вид помятый, изможденный. «А вы каким бюджетом располагаете?» «50 тысяч». «Мигом организуем». Через минуту Риммка держала в руках два билета, а я расплачивался. «Я не могу поверить! Я не могу поверить!», – причитала вне себя от счастья. Так весь спектакль и сияла. И от балета, конечно же, без ума: декорации – «ожившая Венеция», «танцуют чудесно», Ромео – «вылитый „Давид“ Микеланжело», и «неужели я в Ла Скала?!» и «все, теперь больше ничего не хочу – домой!» Пятый ярус галерки, но первый ряд, все видно, только далеко, нужен морской бинокль, билеты на эти места 10000 стоят, так что свои 250% Андрюша все-таки срубил, и на здоровье, никто не в обиде. Танцевали спортивно, и вообще – хороший областной театр. В номере – визги оргазма, впервые за путешествие. Искусство – страшная сила.

17.2. Спали плохо – окно номера выходит на оживленный перекресток, внизу бар, до утра пьяные крики. Утром солнце. Музей «Брера». Интеллигенция – косяками. В музей современного искусства Риммка идти отказалась. Все, сыта музеями. А как же музей Поццоли? А «Библиотека Амброзиана»? Зря что ли приехали? Ну хорошо, хорошо, но в собор-то миланский надо зайти? Собор все-таки отработали. Медленно, ноги уже протестуют, прогулялись до Санта Мария де Грезие, там тоже «сумасшедший дом», как вчерашний Андрюша выразился (жена его, благодетеля, забыть не может), очередь по записи. Риммка отступилась от Леонардо, села на площади под деревом, устала, а я вспомнил, как в отрочестве в кино «на протырку» ходили, в родной «Форум» на Сухаревке, в общем, протырился, купил два билета, пошел смотреть «Тайную вечерю», около нее толпа, фреска полуутрачена, краски блеклые, а на противоположной стене гигантской трапезной «Распятие» Донато, даже большее впечатление произвел – и никого… Вышел, отдал второй билет Риммке, и она сбегала. А от небольшой площади перед церковью уходила вверх, в небо, улица, обычная вроде улица, ну красивая, старые дома, деревья еще голые, хотя кое-где уже опушились почками, нет, не в этом дело, свет?, да, странный свет ранних сумерек, голова чуть кружится, остановился я перед ней, как у калитки в страну чудес. И улица позвала меня, улыбнулась мне. И я вдруг испугался. Если бы я вошел в нее, в эту счастливую, блаженную, весеннюю галерею, уже не смог бы вернуться…

18.2. Гуляли по замку Сфорца. Похож на Кремль. Полутемные пустые залы забиты скульптурой, как мусором, прошли какой-то дворик, внизу шумел фонтан, мраморная чаша бассейна заросла мхом… Уже у выхода я заглянул за ширму (а чего это они там отгородили?) и увидел странную, недоделанную пьету из белого мрамора: Христос не держался на руках матери, выскальзывал, опадал. И какая-то странная рука сбоку, чья… А рядом бюст злого татарина: худое, плоское лицо, раскосые глаза. Только не простой это был татарин, ох, не простой, лицо его, необузданное даже неподвижностью камня, било какой-то безумной, исступленной энергией, какой-то воинствующей одухотворенностью. Подошел прочитать мелкую надпись – автопортрет Микеланджело. А странная Пьетта – его последняя, предсмертная работа…

19.2.2000

Дорогой Наум!

Свершилось. 15 февраля «Ханаанские хроники» хлынули в свет.

Выглядят – просто заглядение. Весит примерно 400 гр. (15х18 см). Переплет под новомодной неблестящей матовой пленкой, привезенной из Японии! В типографии это делали впервые, поэтому боялись, но получ. очень хорошо.

Тираж будет готов на днях, пошлю завтра по почте экз. для вас.

Поздравляю всю обетованную, наконец-то они узнают о себе что-то новенькое.

У нас интересные вещи происходят. Меня вот обозвали на улице 1 – черножопым, 2 – жидочком, 3 – потребовали, чтобы я в Израиль убирался (это уже в публичной библ.). Но никто мне в обетованной не поверит, что я подвергался три дня гонениям. Жить становится воистину интересно, тем более, это мне сообщили милые на первый взгляд полубезумные старухи.

Ваш НК

Дорогой Николай!

Только что прилетел из Италии (5 дней во Флоренции, 3 – в Милане, «Изгнание из Рая» видел, кстати, если есть оцифрованный текст вашего эссе об этой фреске, то перекиньте!), обожрался, пардон, искуйством до изнеможения, чуток утресется, напишу поподробнее. Ну и, как вы догадываетесь, бросился к компьютеру: есть письмо! Ну что, обрадовали вы меня, да. Спасибо. И за то, что книжку послали.

И вообще спасибо. Трудно мне представить ощущения издателя, но кажется, что автор и издатель в своем отношении к вышедшей книге находятся в таком родительском симбиозе… Так что и я вас поздравляю. Надеюсь, что в грязь лицом не ударим.

Мою часть тиража отправляйте в Москву. Там уже все организовано. Только укажите откуда забирать. Я вам предлагал оставить у себя, для любых личных нужд, полсотни экземпляров (из мой части). Если есть в этом необходимость, то предложение остается в силе. Ну, а если нет, гоните все в Москву. Деньги вас дожидаются (обворожительная игра слов, особенно для новоявленного жида, кстати, я не понял, на какой почве старушки на вас взъелись, на почве вашей литературной или издательской деятельности, или все на той же, «на датской»? ).

На этом пока закруглюсь. Еще раз поздравляю вас и благодарю. Сердечный привет и поздравления Марианне, а также вашему «подельнику», то биш компаньону.

Всегда ваш

Наум

От Ф: Как-то мне тяжело без тебя, без твоих писем. Я словно наркоманка осознаю свою зависимость. Стремление к независимости – от силы или от слабости?

Приедешь – напиши!

Целую

Только что прилетел. От впечатлений еще не очухался…

Книга вышла!

Завтра будет суматошный день, накопилось всякого. Может, во вторник увидимся. Как прошла твоя лекция?

Целую

20.2.2000. От Ф: Как я рада, что ты прилетел, и полон впечатлений, надеюсь, во вторник встретимся, расскажешь. Поздравляю с выходом книги!!!

Завтра еду в Белинсон12 на проверку. А лекция будет в пятницу, впрочем, сегодня я ездила в Ашкелон «обкатать».

Целую и очень скучаю

Р один раз сказала «родной» и два раза «любимый». «В постели я тебя точно люблю». Встречу и книгу отметили черной икрой с пивом. Как обычно вернулись на стоянку у вокзала (расставание ей всегда дается с трудом), и я пошел к своей машине. Нет зажигания, мертвый аккумулятор. Забыл, мудильяни, выключить фары. С утра был рассеянный, забывал разное, нервничал… Кляну себя последними словами. Пошел к сторожу, посоветоваться, он говорит: да любого таксиста у вокзала поймай, он тебе за двадцатку зарядит. Вышел я со стоянки и смотрю: машина ее у обочины. И она смотрит на меня. Вот уж я обрадовался!

– А ты чего тут делаешь?!

– Тебя жду.

– А как ты догадалась, что у меня аккумулятор сядет?!

– Я просто ждала, хотела еще раз на тебя посмотреть.

– Вот здорого! Неожиданно. Ну, поедем, заведем машину.

– А у тебя есть эти, как их…

– Кабели? Есть. Мы это мигом.

Конечно, быстро завели машину, и такие оба были радостные, так это было здорово, когда тебе человек нужен, и он тут как тут, ну не чудо ли?

– А может, – говорю, – вообще домой не поедем? Пойдем куда-нибудь…

– Нет, надо ехать.

Договорились, что в четверг утром позвонит, может, встретимся.

22.2

Наум, привет!

Я проявил самодеятельность и послал тебе еще книгу «Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. От Тацита до Артемидора» М/Иерусалим: Гешарим /серия «Библиотека Флавиана»/, 2000. Это второй том из намеченных трех. «Пошёл на риск», исходя из следующих соображений: 1) первый том был тобой в свое время заказан и мною выслан; 2) книга, по идее, должна быть актуальна в связи с твоими занятиями: хороша ложка к обеду; 3) удачно подошла по весу; 4) бойко расходилась, хотя и недешевая. Если подобные инициативы не приветствуется, дай знать. Во всяком случае, если ты подтвердишь «право на умеренную самодеятельность», обещаю им не злоупотреблять.

Две книги: 1) Делёз. Марсель Пруст и знаки, 77 р; 2) Коломбина десятых годов, 26 р – куплены, но не прошли по весу.

Список №26

Андрей Белый. Душа самосознающая. /Книга состоит сплошь из неизданных философских трудов, публикуемых по архивам: «Основы моего мировоззрения», «Путь самосознания», «История становления самосознающей души» (более четырехсот страниц), «Философия культуры», «Пути культуры» и др./ М.: Канон (серия «История философии в памятниках»), 1999 – 560 с – 94

Николай Олейников. Стихотворения и поэмы. /Включены все известные стихотворные произведения самого остроумного из обэриутов/ СПб.: Академический проект (последняя новинка серии «Библиотека поэта»), 2000 – 272 с. 82

 
Когда ему выдали сахар и мыло
Он стал домогаться селёдок с крупой.
…Типичная пошлость царила
В его голове небольшой.
 

Федор Степун. Бывшее и несбывшееся. Изд. второе, дополненное. /Мемуары/ СПб.: Алетейя, 2000 – 651 с – 130

Гегель. Лекции по эстетике. В 2-х тт. /Переиздание прежнего четырехтомника с новым предисловием/ СПб.: Наука, 1999 – 622 с +603 с – 270 р за оба тома.

Ангелус Силезиус. Херувимский странник. Остроумные речения и вирши. /Великий немецкий мистик ХV11 века. Впервые по-русски/ СПб.: Наука, 1999 – 320 с – 83

Илья Ильф. Записки. Первое полное издание. /Почти вдвое превышает по объему предыдущие выпуски «Записных книжек»/ М.: Текст, 2000 – 607 с – 100

Эрих Ауэрбах. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской лит-ре. В 2-х томах. /Переиздание прежнего однотомника/ Благовещенский гуманитарный Колледж им. Бодуэна де Куртене, 1999 – 312 с +552 с – 164

Бронислав Малиновский. Научная теория культуры. М.: О.Г.И., 1999 – 206 с.45

Евг. Шварц. Дневники и письма в четырех томах. 1) «Я буду писателем» – 576 с; 2) «Позвонки прошедших дней» – 608 с; 3) «Бессмысленная радость бытия» – 592 с; 4) «Предчувствие счастья» – 656 с. М.: Корона-принт, 1999 – 325 р за все четыре тома.

Кстати, мне интересно было бы получать информацию о получении тобой бандеролей (сколько времени они идут, зависит ли это от почтамта, приходят ли одновременно, если высланы сразу, в каком виде и т.п.). Так что, если нетрудно, посылай мне «подтверждения получения» (как говорят англичане, acknowledge the receipt).

Остаюсь всегода твой

Матвей

Матвей, привет!

«Право на умеренную самодеятельность» подтверждаю. Бандероли идут около двух недель, но обещаю впредь посылать «подтверждение получения».

«Ханаанские хроники», как утверждает Кононов, «в течении недели будут в Москве, в издательстве БСГ ПРЕСС, это в центре, почти на самой Сухаревской площади».

Что касается твоей антропологии и философии искусства, то я, гуляючи по Италии и заглядывая на ночь в «Архаический ритуал» Топорова, надумал вот что.

Я готов согласиться с тем, что «точкой бифуркации», как ты любишь выражаться, «моментом» рождения современного человека, «человека спасающегося» (опять же по твоему определению), это момент его выделения из рода. Родовой человек – еще животное, а индивидуум (осознавший себя таковым) – уже человек. Отделение от рода есть и отделение от мира. Отныне пути человека и мира расходятся, и путь человека определяется все возрастающей индивидуацией. Человек начинает строить свой мир, то, что называют ноосферой, или миром культуры. А это – мир знаков. Образы действительности мелькают и в воображении дикаря, но у человека они как бы отделяются от него и пускаются в свободное плаванье (включая возможность попасть в голову другого человека). Одновременно возникает знаковая система, с помощью которой обозначаются всякого рода образы, а также и понятия – ведь вместе со знаковой системой возникает и новая сфера деятельности: рефлексивное мышление. Человек начинает «производить» понятия, то есть познавать, и создавать новые образы, непосредственно не связанные с действительностью (возникают «наука» и «искусство»).

Этот момент разрыва с миром действительно исторический, он же, кстати, и начало истории. И этот разрыв проходит «через человека», буквально по словам Гейне: трещина мира проходит через сердце поэта. И если «родовая жизнь», как и жизнь природы, циклична, то жизнь ноосферы – линейна, а то и экспоненциальна: это процесс постоянного и все убыстряющегося накопления информации и продуктов творчества. Тут подойдет образ дерева: корнями он (человек) уходит в природу, а ствол и крона – в небеса: полу-животное – полубог, не случайно в языческой мифологии так много странных животных, обитающих в двух стихиях: летающие змеи, лошади, те же кентавры.

И, наконец, ритуал. У Топорова он начало и основа всей человеческой культуры (в широком смысле): «начало искусствам, науке, философии как институализированному умозрению», и даже начало языка («знаковых протосистем»). Топоров выделяет те же психологические эффекты, возникающие в ритуальном действе («взрыв положительных эмоций – радость, восторг, чувство особой полноты переживания мира, свободы и другие признаки праздника»), и «двоякий аспект, возникновение которого связано с индивидуацией». Но он видит эту двоякость не в двух стратегиях спасения (Жрец и Маг), а в двух планах бытия: «человек – мир». И соответственно религия у него – продолжение ритуала («только в ритуале достигается переживание целостности бытия и целостности знания о нем, понимаемое как благо и отсылающее к идее божественного как носителя этого блага»). И он не видит в ритуале механизма Спасения. Для него ритуал – подражание миротворению, некое повторение, инсценировка миростроительства. По его схеме происходит постоянная амортизация, стирание, ослабление жизненной энергии (можно назвать это энтропией), и ритуал необходим для «восстановления сил». Конечно, в этом есть и функция спасения мира, но она не единственная, да и акценты расставлены иначе: ритуал не лечит разрыв между человеком и миром, а восстанавливает убывающие силы жизни. Похоже, но не одно и то же. И в этом плане твоя идея ритуала как спасения от муки разрыва и возникающей «невыносимой легкости бытия», и схема двух стратегий (Жреца и Мага) – все это кажется мне более точной схемой. И что именно из такого рода двойственности ритуала возникает дальнейшее разделение на религию и культуру. Я представляю себе все это таким образом: ритуал есть начало и фундамент строительства ноосферы. А в ней очевидны две линии осмысления мира, представления о нем, условно говоря, материалистическая и идеалистическая. И дело не в правоте того или иного подхода, просто один как бы тяготеет к земле, к истории и реальности, а другой – к будущему, к тому, что строится, причем никто не знает что именно строится. В этом плане борьба материализма с идеализмом не имеет никакого смысла, обе составляющие будут вечно присутствовать в представлениях человека о мире. Если соотнести это с твоими понятиями Жреца и Мага, то можно сказать, что Жрец – материалист, а Маг – идеалист. Только я бы не стал называть результат жреческой стратегии спасения «культурой», это слово уже оккупировано, может, назвать «искусством»? Тогда уместней будет употребление таких понятий, как «катарсис», «эстетическое переживание» и т. д. Только я бы не стал из твоей философии искусства, ориентированной на Спасение, выбрасывать, как ты это делаешь, «красоту», как нечто непонятное и не имеющее к спасению отношения. Может, это штука и непонятная… хотя, вот на ходу могу предложить определение: красиво то, что делает представляемое доходчивым. Красота – степень доходчивости. Она достигается особым, интуитивным пониманием того, как сделать тот или иной образ доходчивым.

Об Италии – опять откладываю, оно, конечно, и времени нет, но и сумбур какой-то в голове. «Типичная пошлось царила в его голове небольшой». Кстати Кононов «перекинул мне свою статью (эссе?) о фреске Мазачо «Изгнание из Рая», если хочешь, я тебе ее «перегоню» (три страницы), но она мне активно не понравилась, даже как-то не ожидал от него. Вообще у меня сложился, из нашей с ним переписки, образ человека весьма и весьма незаурядного, а тут – абракадабра какая-то.

Всегда твой

Наум

От Л: А ты книгу уже видел? Я купила тебе Кассия, томик где о Тиберии, когда получишь, сообщи, где-то через пару дней, по моим подсчетам, должны прийти. А мы во Флоренции были неделю в гостинице Джоконда, где хозяин говорил по-русски, был в плену, как в «Подсолнухах», а в Альпах цвели эдельвейсы, тоже где-то в феврале…. Беллини помню хорошо, он в «Фонде Вернса» даже есть…

Во Флоренции, как на сцене?!

Огромное спасибо за Кассия. А Агнон для тебя еще не пришел. Книгу еще не видел.

Италию еще не осознал.

На кухне жена с тещей:

… – Все! И чтобы этого больше не было! Я работала всю жизнь, а он и… не нервируй меня!… я к тебе пришла… к тебе не за этим… а почему я за него должна платить, он мне чужой человек, он вам отец, а мне он чужой человек! Он… нахал! Он лезет мне на голову! Он квартирант! Я его ненавижу! И нечего не… потому…. я его в глаза не хочу видеть…. у него остается еще 500 шкалим я его не намерена содержать… значит семьдесят у него, а семьдесят он мне еще остался должен… ты мне не предлагай, если бы я была здорова, я бы побежала на работу только чтобы его не видеть!… Я имею право на себя а он ни на что не имеет право!… в первый раз я заплатила… ты из меня не делай…. всю жизнь я… сто восемьдесят…. он мне никто, никто!… он задорма у меня живет нет ты не должна… он идет и покупает… ты посмотри что он покупает… вонючее, он уже разжирел… я не хочу, он мне отвратителен!… я с ним разведена… и тащить с этими тарелочками… он мне противен… он мне никто… я его не терпела… я ему ничем не обязана… я уже давно от него удираю… а он как он был всю жизнь на моем иждивении… мне надоело… я не уважаю… и он мне всю жизнь… вранье… когда его нет, мне легко… я ни у кого никогда не брала копейку… я одевала его… я не буду его содержать… так может вести себя только женщина неуважающая себя… вы заставили меня… вот все… я думаю о моей свободе… я болею… я ему ничем не обязана… я простить ему не могу… я не могу кастрюлю поднять из-за него, он не пропустил меня… нет не дело случая, он никогда меня не пропускал… я правду говорю… я люблю правду в глаза… мне страшно только его видеть… столько сколько я страдаю, я не знаю какая еще женщина страдала как черт знает что… он эгоист такой… я справедлива… а брат твой еще хуже… (плач) почему он вписал его за моей спиной в эту квартиру… почему… он же орет что он половина квартиры… я к чертовой матери… я не имею права для своей жизни… я тебе еще раз сказала… потому что он обманывает… ему не хватает потому что он шахматистов своих содержит… я никто ему, никто!!… ни помощи ни доброго слова… он глухонемой, он со стороны, его ничего не интересует, умирай не умирай… а то что он сделал мне с рукой?!… он вор, он вор, он нечестный человек… для меня он подонок… я никогда никого не обманула и никому не дала пощады… заплатить за телефоны… что он плачет, он всегда и везде плачет…

– Ладно, мама, давай посмотрим фотографии…

… – я не хочу с ним жить, для меня пытка… я за ним не гонялась… я не знаю… я больше так жить не могу… повесили на меня мертвый камень, мертвый груз на моей шее, 50 лет я была слишком доброй, я хотела его переделать (плачь), я ни в чем не нуждаюсь, я нуждаюсь только в сочувcтвии… если я сказала нет, значит нет! я знаю что я говорю! К чертовой матери заберите его от меня!… он мне признается: я тебя люблю, так любят? уходит черт знает куда… он уходит – я счастлива, как только он приходит… из головы его вон вышвырнуть… я его выгоню в форточку… половина его! как это его половина?! когда я купила (навзрыд) … ты помогла Игорю

– Мама, ну давай смотреть фотографии…

… – не надо меня сравнивать с такой дрянью как он… он от меня не заслужил вот так… минимума внимания… он нахал и тиран… нет, она всегда врала… ну, так я не хочу чтоб он открывал свой вонючий холодильник… вы же мне не дали я сама могла… вы же мне не дали, вы меня приковали к нему… я не хочу его знать, он мне совершенно чужой человек, который не стоит моего мизинца, ногтя моего не стоит…

– Вот видишь, это собор во Флоренции, а это…





































































 







 













 






















 



















1
...
...
12