Глава 5. Я знаю, кто ты

Я убегал от этого всю жизнь, но все равно вернулся

Как мы умудрились попасть в такую ситуацию? Это западня. Всем своим существом я ощущал опасность, чувствовал животный страх, сковывающий сердце от одного присутствия высокого брюнета. Кто он такой? Что он такое? Невозможное, далекое вдруг ворвалось в мою жизнь и переплелось вокруг всего, что меня окружает.

Отец… Как ты мне сейчас нужен. Твоя твердость характера, стойкость и воля помогли бы мне лучше тысячи мудрых и сильных людей. А сейчас я один. И оно приближается. Да, то самое, о чем ты предупреждал. Это оно, я ощущаю его силу и величие. И вряд ли мои предчувствия ошибочны. Как долго мне приходилось прятать от самого себя воспоминания, но они снова и снова проявлялись, просачивались и вот сейчас выходят за границу моих усилий, превосходя волю и желание спрятать этот ужас далеко-далеко.

Неужели это моя судьба? И какими бы дорогами я не шел, приду к тому, что уготовано? Если этого не миновать, мне нужно быть сильным, но где взять силы для борьбы с таким масштабом? Нехотя, но я вынужден снимать оковы со своей памяти, с самых внутриутробных времен, когда один на один встречался с тем, о ком сейчас вспоминать не хочу. Это очень тяжело. Это трудное испытание. И это неизбежно.

– Хотел узнать, – вдруг раздался голос Серафима, – вы с Эвой вместе? Ну… Ты понимаешь?

Я очнулся, словно вышел из забытья, и посмотрел на русоволосого богатыря, который, пряча смущение, пытался выглядеть мужественно.

– Что? Мы с Эвой? Нет. Нет, совсем не так. Она тебе нравится?

Серафим помолчал, опустив глаза, и закивал.

– Да. Она нравится мне, просто крышу сносит. А тут смотрю, вы не первый раз вместе приходите.

– Так, давай сразу определю свою позицию: я тебе не соперник, у меня нет этого чувства ни к Эвелин, ни к кому-то другому, и быть не может.

– Почему ты так категоричен?

– Я не способен любить. У меня просто отсутствует эта клетка, так что не переживай. Твой путь свободен.

– Неудачный первый опыт? – понимающе покачал головой Серафим.

– Давай опустим эту тему. Эва свободна, это то, что ты хотел.

– Да, – Серафим с облегчением выдохнул. – Хорошо, что на нее не запал Ян, была бы кровавая война.

– Тебе повезло. Слушай, я вот о чем подумал, тебя нужно прятать, потому что Джозеф не видит твоих действий. А без тебя мы ничего не сможем. Если он повесит свою проекцию блока, все будут скованы, и только ты можешь снять это. Понимаешь меня?

Серафим задумчиво нахмурился.

– Как прятать? Я как бы совсем не маленький, если посмотреть.

– Просто не определяйся, старайся не выдать свою способность.

Наше пребывание на острове было относительно спокойным, если исключить случаи переглядывания Стефании и Томаса, что казалось странным. Томас отличался скрытой хитростью, его поведение было похоже на поведение Валентина, что дополнительно напрягало. И от всего этого страдал Леон, потому что они со Стефанией сдружились в нашем нелегком путешествии. Но еще больше настораживал Ян, когда он видел отношение сестры к темноволосому Томасу. Я боялся срыва нашего огненного парня, и как следствие – новых пожаров и ссор.

Тем временем мы ожидали приезда остальных членов, совладельцев Валентина. И они не заставили себя долго ждать.

В один день, ближе к вечеру, на остров прибыли новые гости. Мы не видели всех, но из тех, что были на виду, мне запомнились два высоких стройных блондина. Один из них был арктическим альбиносом с прозрачными глазами.

Нам предстояла торжественная часть контракта, которую я ждал с содроганием. Мне до боли в груди не хотелось знать всего, что мы узнаем, не хотелось услышать число совладельцев, потому что это будет означать начало моего выхода из комфортной скорлупы.

Когда все было готово, нас пригласили в особый красный зал с круглыми мягкими креслами по периметру, с большим количеством темно-бордовой драпировки на окнах и с овальным столом из красного дерева в центре комнаты. Мы с ребятами расселись по круглым креслам, ожидая всех членов, которые, по мере заполнения зала, вызывали во мне неуемное волнение и тревогу. Я не понимал, что со мной происходит, но чувствовал: что-то из этой ситуации мне знакомо.

Мия поглядывала на прибывающих совладельцев исподлобья, Николь как обычно замерла, слушая все вокруг, а Стефания дарила улыбки Томасу. Хлоя не сводила с меня глаз, и это напрягало, такое пристальное внимание дерзкой дамы раздражало. Но то, что меня действительно насторожило, так это взгляд главы института на Мию. Совершенно непростой взгляд, собственнический и властный.

Когда все собрались, Валентин поднялся и встал посредине со словами:

– Дорогие друзья, ну вот мы и встретились. Все вместе. Запомните это замечательное событие. Запомните, кто вы есть, чтобы сравнить потом с результатом работы над собой. Нам предстоит долгий путь вместе, так пройдем его с силой и славой, пройдем его с максимальной отдачей, пройдем наш путь в тесном сотрудничестве. Потому что только так мы победим.

На этих словах в комнату внесли большой поднос с чашей на ножке и книгу в кожаной обложке, все это опустили на стол.

– В нашем сообществе, – продолжил Валентин, – существует церемония вступления, которую мы сейчас проведем. Подойдите, друзья мои, подойдите сюда, – обратился он к нам, – не смущайтесь.

Мы поднялись и приблизились к овальному столу. Освещение в помещении было приглушенным, а в воздухе витали мутные клубы дыма от многочисленных горящих свечей. В эту минуту Валентин посмотрел на меня, проникнув в самые глубинные части моего существа, отчего я содрогнулся.

– Мой дорогой Марк, – таинственно произнес он, – наше время настало. Я ждал этого момента, ждал тебя, ждал нашу встречу. И несказанно рад видеть тебя здесь. За нами будущее. За нами все. А вы, достойные соратники, – Валентин оглядел ребят, – и мои помощники, с которыми вам предстоит знакомство, будете способствовать этому, прилагая усилия и возможности.

После речи главного вышел Томас и, указав на поднос, добавил:

– Сейчас каждый из вас, наши дорогие гости, опустит левую руку на эту книгу и со словом «вступаю» сделает глоток из чаши.

Первой шагнула Стефания. Одарив многозначительным взглядом Томаса, который ей улыбнулся, Стефания опустила ладонь на книгу.

– Вступаю, – сказала она и, подняв чашу, сделала глоток.

За сестрой подошел Ян, он с вызовом оглядел Томаса, как бы показывая свое превосходство, и проделал то же самое. Леон хмуро взглянул на потенциального элегантного соперника, видимо, от ревности к Стефании, и повторил все действия. Николь проходила процедуру посвящения напряженная, как струна, и все время поглядывала на меня, будто искала защиты. Мия приняла это как неизбежность. Она бросила в мою сторону совершенно бесцветный взгляд и подошла к столу. Наблюдая на ней, Валентин напряженно подался вперед, и когда Мия закончила свое вступление, он ожидающе направил темные глаза на меня и осторожно заметил:

– Твоя очередь.

Я медленно приблизился, не в силах оторваться от взгляда хозяина ситуации. Он будто сковал меня по рукам и ногам, и от этого бессилия я себя ненавидел.

– Присоединяйся к нам, – раздалось вокруг, словно эхо голосов тех, кого пока не было видно. – Мы ждем тебя.

Шагнув еще ближе, я остановился перед Валентином и вдруг настороженно спросил:

– Сколько вас? Какое число твоих помощников?

Таинственный руководитель улыбнулся, почему-то показавшись мне в этот момент знакомым, и указал на поднос:

– Сначала ты.

Пришлось собрать силы и выполнить условие.

Я медленно опустил ладонь на книгу. Ее обложка оказалась холодной и какой-то живой, будто кожа рептилии.

– Вступаю, – твердо произнес я и поднес к губам странную чашу, в которой увидел огненную жидкость. Содержимое было весьма приятным на вкус, но почему-то внутри стало горько и больно.

Валентин восхищенно раскрыл глаза после моего вступления и оглядел нас с торжественной речью:

– Приветствую вас, мои соратники! Да будем едины в нашей цели! Вместе мы изменим мир! Выйдите, братья мои, покажитесь новобранцам.

В этот момент огонь в чаше вспыхнул ярким пламенем, озаряя лица всех, кто находился в зале, а из темных сторон помещения вышли остальные совладельцы, которых до этого времени не было видно.

В каком-то страхе я пытался пересчитать общее число помощников Валентина, но все время сбивался. Выпитый глоток из чаши разлился во мне и проник в каждую клетку, отравляя горечью и болью. «Три, четыре, семь… десять…» – лихорадочно считал я, стараясь быстрее охватить массу уже знакомых и незнакомых лиц, но изображение почему-то плыло, сокращаясь темными кругами.

– Дорогой мой брат, – обратился ко мне Валентин, – могу помочь тебе. Ты просил ответить, сколько нас, но, вижу, сосчитать не в силах. Так слушай: число наше большое, а здесь, со мной, мои верные помощники. Их тринадцать.

У меня потемнело в глазах. Я попятился назад, хватаясь за воротник со словами:

– Что со мной…? Что ты дал выпить? Почему мне так плохо…

– Брат, ты получил знания, – улыбнулся Валентин, наблюдая, как меня подхватили Серафим с Леоном. – Много знаний.

– Я тебе не брат… – эти слова дались мне уже с трудом.

– Побереги силы, дорогой Марк…

Больше я ничего не услышал и не увидел, потому что занавес моего сознания опустился.

Тринадцать. Их здесь тринадцать. Это началось. Несомненно, это оно, то, что я старательно прятал глубоко в памяти, о чем предупреждал отец. Как мне быть? Как жить теперь? При всех знаниях я не был готов к такому повороту. Меня вырвали из жизни, похитив на пути к дому. Я возвращался домой, к мягкому пледу на диване, к уютному уголку с торшером и кружкой чая, к раннему рассвету и прохладной ночи. Я ехал домой. Но очнулся в том контейнере, с которого начался отсчет другой жизни. Теперь место моего пребывания – заброшенный остров, странный институт и чужая кровать.

Я подписал договор. Что на самом деле я сделал? Кем теперь буду? Кто от меня зависит? Со мной еще семь человек, они так же растерянны. Только я имею представление о происходящем, а они нет.

Услышав шорохи, я поднял голову и огляделся: незнакомая комната, где меня уложили на кровать, тусклый свет через матовое стекло боковых бра, прямо передо мной кресло, на котором сидит Валентин. Он смотрит на меня серьезно и безотрывно, и от этого мне не по себе.

– Где все? – сконфуженно спросил я и поднялся.

– Отдыхают, – спокойно ответил хозяин положения.

– Что это за комната?

– Ты у меня. Эмоции свалили с ног. – Валентин выдержал паузу. – Тебе лучше?

– Да. Мне нужно к ребятам…

– Марк, как долго ты будешь от меня бегать?

Я осекся и посмотрел на неподвижную фигуру, не зная, что ответить.

– Теперь мы связаны более, чем до этого, – добавил Валентин. – Рад тебя видеть, и хотел бы взаимности в процессе работы.

– Что со мной случилось? – спросил я, пытаясь не показывать своего состояния. – Почему другие приняли все спокойно?

– Другие – не ты. В тебе столкнулись две силы, это нормально. Скоро ты разберешься в себе и привыкнешь к новым ощущениям.

Я оглядел серьезное лицо Валентина. Теперь мне казалось, что в нем есть что-то знакомое, но все же образ в целом отпугивал и вызывал напряжение.

– Когда нас проинформируют по работе? Договор подписан, все случилось, как ты хотел.

Валентин улыбнулся.

– Да, я этого хотел, ты прав. Так давно. Очень давно.

В этот момент по ту сторону комнаты что-то громыхнуло, и дверь с треском распахнулась, открывая взору входящую Мию. Вслед за ней забежал мужчина, извиняясь перед хозяином за вторжение, которому он не смог помешать.

Жестом отпустив охранника, Валентин качнул головой:

– Я всегда рад тебе, дорогая. Можешь обращаться в любое время.

Мия перевела взгляд на меня и спросила:

– Ты в порядке? Я за тобой.

Вместо меня ответил Валентин:

– Да, мы как раз говорили об условиях работы. Завтра вы начнете проходить подготовительный курс, где узнаете все подробности вашей деятельности.

– Понял, – сухо ответил я, поднимаясь с кровати и поправляя одежду.

Уже на пороге Валентин окликнул нас, и когда мы остановились, завороженно произнес:

– Мия, тебе нет равных.

Через секунду мы шагнули по ту сторону комнаты и отправились в свой корпус.

– Спасибо, что пришла за мной.

– Мы теперь у них на привязи, нужно следить друг за другом.

– Мне кажется, это конец, – отчаянно выдохнул я. – Моя память открыла замки и выходит наружу, и воспоминания просто ужасают.

– Мне легче, – Мия грустно пожала плечами, – есть причина бороться. И жизнь такая, если честно, опостылела. Поэтому пребывание здесь принимаю как возможность расплатиться с обидчиками.

– Хочешь сказать, что у тебя есть причина быть здесь, а у меня нет? Это не так. Мама пыталась закрыть от меня любое воспоминание о той ситуации, оберегала, отвлекала, устраивала мою жизнь так, словно в ней никогда не было внедрения и повреждения. Я вырос с такой установкой, блокируя саму мысль о том событии. Только отец с раннего детства напоминал мне о возможности возвращения той стороны. Как я не противился, это, кажется, началось. Многое сходится. Еще по инерции мой рассудок живет старой жизнью, которую я себе нарисовал, но с каждым днем позиция меняется. И… Хорошо, что ты рядом. Ты помогаешь мне.

Мия не отреагировала на мои слова, потому что впереди показалась Эвелин. Потрясая пышными каштановыми кудрями, она подбежала ко мне и заботливо оглядела.

– Марк! Ты в порядке? Мы все переживали, я переживала. Очень.

Ощущая цепкие девичьи пальцы на своих плечах, я заставил себя улыбнуться:

– Все хорошо. Спасибо за сочувствие.

Ко мне, как бы невзначай, шагнул Ян. Держа руки в карманах, он поинтересовался:

– Что там? Проблемы? Помощь нужна?

Я внутренне удивился его поведению и ответил:

– Это мелочь. По правде сказать, проблемы впереди. Наши проблемы. Завтра начнется подготовка, где нас введут в курс дела.

– Супер, – отозвался Леон.

– Спорное утверждение. – Я оглядел всех ребят. – Послушайте, вы уже знаете о своих способностях, учитесь управлять ими, чтобы они не стали управлять вами.

– Легко сказать – учитесь, а как это сделать? – недоумевала Стефания.

– Спроси у своего дружка, – бросил ей Ян. – Тот, вероятно, знает.

– Какого дружка?

– Томас. Думаешь, я ничего не вижу?

Стефания растерянно моргнула.

– При чем здесь он? Что такого, если я ему нравлюсь?

– Правда? – усмехнулся Януш. – А не наоборот?